***
Лукас сидел на своём любимом месте за барной стойкой. Его тщательно проработанная красивая спина под тонкой рубашкой бросилась Джозефу в глаза. Мистер Совершенство несмотря на поздний час был свежий и тщательно выбритый. Он делал записи в свой блокнот. — Сложный случай? — поинтересовался Лукас не поворачивая головы. — Сложный… — вздохнул Джозеф. Джозеф подал Лукасу побелевшую за целый день ношения медицинских перчаток руку и присел рядом на стул, расслабив ноги. В такое время они ужасно болели из-за долгого стояния в неудобной позе. Лукаса принёс из зелёного стекла бутылку с нарисованными на ней оливками и вылил из неё несколько капель Джозефу на руки. Ладони стали неприятно вязкими, а потом пришло облегчение. Джозеф благодарно кивнул и пригубил густой тёмно-бордового цвета напиток предложенный ему Лукасом. — Это вишнёвая наливка… Как же без неё в заведении с таким названием… — сообщил он. Между Лукасом и Джозефом была своя особая связь, они всегда были на одной волне. Даже внешне у них было какое-то сходство. Джозеф был похож на Лукаса больше, чем его родной сын. — Ты случайно не желаешь познакомиться с родным отцом?.. — Спросил Лукас и Джозеф вздрогнул. Засидевшийся за столом последний посетитель клевал носом в белоснежную, вышитую вишнями (по сезону) скатерть. Он не спешил домой. Несмотря на поздний час, его никто не гнал: посетитель не мешал работать Лукасу, а Лукас, в свою очередь не беспокоил его. По всему помещению распространился приятный травяной аромат. Лукас поставил перед Джозефом чашку фирменного чая и блюдо с такими полюбившимися Максу бутербродами. Тоже самое он предложил клиенту, за счёт заведения, разумеется. — Мне нужно будет раскрывать свою личность перед ним? – Нервно спросил Джозеф. — Нет. Думаю, не стоит… Это ничего тебе не даст. Но решение принимать тебе, –успокоил Лукас. Джозеф откусил маленький кусочек бутерброда и запил сладким чаем. Лукас объяснил ситуацию. — Это благотворительный приём. Один из организаторов жена твоего отца. Ты будешь присутствовать по праву моего сына. В качестве сына моей любимой или в качестве любимого моего сына — выбирать тебе. Волноваться нет причин — обычный парад чванства и жмотства: лимузины, смокинги. Достойных тебя людей будет мало, если таковы будут вообще. — Я уже начинаю чувствовать себя неудобно. — А вот это лишнее, – улыбнулся Лукас. Лукас не торопил Джозефа с ответом. Понимал, тот сейчас стоит у входа в свой персональный ад. Он уже проходил это с Максом. Видел чего ему стоило смириться с тем, что у него наполовину одна кровь с человеком, которого считал врагом. Как он злился на себя, выискивал общие с Лукасом черты. Тогда Макс был очень слаб и у него не было сил даже на сильную реакцию. Джозеф здоров. Ему будет больнее. — Я бы хотел, чтобы Макс перебрался в вашу спальню. Ему легко будет тебя понять... – высказал своё пожелание Лукас. — Я быстрее переберусь к тебе Агнес и буду истерично рыдать у вас на груди по-очереди, чем Макс простит меня. После того, что случилось на кухне… Нет. — Это больно? Когда разрывается там? – Лукас не был уверен, что Макс порвался, возможно кто-то из парней порезался стеклом, но ему было важно убедиться, что "там" у них всё нормально. Джозеф пожал плечами плечами и промолчал. — Тогда совет – никогда не оставляйте следов после себя. Прислуге это не надо знать. Я убирал кухню после вас. Кровь… Это опасно? — Трудно сказать. Он выходит на пробежку — значит не опасно. Но я бы хотел осмотреть его… — Это обязательно — так ранить друг друга? – поинтересовался Лукас. — Я не специально. – Джозеф покраснел. – Мне трудно разгадать эмоции Макса. Я не всегда отличаю больно ему или приятно. Да и различает ли он их сам??? Я анестезировал Макса — очень сложный пациент. Неправильный. Даже без сознания не мог довериться мне и пытался самостоятельно дышать. Лукас налил Джозефу ещё