Делать было нечего, честнàя компания перебралась в однушку Эстеллы. В их импровизированном ателье по-прежнему было пожароопасно и неприятно пахло.
По городу поползли слухи о том, что якобы баронесса отомстила за провал коллекции. Телефон Арти разрывался от звонков. Часть нарядов пришлось изъять, какие-то ещё можно было проветрить, но многие нужно было отшивать заново. Команда Арти работала по домам, а бегать от одного к другому оказалось очень затруднительно. Перед компанией «Круэлла Де Виль» остро встал вопрос помещения. Все новые заказы встали на стоп лист, что и дало сплетникам развязать языки по поводу ухода Круэллы из большой моды.
Разговаривать с баронессой у Эстеллы не было ни малейшего желания. Все рисунки, журналы, фото — полетело в урну. Никаких напоминаний. Перемыты все чашки, перестираны простыни, выпито немерено джина и скотча, и всё равно больно.
— Детка, детка, успокойся — голос Арти на том конце провода был нервным и злым. — Это не я его притащил. Ну чёрт знает, что ему нужно. Он ни в какую не хочет меня слушать. Ему нужна только личная встреча. Откуда я знаю подстава это или нет?! Детка, я не заканчивал курсы ясновидящих.
Эстелла с силой положила трубку на аппарат. Через пару дней, выяснив по своим каналам всё, что удалось, Эстелла отправилась на встречу.
Ресторан «Пегас» давил на посетителей помпезностью и величиной залов. В одном из таких Круэллу ожидал эксцентричный магнат Майкл Маккинси.
Щегол в кремовом костюме тройке с баснословно дорогими запонками бравировал всем, начиная от места, заканчивая тонким парфюмом, исходящим от ухоженной, лоснящейся кожи. Эстелла была в образе. Впрочем, она теперь почти всегда ходила в образе — так было легче. Странно, что естественный вид, который в детстве так сильно расстраивал, и который тут же был сменён, едва позади остались стены приюта, теперь придавал уверенности. В совокупе с наглой улыбкой, дерзким макияжем и эпатажной одеждой это было чем-то вроде брони. А ныне, узнав о своих корнях, Эстелла и вовсе перестала считать Круэллу маской — теперь это было обычное нормальное состояние. Сама бы про себя Эстелла сказала — злая весёлость с толикой безумия. Впрочем, визави внешний вид оценил по достоинству. Он оскалил белоснежный ряд идеально ровных зубов и заговорил с лёгким американским акцентом.
— Мои почтения вашим талантам. Я не только наслышан о них, но и имел счастье лицезреть.
— Цель дела, — резко словно выплюнула Круэлла, бесцеремонно направив холодный и циничный голубой взгляд в карие с золотинкой глаза собеседника.
— Это хорошо, что вы такая прагматичная, — откинувшись в кресле с некоторой вальяжностью, ответил магнат. Он вынул из кармана сигару в колбе. Колбу тотчас выкинул, её едва успел поймать подбежавший официант, что принёс пепельницу и резак для сигар. — Я хочу заключить с вами крупный контракт, — сказал Маккинси и выпустил густой клуб пахучего резкого дыма. — Мне очень по нраву ваша напористость, ваша хватка. Я думаю за вами будущее. Баронесса, — тут он развёл руками, сделав гримасу — прошлый день.
— И в чём же будет заключаться наш контракт? — вкрадчиво спросила Эстелла.
— Всего ничего. Я даю стартовые, вы расширяете бизнес до мирового. Вы творите, делаете историю, покоряете мир. Дом моды можете устраивать где хотите. Я бы предпочёл в Англии, потому что это теперь ваша ниша. Здесь ваша публика, но можно побороться и за умы парижских модниц. А вот в Америке такое ещё рано носить, там, увы, правят христианские догмы, но лет через десять подхватят, я уверен.
— Вы даёте стартовые, а потом? — наклонив голову, улыбнулась Круэлла. — Мистер Маккинси, вы забыли упомянуть на каких условиях вы даёте кредит.
— Контрольный пакет акций будет за вами. Я хочу сорок процентов. Я настолько верю в вас, что планирую долгосрочное партнёрство.
— Вы настолько за меня, потому что такой поклонник моды или потому, что против баронессы? — кокетливо хлопая накладными ресницами, невинно спросила Круэлла.
Маккинси понимающе улыбнулся.
— Я против баронессы, но почему при этом я не должен быть за вас? Новое должно приходить на место старому. Новый стиль, новая музыка, новое мышление.
