***
К середине лета Себастиан Ридель привёл в порядок свои финансовые дела. Впрочем, он много лет считал себя немцем и дела его всегда были в порядке. Просто хотел, чтобы в случае чего у Августы не было проблем с его имуществом. Умирать Себастиан, конечно же, не планировал. Ему нравилось жить. Он не чувствовал себя старым или больным. Если ему вместе с генами Мартина досталось и его здоровье, то волноваться не о чем. Впереди ещё много лет, можно даже задуматься о потомстве. Хотя Рахмоны хватало с лихвой. Леонарда Себастиан тоже любил, но тот был спокойнее и в силу своего раннего возраста, больше находился под присмотром нянь и Джозефа. Себастиан часто наведывался на могилу дочери. Теперь ему не нужно преодолевать расстояние, чтобы побыть немного с ней. Могила была вся в полевых цветах. Никто их не садил — семена нанесли ветер и птицы. Себастиан думал, как же мало он дарил дочери цветы, как много теперь не вернуть. Паула попадалась на глаза Себастиану раза четыре с апреля месяца. Все эти разы она разумно избегала его. Последний раз сама подошла. Тогда он подкрашивал красной краской высеченные в камне маки на могиле дочери. Верный Экко, расслабленно наблюдающий за работой человека, вдруг издал ленивый рык. Себастиан поднял голову. К нему, перешагивая через могилы, шла Паула. Её чёрная высокая фигура выделялась на фоне светлых памятников. — Убийцу всегда тянет на место преступления. В этот раз на могилу жертвы, — тихо шепнул Себастиан Экко-Луне. Волкопёс сделал вид, что понимает. До чего же умные глаза у этого хищника. Он чуял дурных людей. — Мы перенесли с тобой похожие потери. У нас погибли дети, — с ходу заявила Паула. Себастиан считал, что сравнивать их потери кощунственно. Абсолютно разные потери. В лице его дочери мир потерял отличного фитнес тренера, а от потери детей Паулы, он стал только чище. — Ты меня всё время игнорируешь, Себастиан. Видимо, Донованы тебя хорошо прикормили. — Я не голодный, Паула. Кормлю себя сам с тринадцати лет. Паула поджала губы. — Почему же тогда не брезговал нечестными подработками, а? — Был поставлен в такие условия… В жизни не бывает без потерь, да? — Себастиан отложил в сторону кисточку и пристально посмотрел в лицо Пауле. Смутная догадка пронеслась у Паулы в её в голове. Будь у неё хоть немного совести она бы, наверное, покраснела. Но чего не было, того не было. — Кто предоставил тебе доступ к телефону моего сына? — зло спросила она. — Это тебя не должно волновать, — загробным голосом ответил Себастиан. — Ну знаешь. Когда это было? Сколько ещё собираешься помнить? — возмутилась Паула. — Не на все преступления существует сроки давности. — Твой внук ничем не лучше. Есть подозрение, что он как-то замешан в гибели Кевина. — А в убийстве Индиры Ганди он не замешан? Люди часто гибнут в горах. К тому же — это Кевин преследовал Макса, а не наоборот. — У Макса был мотив — он ненавидел Кевина. — А ты думала, Макс после всего ему цветы пришлёт? А? Обычно Себастиан хорошо контролировал свои эмоции. Теперь же, впервые в жизни ему было трудно совладать с собой. Он кричал на Паулу. Хотелось задушить эту тварь прямо здесь. Но смерть, слишком легко для неё. Паула должна закончить жизнь в тюрьме. Экко-Луна на миг забыл о хороших манерах и стал неприлично себя вести. Он задрал ногу и густо пометил платье Паулы. Бедняга Мартин только зря потратил время и деньги на воспитание волкопса. Себастиан, от вида стекающих с платья струек мочи разразился громким, пугающим смехом. Выходка волкопса, смех Риделя вывели Паулу из себя больше чем разоблачение. — Тебе придётся ответить, Ридель. Я обращусь в суд. — Обращайтесь, миссис. Синевирцам будет интересно наблюдать за разборками между Паулой Макклай и собакой за обосцаное платье, — крикнул Себастиан ей вслед.***
Дома Себастиан застал Мартина за распаковыванием посылки. Экко уткнулся носом в незнакомую коробку. Его не одёрнули. — Что там у тебя? — спросил Себастиан. — Ничего особенного. Дрон. Обычный потребительский дрон, — улыбнулся Мартин. — С его помощью можно вести съёмку на вражеской территории. Видишь, до чего додумались — снабдили самолётик прибором ночного видения. Вот бы иметь такую игрушку в детстве. — Ты хочешь подарить его Рахмоне? — Нет. Хочу вмешаться в чужую частную жизнь. — А, я понял! — Всплеснул руками Себастиан. — Ты собираешься шпионить за проститутками в нелегальном борделе. — Ошибаешься, Басти. Буду шпионить за прихожанками одного братства. — Если прихожанки красивые, то я доле, — подморгнул Себастиан — Красивым делать нечего в культе, — серьёзно сказал Мартин. — Я буду наблюдать за гореизвестным Братством Солнца. А именно, его филиалом неподалеку Форта Мак-Мюррей. С лица Себастиана сползла улыбка. — От него осталось одно пожарище. За чем ты собираешься наблюдать? — Поселок пострадал, но там осталось далеко не пожарище. Всё подлежит восстановлению. На обновленных гугл картах я заметил признаки жизни в посёлке. Думаю неспроста. — Мало ли, что там. Оливер Макклай крепко осел в Америке. За ним наблюдают. — Это не мешает ему создавать филиалы. Верь мне, Себастиан. Я рассчитался с обидчиками своей семьи. Помогу и тебе. Себастиан верил. У Мартина был большой опыт в поиске и наказании обидчиков. Он нашёл их всех. При тогдашнем развитии техники у него на это ушли годы. Сейчас всё проще.***
