Aнгиак

За три дня до Рождества По прошествии недели от начала заболевания, все острые симптомы прошли, но Дахила мучила ужасная слабость. Он никак не мог вернуться в то состояние активности, в котором находился раньше. Его лечащий врач не посчитал нужным допустить своего пациента к учебе и работе. Слишком болезненный вид у того был. Сказал, соблюдать постельный режим до Рождества, оставаться дома на Новый год, а дальше будет видно. Состояние, правда, было не очень. Дахил это понимал. Если бы не Джозеф, он не знает как бы справился. Джозеф полулежал на своей кровати и внимательно смотрел в телефон, иногда отвлекаясь на соседа. — Ты нашел меня в соцсетях? — догадался Дахил. Он часто удивлял своей интуицией. Джозефу стало неудобно, будто бы его застали на чём-то преступном… — Прости. — Мне приятно, что хоть кто-то туда зашёл. Тот, что постарше — это мой опекун. Второй, тот который красавчик — это Рахмон. Они оставляли отзывы, под каждым моим фото, пока я жил у них. Но с тех пор как я уехал, они не выходят на связь. Наверное, порвали со мной отношения. — Ты же ведь ещё для кого-то оставляешь эти фото? Хочешь, чтобы этот «кто-то» тебя нашёл? — Но меня никто не ищет. И не будет искать. Нужно закрыть свой профиль — он пугает людей. — Не стоит… Мне понравилась твоя страница. Столько аллегорий. Знаешь, мы не можем знать, какой след оставляем в жизни других. Вот слушай, свидетелем чего я сегодня стал. Заходит к нам в общежитие странный человек, худой такой, в костюме и очень грустный… Угрюмый. На ворона чем-то похож, — у Дахила неприятно ёкнуло в груди и задрожали губы. Пришлось приложить некоторые усилия, чтобы совладать с эмоциями. — Он подошёл к старшему по общежитию и спрашивает, есть ли здесь такой студент — Макс… Фамилию плохо расслышал… Кажется Донован. Не уверен. Не нашли нужного ему Макса. Видишь, как странно получается в этой жизни — ты хочешь чтобы тебя нашли, а в тоже время кто-то неизвестный ищет, но не может найти некоего Макса. Джозеф не представлял, как он прав! Попал в самую точку… Ноги Дахила стали, как ватные и чтобы не упасть он прислонился к стене. — Тебе плохо? –Да, мне плохо. Нужно прилечь. Джозеф посокрушавшись, что Дахил очень рано стал активным, помог ему дойти до кровати. За прошедшую неделю уход за заболевшим стал привычным для него делом. Это не было слишком обременительно, а некоторые моменты были даже волнительными. Джозеф игриво ущипнул Дахила за зад, перед тем, как ввести в него иглу. Очень сложно удержаться от соблазна. Обычно Дахил слегка вздрагивал от щипка, но в этот раз было всё по-другому — его трясло. — Сильно тебя прихватило. Нужно ещё лежать, — Джозеф укутал Дахила по самую шею в одеяло и присел рядом на край кровати. — Скоро приедет Агнес, привезёт клюквенный пирог. Ты любишь клюквенный пирог, Дахил? — Клюква. Это такие красные ягоды? Кислые или горькие? Я когда-то их так много ел, что у меня были раны во рту, а сейчас совсем не могу вспомнить их вкус. — Вспомнишь. В этой местности выращивают много клюквы. — Знаю. Я провел детство в Канаде. Когда отсюда уехал — был ростом не выше стола. Джозефу показалось, что его сосед бредит. Так бывает, когда болезнь возвращается. Он не верил, что Дахил когда либо был в Канаде, а уж тем более провёл здесь детство. Эта страна ему была незнакома. Совсем. Дахил откинулся навзничь, приняв вынужденное положение тела. Он тяжело дышал. Джозеф потёр пальцем его висок, пригладил выбившуюся из пучка прядь волос. Дыхание Дахила стало спокойнее. Он уснул. Сквозь сон Дахил чувствовал прикосновения. Нет, не Джозефа, чужих женских рук. Не совсем чужих. Так бы его гладила мама, если бы она у него была. Дахил не хотел просыпаться, хотелось побыть там, где мама ещё немного. У нее такие теплые руки. Но чей-то голос вырвал его из сна. — Выпей чаю. Ты стонешь. Дахил нехотя открыл глаза. На краю его кровати, совсем близко сидела женщина. Самая красивая из тех, что он видел. Дахил напрягся, чтобы запомнить ее облик, поймать запах, но всё это ускользало. Он какое-то время находился между сном и