Безумная любовь: Новое начало

      Селина стояла перед зеркалом в ванной своей личной палаты.       Ей разрешили свободно гулять по отделению, — что очень мило с их стороны, подумала она, — но забирали кровь каждые три часа и строго-настрого запретили вытаскивать иглу от капельницы, восполняющую потери жидкости, от которой её организм постоянно хотел избавиться теми или иными путями.       Прошел уже пятый день с тех пор, как Селина упала в чан с кислотой, её кожа по-прежнему не подавала никаких признаков изменения к прежнему оливковому оттенку. Робин вызвался принести ей заказанную из магазина косметику, потому как самой Селине не разрешалось покидать больничные стены, а в гости ходить можно было только к Харлин или Айви.       Разумеется, сама Айви отказывалась видеться с Кошкой, тогда как Харлин по большому счету вела себя не лучше размазни, так что от подобных гостин Селине было мало толку. К тому же, она мало что знала о девушке — до случившегося они виделись раза два от силы… ладно, три — два из которых как Селина и Харлин… Всё, что ей было известно о светловолосой — это то, что она психиатр, злоупотребивший в угоду себе отношениями «врач-пациент», а также гимнастка в прошлом. И весьма талантливая… но теперь это уже не имело значения.       Селина держала в руке тюбик с тёмным тональным кремом. Готовясь к макияжу, она не могла не отметить насколько чувствительной стала кожа, словно все нервные окончания разом оголились. В таком состоянии пользоваться косметикой не самый лучший вариант, но морально Селине нужно было ощутить облегчение, избавившись, хоть и на которое время, от мерзости, которая уставилась на неё из зеркала в ответ.       Выдавив немного крема на пальцы, она нанесла его на щёки и принялась с помощью спонжа растягивать тонким слоем по коже. Ей придётся проделывать такое и с остальными участками тела каждый день всю оставшуюся жизнь. И от этого уже было… тяжко.       Она хотела злиться. В конце концов она и разозлится, но прямо сейчас Кошка просто устала. И что куда страннее она не могла заставить себя винить во всем Ядовитого Плюща. Джокера уже нет — уж об этом Селина позаботилась — так что Айви должна была стать следующей в череде. Вот только Селина поняла, что переживает за неё, поняла, что медленно сходит с ума.       Это так себя чувствовала Памела после превращения?       Селина ощущала себя в меньшей степени человеком, тогда как Айви на самом деле едва могла на него походить. Да, она научилась изменять оттенок кожи, однако как долго у неё заняло времени такому обучиться? Сколько дней, месяцев или лет она провела вне социальной системы? Внезапно, все её склонности к уединению обретали смысл. По сути, возможно Айви была права… и это официально самая грустная мысль, которая когда-либо приходила Селине на ум.       Ей хотелось плакать, но слёз не было. И Селина захныкала без них, пока плечи содрогались от накатывающей волнами печали.       /       — Сестра! — позвала с постели Харлин.       Никто не пришел. Её дурацкая кнопка вызова медсестры оказалась сломанной, и хоть убей, она не могла крикнуть достаточно громко, чтобы её хоть кто-нибудь услышал. Боже, хорошо хоть судорог нет, не то та ещё вышла бы ситуация.       Это был уже шестой день, и Харли начало уже порядком всё надоедать. Она завопила опять:       — Сестра! — Однако на зов пришёл Брюс. Отметив про себя раз уже в сотый какой же он сексапильный, белобрысая продолжила: — Я хочу встать.       Он покачал головой.       — Травма спинного мозга. Тебе нужно лежать.       — Нет, — возразила Харли. — Мне не нужно ничего делать. Пожалуйста. Я уже не выдерживаю. Мне нужно хоть чем-то заняться. И быть полезной.       — Ты хочешь увидеться с Айви?       — Я хочу увидеться с Айви.       Брюс скрестил руки на груди, и Харли решила, что ей нравится его чёрный свитер.       — Сперва, что там произошло?       — Что там произошло? — осведомилась Харли. — Джокер выследил нас. Чтобы отомстить за нашу облаву попытался убить Женщину-кошку, потом пришёл к нашему, то есть, к дому Айви, подстрелил меня и напал на неё, а потом пришла Кошка и убила его. Как по мне, так всё и так понятно.       Уэйн медленно кивнул.       — Почему ты была в своём костюме без маски?       Харли тяжело вздохнула.       — Подумала, что смогу надавить на него, упомянув тебя. Он держал меня на мушке, и, знаешь… учитывая её характер… Всё было бы куда лучше, если бы ты с ним говорил, а не она.       Брови мужчины сошлись на переносице.       — Любопытно.       — Да и я была не в своём уме. Логично, что план не сработал, видишь? — она громко хлопнула себя по ноге.       — Перестань, — грубо произнёс Брюс.       Харли теперь тоже скрестила руки на груди, копируя невозмутимое спокойствие своего гостя.       — Мне нужна одежда. Не хочу, чтобы она увидела меня в этом.       — Почему? — поинтересовался он.       Харли поняла, что сейчас расплачется.       — Потому что… — слова стали комом в горле. — Потому что… не могу, ясно? Пожалуйста, — она туго сглотнула. — Просто… пожалуйста.       Увидев в какой беспомощности она находилась, Брюс мрачно кивнул и покинул палату.       /       Харли не разрешили самой крутить колеса кресла-каталки. Очевидно, это было очень важно. Так что она смиренно сидела, сложив руки на коленях, и старалась не шевелиться настолько, насколько это было возможно; она по-прежнему оставалась бесполезной.       Она поправила на шее галстук, когда медсестра остановилась перед дверью Айви.       — Где её лечащий врач?       — Сейчас позову, — кивнула женщина и ушла, оставив Харлин одну в коридоре. Наконец, она вернулась с доктором. На вид ему было где-то под шестьдесят, его волосы седые, а взгляд — слегка подавленный…       Харли поздоровалась:       — Я доктор Квинзель. Была психиатром доктора Айсли в психлечебнице Аркхэма.       — К ней сейчас нельзя посетителям, — грубо ответил мужчина.       — Это больница, а не тюрьма, — напомнила ему Харли. — А я медработник, и хотела бы её увидеть, будьте добры. Очевидно, что у неё серьёзный рецидив и чтобы изменить тактику лечения, мне нужно её осмотреть.       Доктор прищурился, жест, который Харлин приняла за недовольное «да». Она переключилась на медсестру:       — Будьте добры, откройте дверь и вкатите кресло — мне нужно немного побыть с ней, после я вас позову и придумаю что нам делать дальше.       Медсестра кивнула и, повернув ручку двери, открыла её и толкнула кресло с Харли в палату.