***
Майкл Тэтчер провёл свою жену на работу и устроился на веранде с чашкой ароматного кофе. Он состоял в счастливом браке уже почти четверть века, и за это время они с женой вырастили двоих прекрасных сыновей. Сейчас мальчишки уже выпорхнули из родительского гнезда и баловали своих предков лишь нечастыми визитами. После ранения полученного Майклом около года назад, он ушёл в отставку и занялся давним хобби — написанием картин. Район, где жил Майкл был уютный и безопасный. В силу своей профессии он хорошо знал соседей не только в лицо, а и то, на каких автомобилях они ездят, какие клички носят их домашние животные и в каких магазинах те предпочитают делать закупки… Каждую мельчайшую подробность, каждую новую деталь Майкл не оставлял без внимания. Новенький Land Cruiser Prado пронесшийся мимо, не принадлежал ни одному из местных обитателей, так же, как теоретически не мог принадлежать ни одному из их гостей. Майкл с сожалением посмотрел на свой начавший остывать кофе и вышел за пределы двора прояснить ситуацию. У Майкла включился профессиональный интерес. Автомобиль уверенно доехал до конца улицы и оказавшись в тупике сдал назад. Остановился он напротив соседнего Тетчерам дома. Майкл продолжил наблюдать. Прошло несколько минут прежде чем с пассажирской стороны вышел крупный мужчина. Все его движения, его выправка и телосложение выдавали в нём бывшего военного. Он подозрительно посмотрел на Майкла и не почувствовав в нём опасности для охраняемого лица, кивнул в сторону автомобиля. Со стороны водителя вышел молодой человек. Он имел безупречную осанку и светлые волосы цвета пшеницы. Летние брюки и серого цвета поло сидели на нём идеально. Увидев Майкла он замер. Ему понадобилось несколько секунд для узнавания. Широко улыбаясь молодой человек направился к Майклу. Майкл недоумевал, лицо приезжего показалось ему знакомым. Уже когда между ними оставалось несколько метров он радостно вскрикнул: — Эти глаза… Я их никогда не забуду. Здравствуй, Макс. Майкл обнял гостя и пригласил к себе в дом. Заварил ему кофе и себе новую чашку, взамен той остывшей. Достал с полки жестяную коробку с печеньем и разогрел несколько сэндвичей. Макс, тем временем, рассматривал картины Майкла. Рассматривал подробно и получал эстетическое удовольствие от увиденного. Майкл талантливо изобразил на холсте местные пейзажи: холодные озёра, безжизненные скалы или свежую поросль хвойных лесов. Майкл взял поднос и предложил гостю вернуться на веранду. Он считал, что нужно ловить каждую секунду уходящего лета, наслаждаться до последнего яркими лучиками солнца. Пить кофе под пылким присмотром телохранителя было неудобно, и Майкл спросил у Макса, не будет ли правильным пригласить его к столу. — Не будет. Он на работе, — отрезал Макс. — Я искал тебя… — сказал Майкл. — Знаю… — Много лет искал… На просторах интернета, в полицейских сводках и других доступных ресурсах. — У меня было другое имя. — Твоя родня… Питер Донован прятал тебя? Макс сдвинул плечами. Кто знает, прятал ли его Питер или избавился до определенного времени? — Я учился в Европе под чужим именем. Потом в Объединенных Арабских Эмиратах. Семь лет назад вернулся в Канаду, чтобы продолжить учиться. Уже почти год, как я вернул своё имя… Сразу после смерти Питера. — Донован умер? — удивился Майкл. — В прессе не писали… Сожалею… — Не стоит сожалеть. Это естественный процесс, Майкл… Питер высоко ценил свою приватность. Отсутствие шумихи в прессе было его волей. — Приватность трудно соблюдать, особенно когда ты владелец крупной нефтесервисной компании, — заметил Майкл. — Я унаследовал лишь двадцать один процент акций той компании. Остальное Питер продал за год до того, как я появился у него. — Думаю, выгодно продал… А какое имя у тебя было в Европе? — Дахил… Это имя мне дал опекун. — Макс решил удовлетворить любопытство Майкла перед тем, как обсудить важную для себя тему. — Твой опекун араб? — Да, из племени Бани-яз. Правящая династия. — Ты там получал образование? — Там тоже. И ещё в Европе. Ответы Макса порождали ещё больше недоумения. Разговор тянулся, а поток вопросов не иссякал. Макс не раздражался и не таился, объяснял всё спокойно и прямо. Когда понял, что вопросов становится только больше, предложил Майклу приехать к нему и самому посмотреть, всё что его интересует. — Это будет удобно? — Почему нет? Я теперь сам выбираю с кем мне удобно, а с кем не очень, — Максу нравился Майкл. На его взгляд