явью. – Проснись. От такого сна только хуже. — Красивая, – прошептал Дахил. — Джозеф ушел к… к другу, – нежно улыбалась Дахилу женщина. – Тебе наверное снились кошмары. На выпей, ты сильно обезвожен. Она протянула Дахилу чашку с тёплым фруктовым чаем. — Ты потихоньку приходи в себя. Поужинаем вместе, раз Джозеф ушел. Я столько ехала. А у него там какие-то дела, — говорила женщина. — Меня Агнес зовут. А тебя, я знаю, – Дахил. Мне племянник о тебе рассказывал. Мы уже мельком виделись. Дахил не мог отвести глаз от Агнес. Он мог поклясться, что не видел женщины красивее. Эти тонкие запястья, движения, её лицо, тонкие брови над большими глазами. Крашенные под блондинку волосы. Ну конечно, это самая красивая женщина. После мамы. Маму он не видел никогда. Даже на фото. Дахил часто думал, была ли у его мамы страничка в соцсетях, и что будет, если он её найдёт? Будет ли это, как встреча старых знакомых? Он не знал. Но знал, что не будет искать свою мать на просторах интернета. Не посмеет. Дахил последовал за Агнес на кухню. Стол был накрыт для двоих. Агнес расспрашивала откуда он приехал. Дахил охотно рассказывал. Всё что знал. И как добраться до Антарктиды, и что внутри многомиллионной яхты, и как это, когда много жён. Никогда он не был таким разговорчивым. В свою очередь Дахила интересовало, как это быть мамой Джозефа. — А вы отлично поладили! — раздался голос Джозефа, настолько внезапно, что Дахил содрогнулся. Джозеф был не в духе. Лёгкая обстановка куда-то улетучилась. Дахил хотел выйти из-за стола, так как ему показалось, что это он причина недовольства. Но Джозеф так не считал. — Останься. Тебе же нравится, — и крепко сжал его руку, пытаясь остановить. Дахил остался. Ему было неизвестно, чем так расстроен Джозеф, но для Агнес это не было тайной. Она знала, что на душе у ее племянника, которого называла своим сыном. Джозеф в неформальной обстановке тоже называл её — мама. — А ты как будешь отмечать Рождество? — внезапно спросила Агнес Дахила. — Обычно не отмечаю… — Совсем не отмечаешь? А в Исламе когда отмечают Рождество? Джозеф поперхнулся от удивительной глупости Агнес. Его тетя не блистала образованностью. Сам он не был религиозен, но ему показалось, что Агнес сказала глупость. Конечно, Дахил не казался таким уж верующим, но это на первый взгляд. Джозеф знал, что саджжа́да находится среди его малочисленных вещей. И просыпается он по ночам не потому, что не спится, а потому что пришло время ночного намаза, иша — одной из пяти обязательных молитв. По той же причине, он вставал перед рассветом. Но молящимся Джозеф его ни разу не видел. Все его действия были больше следствием длительного уклада жизни, чем веры. Просто жить по другим законам, Дахил пока ещё не умел. Тоже касается еды. Он почти не ел мясо, не потому, что не хотел (развивающийся организм требовал много белка), а потому, что не был уверен, правильно ли забито животное. — Так когда же мусульмане отмечают Рождество? — переспросила Агнес. Всё-таки не зря она красит волосы в блонд. Джозефу стало стыдно, а Дахил смотрел на неё с обожанием. Просто ему понадобилось время, чтобы подобрать правильные слова. — Мусульмане почитают действия Пророка Исы ибн Марьям. Но никто не знает дату его рождения. Как и дату рождения Пророка Мухаммеда, мир ему. В Коране нет упоминания, праздновал ли свой день рождения сам Пророк. — Скучно… — грустно вздохнула Агнес. — Без ёлки, без огоньков, без рождественских представлений. Что вы там вообще празднуете? — Есть два главных праздника, но ёлки нет. — Вот видишь, Джозеф, некоторые люди совсем не отмечают наши праздники, и никто не умер. А ты расстроился из-за Уилла. Ну хочет твой друг побыть на Рождество с семьёй, к чему обиды? – Всё нормально, мама, – сказал Джозеф и подумал, что его блондинка-тётя, не так уж глупа. Он понял к чему она ведёт разговор. — А давай вместе отметим Рождество, Джозеф. Я ведь тоже твоя семья. Мы можем посетить храм. Не важно какой. На твой выбор. И Дахила возьмём с собой. Если ему самочувствие позволит. Дахил? Дахил молча кивнул. Он согласен.

