***
Уилл чувствовал себя одиноко. К нему время от времени подходили какие-то люди, задавали вопросы, брали анализы, трогали живот. Они нажимали на него где-то внизу, а потом резко отпускали, и Уиллу становилось неимоверно больно. Не тогда, когда твёрдые пальцы хирурга давили на живот, а именно, когда резко отпускали. Бледный, уставший от боли Уилл лежал на больничной койке и желал только одного, чтобы скорей прекратились его мучения. — Вы сегодня ели, мистер Смит? — услышал Уилл голос. Такой знакомый, такой родной. Он приподнялся на локтях. Лицо обладателя самого сексуального голоса в мире скрыто под маской. Видно только глаза и брови. Но Уилл ни с чем не спутает эти глаза. Их цвет нельзя назвать одним словом (голубой или карий). Сейчас они отливали болотом, но Уилл помнил, что они могут менять свой цвет от светло-коричневого до зелёного. В груди Уилла стукнуло сердце. Джозеф! На мгновение он приспустил свою маску и улыбнулся, обнажив белые зубы. А потом вновь стал серьезным. — Нет, Джоз, я не ел сегодня, — Уилл покачал головой. — Хочешь пригласить меня на ужин? — Боюсь на сегодняшний вечер, точнее ночь, у нас с вами другие планы, — подмигнул Джозеф, и что-то записал в блокнот. Ему не нужно было задавать много вопросов, чтобы собрать анамнез, он и так всё знал. — Меня здесь бросили, я не знаю, что со мной, — пожаловался Уилл. — Ситуация сейчас сложилась непростая. Не хватает операционных бригад, – терпеливо объяснил Джозеф. — Операционных? – Содрогнулся Уилл. – Что со мной? — С вами ещё не говорили? – спокойно спросил Джозеф. Он всем своим видом показывал, что волноваться нет причин. — О чём со мной должны говорить? — В первую очередь, не волноваться — прогноз хороший. Немного поздно, но всё будет хорошо. — Что со мной, не тяни? Я умру? – Уилла пугала отстранённость Джозефа. Даже если эта отстранённость была профессиональной. — Воспаление червеобразного отростка слепой кишки. Аппендицит. Всё пройдёт нормально. Я буду держать под контролем ваше общее состояние и вашу боль. Хирурги оперировать. Джозеф нежно дотронулся до бледного лица Уилла и стал ненадолго прежним собой. Уиллу стало тепло. Хотелось вернуться в ту прежнюю жизнь, когда Джозеф был его, вернуть ту осень, пробежки. Если бы он знал, то не позволил бы ему брать другого соседа, кроме себя. — Я могу выбрать вариант наркоза? Учитывая наше с тобой знакомство? – начал торговаться Уилл. — Нет, вы не в супермаркете, — в голосе Джозефа, в его речи появились удивительные оттенки. Этим он напоминал своего бывшего соседа по комнате Дахила. Когда появилось между ними это сходство? Профессиональное? — Ну хоть сейчас обезболить всё это можно? – попросил Уилл. — Я уже ввел вам наркотик в систему. Этого достаточно. Уилл не видел, чтобы Джозеф ему что-то вводил, но поверил. Он стал чувствовать себя расслаблено. Перед тем как уйти, Джозеф спросил: — Родня знает? Отрицательный ответ. Родители с дочерью в отъезде. А кроме них у него никого нет.***
В следующий раз Уилл увидел Джозефа, когда был на операционном столе. В голове шумело, перед глазами мелькали цветные точки. Над ним нависали огромные лампы. — Уилл? – послышался голос Джозефа будто издалека. — Ты хочешь мне одеть маску? У меня будет общий наркоз? – Уилл говорил громко, пытаясь докричаться до Джозефа, который казался ему далеко, – Я не хочу, мне и от спиртного становится плохо… — Я не собираюсь с вами пить, – услышал Уилл и погрузился во тьму. Таким молчаливым он устраивал Джозефа куда больше. Можно заняться интубацией трахеи, чтобы впоследствии перевести своего пациента на искусственную вентиляцию лёгких. Теперь Джозеф полностью контролирует своего бывшего любовника. Он сам будет решать, как тому дышать.***
Джозеф принял правильное решение, выбрав общий наркоз. Из-за перитонита операция растянулась на более продолжительное время, чем предполагали хирурги. У Джозефа имелось особенное чутьё. Он чувствовал пациента задолго до результатов лабораторных и инструментальных исследований. А ещё он ни разу не ошибся в результате операционного лечения. Он чувствовал плохой исход даже у пациентов с положительным прогнозом лечения. Сейчас его близкий пациент, уже дышал самостоятельно, чувствовал себя удовлетворительно, артериальное давление и ЧСС в норме. А он, Джозеф нет. Ему часто снилось в кошмарах, что перед ним на операционном столе лежит близкий человек. Сон стал явью. Теоретически, можно отказаться, лечить больного родственника по этическим причинам. Фактически — нет. Тогда пришлось бы заняться другим, более сложным пациентом, на которого пока не хватает квалификации. В последние месяцы Джозефу приходилось много работать сверх нормы и организм не выдерживал. Он каскадами лестниц и коридоров поднялся на верхний этаж, там было укромное место для курения. Ему нужно было расслабиться. Джозеф стал напротив приоткрытого окна и затянулся сигаретным дымом. Прохладный, осенний ветер приятно дул в лицо. За окном ночной Эдмонтон красиво сверкал разноцветными огнями. Джозеф ещё раз затянулся сигаретой и его, словно от опьянения, качнуло в сторону. Он поставил ноги шире, и наткнулся на что-то твёрдое… Это был чужой ботинок, очень знакомого фасона. Джозеф, не веря своим глазам, присветил своим телефоном. Да он не ошибся — на полу лежал Дахил…