он был честен, справедлив и симпатичен. Майкл великодушно предложил Максу проехаться по здешним местам, в частности по тем, где его нашли. Поехали на машине Майкла, так как Land Cruiser показался ему слишком вызывающим. Они проезжали мимо тех улиц и домов, где его заметили местные жители. Максу казалось, что он узнавал эти места, но не был уверен в своей памяти. Подъехали к лесу. Всё казалось ему слишком нереальным, а давние события его жизни будто происходили не с ним. Майкл повёл машину глубоко в лес и телохранитель сидевший рядом с Максом на заднем сидении существенно занервничал, особенно когда проехали несколько столбиков с табличками «Частные владения». — Ты пользуешься своим служебным положением или мы нарушаем закон? — спросил Макс у Майкла. Майкл остановил машину и предложил Максу прогуляться лесом. — Ни первое и ни второе. Я уже год, как вышел в отставку. А этот лес ранее находился в собственности Питера Донована, теперь, я так понимаю, в твоей. — Я ничего не знаю о лесе. Документально, мне принадлежит 400 акров земли в этом районе. Она находится в аренде под нефтепромысел. — Нефтепромысел тоже имеется. Неподалеку… Ты наверное очень богатый наследник, раз не ведаешь, что у тебя в собственности… Видишь скалу у реки? Ничего не вспоминаешь? — Это то место, где ты впервые меня увидел? Я убегал от тебя… А дальше должно быть болото? — Телохранитель, услышав слово болото, насторожился и придержал Макса за плечо. — Я много думал, Макс, как получилось, что ты оказался на своей собственной земле? Тебя вывезли целенаправленно? Почти вся информация о тебе в ограниченном доступе. Даже мне она недоступна. — Я могу потребовать её? — Не знаю. Адвокат твоей семьи очень позаботился о твоей приватности. И я его понимаю… Майкл повернул вглубь леса, а охранник ещё сильнее сжал плечо Максу. — Перестань, Ульрих… — Я не уверен, что там безопасно… — ответил он. — Я жил в этом лесу… Майкл посчитал, что будет правильным решением вернуться к машине: если телохранитель так считает, если по его мнению, клиенту угрожает опасность, то он имеет полное право оказать даже физическое воздействие. Они ещё немного поездили окрестностями, а потом заказали себе обед в местном ресторане. В этот раз Ульрих обедал за соседним столиком. — У меня плохие воспоминания об этом месте. Я здесь не был лет восемнадцать, если мне не изменяет память, — сказал Майкл, — Ну да… Это было как раз в тот год, когда я тебя поймал. Макс насторожился, понимая, что сейчас услышит что-то важное, то что хотел услышать и одновременно боялся. — Я обедал вон за тем столиком у окна. Почему то въелось в голову, что я ел тогда картофельную запеканку. С тех пор я избегаю её есть. По ту сторону дороги… — Макс внимательно уставился в большое, в пол окно, — у обочины росла высокая трава. А над ней летали птицы. Серые такие, не знаю как они называются, я их не встречаю теперь. Беспокойно так кружили над одним и тем же местом. Я решил проверить, что там, и чутьё меня не подвело. Макс, ты понимаешь о чём я говорю? Макс молча кивнул. Он понимал. — Готов ли ты принять информацию? — Я ради этой информации сюда приехал. — Очередная Джейн Доу. Всего за несколько часов до того, как я её обнаружил, она была ещё жива. Её выбросили из машины. Она была молода и у неё были волосы пшеничного цвета. Макс провёл ладонями по лицу, будто хотел смыть с себя невидимую грязь. Майкл задумался, выдержит ли его собеседник правду. Во внешности Макса, его чертах лица чувствовался характер и сила воли. Майкл продолжил. — Её остекленевшие глаза были широко открыты, но птицы не успели сделать своё дело… Знаешь какого цвета были у неё глаза? — Думаю серо-голубые. Как у меня… Этот… — Макс почему-то указал рукой на свой левый глаз, который был у него зеленовато-болотный. — Я не сразу сопоставил эти два случая: твой и Джейн Доу. Тогда я был молод и неопытен. — На ней было зелёное платье и такого же цвета туфли? — спросил Макс. — Платье — да, зелёное. А туфлей не было. Она была босая. — Её тело забрали родители? — Родители? — переспросил Майкл. — Нет… Она так и осталась Джейн Доу… Те люди, которые по ДНК были ей родителями, не признали в трупе свою дочь. Говорили, что их дочь была девушка, а это рожавшая тётка. Никто не пытался переубедить и без того убитую горем семейную пару. А девушку захоронили рядом с такими же невостребованными Джейн Доу, как она. — Ты знаешь номер её могилы? — разнервничался Макс. — Я