***

Рождество Двадцать четвертого декабря Агнес забрала своих студентов, и все вместе поехали в соседний городок, к ней домой. По дороге решили посетить храм. В него можно попасть, если свернуть с трассы и проехать лесной дорогой совсем немного, минут двадцать. Джозеф о существовании храма в той местности не подозревал. Агнес знала, но думала там собираются странные люди — сектанты. Дахил же уверял, что если они хотят почувствовать дух Рождества, то это самое оно. То что надо! Откуда Дахил это знал? Волшебная сила интернета! Предчувствие чего то необычного, сказочного началось сразу, как свернули с трассы. По обе стороны дороги расстилался хвойный лес, красиво покрытый инеем. Старый храм находился неподалёку кладбища. — Здание этого храма необычно тем, что его переместили из Европы. Каждый кирпич, каждую доску, каждый гвоздик доставили через океан, — поведал Дахил.– Это было в период между двумя мировыми войнами. Так написано в Википедии. Троица зашла внутрь. В храме царила сказочная атмосфера. Всё освещалось множеством свечей, украшено еловыми ветками, впереди стояли две наряженные рождественские ели и статуя Иисуса на кресте. Скульптор очень живописно и натуралистично изобразил страдания божьего сына. Настолько, что Агнес боялась смотреть в ту сторону из страха ещё раз столкнуться взглядами с жуткой скульптурой. Сбоку была милая, по-детски наивная композиция на тему рождения младенца Иисуса. Малыш на сене, ягнята, Мария, Иосиф, волхвы — все яркое, кукольное, не сравнить натуралистичным Спасителем на кресте. Также не последнее место отведено снопу пшеницы, диковинно украшенному лентами и цветами. Наверное, важный символ для местных. На внутреннем балконе были певчие. Агнес проследила, что мужчины становятся в центре, а женщины сбиваются в кучку сбоку. Она тоже решила стать рядом с женщинами. Но Дахил с самым серьезным видом взял её под руку и повел в центр храма. Шла рождественская служба. Ни Агнес, ни Джозеф не разбирались в церковных обрядах, но то что они видели, казалось им необычным. Это было похоже на умело замаскированное под христианство, что-то более старое, глубинное. Дахил, до этого с восторгом рассматривавший обстановку в храме, незаметно для себя, стал вовлекаться в процесс. Сначала он подпевал за женскими голосами из хора. Потом стал петь со всеми. У него в руках, как и у некоторых прихожан, оказался лист с распечатанным текстом литургии. Его голос, уже не детский, но ещё не окрепший в этих стенах звучал хорошо. Вдруг толпа посреди храма разошлась, пропуская странного вида женщину. Трудно сказать сколько ей было лет. Высокая, осанистая, с гордо поднятой головой, она заметно отличалась от остальных женщин в храме. На голове странно намотанный, в виде тюрбана платок, делающий её ещё выше. Вид у нее был цветущий, полноватое лицо, ямочки на щеках, черные брови. Не обращая ни на кого внимания, она прошла сквозь толпу, стала на колени перед алтарём и начала молиться. Молилась торопливо без подобострастия. После молитвы осталась стоять впереди всей толпы, а не пошла к остальным женщинам. Неслыханная дерзость! — Это наша знахарка. Эксцентричная особа, — сказал Дахилу человек стоявший неподалеку. Но Дахилу было неинтересно. Усиливающаяся непогода — вот что его сейчас беспокоило. Он кивнул Джозефу, и все втроём стали пробираться к выходу. Когда подходили к воротам, путь троице внезапно преградила та самая женщина-знахарка. — Христос родился! — Слащавым голосом обратилась она к троице. — Славим его! — Ответил Дахил. — Я буду рада пригласить вас на рождественский ужин. Не бойтесь, я зла не делаю, особенно тем, кто его не заслужил. Все трое недоумевали. Женщина им казалась странной. — Вы тут