Красные огни

      Бан Чан уже давно следит за тем, как Хёнжин гоняется по офису за лохматенькой чёрно-белой собачкой, уговаривая ту облизнуть ему нос или дать лапу. Умиляло это только пару минут, и не тогда, когда гора документов на столе достигла неприличных размеров и того и гляди готова была обрушиться. Не считая пласта электронных таблиц, в которых Чан что-то силился понять, но почти тщетно.       — Джинни, я тебя прошу, посиди хоть пару минут.       Чан успел уже трижды пожалеть, что согласился на невинную просьбу: «просто посмотреть, как дела у меня дома» Хёнджина. Из портала выкатился пушистый восторженный шарик с ушами и лаем, с которым тот самозабвенно играл уже час, если не больше.       — Бу-бу-бу, — Хёнджин разговаривает с собачкой. — Кками, ты слышал Князя? Сиди смирно!       На это собачка бегает ещё оживлённее, Чан вздыхает ещё тяжелее и бурчит:       — Я отдал тебе корону, что не так-то?       — Думаешь, всё так просто? — Хёнджин наконец-то отвлекается от игр с собачкой. — А ты официально в должность вступал, чтобы её передавать?       — А мне её официально отдали? — бурчит Чан в ответ.       — Формально — да. Два Князя при этом присутствовали, значит, всё законно.       — Так я там же тебе побрякушку и отдал.       — Да, — Джинни убирает тёмную прядь со лба и заправляет за ухо, наконец-то смотрит Бан Чану в глаза. — Но этом свидетелем был только один Князь, Чанбин. Я — заинтересованное лицо. Тем более, если я получу полномочия двух Князей, это означает объединение кланов, что тоже не решается наедине. Так что давай-давай, работай.       — А ты собираешься?       — У меня кодов доступа нет, — безмятежно отзывается Хёнджин, вновь сосредоточившись на почёсывании собачки. — У Феликса завтра спрошу.       — Не сегодня и не сейчас?       — Знаешь, я всегда звоню не вовремя, — отвечает Хёнджин. — И если я позвоню сейчас, это будет самое «не вовремя» из всех возможных. Ты же видел, что они вместе уехали. Как думаешь, зачем?       — Трахаться! — уверенно заявляет Бан Чан.       — Это был риторический вопрос, — вздыхает Хёнджин.       — И что? Для того, чтобы потрахаться, у вас надо не быть Князем или что? И мы с тобой всё, не можем больше?       — Вот когда ты всё доделаешь, спросишь меня ещё раз.       — Всё тут невозможно доделать, — вздыхает Бан Чан. — Я половину слов вообще не знаю! Вот что такое «бутстрэппинг без привлечения ангелов»? Вы тут чем вообще заняты? А это вот: «Роадмап по внедрению робо-эдвайзеров в мессенджеры стейкхолдеров для консультации по реализации токенов»? Нет, ну вот «консультация» я понял… А вот ещё «хёнджирование»… это про тебя?       — Хеджирование, — поправляет его Хёнджин и сжаливается: — Ладно, давай вернём Кками домой, и я тебе помогу.       Бан Чан с удовольствием откладывает ноутбук, встаёт, потягивается. Представить родительский дом Хёнджина у него получается гораздо проще, чем офисы в клановых особняках, откуда он и натаскал кучу бумаги и проблем. Подходит к зеркалу, проводит по его поверхности рукой, оставляя неопрятные следы от вспотевших пальцев и спрашивает:       — А почему ты не держишь собачку там, где живёшь?       Ненавязчиво пытается вызнать, где же Хёнджин свил гнёздышко. Бан Чану это до смерти интересно. Вилла у моря? Особняк в особой охраняемой зоне? Пентхаус в центре города? Но тот оборону держит:       — Я и так редко вижусь с родителями, а они не то чтобы особо молоды. И ещё. Я не хочу подвергать Кками опасности. Я всё-таки вампир, и когда сплю… в общем, давай его вернём.       Бан Чан незаметно вздыхает и послушно открывает портал. Комната Хёнджина в родительском доме вопиюще-чисто убрана и выглядит нежилой. Но корзиночка для собаки стоит именно в ней. Туда-то Хёнджин и сажает Кками, протиснувшись в портал по пояс. Выныривает, хлопает Бан Чана по плечу:       — Закрывай быстрее!       