Может, в другой жизни

– Нам нужно поскорее уйти отсюда. Аваллак’х казалось, вздрогнул, услышав ее. В этой проклятой лаборатории, зажатой между горами, они провели пять дней. Долгих дней, так похожих друг на друга. Тренировки, изучения заклинаний, открытие и закрытие порталов… Мрак. Два дня пути от эльфского некрополя – не расстояние, Цири знала, что Охоте понадобится всего одно мгновение, чтобы настигнуть их здесь и схватить. Наверняка кому-то из эльфов было известно об этом месте. Цири поморщилась, когда Креван в очередной раз проигнорировал ее возмущение. Тень накрывала его спину, и бледный желтоватый свет не давал разглядеть сгорбленного над письменным столом эльфа. Цири фыркнула, свесив ноги с кровати. – Мы торчим здесь слишком долго! Они учуят наш след, Аваллак’х, – говорила Ласточка, повышая голос. – Вот увидишь, они пребыстренько нас догонят и схватят. Она сидела на жесткой старой кровати, когда путники пришли сюда, матрас утопал в вековой пыли. Должно быть, Знающий не часто бывает в этом месте. Свечи кое-где погрызли крысы, охранные чары уже начали ослабевать, и Аваллак’х не спешил исправлять положение. Может, он хочет разрушить лабораторию, уходя? Цирилла злилась, когда ее не просвещали в планы, касающиеся их обоих. Место это весьма ненадежно, и единственной причиной, по которой беглецы остановились здесь был Креван. Креван и его воспоминания, о которых теперь известно и Ласточке. У нее не было сомнений видение подлинное. То ли Лара сама захотела показать его, то ли Предназначение – дело десятое, важно было узнать, зачем вообще пред Цири предстал образ дальней родственницы. «Может, в другой жизни», – вспомнила она слова покойницы. «Фу», – подумалось Цири. Влюбленные в нее мальчишки никогда не получали размытых «может быть», Цирилла умела говорить четко, не оставлять маневра для сомнений. Ласточка смотрела за тем, как Знающий выводит какие-то письмена на бумаге, не то пишет письмо для кого-то, не то заметку для себя самого. Цири знала, что если спросит его: «Что это?», в ответ получит только: «Учила бы ты эльфское наречие, знала бы». – Если они придут, я могу не успеть открыть портал! – наконец сорвалось с губ Цири. – Вот поэтому мы и остаемся здесь, Зираэль, – наконец соизволил ответить Знающий. – Тебе нужно восстановить силы. А Охота не знает, с какой частотой ты умеешь открывать разрывы. Они ничего не знают о тебе. – А почему мы не восстанавливаем силы в Цинтре, например? Почему именно здесь? Аваллак’х поспешил отложить перо. Он сидел напротив, за старым письменным столом, и оставшиеся после крыс свечи плохо освещали пространство вокруг него. Цирилле приходилось щуриться, чтобы видеть выражение лица своего учителя, чтобы пытаться разгадать его настроение в этот долгий напряженный миг. «Может, в другой жизни…». Вдруг он потому и смотрит на нее вот так? Думает, в ней Лара обрела новую жизнь, что потому они с Цири так похожи, что Лара – и есть та самая эльфка. Цирилла прикусила губу, чувствуя, как мурашки бегут по ее плечам. Она поднялась с места, и под сапогом что-то гадко хрустнуло. Земля, камешки, песок… Нет разницы. Это место разваливается, оно вот-вот сгниет под гнетом времени, стеллажи превратятся в труху, а зеркала в миллионы осколков. Цири боялась, что в легких ее поселится какой-нибудь грибок, пока они коротают здесь ночи. Дядюшка Весемир говорил, что нельзя долго слоняться по подземельям, что уж говорить о жизни в них. Вряд ли это будет полезно. – Потому что Цинтра была уничтожена, – медленно произнес Знающий. – Ты устала, Цири, ты не спишь вот уже несколько дней. Не думай, что я не замечаю, – Креван пытался сгладить углы, он не хотел начинать ссору. – Что, следишь за мною во сне? – слишком грубо ответила Ласточка. Она тут же пожалела о сказанном, но назад на мгновение вернуться уже не могла. Аваллак’х замолчал, он бросил в сторону Цириллы растерянный взгляд, и поспешил подняться вслед за ней. Пожалуй, они оба серьезно устали от всех этих волнений, от бесконечного бегства, нервы обоих напряжены. Цири невольно надула губки, она походила на ребенка, не на взрослую девушку. – Что-то