наливки, предварительно напомнив, что чрезмерное употребление алкоголя может привести к похмелью. Он спрятал блокнот и налил себе немного. — Ты когда нибудь сходил с ума от любви, Лукас? — Джозеф… — Лукас нежно, почти по-отцовски обнял потерянного Джозефа, ставшего ему почти сыном. — Как же вам трудно. Нет. Лукас не сходил с ума от любви, его любовь к Агнес была взрослой, понимающей. Степенной. Лукас взял пустой бокал у Джозефа, лично протёр столешницу, убрал стол после ночного посетителя. Находившиеся рядом телохранители молча наблюдали, не считая такие действия своего нанимателя странными. Он делал свою работу, они свою. Лукас выписал себе счёт и провёл кредитной картой над терминалом. Джозеф удивился. Так вот в кого пошёл Макс своим отношением к деньгам.***
Джозефу выпали два выходных дня для подряд. Весь свой первый выходной Джозеф пролежал в постели. Даже еду ему приносила горничная. Наверное, по велению Лукаса. Ближе к утру следующего дня у него начало ломить тело от длительного лежания тело. Это заставило Джозефа подняться и выйти на улицу. Он решил немного пробежаться. Было раннее утро, едва серело, туман простирался так низко и был почти осязаем. Джозеф оббежал дом позади и хотел выбежать через задние ворота, как его внимание привлек запах дыма идущий со стороны бани. – Макс... – прошептал Джозеф. Макс возился неподалеку у импровизированного костра. Он готовил нанизанное на длинные шампура мясо. Верный Карагёз сидел неподалеку, поджидая свою пайку. Светлые джинсы некогда принадлежавшие Джозефу теперь свободно свисали на исхудавших бедрах Макса. «Таки молодой организм требует еду посерьёзнее», — без злорадства заметил Джозеф. После того непредвиденного секса на кухне, он избегал Макса, боялся его реакции на себя. Макс был абсолютно спокоен и полностью сосредоточен на готовке. Он прокручивал шампура с мясом, время от времени махал над ними железным, листом увеличивая жар. — Рахмон иногда вывозил меня в горы. Он там готовил свинину… И меня научил… — Макс поднял вверх лицо и посмотрел на Джозефа чистым спокойным взором. Джозефу было приятно увидеть Макса. Он любил его внешность, скучал по его лицу, телу, поясничными ямочками, которые виднелись из-под задравшейся футболки, когда тот наклонялся. — Рахмон учил меня правильно забивать живность, — чуть громче сказал Макс, чтобы привлечь внимание Джозефа. — В случае необходимости, разумеется. Нужно прочитать молитву перед тем как перерезать горло животному и, обязательно выпустить всю кровь. — Я не знал, что ты режешь животных помимо лаборатории, – удивился Джозеф. — Почему ты удивляешься? Рахмон считает, что лучше забить животное самому, чем есть не халяльное. Я получил последние анализы – мой организм нуждается в белке. Макс не забивал это животное. На территории особняка такое делать запрещено. Свинину ему навязал Лукас. Он не оставлял попыток вернуть сына к нормальной жизни, к семейному столу. Он стал перехватывать продуктовые заказы Макса и изымать из них всё съестное, кроме того, что может понадобиться малышке. Лукас рисковал разозлить Макса и быть изгнанным. Он хорошо помнил, кто теперь хозяин в его отцовском доме. Но также знал, что Макс ни за что не пожелает распрощаться с Агнес, которая последует за Лукасом. Макс очень любил Агнес и природа этой любви для Лукаса была загадкой. Когда у Макса закончились продукты, он разыскал отца и попытался выяснить ситуацию. Лукас невозмутимо предложил сыну питаться в доме. Макс, в ответ, потребовал вернуть его продукты. Тогда Лукас, лукаво улыбаясь, дал сыну свиную вырезку отличного качества и стал с интересом наблюдать за его реакцией. Макс оторопел совсем ненадолго, а потом на его лице появилась довольная (Лукас был готов поклясться!) улыбка, которая быстро сменилась равнодушием (напускное!). Макс поблагодарил отца за заботу. «Странный какой-то!» — подумал Лукас. – То что мне