Безумная любовь: Новое начало

      Когда начались начальные титры «Молчания ягнят», Харли в предвкушении взглянула на Айви, чтобы увидеть её реакцию.       Оторвавшись от кино, Плющ перевела на неё непонимающий взгляд.       — Да?       — Это культовая вступительная сцена, — Харли глуповато улыбнулась, пристально наблюдая за пациенткой.       — Как запыханная Джоди Фостер бежит через лес? — Рыжая не скрывала скептического настроя.       — А то! — Харли радостно повела плечами и повернулась к экрану. — Я всегда хотела попробовать эту полосу препятствий.       — М-м-м, — отозвалась Айви, она надеялась, что это — не единственное, о чём будет фильм.       — Я всегда считала, что Джек Кроуфорд выглядит сексапильно, — заговорила Харли некоторое время спустя. Она оглянулась на Айви, явно готовую в корне возразить. — Над тобой когда-нибудь насмехались в детстве?       — А я уж было думала, что сейчас тебе подруга, а не пациент. — Айви начали уже поднадоедать эти постоянные отвлечения.       — Пф-ф, — Харли засмеялась. — У тебя когда-нибудь вообще были друзья? Они и не о таком разговаривают.       Айви тяжело вздохнула.       — Нет, не…       — О-о-о, вот эта сцена — хорошая! — прервала её Харли, указывая на экран. Айви невольно улыбнулась от того настолько смехотворно вела себя эта женщина, и как точно угадывала её настрой. Снова вздохнув, она продолжала смотреть за представлением Ганнибала Лектора.       — Его глаза… — зашептала Харли. — Знаешь, они как будто смотрят тебе в душу.       — На твои похожи, — равнодушно ответила Айви. Если бы она повернулась, то заметила бы как покраснела в ответ доктор Квинзель. — Нет, надо мной не насмехались. А что?       — А? — откликнулась Харли, когда Кларисса оказалась заперта на складе. — Ой, ну… из-за волос.       Внезапно Айви почему-то стало слегка неловко — чувство, которого она не испытывала уже довольно долго.       — А что не так с моими волосами?       — Ничего! Они красивые, — Харли намерено проговаривала ответ между волнующими аккордами напряжённой музыки. — С нами жил как-то по соседству один рыжий, ребята прозвали его Персиком…       Она запнулась, ахнув от вида головы в банке.       Айви засмеялась.       — Ты же говорила, что уже смотрела этот фильм.       — О, я смотрела, и не раз. Впрочем, знаешь, ты не похожа на Рыжика. Ты скорее Краснулик, — она предложила ей жевательную резинку, и на этот раз Айви её приняла.       После этого Айви уже толком и не смотрела кино — ей больше пришлось по вкусу наблюдать за реакциями на него Харли. Девушка была до нелепого смешной — совсем как ребёнок, она смотрела на всё с широко распахнутыми глазами.       Честолюбия ей не отнимать — Айви с лихвой увидела его во время их сеансов. Она хотела быть лучшей спортсменкой, психиатром и человеком, однако было в ней нечто, что Айви не разглядела с самого начала — неподдельное любопытство. Вспоминая о её неудачной карьере гимнастки, Айви пришло на ум, что таким образом Харли хотела доказать всему миру что действительно хороша в этом спорте, но ей не хватило смелости своими силами попасть в Олимпийскую сборную. Айви подумала о своих цветах и как, порой, одной только воды и солнечного света недостаточно для их полноценного роста. Иногда их приходилось уговаривать. Она поставила себе за правило каждое утро в своей теплице нашёптывать деткам ласковые слова, даря им уверенность, чтобы расцвести.       Неуверенно, Айви склонилась к уху Харли и, убедившись, что не касается его губами, прошептала настолько ласково, настолько возможно:       — Тебе он был не нужен. Ты и сама могла справиться.       Она заметила, как дёрнулся подбородок Харли, но доктор ничего не ответила. Так что улыбнувшись себе под нос, Айви повернулась к экрану. Она посеяла в ней зерно, которое при правильном уходе однажды сможет убедить доктора Квинзель верить в себя так же сильно, как и в своих пациентов.       — Ко мне на ужин пожаловал старый друг, — повторила Харли последнюю фразу, когда начались финальные титры. — Поняла? Ну конечно же поняла. Ты же гений.       — Я гений, — с ухмылкой подтвердила Айви.       — Ну? — Харли нервно улыбнулась. — Что думаешь?       — Ну… — начала Айви, усевшись так, что теперь полностью повернулась к Харли. — Я не думаю, что можно было бы выбрать куда более неподходящий для показа фильм своей пациентке-невменяемой преступнице.       — Но ты вменяемая, Пэм, — Харли опёрлась локтем о разделявший их подлокотник. — Тебя просто неправильно поняли.       