случилось, правда? – спросил Креван, выходя из тени. – Ты будто сердишься на меня в последнее время. – И с чего ты это взял? – выгнула бровь Цири. – Люди, на которых я злюсь, получают синяки и порезы. – Повезло мне, что я – эльф, – отозвался Знающий, и легкая улыбка тронула его губы. – Так что все же происходит? Цири отвернулась, когда Аваллак’х приблизился к ней еще на шаг. Здесь, в брошенной лаборатории, все еще царила прохлада. Чародейское пламя, разведенное в очаге, не могло справиться с морозом, захватившим помещение еще лет пятнадцать назад. Знающий носил потрепанный кожаный плащ поверх своей темно-бежевой туники, и края его скалывал вместе старой аквамариновой брошью. «Она была на нем и в тот день», – вспомнила Цирилла. Была на нем при прощании с Ларой Доррен. Теперь Цири припомнила и эти частые, словно мимолетные касания, которыми Знающий одаривал камень. Ласточка снова взглянула в глаза своему собеседнику, свечной огонь дрогнул, будто кто-то впустил в комнату сквозняк. «Когда ты смотришь на меня, Аваллак’х, что ты видишь? Кого ты видишь, когда смотришь на меня?» – она должна бы задать этот вопрос, но смелости не хватало. – Ты прав, просто я очень сильно устала. Всякий бред в голове, – вздохнула Зираэль. – Горный воздух пойдет тебе на пользу. Мы можем выйти и прогуляться, – предложил эльф все с той же улыбкой на губах, словно она могла помочь решить их проблему. – Я бы лучше вздремнула, – отозвалась Цирилла. – У тебя осталось то мерзкое зелье? – Мерзкое зелье закончилось, Зираэль, – усмехнулся эльф. – Но я приготовлю новую порцию, если ты и правда ее выпьешь. Цири кивнула, она поспешила удалиться, чтобы не стоять к эльфу так близко, чтобы расстояние, разделявшее их, составляло чуть больше. В этом месте ей снились странные сны. Большая часть их, конечно же, наводила ужас, но Цирилла научилась просыпаться и прогонять страхи прочь… Если удастся заснуть крепко, крепко и без кошмаров, она готова пить любую гадость. Аваллак’х смерил ее недовольным взглядом, но ничего не спросил. Конечно же, он чувствовал это напряжение в воздухе, только не мог понять, откуда бы ему взяться. Ласточка молчала, она не желала задавать волнующие ее вопросы, а Креван не умел читать мысли. Обоим приходилось страдать. Эльф зажег горелку, оставил воду закипать в прозрачной склянке, а Цири села напротив. Чем быстрее она уснет, тем лучше, день кончится поскорее. – Помоги мне. Принеси сухую полынь, она там, на стеллаже в склянке, – обратился Знающий к ней. – Но как я узнаю, что здесь полынь? – Цирилла обернулась к огромному стенному шкафу, на полках которого покоились сотни, а может и тысячи баночек. – Тут же все на эльфском наречии. – Мы это учили, Зираэль, – устало ответил ей Знающий. – Вспомни. «Вспомни», – передразнила его Ласточка в своей голове. Учитель… Интересно, о чем тут вспоминал сам Креван. О том, как безответно влюбился в самую прекрасную эльфку на свете много десятилетий назад? Или, все же, думал, как бы помочь Цири выпутаться из передряги, в которую сам же ее и втянул? Зираэль вновь надула губы. Он ведь… Он ведь точно не представляет Лару, смотря на нее? Цири вдруг вспомнила, что Аваллак’х и был тем эльфом, что завел ее в Тир-на-Лиа. Не Ауберон, не Эредин, а Аваллак’х сопроводил ее в неволю, он поймал ее в башне Чайки. Его лабораторией Цирилле угрожал король, когда не мог зачать с нею ребенка… Может, не так уж он и добр? Да и можно ли считать, что обещание, данное им Ларе Доррен, выполнено в полной мере? Ласточка нахмурилась, взяла с полки склянку, содержимое которой более всего напоминало засушенную полынь, и передала эльфу. – Спасибо, – произнес Знающий, но ответа не получил. Ведьмачка взглянула в его глаза повнимательнее. Сколько миров они обошли вдвоем, сколько пережили вместе? Цири вспомнила, как Креван спас ее от стальной лошади, едва те попали в дикий мир, полный металла и яркого света, он готовил настойку для ее шрама, и щека вновь обрела пристойный вид. Он всегда смотрел на нее так, как ни на кого другого не смотрит, он ставил ее чуть выше остальных. Цири раньше думала, что лишь потому, что она – ключ к