Чан подозревает, что рванувшийся за Хёнджином пёсик ткнулся мордочкой в зеркало — но он успел. Что будет, если закрыть портал тогда, когда в него кто-то пытается пройти, он решает не задумываться. Вместо этого спрашивает Хёнджина:       — Что ты говорил насчёт снов?       — Да так, не бери в голову, — пытается отмахнуться тот. — Давай сюда документы.       — Ну нет, — Чан перехватывает его за запястье, останавливает. — Скажи.       — Больно, — жалуется тот. — Браслет же!       Чан тут же разжимает руку. Действительно, тонкие серебряные цепочки и шарики впились в кожу Хёнджина, и он с раздражением трёт запястье.       — Прости. Мне трудно контролировать силу.       — Да уж, знаю, — Хёнджин кивает. — Синяков ты мне наставил предостаточно.       — Всё равно расскажи про сны, — настаивает Бан Чан.       — Ну хорошо, — соглашается Хёнджин.       Всё-так забирает ноутбук со стола, садится с ним в кресло и поджимает ноги. Бан Чан подмечает, что он так делает постоянно. Как будто он аниме-персонаж или ребёнок. Очаровательно. Как и то, как он склоняется над монитором, всматриваясь в буквы и цифры, чуть шевеля губами, когда читает. И не хочется его прерывать, но…       — Сны, Джинни.       — Сны тут не при чём, — встряхивает он головой. — Разве что Сны Обращения, по ним Сынмин будущее предсказывает. Но ты вроде в курсе.       — Вообще нет, — соглашается Бан Чан.       — Ну так вот, — Хёнджин его всё равно не слышит. — Тут другое. Когда мы засыпаем, то плохо контролируем дар. Тебе, я думаю, легче всех будет, не спи в комнате с зеркалами.       — А у тебя…       — Да всё тут в порядке, — Хёнджин захлопывает ноутбук. — Почти все дела Минхо касательно бизнеса веду я.       — Я тебя готов укусить.       — Тебе всё равно придётся ко всему привыкать. Извини за шоковую терапию.       — Значит, мы теперь будем жить раздельно? Видеться только на собраниях Князей, расшаркиваться друг перед другом и всё такое?       Хёнджин откладывает ноутбук на пол, встаёт, подходит. Бан Чан в очередной раз замечает, что Хёнджин выше него. Это не неприятно, просто… странно как-то. Особенно то, что это ему приходится тянуться за поцелуем, а партнёру — наклоняться.       — А ты сможешь? — всего лишь слегка тронув его губы своими, шепчет Хёнджин.       — Я буду тайно пробираться к тебе в спальню каждую ночь, — заверяет его Чан. — И очень рассержусь, если тебя там не будет. И да, уже темнеет.       — Это намёк?       — Нет, — качает головой Бан Чан. — Это конкретное предложение. Мы идём к тебе.       — Едем? — переспрашивает Хёнджин но тут же понимает: — А.       Бан Чан отступает к стене, дотрагивается до зеркала. Это не обязательно, чтобы проявился его дар, но так он чувствует себя увереннее. За ним появляется странная комната — вроде бы жилая, но что-то с ней всё равно не так. Но Чан особенно не рассуждает — увлекает Хёнджина за собой, на этот раз перехватив его запястье куда как бережнее.       — Ну, неплохо, — осмотревшись, делает сомнительный комплимент интерьеру Бан Чан. — Не думал только, что пляжный стиль в твоём вкусе.       — Это отель, — холодно отзывается Хёнджин. — Я первый в душ.       — Отель? — Бан Чан и не думал выпускать его запястье. — Ты серьёзно?       — Да, это специальный отель для вампиров. Тебя что-то не устраивает?       Бан Чан чувствует, что вопросы раздражают Хёнджина. По-настоящему разозлить его, кажется, вообще ничего не способно, но он вот-вот психанёт. Плохо.       — Всё хорошо, — Чан отпускает хватку. — Иди.       