нужно! — сказал Макс и унёс увесистый свёрток к себе… Джозеф хищно скалил зубы и смотрел в одну точку, чуть ниже спины Макса. Макс чувствовал этот взгляд: похотливый, бесстыжий. Он смущённо поднялся и пошёл к декоративному прудику, чтобы вымыть руки. Джозеф молча последовал за ним, ни на миг не отрывая глаз от желанной части тела. Терпеливо ждал, пока Макс вдоволь наполоскавшись, встанет. Он осторожно обнял его со спины и коснулся губами к ложбинке между плечом и шеей. Так и стояли: Джозеф, тихо дыша за воротник Максу, и Макс, держа по бокам свои мокрые руки. — Шестьсот, — прошептал Макс. — Прости, не понял... — недоуменно сказал Джозеф. — За твои услуги… — Прости, ещё раз… — Джозеф разжал объятия, ничего не понимая. Максу пришлось назвать вещи своими именами. — За один половой акт… — Шестьсот чего? — В канадских долларах. Или другой валюте по курсу на сегодняшнее утро. Джозеф почему-то не обиделся. Разве что-то чуть из-за цены, в которую его оценили. Наверное, Макс сильно нуждался в нём, Джозефе, иначе бы так не унизился. — Это плохая цена. Слишком дёшево, – не согласился Джозеф. — Твоя цена… — В два раза больше. — Возражаю… Ты не профессионал. На рынке услуг есть предложения поинтереснее, – Макс был серьёзен. Он всегда был серьёзен, когда дело касалось денег. Пусть и небольших. — Вот негодяи, эти профессионалы. – Джозеф едва сдерживал улыбку. – Как посмели демпинговать? А я уже надеялся заработать. Что, ж дорогой, проституция – это не моё. Придётся тебе обратиться к профессионалам. Джозефа забавляла серьезность Макса. Он вёл себя, как типичный отпрыск миллионеров. Таковым он и являлся по рождению и по своей сути, но не по воспитанию. Видать, что-то врождённое взыграло в нём. Макс не посмел просить близости у Джозефа и решил, что может её купить. Джозефу стало интересно узнать, на что готов пойти Макс, чтобы получить желаемое. Предложит миллион, возьмёт его силой? — Девятьсот, – повысил свою ставку Макс. – Это намного больше, чем ты можешь заработать за то же время в своей профессии. — Да, это очень выгодно, – согласился Джозеф. – Что ж ты раньше мне не посоветовал, Макс. Я учился, как дурак. Продолжаю учиться. А можно было трахать миллионеров! Может сменим профессию? А, Макс? Макс сдвинул плечами, не совсем понимая Джозефа. Мясо уже начало подгорать и он занялся им. Когда унизанные сочным мясом шампура лежали увесистой горкой на подносе, Макс произнёс: — Ладно, тысяча… Плюс отсос с твоей стороны. «Возможно в этом есть какой-то смысл — подумал Джозеф, — всему назначать цену. Недаром Донованы богатые». Макс широко улыбался и кормил Карагёза мясом. Красивый и счастливый. Джозеф подумал, что Макс тоже является внеплановым продуктом товарно-денежных отношений. Как и он сам. Как Лукас, как Рахмона. Правда, Лукаса планировали. Три поколения одной семьи рождаются за деньги! Макс поднял поднос с травы и кивнул, увлекая за собой Джозефа. Они укрылись в бане, так как знали, что за ними следят несколько пар глаз. И это не только охрана, а, возможно, и любопытные родственники. Странный торг сексуально возбудил Джозефа. Он смотрел, как Макс мечется по помещению, ища плоскую поверхность, куда поставить поднос, куда самим примоститься. Джозеф взял у Макса поднос и положил на стул. Он позволил ему целовать себя нежно и жадно, лезть пальцами под резинку спортивных шортов. Несколько раз Макс подбирался к его сфинктеру. Но передумал и медленно сполз вниз, став перед Джозефом на колени. Смотрел на него униженно снизу вверх. В глазах читался стыд. Стыд за свою похоть. Потом он мягко ткнулся лбом в пах Джозефа, прячась от его внимательных глаз. Дальнейшие действия Макса были хаотичны и неумелы, словно у слепого щенка ищущего сосок. — Потерялся во времени, малыш. Ты уже взрослый мальчик. — Джозеф слегка придержал Макса за плечо и приспустил шорты, — Это всё, что я могу предложить. Макс