Кровать, рука на груди, тёплое дыхание в спину и бесконечно долгие поцелуи баронессы. Внутри горело ощущение стыда и какой-то неправильности при этом смешанной с чувством лёгкости и блаженной влажности между ног. Эстелла смотрела на огромное окно, тонувшее во мраке, чувствуя, что с ней в этот момент происходило что-то похожее.
О, не ты ли, Эстелла Миллер, мечтала о взаимной страсти, мечтала о том, чтобы тебя обнимала леди Хеллман, не ты ли жаждала увидеть её настоящее подлинное лицо? И вот оно всё, но рада ли ты?
Эстелла прижала руку ко лбу, пытаясь прийти в себя. Господи, а тут то на постели они как оказались? А! Теперь не суть. Теперь надо было жить с пониманием, что всё стало слишком серьёзно, что это не игра, не фантазии на бумаге. Это жизнь, реальная с последствиями. Это самая что ни на есть правда. И сейчас эта правда рвала сердце. Сейчас эта правда целовала в шею, не так как в прошлый раз, не с искусством опытной женщины, по-настоящему жарко. Эстелла ещё не знала как это, когда с головой, когда, по-взрослому, по-серьёзному, забывая себя. Не понимала, что она ломала и что получила, когда сломалось. Какой же она хотела видеть баронессу и что из этого вышло? Получается игра в холод была лишь игрой, как и игрой в обольстительницу и соблазнительницу? А может Хеллман и в правду не знала, что может случиться такой прорыв? Хотя… тётка за пятьдесят и не знала? А с другой стороны с женщинами она до этого не спала. Она безусловно любила, любила как творческого человека, как того, кто похож на неё. Но Эстелла явно чувствовала, что баронесса хотела большей близости. Хотела и при этом боролась с собой. Теперь же борьба была окончена. Баронесса липким мёдом обволокла тело Миллер.
— Я…
— Уже уходишь? Останься, — прошептала леди, крепче прижавшись к спине Эстеллы.
— А как же слуги? Я не хочу, чтобы меня видели.
— Тогда бы подумала об этом раньше, чем приходить. Но, — влажный звонкий поцелуй, — это мой дом и со своими слугами я уж как-нибудь разберусь.
— Я… я всё же пойду, — Эстелла было отстранилась от объятий, чтобы встать, но её светлость снова уложила девушку на спину и, взяв её лицо в руки, прильнула в чувственном поцелуе к губам.
Эстелла потерялась в сладком переплетении языков, в россыпи кудрей шоколадного цвета, в облаке духов и стонов. Несмотря на возраст у её светлости было шикарное тело: красивая мягкая грудь, шелковая кожа. Контур лица уже плыл и шея пестрила складками, но ничего из этого не портило красоты и природного очарования.
Отстранившись Эстелла заглянула в лицо её светлости. Так близко и долго, без маски блестящего глянца — такого ещё не было — это пьянило и сшибало. Естественные черты лица были намного мягче. Глаза казались не голубыми колодцами, полными ледяной воды, а нежными васильками, трепещущими под июльским солнцем. В каждом объятии и поцелуе леди чувствовались нехватка любви и поддержки. От такой откровенности Эстелле было плохо. И не потому что она обманулась в ожиданиях, а потому что это и впрямь было больше похоже на неё саму.
Руки леди тонули в чёрно-белых волосах, гладили их нежно и трепетно.
— У вас была дочь? — вдруг спросила Эстелла, заглядывая в бесконечность затаённо любующегося взгляда.
Хеллман тотчас напряглась, и взгляд её погрустнел.
— Я её даже толком не видела, не успела подержать на руках.
— А что случилось?
— Неприятная история, — леди отстранилась и встала с постели.
— Вам не хватает дочери? Поэтому я здесь? — спросила Эстелла серьёзным голосом.
— Мне всю жизнь не хватало и не будет хватать моего ребёнка, — не оборачиваясь ответила леди. — Если не хочешь попасть слугам на глаза, воспользуйся коридором для горничных. Стенная панель рядом с туалетным столиком — отдвижная, за ней потайной ход.
Баронесса подошла к панели и лёгким нажатием привела механизм двери в движение.
— Тебе налево, третья дверь.
Эстелла встала с постели, подняла с пола парик, сорочку и халат и, накинув последний, шагнула в темный зёв коридора.