смогу затребовать её тело? Протоколы её вскрытия? — Не спеши так, Макс. Давай по порядку. Дело твоей матери… Она же тебе мать? — Майкл дождался, когда Макс ему кивнет. — Дело твоей матери ты можешь потребовать. Его никто не прятал, в нём не были задействованы интересы несовершеннолетних. Номер могилы я не помню, но знаю место. Мы обязательно поедем к ней. Тем более сегодня ровно восемнадцать лет, как я её нашёл. Я всегда в этот день стараюсь заехать хоть на минутку к ней, принести букет. Жаль её… — Затребовать тело… — напомнил Макс. — Да… Тебе не нужно будет проходить повторную ДНК– экспертизу. Её уже сделали ранее. Нужно доказать, что ты и тот мальчик из леса одна и та же личность. Потом, после эксгумации, ты сделаешь анализ её останков, чтобы убедиться, что погибшая и есть твоя мать. — Ты знаешь её имя? — Да… Агнес… Агнесса. Фамилию не помню. Кажется Рюдел… Ридел… Или может Ридель. Как моего преподавателя на курсах вождения… — Ридель — это фамилия её родителей. Я ездил к ним домой. Дорогой на кладбище Макс заехал в цветочный магазин и выбрал букет. Это были жёлтые пухлые подсолнухи. Почему именно они, Макс вряд ли смог объяснить. Так ему захотелось. Номер 8754. Макс чувствовал — это она. Маленькая осевшая могилка была заросшая травой и Макс придавил её к земле, чтобы положить туда свой букет. Ульрих, похлопал Майкла по плечу и увлёк за собой. Он считал нужным оставить своего подопечного с матерью наедине. Мужчины ходили меж надгробий заброшенных могил. Номер 588 — Тутта Андерсон, нашедшая свой вечный покой в доме для пожилых людей — старое захоронение, почти сравнялось с землёй. Неопознанная утопленница, женщина около пятидесяти лет… Номер 900, 901, 902 — семья погибшая при пожаре. Нет родственников. Сколько их? Сколько горя, сколько невыплаканных слёз? Магде Ричардсон повезло. Её нашли, и у неё вместо таблички каменная плита, и на ней статуэтка девы Марии. Чуть далее две пустые ямы — их обитатели покинули своё временное пристанище и были перезахоронены рядом с близкими. Ещё дальше работали судмедэксперты в белых комбинезонах — они эксгумировали тело. Вскрылись новые обстоятельства. Это самая забытая и малопосещаемая часть кладбища. Сразу за ней находился пустырь, а дальше – городская свалка. Макс остался у Майкла и ночевал у него две ночи. Его гостеприимная жена была тому только рада. Она, как истинная спутница полицейского, почуяла гостей задолго до того, как увидела их в своём доме. Сразу по приходу с работы, она приготовила незатейливый ужин. У неё оставалась отварная гречка. Она смешала её с купленным в местной мясной лавке куриным фаршем и запекла в духовке тефтели. Овощи для салата росли во дворе. Что именно связывает Майкла и гостя миссис Тэтчер поняла, как только увидела его необычные глаза. Она всплеснула руками и радостно вскрикнула: — О-о-о! Кажется, я догадываюсь, кто этот мальчик. Ты тот самый малыш, которого нашли в лесу. Ещё в газете была статья об удивительном случае выживания ребёнка в дикой природе. А потом весь нераскупленный тираж изъяли и больше ничего о том случае не писали. Ты знаешь? Майкл ведь к тебе так привязался, что хотел усыновить. Жил бы с нашими мальчиками. Ходили бы вместе в школу. Ульрих поморщил нос. Наследник Питера Донована, «щенок», как его ещё между собой называли охранники, не мог учиться в государственной школе и вести жизнь обычного молодого человека. Такой Донован нереален. Миссис Тэтчер предложила гостям комнаты своих сыновей. Макс с удовольствием согласился, а Ульрих роптал. Ему не нравилась перспектива провести две ночи подряд на мансардном этаже в комнате подростка. Он настаивал поехать в отель, где на его взгляд было удобнее, а главное безопаснее. В ответ Макс швырнул в своего телохранителя подушкой, от чего хмурое лицо Ульриха прояснилось, и он улыбнулся. Второй день Макс провёл в участке, несколько раз съездил в архив, изучил много страниц текста из дела своей матери. Майкл помог ему начать оформление документов на перезахоронение тела. Особых препятствий не должно было возникнуть, и Макс надеялся успеть забрать тело до наступления заморозков. Всю вторую ночь Макс проговорил с Майклом. Он узнал о своем детстве много новых деталей.***