— Новое мышление? Хорошо, я подумаю над вашим предложением, мистер, — тут Эстелла взяла театральную паузу и прошептала фамилию магната эротически томным шёпотом, — Маккинси…
Затем быстро встав, Эстелла жеманно помахала рукой в перчатке, на что мистер Маккинси произнёс:
— Не хотите остаться на обед. Здесь прекрасно готовят средиземноморскую кухню.
— Обед, о, простите меня, — Круэлла растаяла в улыбке, — слежу за фигурой.
— Жду вашего ответа послезавтра в первой половине дня, — вдруг резким властным тоном, вскидывая умные глаза, что странно контрастировали с улыбчивым плутоватым лицом, ответил Маккинси.
— Всенепременно, — промурлыкала Круэлла и, плавно двигая бёдрами, отошла от столика.
***
— И слышать не хочу! — Ванесса рявкнула в телефонную трубку и резко положила её на раритетного вида телефонный аппарат. — Маккинси. Маккинси! Да как он смеет вообще открывать рот! — разговаривала словно сама с собой её светлость. В домашнем кабинете лондонского особняка присутствовал Джон, который был эмоционален словно тумбочка, но от этого не становился менее внимательным, особенно когда звучала фамилия Маккинси.
— И ведь самое страшное, что он не отвяжется, — продолжала её светлость, словно не зная куда деть руки. Она ставила их на пояс, сжимала, разжимала, складывала на груди, словно они ей мешали. Длинные рукава и объёмные металлические браслеты и сегодня скрывали следы нервного удара. Выпив немного виски, леди выдохнула. Джон продолжил стоять у двери по струнке, не дрогнув ни единым мускулом. — Да, я что-то хотела тебе поручить. Ох, чёртов Майкл уже успела забыть. Да, вспомнила, я…
— Миледи, — дверь в кабинет отворил лакей.
— Я велела меня не беспокоить, — спокойным, но полным яда тоном ответила её светлость.
— Миледи, к сожалению, обстоятельства вынуждают. Машина мистера Маккинси въехала во двор. Что прикажете делать?
***
— Дорогая!
Майкл протягивал обе руки вперёд, словно собирался заключить Ванессу в объятия.
— У тебя две минуты, дорогой, — ледяным тоном приветствовала баронесса, — затем я спущу собак.
— О, они нашлись, твои замечательные лабрадоры?
— Далматинцы, Майкл, ты когда-нибудь это запомнишь.
— Всенепременно. Я собственно по делу. Позволишь пройти?
Ванесса молча провела рукой, приглашая нежданного гостя в гостиную.
Как только слуги вышли, Майкл наклонился к леди и жарко зашептал.
— Ванесса, она у меня в руках.
— Кто?
— Та, что сорвала твоё грандиозное шоу, твой весенний показ. Круэлла.
— Круэлла? — удивилась леди. — Ты её поймал, похоронил, она у тебя заперта на складе или что?
— Я сделал так, чтобы ей пришлось довериться мне в плане финансов. На сегодня я её единственный кредитор. Как только мы подписываем контракт — всё! — Майкл неприятно улыбнулся и резко хлопнул в ладоши. — Мышеловка захлопывается. Она начинает разворачивать крупный бизнес, но… тут поставки непоставки, тут оплата неоплата счетов, аренды, упс, и наш очередной уникальный кутюрье отправляется в путешествие на дно, в самую нищету.
— Хм, — баронесса не ответила, но её невероятно пластичные брови уже всё рассказали за неё. Майкл прекрасно знал, что вот это «хм» было и одобрением, и сомнением, и рассуждением, и заинтересованностью. — Значит ты пришёл продавать мне с потрохами Круэллу де Виль?
— Да!
— И много же ты хочешь за это?
— Всего ничего — тебя, — Майкл вскинул напряженные глаза, полные мольбы.
— Всего ничего? — передразнила его баронесса и встала из-за низкого чайного столика. — Ты считаешь, что меня можно купить как шлюху, пусть ценой головы соперника?
— Чёрт возьми, Ванесса! Я уже не знаю, что делать! — лицо жгучего брюнета резко поменяло выражение. — Да, да, да!!! Я хочу чтобы ты была моей и только моей! Я готов принести тебе на блюде хоть сердце, хоть печень твоего врага. Но скажи, ради всего святого, чего тебе надо?!
— Не влезай в мои дела, Майкл, — устало вскинув взгляд, сказала Ванесса и вышла из комнаты.