***
Утром леди было не узнать. Точнее она была, как обычно, строга, изысканно одета, безупречно накрашена, причёсана. Абсолютный контраст себе самой ночью, но Эстелла словно смотрела иными глазами. Завтракала баронесса в девять, хотя вставала в шесть. Эстелла была не гостьей, поэтому завтракала на кухне, но на завтраке баронессы присутствовать была обязана. С папкой в руках, рядом с Джеффри, она стояла по стойке смирно, глядя за тем, как степенный Джон прислуживал леди.
Баронесса спокойным взглядом обводила всех присутствующих в столовой людей. Надо же было такому случиться, что все они были в той или иной степени как-то причастны к её интимной жизни. Между Джеффри и Эстеллой было такое электричество, что впору было снабжать всё поместье. Джон, как всегда, смотрел молча, делая вид, что ничего не замечает.
— Джеффри, отчёт по делам, — быстро приказала баронесса, слушая речь главного помощника. — Хорошо, — ответила она ему, когда список дел был оглашён. — Эстелла!
— Да, ваша светлость.
— Поступаешь в распоряжение Джона до приезда Жюля Линовски. Твоя задача организация приёма.
— Хорошо.
Леди небрежно бросила салфетку на стол и поднялась со стула. Джон стоял склонив голову, а Джеффри, окатив Эстеллу победоносным взглядом, словно выиграл в каком-то невидимом сражении, вскинув голову, быстрым шагом проследовал за леди.
— Ну да, ну да, — посмеивалась про себя Эстелла. — Радуйся, ревнивый дурачок, сплю-то с ней всё равно я.
— Мисс Миллер, — раздался голос Джона.
— Просто Эстелла, — ответила она. — А как мне обращаться к вам?
— Если вас смущает моя фамилия, можете как все в доме по имени, — ответил Джон.
— А почему должна смущать?
— Вы, вероятно, не знакомы с творениями сэра Джона Рональда Руэла Толкиена?
— Нет.
— Вообще, по правилам, к английским мажордомам принято обращаться по фамилии.
— А в чём прикол вашей фамилии?
— Видите ли моя фамилия сходна с фамилией одного персонажа серии романов этого писателя, и персонаж при этом довольно мал ростом и кудряв. Обычно это совпадение всех очень смешит.
— Понятно, тогда буду, как и все, называть по имени, — Эстелла улыбнулась, ей уже нравился этот лысый брутал. — Так что мне надо делать?
— В этот раз в поместье прибывает гостей в двое больше обычного, поэтому придётся подготовить комнаты в западном крыле. Согласно плану расселения гостей, нам надо провести реорганизацию комнат и быть готовыми к тому, что по приезде гостю захочется переехать. В кабинете для вас оставлены личные дела гостей с их предпочтениями. Господин Линовски приедет через час…
***
Перед тем как сесть в машину баронесса зажгла сигарету. Она стояла на крыльце и курила, глядя на проясняющееся небо. Погода обещала быть сегодня хорошей.
— Ты слишком бледен, Джеффри. Ты не заболел?
Джеффри не ответил, отчего баронесса оглянулась на него. Секретарь тупил взгляд в пол.
— С тех пор, как мы… там… хм, с тех пор я болен, ваша светлость. Это ужасно. Я стараюсь забыть, я стараюсь излечиться, но…
— У тебя не получится, — отрезала баронесса, пристально взглянув в глаза Джеффри. — Лучше было не начинать. Теперь ты или сгоришь, или станешь законченным циником.
— Мне, наверное, лучше уволиться?
— Не пори чепуху! Кто мне тебя заменит?
— Эстелла Миллер, думаю справится.
— Запомни, Джеффри, — баронесса развернулась на секретаря, и в её глазах вспыхнула злость. — Вам всем не надо рассуждать. Вам всем надо просто выполнять свою работу. Если я кого-то приближаю к себе или отдаляю — значит так нужно. Поехали.
Окурок полетел в цветочный плафон. Хеллман, звонко цокая каблуками, прошла по каменным плитам двора и села в автомобиль. Джеффри, выйдя из ступора, проследовал за леди.
Выезжая из ворот замка, леди заметила близ дороги одиноко стоящую фигуру сельского жителя, которая показалась ей смутно знакомой. Однако эта мысль надолго в голове не задержалась, Хеллман тут же переключилась на обсуждение текущих дел.