Накануне праздника урожая Джозеф занимался с Лукасом йогой. Макс, вопреки ожиданиям не вернулся в тот вечер. Даже поговорить по телефону с ним не удалось. Он всё ещё не обзавелся привычкой отвечать на телефонные звонки. Лукас старался вести себя как обычно, но Джозеф видел, что его что-то беспокоит, его движения были скованные, болезненные. Тренировку пришлось прервать. Левую ногу Лукаса свело, и он принял вынужденное положение. Джозеф присел рядом и внимательно осмотрел его ступню. Она была слегка припухшая в области свода, но кожные покровы не были повреждены. Джозеф слегка надавил на припухлость и Лукас вздрогнул. — Давно это у тебя? — спросил Джозеф. — Много лет. Боль то появляется, то проходит сама по себе. Мне кажется, это подагра… — Подагра? — удивился Джозеф и внимательно пощупал стопу. — Нет… Конечно же нет. Нет у тебя подагры. Джозеф взял из шкафчика аптечку. Вынул из неё ножнички с тончайшими острыми кончиками и пинцет. Обильно смочив ступню Лукаса антисептиком, Джозеф обнаружил крошечную, почти незаметную черную точку. — Говоришь, несколько лет? Лукас кивнул. — Это маловероятно… — Джозеф ткнул кончиком ножниц в черную точку и наружу вытек фибринозный экссудат. — Что там? — встревожено спросил Лукас. — Могу сказать лишь одно, — задумчиво произнес Джозеф, — это не подагра. — А что? Джозеф пинцетом извлёк из ступни продолговатый предмет, неопределенного цвета. — Похоже на иглу… Она закапсулировалась. Не может быть, чтобы ты не почувствовал, как она вошла. То место на стопе очень чувствительно. — Как видишь, не почувствовал, — заявил Лукас. — Позови, пожалуйста, Фиону… Она должна знать. Джозеф очистил насколько мог рану и позвал с лестницы Фиону. Рана на ноге Лукаса, длинная игла на отрезке бинта её не удивили. — Это именно оно… — сказала Фиона, — то о чём я тебе говорила, Лукас. Это работа Паулы. Теперь пришло её время платить по счетам. Фиона склонилась над иглой и начала неразборчиво нашёптывать заклинания. Джозеф кое-что различал из её слов. Фиона начала издали, со времён до сотворения мира, когда не было ничего: ни времени, ни пространства, ни добра, ни зла. В своём заклинании она приветствовала новый мир, который скоро сузился до небольшого селения в горах. Фиона обращалась к земле, как к крестной матери, к горе, как к мужчине по имени Фёдор. В реке по имени Ордан текла кровь. А сокол, магический всадник был проводником в верхний мир. Фиона аккуратно вытягивала недуг из Лукаса и проводила его туда, куда люди не ходят, в болота, очерета. Обещала недугу кровати из тиса, подушки перьевые, напитки медовые, только для этого ему нужно покинуть тело Лукаса, крещеного Максимусом. Лукас не огрызался матери, а отнёсся к её магии со всей серьёзностью. Он доверял Фионе. И Джозеф тоже ей доверял. Когда всё закончилось, Джозеф принялся за свою часть работы. — Тебе Лукас нужно наложить шов, — объяснил он. — И ещё пригласить доктора, чтобы назначил тебе антибиотикотерапию. Джозеф помог Лукасу спуститься в гостиную и стянул ему края раны найденным в доме шовным материалом. Доктор приехал не скоро, ближе к ночи и пробыл совсем недолго, так как отметил состояние здоровья своего пациента, как удовлетворительное. В течение ночи у Лукаса повысилась температура, и Джозеф заночевал рядом с Лукасом на диване в гостиной. Агнес забрала Рахмону на всю ночь в свою с Лукасом спальню. Несмотря на то, что ранее была против этого. Малышка повзрослела и приятно удивила своей самостоятельностью. Она уже могла спать некоторое время на кровати, а не только на отцовской груди. Девчушка крепко сжала в своей крошечной ладошке палец Агнес, и тихо засопела носиком. Посреди ночи Грейс покормила малышку, сменила ей подгузник и оставила досыпать рядом с Агнес. С Рахмоной оказалось не так уж и трудно, намного легче, чем в своё время было с Джозефом. Агнес даже готова была иногда брать её в свою спальню. Конечно, если Макс согласится. В этом Агнес не была полностью уверена, так как являлась генетической матерью малышки, а это странный Макс мог расценить, как покушение на его отцовство. Макс был очень ревнив. К тому же, Агнес хотела, чтобы её Джозеф почувствовал себя полноценным отцом, а не нянькой ребенка своей матери. (Она то уже состоялась, как мама, а у её Джозефа, это может быть единственный шанс стать отцом. С его то ориентацией!) Вмешиваться в молодую семью, Агнес не собиралась, но на будущее решила прояснить некоторые вопросы с Максом, чтобы между ними никогда не возникло конфликта. Например, как будет называть её девочка, кем она станет для неё. Очень не хотелось Агнес слышать в свой адрес слово «бабушка». Уж лучше, как принято в этой семье, по имени.