Джозеф уже два дня не видел Дахила. Он не знал, что думать. На его столе оставался ноутбук, а на кухне телефон, в шкафу висела одежда. Следовало бы сообщить в полицию. Но Джозеф тянул. Всё не решался. Он и Нейджел пили на кухне чай и вслушивались в шорохи, раздающиеся за дверью.
— Ну должны же быть у него хоть какие-то контакты. Он полгода живёт в этой стране. — Нейджел держал в руках телефон Дахила и безрезультатно пытался в него войти.
— Должны… Но их нет.
— А что тебе известно о его прошлой жизни?
— Что именно тебя интересует? Момент рождения Дахила в дикой природе, который он якобы помнит? Или то, что его вырастили два богатых араба? Только у этого воспитанника миллионеров нечем заплатить за теплую одежду для себя. Постоянно мёрзнет. Что-то я не заметил у него пару нефтяных скважин, подаренных на совершеннолетие.
— Может, и не было у него никакого совершеннолетия? Что ты о нем знаешь? А вдруг он эльф? А? Потерялся во времени и пространстве и не понимает этого мира, — пошутил Нейджел.
— Или пациент весёлого доктора, которого не так легко отличить от тех, кого он лечит?
— Ну уж нет. Дахил не идиот. Я же говорю — эльф. Просто потерялся.
Немного поблуждает и вновь вернётся домой.
— Нейджел, прекращай нести ерунду. Иначе окажешься пациентом того самого доктора. Иногда я не понимаю, шутишь ты или говоришь правду. Вот, смотри. — Джозеф повернул к Нейджелу ноутбук, где была открыта страничка Рашида.
— Суровый араб, — присвистнул Нейджел, — с таким не поспоришь.
Джозеф повернул ноутбук к себе, и немного полистав, снова развернул его к Нейджелу.
— Это второй араб.
— Нет. Второй не араб. Смотри, какой красавчик. Спорим, что он прячет под своей одеждой татухи. Я бы ему дал, — мечтательно закатил глаза Нейджел и отпил из своей кружки.
— Тебе везде мерещатся геи, — вздохнул Джозеф.
— Не-а, тот что постарше, абсолютно не похож. А вот этот, синеглазый… — Нейджел перешёл на страничку Дахила и увидел последнее фото. — Что это? Не пойму.
Джозеф заглянул Нейджелу через плечо.
— Это снято под микроскопом. Самым современным, замечу. Только что оплодотворенная яйцеклетка. Видимо, его первая.
— Сейчас, наверное, развивается в чьей то матке, — предположил Нейджел.
— Не факт. Возможно она заморожена и ждёт своего часа. А может у нее совсем другое предназначение — исследовательское. Такие в определенный срок уничтожаются. Вряд-ли Дахил осведомлен о её дальнейшей судьбе, — Джозеф обнял своего друга за плечи. — Листай в самое начало. Там немного, по четыре фото в год.
— Совсем детские фото. Это приют? Они взяли его из приюта. Эти арабы, действительно, гей-пара!
— Нейджел — это школа, — Джозеф придвинул стул и сел рядом. — Частная школа, где-то в Европе. Довольно дорогая.
— Фотографировал не Дахил и выкладывал первые фото тоже не он. Кто-то в детстве завёл ему эту страничку.
Друзья смотрели на детские фото Дахила. Фотограф вкладывал в них свой особый смысл. Потом Дахил продолжил эту традицию самостоятельно. Для чего? Ни одного друга, ни одного комментария, разве что от посторонних, случайно забредших на страницу людей. Рахмон с Рашидом добавились в друзья много позже. Самое первое фото, было сделано ранней слякотной весной.
Дахил сидел на подоконнике спиной к фотографу и держал руки на стекле. За стеклом весенняя серость. Дахил, наверное, только поступил в школу, и ростом был очень маленький, как для школьника. Следующее фото было сделано летом. Растерянный Дахил был в классе. Только сидел не за партой, а сверху на парте. Осеннее — Дахил ковыряется детскими грабельками в опавших листьях. Вдали играют дети.
Потом тематика одиночества сменилась темой обучения: Дахил за роялем, Дахил в кабинете вокала, Дахил растягивается на поперечный шпагат в спортзале, прижатый за ноги двумя круглыми гирями к стене.
Нейджел, был профессиональным танцором, и ему был знаком такой видом растяжки. Он усмехнулся.
Джозеф и Нейджел посмотрели все фото за шесть школьных лет. Потом был перерыв — в марте ничего не было. А в июне — фото левой руки Дахила, ладонью вверх. На ней уже красовался тот самый шрам, тогда ещё совсем свежий, только что после операции открытой репозиции. На ладони Дахила лежала подвеска в виде полумесяца вся усыпанная зелёными изумрудами. Таким образом, Дахил хотел донести кому-то, что он теперь мусульманин. Нейджел был в этом уверен.
Должно быть, Дахил просил у кого-то неизвестного защиту. Он не хотел быть мусульманином. Неизвестному было безразлично и на то, что Дахил теперь мусульманин, и на то, что стало с его рукой.