не чужие. Я живу в этом посёлке много лет, но ни разу не видела здесь чужого. Конечно же, летом у нас бывает много приезжих. Приезжают на праздник сбора урожая, также мы проводим ярмарок, но все они либо приглашены местными, либо интересуется местным укладом. Соглашайтесь, погода уже портится. Вам нельзя отправляться в дорогу. — Гугл показывает — отличная погода, — возразил Дахил. — Сперва осмотрись вокруг — это легче и быстрее чем гуглить. — Женщина повела рукой вокруг и в воздухе почувствовалась предстоящая снежная буря. — Поедете завтра, когда все утихнет. Дахил вопросительно посмотрел на своих спутников. Ехать ночью в плохую погоду, через лес не хотелось. — Идите, раз приглашает. Она хоть и ведьма, но весьма безобидная. Если её, конечно, не злить, — сказал сомневающейся троице тот самый мужчина из толпы. Дахил кивнул, и все трое пошли за странной женщиной. — Меня, Фиона, зовут, — начала рассказывать о себе женщина. — Я здесь вроде знахарки, так считают все кто меня знает. Это не совсем верно. Я, конечно, занимаюсь травами, так как их тут большое разнообразие, но я дипломированный врач. Пусть уже много лет и не имею врачебной практики. — Ты местная ведьма? — бестактно спросил Дахил? — Можно сказать и так. Моя бабушка занималась этим. И ее бабушка тоже. И бабушка ее бабушки… — И бабушка ее прабабушки, — развеселился Дахил. — Нет, там дальше был дедушка, — возразила Фиона. — Я тебе всё расскажу обязательно. Позже, если захочешь… Пока ты не готов. Компания приблизилась к кованым воротам. Дахил принялся рассматривать замысловатый узор на них, будто где-то его уже видел. — Это работа местных мастеров, — сказала Фиона. — А также их далёких предков, — съязвил Дахил. — Да. Так и есть, своё мастерство в этой семье передают из поколения в поколение. Ничего удивительного, если ты уже где-то видел подобный узор. Фиона провела гостей к своему дому. Покрытая цветной черепицей крыша и толстые белые стены, навеяли Дахилу смутные воспоминания. Внутри дома было уютно, огромная печь на кухне излучала тепло. Дахил прислонил свои озябшие ладони к тёплому кафелю. А потом прижался и лбом. Приятное тепло разлилось по всему его телу. Фиона с интересом наблюдала за своим гостем. Дахил почувствовал её взгляд и поднял глаза. — Повторюсь, ты здесь не чужой — можешь делать всё что захочешь, — это знахарка сказала исключительно Дахилу. Дахил итак вёл себя довольно раскованно, как для гостя. Будто он в гостях не у малознакомой женщины, а у своей родной бабушки. Хотя Джозеф мог не согласиться — такого в доме своей родной бабушки он никогда себе не позволял. — Где можно привести себя в порядок перед ужином? — спросил Дахил. — Наверху. Когда все трое удалились Фиона заговорила в никуда. — Он даже лучше, чем можно было мечтать. Правда, Фейге? Из дальнего тёмного угла, появилась, словно материализовалась из другого мира, обтянутая чёрным длинным платьем фигура женщины, худая, но крепкая. У неё смоляные волосы стянутые в пучок. Её длинный нос и близко посаженные глаза придавали ей сходство с вороном. Женщина молча кивнула и принялась накрывать массивный деревянный стол прямо на кухне. На столе оказалась глиняная посуда с традиционной пшеничной кашей, тушёные грибы, заливная рыба, несколько мясных блюд, и разнообразные пироги: печёные, паровые и маленькие вареные с начинкой из сыра пополам с картошкой. Напоследок стол украсили кувшины с узваром из сушеных фруктов, несколько караф наполненных алкогольным напитком темно-бордового цвета и штоф с водкой. В этом доме основательно подготовились к приходу гостей. — Для гостей я обычно накрываю в столовой. Но сегодня семейный праздник. Я решила, что уютней будет здесь и не ошиблась, — сказала