торопливо присосался к члену, зарываясь в пах. Джозеф пожелал видеть больше и приподнял его за подбородок. Макс отчаянно упирался, а потом установил преграду — прижал согнутые в локтях руки к животу Джозефа. Джозеф знал, что если Макс не хочет, то его не сдвинуть с места. Он становился, словно скала. Была в нём какая-то страшная, не вяжущаяся с внешностью сила. Джозеф запрокинул голову назад и закрыл глаза. Так он мог хотя бы представлять Макса. Поначалу было страшно, что торопящийся, жадный Макс сможет навредить ему. Но торопливость была нежной. Джозеф приучил его прятать зубы! Джозеф кончил. Макс резко откинулся на соседнюю угловую стену и судорожно пытался побороть приступ удушья. Спермы было много. Часть её оказалась на подбородке Макса, в носу и даже на лбу. Он запястьями неуклюже растирал её. Макс больше не прятал своё лицо, он забыл про стыд. Смотрел Джозефу в глаза без стеснения. Его возбуждение достигло болезненного предела. Джозеф взял салфетку и вытер Максу сперму с уголка рта, помог ему подняться на ноги. Их зрительный контакт разорвался, когда Макс с животной покорностью повернулся спиной к Джозефу. Таковы правила игры, установленные не им, а Джозефом. Хочешь получить удовольствие – поворачивайся спиной! – Нет, Макс! Давай, ты... Раз заплатил! Что-то пошло не так. Прежний Джозеф сломался и подставил свой зад.***
Вернувшись к себе, Макс едва успокоил Рахмону. В последнее время она совсем не давала ему покоя. Её громкий ор сменялся на плач, по её щекам текли горькие слёзы, потом она ненадолго затихала и обратно… У Макса разрывалось сердце от отчаяния и жалости. Грейс недовольно посмотрела на Макса, указав пальцем на старые напольные часы с ангелом и ушла к себе. Кое-как справившись с отцовскими обязанностями и уложив малышку спать, Макс сделал денежный перевод — эквивалент шестисот CAD в арабских дирхамах по сегодняшнему курсу. Так как вопрос выбора валюты не обсуждался, Макс решил рассчитаться в дирхамах, из вредности. Джозеф потеряет немного при обмене. Макс злился, ему показалось, что Джозеф насмехался с него. Не понимал за что и как, но чувствовал... Макс поправил на себе одежду и взял себе шашлыков ровно столько, сколько поместилось в его руке. Остальные оставил Джозефу. — Шестьсот! – крикнул Джозеф ему вдогонку. Макс замер и немного удивился. — Скидка за отсос. Ты конечно, хорошая шлюха, Макс, но по правде, больше не стоишь. И это ещё слишком хорошая тебе цена. Макс почувствовал себя размазанным и униженным, хотя получил всего лишь сдачу от своего партнёра. Как в магазине. Всё верно… Его первый половой акт в роли актива оказался провальным. Он нежно растянул Джозефа, неторопливо, хоть сам изнывал от желания. А потом кончил… Точнее вошёл в Джозефа, сделал движение обратно, а на следующем толчке кончил. Было ужасно стыдно. Джозеф пытался делать серьёзное лицо, а сам тянул губы в плохо скрываемой улыбке. Уже сидя за письменным столом бывшей Донованской няньки, Макс обнаружил у себя на телефоне сообщение. «Не печалься. Из тебя получится хороший актив. Я нарочно подпустил тебя, когда ты уже не мог контролировать своё возбуждение. Это специально мной спланировано, чтобы ты не успел навредить мне, если вдруг что-то пойдёт не так. Ты оказался очень нежным и ласковым любовником и заслужил даже больше, чем шестьсот CAD. Целую… Целую везде»***