Джозеф предположил, что такие продуманные и многоговорящие фотографии могли быть сделаны для родного отца или для матери. Что Дахил ищет своих родных. Всю свою жизнь ищет.
— Такой же полумесяц на шее у того красавчика, — заметил Нейджел.
— Мне кажется, это один и тот же полумесяц. Теперь он на шее у Дахила.
— Возможно он прошёл что-то похожее на обряд инициации. Ну не знаю, что там положено в их вере, — перешёл на шёпот Нейджел.
— Не знаю что там у них по вере. Но, что в школе, что в семье арабов — Дахилу полная жопа, — Джозеф быстро пролистал остальные фото. Муштра, занятия, руки после операции, снова муштра, руки в ссадинах, руки над клавишами фортепиано, руки на коврике для молитвы. И фото с пингвинами крупным планом. — Джозеф вышел из аккаунта. — Не знаешь, почему эти геи красили ребёнку волосы в черный цвет?
— Хотели выдать за своего? –предположил Нейджел.
— Может… Похоже два богатых
ублюдка решили поиграть в родителей. А потом выкинули игрушку. Мне что, теперь возиться с их аутистом?
— Перестань. Обратись в полицию и забудь, — предложил Нейджел.
— Уверен? Он застал нас с Уиллом. В полиции расспросят обо всём. Уилл не хочет светится своей…
— Гомосексуальностью. — продолжил за Джозефа Нейджел. — Понятно. Дерьмо твой Уилл — вот кто. И ты тоже. Возможно пацану нужна помощь, а вы держитесь за свою репутацию.
— Я не… Я за свою не держусь. Не хочу подставлять Уилла, — возразил Джозеф.
— Повторяю, засранец твой Уилл. Обращайся в полицию. Это может помочь Дахилу, если он попал в неприятности.
— Да брось. У него истерика. Он ушёл, хлопнув дверью. Ты же знаешь, как он относиться к таким как мы.
— Тогда позвони его арабам. Может те что-то знают, — предложил Нейджел.
— Кому из двух?
После непродолжительного спора было решено позвонить тому, кто покрасивее и помоложе. Старший казался злым.
— Нейджел, но у них сейчас может быть ночь. Мы даже не знаем в какой стране находится этот красавчик.
— Звони, хуже не будет, — решительно ответил Нейджел. На самом деле он хотел увидеть красавчика. Действительно, ли он так хорош, как на фото.
Джозеф рискнул. По ту сторону экрана гремела музыка, мигал свет. Обстановка соответствовала ночному клубу. Синие глаза Рахмона всматривались в экран, недоумевая.
— Я сосед Дахила.
Экран потух.
***
Джозеф потянулся к шкафчику за коньяком. Криво нарезал лимон, выложил на блюдечко и разлил в простые стаканы.
— Ну что? Позвонить другому арабу, что-ли? — Джозеф со звоном стукнул своим стаканом об стакан Нейджела. — Или, ну его?
Нейджел взял бутылку и вернул её обратно в шкаф. Но содержимое своего стакана выпил.
— Не время пить. Возможно, завтра тебе придется общаться с полицией.
Джозеф едва пригубил свой стакан, как засветился экран на ноутбуке. В этот раз по ту сторону экрана было светло, а музыку едва слышно.
Найджел вытаращился на синеглазого красавчика и нервно сглотнул, прочищая горло. В чувства его привёл лёгкий толчок кулаком по коленке. Лицо Нейджела сразу же расплылось в подобострастной, неискренней улыбке.
— Доброй ночи! — Красавчик говорил на английском с едва уловимым акцентом.
Его лицо выглядело уставшим, но от этого не менее красивым. — Рахмон Сарбанри. С кем имею честь?
— Я Джозеф, сосед Дахила. Рядом со мной — Нейджел, мой друг.
— Приятно познакомиться, — Рахмон повернулся спиной к экрану, чтобы приоткрыть окно.
У Нейджела потекли слюни от вида округлых упругих ягодиц и тихо, себе под нос прошептал: «Да что же он творит, чертяка».
— У нас ещё день, просто рано темнеет. — непонятно зачем ляпнул Нейджел, и тут же густо покраснел.
— Неважно. Кто из вас сосед моего Дахила?
— Я, — сказал Джозеф, — Дахил не появлялся уже две ночи. Мы не знаем где он, — и совсем тихо добавил. — Я волнуюсь.
Рахмон провел ладонью по лицу, и расслабил галстук. Видимо у него болела голова.
— Понял.
Экран снова потух.
***
Джозеф с Нейджелом переглянулись, не зная, что на такое сказать.Теперь уже Нейджел потянулся к шкафу за коньяком. Налил сначало себе, а потом, немного подумав, и Джозефу. Густая янтарная жидкость приятным теплом растеклась по телу. Джозеф расслабился. Усталость, игнорируемая так долго, давала о себе знать. Он на вялых ногах добрался до своей кровати, что-то пробормотал Нейджелу и отключился не раздеваясь.