Фиона вновь вошедшим гостям и представила им Фейге. — Это моя помощница и компаньонка – Фейге. Она неплохо разбирается в травах, но основное ее призвание — лечить кости. К ней приезжают восстанавливаться после аварий или с малышами травмированными в родах. Она берётся только за тех, кому не может помочь официальная медицина. Дахил внимательно присмотрелся к Фейге и задал ей вопрос. — Мадам, а у вас случайно нет брата? Фейге взглянула на Дахила неодобрительно, но промолчала. За неё поучительным тоном бабушки, ответила Фиона. — Бойся Бога, МАКС! Неприлично задавать вопросы человеку, который не может тебе ответить. Фейге немая. Дахил шарахнулся, словно его ударило током. МАКС! Давно забытое имя. Его так никто не называл много лет, а за последнюю неделю уже второй раз. Дахил безмолвно, одним взглядом попросил прощения у Фейге. Та ответила так же взглядом. — Со временем вы сможете без слов найти общий язык, – сказала Фиона, – а что касается её брата, то Фейге седьмой ребенок в своей семье. Я не знаю, кто из её братьев тебя интересует. Случайно не тот, который работает на Питера Донована? Донован – местный меценат. Храм принадлежит ему, но народ об этом мало знает. Дахил существенно напрягся. Он знал, что встреча с человеком оплатившим его школу неизбежна, но сейчас он ещё не был готов, слишком слаб даже для того чтобы слышать его имя. Фиона взглянула на дерзкого мальчишку и её лицо расплылось от нежности. — Попробуй рыбу… Дахил не заставил себя уговаривать. К рыбе он положил ещё кусок пирога и тушёную капусту. Джозеф никогда не замечал за своим соседом такого аппетита. — Так и должно быть. В его возрасте все много едят, — сказала Фиона Джозефу подсыпая в тарелки еду. Но когда разливала гостям спиртные напитки, Дахила предусмотрительно обошла. — Может выпьешь наливку? Она пахнет вишнями, – спросил Джозеф. — Я не пью напитки, которые могут вызвать временное помутнение сознания. Мне нельзя, – скучно ответил Дахил. — Ты не пьёшь по той же причине, что не ешь свинину? Или из-за возраста? — Поинтересовалась Фиона. — Первое! — Дахил с наслаждением разрезал огромный паровой пирожок и на его тарелку вывалилась сочная начинка из вишен. — А сколько тебе лет? – бестактно спросила Фиона. — Девятнадцать. Скоро будет двадцать. – Дахил принялся хищно расправляться с содержимым своей тарелки. — Агнес? – Фиона заговорила с Агнес как с близкой родственницей, хотя таковыми они не являлись. – Я может не понимаю, так как не воспитала ни одного ребенка, но мне кажется девятнадцатилетние выглядят немного иначе, чем Дахил. — Девятнадцатилетние здорово отличаются от шестнадцатилетних. И внешне отличаются и развитием. — Агнес внимательно посмотрела на Фиону.– Вы тоже думаете что и я? Фиона кивнула. – Дахил рассказывал, – продолжила Агнес, – что его воспитывал опекун. И ему изменили имя. Возможно возраст тоже? Целая ягодка вишни так и осталась наколотой на вилку. Дахил утратил интерес к еде. Он внимательно вслушивался в разговор. — Да, возраст ему изменили. Дахил родился на Рождество. И ему этой ночью исполнится семнадцать, – загадочно сказала Фиона. – Я такие вещи чувствую. У меня дар. – Никто не может чувствовать такие вещи, – возразил Дахил. – Можно или знать или вводить в заблуждение. – Вводить в заблуждение – это то, чем я занимаюсь профессионально. Но тебе, говорю правду. Жаль, что ты не веришь. – Предпочитаю верить документам. – Ты ещё очень молод и не знаешь, что существуют вещи, которые не учат в твоём университете. Придёт время и мои слова не будут тебе казаться странными. – предсказала Фиона и повернулась к Джозефу. – Ты Джозеф, мне кажешься не таким категоричным. Если не возражаешь, я завтра посмотрю твоё будущее.

