Влюбилась...

Эстелла сосредоточенно смотрела на эскиз платья. Что-то было не то, чего-то не хватало. Выйдя из личной мастерской фон Хеллман, она подошла к застеклённой витрине, за которой красовались шедевры моделирования одежды. Многие платья Эстелла знала, но многие видела впервые, хотя считала себя спецом в плане изучения продукта от «Дома Баронессы». Наверно модельеру хотелось видеть эти платья живыми, на самой леди, не на манекене, точно соблюдающего пропорции главы модного дома. И, словно в опережении желаний, рядом Эстелла услышала цокот каблуков. — Любуешься? — раздался спокойный знакомый волнующий голос. — Ищу. — Что ищешь? — Ускользающий образ. — Есть что показать? — Есть, но это пока не то. — Пройдём? Баронесса взмахнула рукой и пошла вперёд Миллер. На столе лежали эскизы. Баронесса внимательно перебрала все их, потом взяла один и пошла с ним к пробковой доске. Приколов лист, она какое-то время смотрела на него, а потом мелом набросала силуэт: — Почти, но я бы хотела более классический вид. Эстелла посмотрела на рисунок, взяла мел и тряпку и, стерев то, что ей не нравилось, в пару штрихов исправила эскиз. — Мм, это уже интересно. Думаю лучше так, — ответила баронесса, внимательно проследив за тем, как изменился рисунок. Леди повернулась лицом к Миллер и замерла. Девушка смотрела на неё тяжёлым взглядом, часто дыша и сжимая руки. — Что, мне уже готовиться? — спросила Хеллман с явным сарказмом. — На столе? Или до дивана дотерпишь? — Нет, — вдруг выдала Миллер. — Не надо этого ложного кокетства, не надо продавать себя. Я не покупаю, и вы не проститутка. Брови баронессы взлетели вверх, такой наглости и хамства она не ожидала. Она даже не нашла, что сказать в ответ, а продолжила смотреть в немом изумлении, искривив лицо, как это получалось только у неё: довольно забавно и при этом пугающе. Эстелла потупила взгляд в пол и, взяв руки в замок, продолжила: — Я хочу, чтобы вы любили меня, чтобы вы сами захотели меня. Я хочу тонуть от ваших поцелуев, — она снова вскинула взгляд на лицо баронессы, — а не выбивать из вас крики. Лицо фон Хеллман помрачнело. Эстелла не особенно обратила на это внимания, продолжая монолог: — Чем иначе это отличается от насилия? Полюбите меня, баронесса, меня, не мои работы, меня. С этими словами Эстелла взяла руки баронессы и приложила их к своему лицу, двигая ладонями леди по своей коже, приближая пальцы к открытому рту, заставляя их нырнуть вглубь, соприкасаясь со жгуче горячим и влажным языком. Баронесса какое-то время стояла словно в трансе, затем очнувшись, она отшатнулась и схватилась за голову и грудь, словно её отчаянно мутило. — Поцелуй меня сама, поцелуй со страстью, и я создам такое, что тебе даже не снилось, — шептала Эстелла, продолжая стоять рядом. Баронесса подняла взгляд, полный злобы и отчаяния, но буквально через секунду смотрела уже надменно и холодно. — По принуждению не любят, — отрезала она. — Я знаю, что ты меня любишь, просто тебе это сложно принять, — сказала Эстелла тихо. — И давно мы с тобой в общении на ты перешли? — словно в насмешку спросила баронесса. — Если ты затащила меня в постель, это ещё ничего не означает. Я просто терплю тебя и надеюсь, что, рано или поздно, у тебя мозги на место встанут. — Вы жестоки, ваша светлость, — делая акцент на каждом, слове отчеканила Эстелла. — Работай, — только и ответила ей леди, и, сверкнув глазами, направилась к выходу из мастерской. Эстелла осталась стоять одна в помещении с эскизами и холодом в груди. Было адски больно. Кажется, баронесса готовилась к светскому выходу? Филипп, помнится, представил