Айви рассмеялась.       — Честно говоря, мне больше кажется что и то, и другое.       — Что ж, искренность — это залог любой крепкой дружбы. Искренность и доверие. Но они становятся на вес золота, когда сама по себе. — Голос Харли звучал ниже, чем обычно.       — Окей, ладно, говоря по правде, я думаю, что смотреть такого рода кино со своим пациентом — довольно вопиющее «нет-нет». То есть, называть каннибала анти-героем — едва хороший пример для такого больного разума, как мой.       Тон Айви был добродушным, отчего Харли закусила губу.       — Как ты думаешь, в чём была мораль? — поинтересовалась она, рассеянно выводя пальцем круги на подлокотнике.       — «Меньшее из двух зол» или «Ничего страшного — иногда совершать правильные поступки неправильно». Можешь выбрать какой понравится больше.       — М-м-м… — Харли прищурилась, как будто глубоко задумавшись, и продолжила медленно вырисовывать круги уже на ноге Айви.       Айви вздрогнула от нежелательного контакта и почти побоялась спросить:       — А ты как думаешь, в чём была мораль?       Харли разомкнула губы и подалась вперёд.       — Я думаю… там говорилось, что… даже самый плохой парень может быть хорошим… ради одного особенного человека…       Айви выругала себя, когда Харли даже и не подумала отступать. Она явно неправильно оценила, насколько сильно уверенность этой женщины была связана с её половым влечением. Идиотка, Памела, какая же ты идиотка!       — Нет, — прошептала она, когда между их губами оставалось всего ничего. — Мы… я… не могу.       Харли мигом отпрянула, на её незрелом лице отразилось выражение глубокого стыда.       — О боже, ну я и дура.       Памеле стало как-то не по себе. Именно такого итога она хотела, когда они впервые встретились. Айви собиралась вертеть доктором Квинзель так же, как и любой другой своей пешкой. Однако теперь, глядя в эти большие голубые глаза, у неё больше не возникало желания её сломить. Она хотела помочь ей взрасти.       — Не говори так. Ты не дура, — сдавленно ответила Айви.       — Нет, — хихикнула, внезапно напомнив ей Джокера, Харли. — Я дура. Ты же просто кокетничаешь, а это твой конёк, да?       — Нет, доктор Квинзель, прошу. — В тоне Айви раздались не свойственные ей нотки отчаяния. — На этот раз всё не так. Это… — её обширного словарного запаса оказалось недостаточно, чтобы выразить мысль. — Я не могу. В смысле, физически. Я ядовитая. И более того…       — Ну-ну. — Уже вскочив на ноги, Харли стала руки в бока и теперь нетерпеливо выстукивала каблуком по полу.       — Если я совращу тебя, то чем буду лучше своего профессора или твоего тренера? — Айви теперь тоже поднялась, искренне желая, чтобы джинсы не были такими узкими.       — «Совратить меня»? — Харли фыркнула. — Конечно, ты думаешь вот что происходит, потому что ты — самая могущественная на этой планете, так ведь? Памела, ты вообще понимаешь, что мир вокруг тебя не вертится? И что есть люди, такие как я, которые могут принимать решения сами?       — Харлин, прекрати. — Голос Айви стал строгим. — Я уже говорила тебе: ты хочешь, чтобы тобой управляли. Вот и всё. Я могущественная, злая и могу — буду — пользоваться тобой. Тебя привлекает сама идея обо мне, и точка!       — Это я здесь психиатр, Памела. Хватит ставить мне диагнозы. Ты делаешь это не для меня, а для себя. Тебе претит мысль испортить мне карьеру. Обратить ещё одну Памелу в Плюща. Так, ты думаешь, будет? Пэм, да я за бесплатно брошу в тя камень мудрости — ты уже была сломлена ещё до того, как встретилась с Вудроу, и именно поэтому выбрала его.       Айви снова начала закипать от гнева. Ей нужно придумать способ как смягчить эту нестабильную ситуацию, прежде чем её вспыльчивый нрав выйдет из-под контроля. Ей потребовалось всего мгновение, чтобы принять решение:       — Это не ваш выбор, доктор Квинзель. Даже и близко. Я… использовала на вас феромоны. Это химия. Я пыталась обхитрить вас, чтобы вы помогли мне сбежать. Это не вы. А я.       Харли заметно побледнела.       — Я думала, феромоны не действуют на женщин.       — Я солгала. — От Айви не скрылось, как по струнке выпрямилась доктор. Перемена настроения — от радостного до романтического, и затем до разъяренного — была настолько неожиданной, что Айви едва уловила её, прежде чем всё исчезло, и Харли снова стала спокойной как удав.       — Спасибо, — взаправду странным образом отреагировала она на ситуацию, подтянув узел на галстуке. — За то, что не воспользовалась мной.