На подушке Макса больше не оставалось его запаха. Но Джозеф категорически запретил касаться к ней слугам. Он обнимал подушку по ночам и часто замечал на ней следы своих слёз, хоть и не помнил, что плакал. Макс не выходил на связь, но и не особо прятался. Его местоположение было известно. Иногда он исчезал из поля зрения своей же службы безопасности, но ненадолго. Макс не боялся оставлять за собой след в интернете. Даже больше — некоторые его действия Джозеф мог наблюдать в своём телефоне. Эта взаимная функция осталась с того времени, когда Макс следил за Джозефом. В основном за его финансами. Макс не мог это не помнить. Джозеф всё ещё надеялся. Он не начал другие отношения, но и не постригся в монахи. Часто бывал в обществе, не пропускал конференции по работе и присутствовал на приёмах связанных не только с профессией. Лукас потихоньку вводил его в свой круг. На многих приёмах он пересекался с Зои́. Джозеф был при своём уме и понимал, для чего всё это делается со стороны Макклаев. Зои́ настойчиво хотят подложить под него. Джозеф решил немного подыграть девушке, но аккуратно, чтобы не слишком разбить ей сердце. Так, без всяких на то причин по городу поползли слухи об их отношениях. Джозеф проснулся среди ночи. Вновь ему не хватало Макса. Он привычно потянулся к телефону. Несмотря на то, что Макс давал о себе знать в соцсетях раз в три месяца, Джозеф мониторил его страничку по несколько раз в день. В этот раз Макс снова нарушил свои правила. Он выложил в сеть целых три абзаца. Потом его пыл угас и последние предложения были невнятные. Так что непонятно, что же хотел донести Макс своему читателю. Но начало было эпичное. Он утверждал, что определенным категориям человечества следует запретить иметь детей. Если бы Макс имел в виду финансовый аспект, то Джозеф бы понял. Дело было не в финансах, а в какой-то непонятной мистическо-моральной составляющей. Это была пощёчина Джозефу и малышам, если те прочитают в будущем. Джозеф несколько раз откладывал телефон в сторону, не в состоянии прочитать короткую заметку в один заход, от начала до конца. Это было намного больнее, чем когда Макс просил найти другого партнёра. Джозеф почти ненавидел его, особенно, когда читал о ненужных в этом мире людях. Хуже всего, что публикацию уже прочитало много людей. За время работы Макса в фетальной хирургии красивый молодой врач обзавёлся массой поклонниц. И те следили за ним на всех возможных ресурсах. Теперь Макс собственноручно не только рушил свою семью, рвал с детьми, но и ломал карьеру. Джозеф не верил, что такой поступок можно совершить будучи вменяемым. Он серьезно обеспокоился. Удивительно, но Макс вышел на связь. Он не казался больным или подавленным, каким был при последнем их общении. Совсем обычный. Джозеф не обольщался. По статистике, те кто решил уйти из жизни, редко выглядят как-то особенно. — Что ты натворил, Макс? — с ходу начал укорять его Джозеф. — Тебя же не простят собственные дети. — Они и так не простят, когда узнают, как я проебал их брата. — Макс… Ну что ты говоришь? Даже спецслужбы США прое… проворонили Перл-Харбор. И теракт одинадцатого сентября тоже. — Не надо, Джозеф. Я недооценил опасность и сожалею, что дал жизнь этим детям. Макс потянулся к ноутбуку, хотел уже отключится, но в последний миг замер с поднятой рукой. Его взгляд остановился на лице Джозефа. Он не в силах был оторваться от любимого лица. Всё таки у него остались чувства. В глазах Макса было столько сожаления и боли. Он сделал несколько вдохов, а потом прошептал самому себе. — Всё. Хватит. Хватит… Джозеф бессильно скрутился на кровати. У него не было злости на Макса. Тот поступал, как считал нужным, как мог. В голове Джозефа мучительно роились мысли, но так и не складываясь во что-то складное. В дверь его спальни постучали. Вошёл Лукас. Он выглядел свежо, без следов недавнего сна. Будто не ложился. Его тоже взволновала выходка Макса. — Я заметил свет… — неуверенно сказал Лукас. — Можно к тебе? Джозеф кивнул, приглашая лечь рядом. — Он не вернётся, Джозеф. — уверенно сказал Лукас. — Сам никогда. Если бы не дети то может быть. А так… Он не сможет смотреть им в глаза. — Согласен, Лукас. Я его лично верну обратно. К утру Макс удалил свой пост. Подействовал ли разговор с Джозефом или просто пришло отрезвление? Кто знает?