ей ряд образов. Эстелла видела их только краем глаза, но общую тенденцию уловила. Желание сорвать модное дефиле полностью захлестнуло мысли девушки. Состроив гримасу не хуже фон Хеллман, Эстелла рванула на выход. На ходу буркнув степенному Джону, что она на сегодня всё, Эстелла быстрым шагом направилась к лестнице, но притормозила у самых ступеней. В комнате Хеллман с кем-то разговаривала на повышенных тонах. — Да ты в своём уме? И слышать не хочу. Вы что реально собак найти не можете? Три огромных далматинца как их можно так долго искать?! Далее послышался звук ударяемой о корпус телефона трубки. — Беспредел! Что за идиоты! — кричала Хеллман. — Ваша светлость, я думаю, что всё уладится. Это какое-то недоразумение… Голос принадлежал Джеффри. Его мерзкий тембр Эстелла не спутала бы ни с каким другим. — Недоразумение, недоразумение… — Но в конце концов это просто собаки, ваша светлость. Послышался звук щелчков зажигалки. — Это не просто собаки, Джеффри. А недоразумение у меня в мастерской сидит. Вот это недоразумение, так недоразумение. После этих слов Эстелла более задерживаться в доме не стала. Она пулей вылетела на улицу. Было темно и ветрено. Никто не умеет скрываться в темноте лондонских улиц лучше, чем тот, кто на них вырос. Для отвода глаз, зайдя домой, Эстелла взяла Дружка, папку с кое-какими бумагами, два пухлых конверта и, переодевшись в широкое мужское пальто, вышла на улицу уже через окно со двора дома, бесшумно спрыгнув на пристрой. Попетляв для приличия по самым скрытым тропам, Эстелла сделала лишний круг почёта, чтобы удостовериться, что за ней никто не наблюдает. Дома у Хораса и Джаспера творился настоящий бедлам, и его причина сейчас лежала у камина и гавкала. — Ну и свинарник вы тут развели, — сказала Эстелла, пролезая в лаз кирпичной стены. — О, Эсти! — радостно закричал толстяк Хорас и полетел навстречу подруге, заключать её в объятия. — Привет, привет, — ответила она ему с улыбкой, похлопывая здоровяка по спине. — Здоровенько, — из ванной высунулась голова Джаспера. — Чего это тут у вас? — спросила Эстелла, обведя пространство руками. — Ой, не спрашивай, — отмахнулся Хорас. — Это не собаки, это звери какие-то. На эти слова животные повернули свои грозные морды и тихо зарычали. — У я вас, — погрозил им Хорас. — Это они так наш дом уделали? — спросила Эстелла, рассматривая разбросанные по полу разодранные подушки и глядя на изрядно покусанный диван. — Это что, — ответил Хорас. — Джасперу вообще руку прокусили. Эта баронесса, она их что на людей нападать что ли учила? — Ага, — только и потянула Эстелла, осторожно выпуская Дружка из-под пальто. Пёс на больших собак гавкнул и доблестно залез под кровать Эстеллы, где уже сидел, дрожа всем телом, Глазик. — Чё, реально? — удивился Хорас. — Ага, — ответила Эстелла, снимая пальто, кепи и выкладывая на стол папку и конверты. — Вот вообще не удивлён, — ответил Джаспер, который наконец вышел из ванной с перебинтованной рукой. — Привет, — он нежно поцеловал Эстеллу в макушку разномастных волос. — Ты решила больше не краситься? — Да, — ответила Эстелла. — А чего это ты вдруг стала такая смелая? — спросил Хорас, ставя чайник. — Да надоело. Надоело скрывать себя, пытаться влезть в чужие форматы. Не хочу. Хочу заявить о себе наконец-то. — Вот это правильно, — отозвался Хорас. Он стоял к Эстелле спиной и суетился у кухонных шкафов. — Только, я надеюсь, ты теперь о себе решила заявить не так как в прошлый раз? — Ты что-то задумала, — хитро прищурив глаз, сказал Джаспер и быстро присел за стол напротив Эстеллы. — Задумала, — улыбаясь ответила она.