Хёнджин некоторое время недоверчиво смотрит, но потом всё-таки уходит, прихватив с собой полотенце. Бан Чан садится на низкую кровать и осматривает номер. Всё-таки правда, Хёнджин прожил тут достаточно времени, чтобы это место считалось его «домом». Несколько нераспакованных смен белья в приоткрытом шкафу, «iPhone» на зарядке — похоже, уже третий телефон, — разбросанная то тут, то там мелочёвка и косметика. Не грязно, но обслуживание номеров сюда явно не пускали. Стесняться-то нечего, но это нормальным людям и вампирам. Может, именно поэтому Хёнджин так нервничает?       Бан Чан подавляет желание прокрасться в душ — очень интимно и романтично, конечно, если не застанешь там, как твой партнёр неожиданные места бреет. Или кремом для депиляции мажет — вероятнее.       Поднявшись, подходит к распахнутой двери на пляж. Ветер свежий, колышет листья пышных растений, дорожка к воде извивается в траве. Место, должно быть, очень красивое, вампиры точно не дураки отель себе здесь покупать. Но всё-таки целый пляжный комплекс только для них… сколько же их вообще?       Бан Чан глубоко вдыхает. Не «их», а «нас». И он с тех пор так и не позвонил родителям. Заподозрит ли мама неладное? Отец? И как быть с… отношениями с Хёнджином? Лучше, конечно, признаться сразу, что внуков они могут не ждать. Не то чтобы они надеялись в принципе…       — Не напрягайся, — Хёнджин шлёпает босыми ногами по полу и садится в плетёное кресло. — Что-то не так?       Бан Чан оборачивается к нему и не может сдержать улыбку. Таким он ещё Хёнджина не видел — в растянутой, видавшей все виды, хоть и брендовой футболке, мешковатых штанах и с повязкой для волос. Никакой косметики, под глазами густо намазано каким-то зеленоватым кремом.       — Что смешного? — Хёнджин снова дёргается, подтягивает под себя ноги.       — Ничего, — Бан Чан подходит к нему и осторожно касается влажной пряди. — Ты очень красивый.       — Ерунду не говори, — фыркает тот в ответ. — До «красивый» мне ещё два часа на макияж и причёску. И желательно в салоне.       — Сам ты ерунду несёшь.       — Иди уже в душ, давай, — Хёнджин отводит взгляд и пихает ему в руки влажное полотенце.       Бан Чан сокрушённо вздыхает, но слушается. В душевой прежде всего смотрит в зеркало и ради интереса думает о родительском доме, очень далеко отсюда, в другой стране. Дар работает — но в комнате темно и ничего толком не разглядеть, только поблёскивают медали и кубки и светлыми пятнами выделяются плакаты на стене. А ещё… знакомый, домашний запах проникает через портал, и Бан Чан спешит его закрыть. Моется сосредоточенно, стараясь ни о чём не думать, по крайней мере о себе и о том, что происходит в жизни.       Но от перемен не сбежать — основной их виновник завернулся в одеяло на кровати и завладел телефоном — так сосредоточенно там завис, что не сразу замечает, что Бан Чан сел рядом.       — Ой, тебе нужна пижама или что-то вроде того?       — Нет, — Чан перехватывает подорвавшегося было Хёнджина за талию и осторожно укладывает головой себе на колени, подложив край одеяла. — Я сплю голый.       — О… даже так.       — Это проблема?       — Нет, нисколько, просто…       — Джинни, — Бан Чан ласково поглаживает его по плечу. — Прекрати. Успокойся и просто расскажи мне, что тебя беспокоит. То, что мы теперь Князья?       Хёнджин переворачивается лицом вверх и приподнимается на локтях, чтобы поймать взгляд Бан Чана.       — Конечно, это не мелочи, но то, что произошло… я не должен был так делать.       — Делать что?       — Сходить с ума, Крис. Кусать тебя. И всё остальное… я должен был дать тебе выбор. А теперь…       — Что теперь? — осторожно подбадривает его Чан.       — Теперь ты вот с этим, — Хёнджин неприязненно осматривает своё тело. — Навсегда, Крис. Я понимаю, ты с таким не сталкивался, и тебе кажется, что я шучу. То, что ты вампир и Князь, быстро перестанет быть проблемой. А то, что мы соулмейты — останется.       — Думаешь, мы не подходим друг другу? По характеру там… привычкам. В постели?       — Ты всё только об одном! — фыркает Хёнджин. — Пойми ты наконец, что мы можем хоть каждый день ругаться и колотить посуду, но всё равно не сможем разойтись. Даже если захотим. Не сможем, понимаешь? Ты же видел сегодня… Феликс сдался.       Хёнджин закусывает губу, и Бан Чан легонько хлопает кончиками пальцев ему по подбородку:       — Прекращай. Когда ты с утра ходил за цветами, Князь Минхо мне строго приказал, чтобы я следил за твоими губами. «Национальное достояние» — если точно.       — Серьёзно? Нет, серьёзно? И он больше не Князь, кстати. Если ты забыл.       — Я забыл, — соглашается Бан Чан. — И всё-таки меня это беспокоит.       — Что именно? То, что я тебе говорю про соулмейтов?       — Нет. Про то, что сказал мне о тебе Минхо.       — А что? — настораживается Хёнджин.       — Скажи честно. Какие между вами отношения?       — Вот же… — Хёнджин вопреки запрету снова прикусывает губу. — Я надеялся, ты не узнаешь. Ничего… такого, в общем. Да, мы нравились друг другу, всегда. Особенно он мне.       Бан Чан скрипит зубами, сглатывает, но сдерживается.       — У тебя глаза страшные! — Хёнджин хватает Чана за руку. — Успокойся! Ничего не было! Я же тебе втолковать пытаюсь! Пока жив соулмейт — можешь уйти, но не сможешь не вернуться. Надеюсь, ты меня понимаешь. Не было ничего. Но он… знает о том, что мне нравится.       — Даже сейчас? — взрыкивает Чан.       — Буду честен. Да.       Бан Чан закрывает глаза, глубоко дышит. Спрашивает:       — Тогда зачем ты сделал это со мной? Зачем ты сейчас здесь?       — Не я это решил. Луна, судьба, как хочешь это называй. Ни я, ни ты теперь не люди, и да, можешь называть это магией!       — Ага, — Чан по-прежнему не открывает глаз и цедит сквозь сомкнутые зубы. — То есть если я сейчас встану и уйду, я всё равно вернусь?       — Рано или поздно, но да. Пока я… жив.       — Пока ты жив, — Бан Чан открывает глаза и смотрит на Хёнджина, — я никуда не уйду. И не позволю тебе куда-то уйти. Не потому, что мы какие-то там соулмейты. Потому что я за всю свою жизнь не встречал никого лучше тебя. И красивее. Никогда.       — Но я…       — Рот свой замолчи, говорил же, — Бан Чан прикладывает пальцы к губам Хёнджина. — Всё в тебе идеально — но болтаешь много, и не по делу. Ты мне понравился в ту же секунду, как я тебя увидел. Сразу. Я тебя так… хотел. Просто прикоснуться.       — Но связь соулмейтов так и работает, — отстранив ладонь Бан Чана, возражает Хёнджин.       — И к лучшему, — заявляет тот. — Если это то, что поможет мне тебя отвоевать у Минхо и всего остального мира, я на всё согласен.       — Прозвучало как-то… театрально.       — Вот кто бы говорил, — фыркает Чан. — Сам-то хорош, из какой дорамы вылез?       — Дай подумать… какой-нибудь исторической?       — Это был вот тот вопрос, который ты называл. На который отвечать не надо.       — Риторический?       — Именно. И я не очень хорош в комплиментах, так что это тебе придётся ко мне привыкать. Это прям вот максимум, на что я способен.       — Подожди-ка, — Хёнджин собирается с мыслями, слегка взлохмачивая волосы. — Феликс говорил, что ты вроде как не физическим трудом на жизнь зарабатываешь.       — Как красиво ты слово «хост» завуалировал. Я имею в виду… искренние комплименты, Джинни. Особо от меня ничего не жди. Как и романтики.       — А почему это ты собираешься за мной ухаживать, а?       — Ну как бы…       — С другой стороны, я не против, — Хёнджин складывает руки на груди и снова укладывается Бан Чану на колени. — Приступай.       — Вот сейчас я тебя скину с колен и нарву охапку цветов, так, что ли?       — Ой, нет. Я не очень люблю, когда что-то красивое медленно умирает. Как цветы в вазе. Красивое должно жить вечно.       — Поэтому ты и вампир, — соглашается Чан.       — Нет, вампир я… не знаю, почему, — тревожно отзывается Хёнджин. — Я просто вышел погулять с Кками… и ничего не помню. Я только знал, что мне нельзя возвращаться домой… таким. Меня нашёл Сынмин тогда… у него похожая история.       — Тот, который у вас типа старый?       — Запоминаешь, — тепло улыбается Хёнджин. — Я вас обязательно познакомлю. Не обижайся, но его обратили, когда он был моложе тебя. Мы с ним на вид примерно ровесники.       — Но ты шикарнее?       — Я определённо шикарнее! — Хёнджин смеётся, прикрывая рот.       — Отлично, я проведу ночь с шикарным мужчиной. Спать иди.       — Водички принеси, а? Я уже так удобно лежу.       — Вот ещё.       — А кто собирался за мной ухаживать? — притворно надувает губы Хёнджин.       — Просто у меня такое чувство, что мы знаем друг друга сто лет и столько же женаты, — хмыкает Бан Чан. — И с сексуальной жизнью тоже примерно как у пожилых пар. Никак.       — Ах так, — Хёнджин садится на кровати рядом и толкает Чана в плечо. — Кенгуру озабоченный!       — Что сказал? — Бан Чан тут же сгребает Хёнджина в объятья и слегка сжимает.       — Ничего. Пусти, я за водой вставал.       — Ты знаешь, что пить воду на ночь вредно, опухнешь?       — Это людям вредно. И вообще, капуста сама себя не растворит.       — Капуста?       — Да, и витамины. Думаешь, стал вампиром и всё, можно за собой не ухаживать? — возмущается Хёнджин, но неожиданно добавляет: — Вообще-то ты прав, можно. Здоровье не испортится, но сморщишься и облысеешь, как Носферату.       — Я даже зубы почистил!       — Даже, — Хёнджин закатывает глаза присаживается у мини-холодильника. — Хочешь сока?       — А к нему прилагается сервис? — Бан Чан щурится и опускает голос.       — Да, — кивает Хёнджин, не отвлекаясь. — Сервис «сам встань и налей».       На такую колкость Бан Чану не находится, что ответить, и он предпочитает промолчать, залюбовавшись тем, как Хёнджин наливает минеральную воду в высокий стакан. Даже такие простые действия кажутся волшебным таинством, и на соулмейта хочется смотреть, не отрываясь. Бан Чан признаёт, что это странно и вряд ли они сойдутся характерами — но, когда Хёнджин просто находится поблизости, счастье растекается по венам.       — Ты похож на пса, который загнал овец, пересчитал и довольный, — перехватив взгляд Бан Чана, дразнится Хёнджин.       — Нет уж, — возражает тот. — Волк загнал оленя.       Поднимается и подходит, обнимает Хёнджина со спины.       — Ты закончил питаться таблетками?       — А мне вот кажется, что ты не волк, а охотник, и в меня сейчас упирается ружьё.       Пошутив, Хёнджин смеётся сам, расплёскивая воду и едва не давясь, а Чан прикусывает ему мочку уха и сообщает:       — Я очень метко стреляю, так и знай. Это будет хэдшот.       — Ну уж нет, — сопротивляется Хёнджин. — Слушайся Князя Минхо, он сказал, чтобы ты поберёг мои губы.       — Так он больше не Князь. Я — Князь.       — И я тоже, — парирует Хёнджин. — С нами во главе кланы будут официально в жопе, чувствую уже. Ей же.       — А ничего больше ей почувствовать не хочешь?       — Ты определись, — немного раздражённо отзывается Хёнджин.       — Ты не хочешь, — серьёзнеет Бан Чан.       — Если честно, то да. Прости.       — Ерунда, — Чан легко целует Хёнджина в шею. — Если тебе не хочется, это вроде как изнасилование. А этого уже мне не хочется.       Хёнджин поворачивается, чтобы поймать его взгляд, серьёзно произносит:       — Из тебя получится Князь лучше, чем Минхо.       — Да как же, — досадует Чан, отложив свои эротические поползновения. — Князья правят с позиции силы, сам говорил. Минхо камень в пальцах при мне раскрошил, не поморщился. А я что могу? Сбежать?       