***
Посреди ночи Джозефа разбудил громкий звук доносящийся из кухни. Нейджел уже ушёл к себе. Он пробирался к ноутбуку в темноте, цепляя и роняя по пути вещи. Дрожащими, не отошедшими от сна руками включил связь.
По ту сторону экрана уже дребезжал рассвет. Позади Рахмона — интерьер просторной гостиной с большим панорамным окном. Рахмон выглядел собранным, хоть на нём и был всё тот же костюм, только сейчас застегнут на все пуговицы и галстук завязан тугим аккуратным узлом. Чувствовалось присутствие ещё нескольких людей позади Рахмона.
— Прости, что так поздно. Я хотел сказать, что волноваться не нужно. Если тебя это волнует.
На экране промелькнула огромная фигура черноволосого человека. Рахмон проследил движение взгляда Джозефа.
— Это Азад. Он работает на моего… боса.– Азад подошёл поближе к экрану и кивнул. Рахмон продолжил.
— Я и Азад проверили движение средств на счетах Дахила. Он сейчас в небольшом отельчике, в километрах двадцати от кампуса.
— С чего вы взяли, что это он. Возможно, это посторонний человек пользуется его картой.
— Нет. Один мой знакомый, полицейский уже поговорил с ним. Прошу прощения за то, что он доставил тебе хлопоты. Дахил плохо справляется…
— А как по-вашему он должен справляться? Вы его выставили в чужую страну: без знаний и опыта самостоятельной жизни, без средств. У него здесь даже знакомых нет.
— Допустим, родственники у него имеются, – сообщил Рахмон. – В этой стране. У меня есть шпион в доме его деда. Он нашептал, что минувшей осенью на день семьи к старику приехало немало родственников. Не меньше шестидесяти. Все надеются на наследство. Для них зарезервировали номера в двух отелях.
— Я не знал…, – задумался Джозеф. – Про его родственников.
— Ты ничего о нём не знаешь.
— Кое-что знаю, – не согласился Джозеф. – У твоего воспитанника с головой конфликт. Он постоянно создаёт себе проблемы. У него нет друзей. Да каких друзей, с ним никто не здоровается! Он постоянно спорит с преподавателями, что-то им доказывает. Совсем не может общаться с людьми. Вроде бы и язык знает, но не понимает, что ему говорят… Студенты его не уважают. Всё бы ничего, но я вижу, что это его задевает…
Джозеф не был до конца искренний, так как прекрасно знал, что источник большинства неприятностей Дахила — это Уилл. Без него никому бы не было дела до странного студента. Именно Уилл распространяет про Дахила грязные слухи. Это он выставил мальчишку религиозным фанатиком и агрессивным шизофреником. Если учитывать некоторые странности в поведении в поведении Дахила, то неудивительно, что вокруг него образовался вакуум. Даже хуже — коридор позора.
— А ты? Ты тоже его считаешь странным?
— Я так не думал. До его последней выходки
— Конечно, выходка глупая. Но Дахил такой, какой есть. Он и раньше ни с кем не считался, а теперь, когда чувствует себя взрослым…
— Зачем вы его взяли? — перебил Джозеф.
Рахмону не понравилось такое любопытство малознакомого человека. Он наклонился вниз, и через мгновение в экране показалась любопытная мордочка болонки.
— Вот не надо, – капризно ответил Рахмон. – Мне оно, знаешь как-то тоже… Я в двадцать четыре года взял на себя обязанность опекуна. Против своей воли. Слышишь! Против воли! Это я сидел ночами у его кровати, когда он болел. И во время его панических атак — тоже! Я выгораживал его перед Рашидом. И ты не представляешь, чего мне это стоило. Я добросовестно выполнял свою работу. Не надо меня винить. Я хоть что-то делал, в отличии от его семьи.
— Ты избавился от него! Он плохо питается и на всём экономит. А ещё его ищут какие-то люди. Он все время прячется.
По ту сторону экрана послышалась возня. Снова появилась фигура Азада.
— Когда?
— Всегда. С того дня, как он здесь появился. Только поначалу искали Макса Донована. Искал его черноволосый человек со взглядом ворона. А вчера спрашивали именно Дахила. Один из них, тоже был черноволосый, но с военной выправкой.
— Первый, вороноподобный, возможно, дальний родственник семьи Дахила.
Точнее я не знаю. Второй – Симон. Адвокат.
Болонка перекочевала с коленей Рахмона на руки к Азаду. Джозеф даже через экран увидел неимоверную усталость Рахмона. Тот тёр ладонями свои виски, стараясь унять головную боль. Он сейчас казался старше, чем в прошлый раз.
— Тебе не стоит волноваться, Джозеф, – объяснил Рахмон, — у Дахила нет столько денег, чтобы долго оплачивать отель. Также у него завтра намечается мероприятие. Ему нужно будет зайти в общежитие переодеться. Появится. Обязательно.
Щёлкнул поводок на шее у болонки. Потом послышался цокот её маленьких коготков по полу. За окном, по ту сторону экрана, рассвело. Азад повёл любимого питомца Рахмона на прогулку.