***

Дахил впервые в жизни почувствовал дух Рождества. Пусть и семья не его, а он тут просто зритель. Фиона постелила Джозефу и Дахилу в одной спальне. Но они приняли там только душ и спустились в гостиную. В гостиной хорошо, торжественно, пахнет хвоей, в камине весело потрескивает дрова. Фиона принесла высокие фруктовницы с фруктами и выпечкой, кувшины с узваром. Джозеф устроился на диване рядом с Дахилом так близко, что тот ощущал его мужскую силу. В другом углу дивана прилегла Агнес. Фиона дала ей и Джозефу теплые пледы. А начинающего засыпать Дахила заботливо укрыла. Сама же устроилась в кресле ближе к камину, и занялась неизвестным никому из этой троицы рукоделием. Сплетая нитки в странные узлы, она что-то шептала себе под нос. Фиона торопилась, скоро ей нужно идти в храм, а вернётся только под утро. Ближе к утру Дахил понял, что кто-то прижимается к нему сзади. Он затаил дыхание и насторожился. Облегчённо вздохнул, когда понял, что это Джозеф. Он попытался освободиться из его объятий, аккуратно, чтобы не разбудить. Заёрзал задом и сквозь тонкую ткань домашних штанов почувствовал сильный стояк Джозефа. Дахил испуганно притих, не зная что делать. Потом прикусив нижнюю губу слегка подался вперёд, но Джозеф во сне вернул его обратно, положив руку на пах. Дахил понял, что и с его членом происходит примерно тоже, что и с членом Джозефа. «Черт! Чёрт! Чёрт! Пусть мне это всё только кажется!», Дахил осторожно, но очень быстро вскочил с дивана и побежал наверх принять холодный душ. Дорогой он встретился с изумлённой Фионой, которая только что вернулась из храма.

***

Фиона и трое ее гостей сидели на кухне вокруг горшка с горячей рассыпчатой кашей. Из горшка валил дым. Каша выглядела аппетитно, но никто ее не ел. Фиона внимательно всматривались в дым. — Нет, — сказала Фиона и посмотрела на Джозефа. — Что значит — нет? — То что ты думаешь – нет. По поводу тебя и того, о ком ты думаешь. Я не могу это озвучить при других. Джозеф молчал, но было видно, что очень расстроился. — Знаю, не это ты хотел услышать. Все, кто приезжают ко мне узнать будущее, остаются разочарованные. Редко когда человеческие ожидания сбываются. Всё идёт так, как должно идти. Знай, видеть своё будущее, это не то, что находится в моменте. То, что сейчас тебе кажется грустным, таковым не является. Хочешь узнать что-то ещё, Джозеф? Нет уж, спасибо! Он больше ничего знать не хочет. Спасибо и на этом. Хотя нет. Почему бы не удовлетворить своё детское любопытство. — Почему меня отдали? Не старшего, не младшую, а именно меня? — Ну это совсем простой вопрос. Неужели ты сам так и не нашёл ответ? Джозеф покачал головой. — Не нужно тревожить потусторонние силы, чтобы узнать очевидное. Вот Дахил считает, что всё знает — пусть ответит. Дахил разобрался с ситуацией Джозефа, будто решал несложную математическую задачу. — Ты средний ребенок в семье. До тебя уже был один ребенок и он никому не мешал. И после тебя тоже родился ребенок. Значит двое детей для твоих родителей – это нормально. Вывод: дело не в родителях, дело в тебе. Что с тобой не так, Джозеф? Что с тобой не так…? Ты родился здоров. Психических отклонений нет, нарушения поведения тоже. Как один из вариантов, но в твоём случае самый вероятный — твоя мать что-то скрывает. Фиона не сомневалась в своём госте. Он такой же как она. Теперь, она это точно знает. — И скорее всего — твоего настоящего отца, – подвёл итог Дахил. Агнес вздрогнула. Почему она об этом не подумала раньше? Хотя какая теперь разница, кто отец Джозефа? — Есть люди, – поведала Фиона лично Агнес, – у которых счастливая молодость, но тяжёлая вторая половина жизни — это не о тебе. Чем старше ты становишься, тем легче и интересней твоя жизнь. Не грусти, ты ещё молодая.

***

Уже прощаясь, Фиона спросила у Дахила, сможет ли тот к ней приезжать, хоть иногда.Твердым, уверенным голосом Дахил ответил: — Нет. — Ну хотя бы когда тебе будет совсем плохо. Дахил промолчал.