Безумная любовь: Новое начало

      У Памелы снова был жар.       На счету уже вторая ночь, после того как она очнулась из комы, и хотя жизненные показатели казались стабильными, девушка чувствовала себя гораздо хуже. Она сильно вспотела, от испарины на лбу её густые рыжие пряди прилипли к лицу, а больничная рубашка — к влажной коже на груди, и чтобы хоть как-то остудиться Памела скинула с себя одеяло на пол.       — Он знает, как мне помочь. Он знает, как мне помочь. Он знает, как мне помочь, — она повторяла эти слова снова и снова, речь её была затруднённая и спутанная.       — Памелочка, мы не знаем о ком ты. Ты можешь сказать кто он? — Голос медсестры был мягким и успокаивающим. Будь Памела в своём теле, он бы унял львиную долю её тревоги, вот только правда в том, что она не здесь. Она летала где-то над ними, не умерев, как хотелось бы.       — Эй, солнышко, — медсестра поднесла к её рту стакан с соломинкой. — Вот, попей немного.       — Профессор! Он знает как мне помочь.       Отчаянный взгляд девушки безумно заметался по комнате.       — Мне жаль, Памела, но я не знаю кто это, — женщина снова поднесла к ней соломинку. Пэм отмахнулась. — Котёнок, у тебя температура за сорок. Нужно выпить воды.       Выхватив из её рук стакан, Пэм разом его осушила.       — Это он сделал со мной! — закричала она, швырнув пластиковый стаканчик через палату. — Он же может всё исправить!       — Хорошо, — медсестра ласково пригладила её влажные волосы. — Что же, давай я попробую, может сама смогу всё исправить, ладно?       Памела перегнулась через край постели, думая, что её может стошнить, но передумала и рухнула на жёсткую подушку. Она наблюдала, как медсестра окунула тряпку в таз с прохладной водой и поднесла ко лбу, осторожно его промокнув. Её руки были такими мягкими, а вода — такой приятной… Губа Памелы дрогнула, когда струйка воды из полотенца стекла по её шее. Она напомнила слезу, и Памела понимала, что настоящие слёзы уже не за горами. Они подтупили комом в горле, выступили на ресницах, и девушка отчаянно попыталась их сморгнуть. Глядя на медсестру, Пэм поняла, что она уже не похожа на женщину — она была цветком. Её лицо расцвело пылким ярко-красным бутоном, оно открылось солнцу, желая впитать его тепло побольше.       Пэм улыбнулась прелестному созданию и протянула руку, чтобы прикоснуться. Нежно огладить его лепестки. Однако внезапно цветок поёжился и отпрянул в дальний угол маленькой комнаты. Памела с любопытством наклонила голову. Неужели цветочек хотел сыграть в игру? Улыбнувшись, она снова протянула к нему руку, но… сморгнула… а затем ещё раз. Крепко зажмурилась и не открывала глаза, пока не сосчитала до десяти. Но нет… всё так и осталось… её кожа… Пэм подняла руки к свету, поворачивая их опять и опять. Они были такими же зелёными, какими она помнила свои глаза. Она позеленела. Полностью.       — Это он сделал, — прошептала Памела. — Он… — она повернулась к цветку, в её глазах стояли слезы, и всхлипнула. — Зачем он это сделал? — подтянула колени к груди и принялась раскачиваться взад-вперёд. — Зачем он это сделал?       Однако по мере того, как сильнее становилась истерика, слёзы на её глазах высохли, пока вместо плача Памела не начала кричать, не начала изливать поток бессвязных слов. Единственное слово, которые всё ещё можно было различить, это:       — Зачем?       /       Харли провернула ключ в двери и вошла в кабинет.       — Доктор Квинзель. — Бэтмен стоял у её стола.       — Господи! — она подпрыгнула от неожиданности. — Зачем ты это сделал?       — Это часть моей работы, всегда хорошо иметь в рукаве эффект неожиданности, — ответил он, обойдя стол, чтобы встретить её у двери.       Харли прижала к груди руку.       — И чем ты вообще думал? Будто я наброшусь на тебя?       Тёмный рыцарь пожал плечами.       — Всякое может быть.       — О'кей, ладно, а двери-то зачем закрыл? По привычке, или как? Думал впечатлить меня? — Харли хотела произнести все куда соблазнительней, как Айви, положив руку на бедро и весело улыбаясь, однако все ещё не отошла от страха, и реплика вышла скомканной.       — По привычке, — сухо заявил он.       Доктор прошла в кабинет и положила на стол блокнот.       — И как всё прошло?       — Примерно так же хорошо, как и следовало ожидать       Харли понимающе кивнула.       — Она разозлилась. Ты рассказал обо мне?        Бэтмен скрестил руки на груди.       — Именно это её и разозлило.       — Когда ты сравнил нас?       Он кивнул.       — Ладно… — Харли принялась наматывать круги. — Как думаешь, она злилась на меня или из-за меня?       — Я не психиатр, доктор Квинзель.       — Ничего страшного, — отмахнулась Харли. — Я просто посмотрю видеозапись и сделаю заключение. Мне интересно узнать твоё мнение. Как-никак ты стоял прямо перед ней.       Бэтмен оставался невозмутим.       — Она пыталась использовать информацию о вас, чтобы выставить в плохом свете.       Харли отвела взгляд.       — Ты о чём?       — Она сказала, что, учитывая ваш спортивный скандал, к вашему медицинскому суждению стоит относиться с долей скептицизма.       — Она ск… Она тебе рассказала об этом? — оторопело поинтересовалась Харли, её широко распахнутые глаза рушили показушную невозмутимость напрочь.       Бэтмен кивнул.       Харли снова принялась вышагивать.       — Так, значит, она разозлилась из-за клеветы.       — Она взбесилась из-за клеветы, — поправил он.       Харли хмыкнула, удивившись его выбору слов.       — Что ж, спасибо, что решил помочь. Хотя сомневаюсь, что поездка сюда того стоила.       — Напротив, доктор Квинзель. Я ценю то, что вы здесь делаете. Есть причина почему я всегда возвращаю их сюда, хоть даже и понимаю, что они сбегут.       Харли взглянула на него с любопытством.       — Я хочу дать им шанс исправиться.       Доктор улыбнулась.       — Я сделаю всё возможное.       — Все заслуживают второго шанса, Харлин, — произнёс Бэтмен голосом ровным и искренним. — Даже вы.