Хёнджин задумывается, но потом выдаёт:       — Мне кажется, твой дар ещё не до конца развился. Что такое зеркало? Отражающая поверхность, так? Вода тоже отражает. Металл… понимаешь?       — Толку-то? Из луж вылезать посреди улицы?       — Как минимум из реки. Неплохо. А ещё у всех на кухне полно блестящей бытовой техники. И сантехника тоже. Что-то можно подбросить… есть много способов навредить вампиру, Крис.       — То есть все тупые и не перейдут на матовые материалы? Вы не бедствуете, чтобы сделать ремонт!       — Ну хорошо, — сдаётся Хёнджин. — И всё равно… ты бы смог управлять кланом, я уверен. А вот я… я не справлюсь. Мой дар абсолютно бесполезен, когда вокруг вампиры.       Чан кивает. Он это уже узнал от Минхо. И ему тут же мерещатся опасности. Что кто-то придёт посягать на статус Князя, и ему придётся защищать Хёнджина. Вздрагивает от неожиданной мысли. Он прежде всего подумал не о себе — о нём. И от осознания того, что ему кто-то посмеет причинить боль или любые неприятности, стало до горечи гадко. Чан обнимает Хёнджина крепче, заверяет:       — Я не дам тебя в обиду. Никому и никогда. Даже если это будет стоить мне жизни.       — Вот опять ты это делаешь, — тянет Хёнджин.       — Делаю что?       — Влюбляешь в себя.       — А, то есть ты только начинаешь влюбляться? Придётся постараться. Я всё-таки за цветами. Принесу тебе целый куст с корнями, потом обратно посажу.       Хёнджин снова смеётся, и Бан Чан заключает, что он немного оглох на правое ухо, но всё-таки счастлив. Рассмешить соулмейта не сложно, но так он ещё прекраснее, и это чувство щекочет где-то под рёбрами.       Отсмеявшись, Хёнджин высвобождается из объятий Чана, садится на кровать и подтягивает колени к подбородку. Снова мило, но разговор серьёзный:       — Я думаю, Князья нас проверяют. Феликс и Минхо. Справимся ли.       — Минхо меня даже не знает, — возражает Бан Чан.       — Сядь рядом, обсудим, — зовёт его Хёнджин, похлопывая по кровати.       Чан из духа противоречия садится на другую сторону кровати, накрывается одеялом по пояс — иначе Хёнджин отказывается на него смотреть.       — Так что? — бурчит. — Я этого Минхо только сегодня встретил, и с Феликсом не особо знаком.       — Они Князья, Крис. Феликсу уже много лет, ему взгляда на тебя достаточно. Минхо — разговора.       — Я просто под руку подвернулся, пока у них любовные разборки шли. Или мне показалось?       — И это тоже, — соглашается Хёнджин. — Я пытаюсь до тебя донести, что они скоро вернутся. И это всё.       — Тогда нам нужно продолжать работать?       — Ну нет, Князь. Нам нужно продолжать спать.       — Мы ещё не начинали.       — Конечно, я не могу спать с открытой дверью! — капризничает Хёнджин. — Закрой!       — Холодно? — удивляется Чан.       — Нет. Боюсь, что на свет прилетит огромное насекомое. Многоножка!       — Они разве летают?       — Закрой дверь!       — Ладно, ладно, — соглашается Бан Чан. — Не доводи себя до истерики.       Встаёт, запирает дверь на пляж и затворяет окно на всякий случай. Тут же в номере становится душно, и приходится поискать пульт от кондиционера. К счастью, тот вполне исправен и расположен даже не над кроватью. Вдохнув прохладный воздух, Чан возвращается в постель.       Хёнджин растирает лоб, будто от досады, жалуется сам на себя:       — Прости. У меня такое часто бывает. Держусь, потом психую из-за ерунды. Постоянно переживаю, что скажут остальные, ты… и всё опять порчу. А что ещё хуже, я всё это осознаю. Но не могу справиться.       Чан придвигается ближе и осторожно касается волос Хёнджина, пропускает несколько прядей меж пальцев. Тоже не знает, нравится ли тому подобное, но предпочитает попробовать и извиниться, чем зря терзаться.       — Забей на всё и всех. Ты теперь Князь. Просто начни новую жизнь. Каре сделай, как девушки.       — Так вроде это когда с парнем расстаются, — тянет Хёнджин. — А я нашёл. Но ты прав. Это что-то вроде нового этапа.       — Не вздумай. Мне нравятся длинные.       — Да, наверное… оставлю.       — Вот, — Бан Чан отмечает. — Действительно проблема. Ты свободный чел… вампир, больше того, Князь. Ты можешь делать всё, что тебе хочется. И не слушать вообще никого. Даже меня. Особенно меня, потому что я совершенно не разбираюсь в причёсках. Так чего бы тебе хотелось?       — Спать? — нерешительно отвечает Хёнджин.       — Я в общем. О великих планах на будущее.       — Может быть, рисовать? У меня неплохо получается. Танцевать? Вроде бы тоже.       — Я хотел бы это увидеть, — признаётся Чан.       — Сейчас? — оживляется Хёнджин.       — Ты спать хотел. Вообще в курсе, что я храплю?       — Ты не серьёзно.       — Кто знает, — пожимает плечами Бан Чан. — Забирайся под одеяло, в общем. Вот так и будешь спать, в броне?       — Нормальные штаны, — Хёнджин оттягивает ткань на колене и отпускает. — Ещё послужат. И защитят меня от волков и охотников.       — Опять ты про это, — хмыкает Бан Чан. — Кто ещё озабоченный?       Хёнджин вытягивается на кровати на боку, шарит в тумбочке рядом, достаёт маску для сна и демонстрирует её Чану:       — Вот, вообще не сексуально.       — Да ладно. Ты не будешь меня видеть, и я на тебя нападу.       — И то правда, — Хёнджин кидает маску в ящик обратно. — Надо быть во всеоружии.       — И чем ты планируешь от меня защититься? — Чан тянет за плечо Хёнджина, переворачивает его на спину. — Как видишь, крем и вот эта штука в волосах не помогают. Твой прикид тоже. Так чем?       — Ты слышишь? — настораживается Хёнджин.       — Отвлечение внимания? Тренируйся лучше, — хмыкает Бан Чан и перебрасывает руку через Хёнджина, нависает.       — Нет, серьёзно, — тот толкает его в грудь и пытается обратить внимание: — Вроде бы рядом, слышишь?       Бан Чан честно прислушивается некоторое время, потом улыбается.       — Ты чего лыбишься? — вскипает Хёнджин. — Там больно кому-то! Может, он ранен? Надо позвонить администратору!       Пытается вывернуться, но Бан Чан слегка придерживает его за плечо и поясняет, с трудом сдерживая смех:       — Джинни, там никому не больно. Там кому-то очень, очень хорошо.       — Что? — искренне не понимает тот.       Бан Чан рассматривает его озадаченное лицо, восхищаясь сочетанием совершенной неиспорченности мыслей и той ещё порочности в сексе. Сейчас кто угодно жизнь свою поставит на то, что Хёнджин и не целовался-то толком ни разу. Чан на мгновение и сам сомневается, не приснилось ли ему всё вчера и ночь до этого.       — Джинни, — мягко, почти шёпотом объясняет Бан Чан. — Думаешь, мы единственная пара в отеле? Даже если он только для вампиров. И не все тут просто поспать собираются.       — Ох, — Хёнджин мило смущается, пытаясь отвернуться и спрятать лицо в подушку, — прекрати, пожалуйста. Мне стыдно.       — Стыдно за то, что хотел кому-то помочь?       — Нет, — бурчит успешно, по его мнению, спрятавшийся Хёнджин.       Бан Чану коварно хочется засмущать его ещё больше, он наклоняется и шепчет на ухо:       — Хочешь стонать так же? Или даже громче?       Хенджин вздрагивает, не отвечает, но слегка поворачивается и смотрит на Чана украдкой, одним глазом. Бан Чан почти раздражённо вздыхает, перекатывается на бок и сгребает Хёнджина в объятья.       — Ты невозможный, знаешь об этом? — заявляет ему и целует.       Хёнджин закрывает глаза и совсем не сопротивляется, а потом и сам отвечает на поцелуй. Чан притягивает его к себе крепче, забирается руками под безразмерную футболку и решает за них обоих, что сон ещё немного подождёт.