День, когда Рахмоне исполнилось три месяца, разделил её младенчество на до… и после… В тот день что-то перемкнулось в малышке, и теперь о спокойных ночах и днях пришлось забыть. Малышка кричала без перерыва, иногда меняя интонацию с требовательной на капризную, а потом на недовольную. Когда уставала кричать, начинала горько плакать. Грейс говорила, что должен же ребенок хоть когда-нибудь отдыхать от своих криков. Малышка Рахмона не уставала. Поведение дочери, плюс необходимость полного медицинского обследования подвели Макса к тому, что он оформил на неё документы. Рахмона стала гражданкой Канады, дочерью Теодора Донована, тоже гражданина Канады. Не араба Дахила Сафари, воспитанника Рашида, а именно настоящим членом семьи Донован-Палагнов. Лукас тайком смахнул слезу, когда Симон показал ему копию свидетельства о рождении внучки. Второе её имя было — Агнесса. Именно в таком написании. Не как у любимой Лукаса, а как у родной матери Макса. Узнал ли Макс имя своей матери или просто изменил его, чтобы в будущем избежать путаницы — неизвестно. — Буду называть её Агнешкой, — сказал Николас. — В нашей семье все Агнешки были красавицы. Лукас вздохнул, то что он видел на руках у Фейге сложно было назвать красавицей, скорее тролль. Возможно современная медицина поможет ей исправить большую голову, непропорционально огромные ладони и раскинутые по бокам ноги. То что, рожала Паула, качественно отличалось в лучшую сторону от малышки Макса. А что получилось в итоге? Фиона потребовала от Макса немедленно покрестить малышку, когда крик из окон в конце дома, стал хорошо слышен без помощи приемников. Макс зло прогнал бабушку, не забыв напомнить, что она хотела оставаться в доме Донованов лишь до рождения малышки. Макс ликвидировал все микрофоны. Все, кроме одного, установленного по велению Лукаса профессионалом.***
Момент сближения Лукаса с Джозефом не остался для Макса незамеченным. Он часто видел их вместе, когда они возвращались с работы и когда вместе куда-то уезжали… Куда они ездили Макс не знал и ему было любопытно. Может по магазинам? Однажды Макс увидел лимузин у центрального входа. Что это? У кого-то из домашних намечается торжество? Может день рождения? Макс ведь так и не знает когда у кого день рождения. А может это Лукас сделал предложение Агнес и они решили пожениться? Давно пора. Макс подозвал Ульриха и напал на него с расспросами. Тот отмахнулся, ссылаясь на занятость. Когда в очередной раз Макс вышел посмотреть на лимузин, то увидел Джозефа. Его вид, смокинг сшитый хоть и второпях но идеально по фигуре, туфли, красивая стрижка заставили задуматься. Раньше Макс мало засматривался на Джозефа с точки зрения внешней красоты. Была животная тяга, приятный набор внешних характеристик, достаточно хороших, чтобы вызывать сексуальное желание. Но красивой для Макса долгое время оставалась лишь его мама. Ну и что, что он её ни разу не видел. Потом появилась Агнес. Теперь в этот список попал Джозеф. Даже больше — возглавил его. — Куда ты собрался? — заикаясь спросил Макс. Джозеф пожал плечами показывая в сторону приближающегося Лукаса. Мол, у него спроси. — Приём для богатых. Ничего интересного. Нудных неонатологов и генетиков там не будет. — Я хочу с вами. — Как? — Лукас ткнул пальцем в рукав рубашки Макса, который малышка Рахмона испачкала отрыжкой. — Ты не успеешь собраться. Исхудавшая фигура Макса выглядела жалко. Джозеф поравнялся с ним. Когда-то, при их первой встрече Макс был ниже его, едва доставал макушкой до уровня глаз. Теперь он стал даже выше Джозефа. Ненамного. Незапланированное отцовство не шло Максу на пользу, и Джозеф подумал, что тяжёлые обязанности могут перевесить зарождающуюся любовь к малышке. План Фионы дать Максу время полюбить дочь, хорошо сработал вначале, а теперь начал вредить. Джозеф хотел вернуть Макса. — Моё предложение остаётся в силе, Макс. – Джозеф обнял пахнущего детской смесью и горькой отрыжкой Макса. — Жду тебя в своей спальне. Насовсем. – Что за приём, Джозеф? – спросил Макс. – Не знаю. Там будет мой отец. Настоящий. Биологический. Тот, который ещё и отец Уиллу. Спасибо, Макс, что оберегал меня от правды. Джозеф сел в лимузин, а Макс остался одиноко стоять. Ему было грустно. – Как ты думаешь, Джозеф, с ним всё в порядке? – Спросил Лукас. – Он с собой ничего не сделает. Выглядит хреново. — Нет. Он будет бороться. У него теперь дочь. Джозеф был уверен.