победе над Белым Хладом, но теперь… Теперь же она глубоко сомневалась. – Аваллак’х, – позвала она, и Знающий остановился, поднял взгляд на свою собеседницу. – А ты… Ты меня тоже любишь? – спросила она, точно шутя. – Что? – отозвался эльф, вскинув бровь. Он не воспринял вопрос также шутливо. Едва услышав слово «любишь», Знающий нахмурился, взглянул на Цириллу со страхом. «Он, наверное, и сам себе не может ответить на этот вопрос», – подумалось Ласточке. Внезапно посерьезневший эльф отложил ступку, он взглянул в глаза своей ученицы, словно желая понять, шутит она или задает вопрос серьезно. Боится, что раскусила его раньше времени? В глазах его на мгновение отразилась боль, словно Цирилла не задала вопрос, а всадила эльфу нож в сердце. «Зря, наверное», – подумалось ей. Цири должна была исполнить одну его просьбу, просьбу, которую эльф еще не озвучил. Что… Что, если он попросит… Ее саму? – Почему ты спрашиваешь об этом? – поинтересовался эльф, поднимаясь с места. – Тебе что-то приснилось или… – Мне нужно выйти подышать, – поспешила ответить Цири. Она не вышла из лаборатории, нет, Цири выбежала, громко хлопнув старой разваливающейся дверью. Зираэль могла бы перевести все в шутку, но отчего-то не справилась с собственными чувствами. «Какой же дурой я была», – думала Ласточка, вспоминая все те взгляды, неловкие паузы, звенящие в тишине… Точно Знающий пытался сказать ей о чем-то важном, но боялся признаться. Теперь это казалось таким очевидным. Цирилла выбралась на гравийную дорожку, увидела под горой свежий след, оставленный колесом повозки. Кто-то приходил сюда ночью. Краснолюды, вроде бы, выбирают эту тропу для переправы из Махакама в Туссент, везут туда кованные доспехи и тюки с шерстью. Рыцари охотно используют легкий доспех вне арены, Цирилла знала, что геройство их заканчивается, едва благородные сэры покидают стадион, полный честного люда. Цири прошла вперед, вверх по тропе, ведущей к самой вершине. Конечно же, она не взберется на гору Горгона, просто до леса отсюда спускаться слишком далеко, а уйти как можно дальше от Аваллак’ха ей очень хотелось. «Он не виноват», – подсказывало что-то в груди, ныло, но Ласточка не слушала. Она не знала, стоит обижаться на него или на саму себя. А, вдруг, все эти тренировки, все это обучение, рассказы о Старшей Крови и том, как ею пользоваться – только предлог? Что, если Белый Хлад не победить, не изгнать никакими способами, и Креван просто тянет время? Нет, так бы он не поступил ни с нею, ни с Ларой, даже если та давно превратилась в кости, тлеющие под землей. Цирилла дошла до той части тропы, что служила началом крутому подьему. По следам в земле можно было понять, что раньше тут стоял парапет, на который путники опирались, собираюсь на гору, сейчас же кто-то выдрал его из земли. «Кто-то сильный», – поняла Цирилла, едва взглянув на след когтей, оставленный в камне. Обучение Весемира не прошло даром, Цири быстро осознала: на горе живет разумный монстр, не желающий принимать гостей. Горгона. Гиблое место. Порыв холодного ветра заставил Цири укутаться в шарф, наскоро накинутый на плечи. Торговка не обманула, ей пригодилось. Солнце освещало лес, долину, до краев наполненную синими васильками, озеро, спрятанное в глуши. Отсюда хорошо было видно всю местность, мир лежал у Ласточки на ладони, и ощущение всемогущества пьянило. Цири глубоко вздохнула, чувствуя, как свеж воздух у вершины. – Мы уйдем на рассвете, если захочешь, Зираэль. Если это место… Нервирует тебя. Цири прикусила губу. Конечно, она слышала, как шуршит гравий, как вдали открывается дверь, и как эльф выходит на свет из своей темной лаборатории. Ласточка только надеялась, что он даст ей еще немного времени проветриться, сбросить пар. Ведьмачка отвернулась, холодный порыв ветра вновь ударил ее по лицу, и Знающий подошел ближе. Он нес с собой плед. – Конечно, я люблю тебя, Цири, – тихо произнес он, садясь рядом. – Я бы не отправился искать тебя по мирам, если бы мне было все равно. Мы многое пережили вместе. Если ты думала, что только люди способны испытывать привязанность друг к другу, то ты серьезно ошиблась. Эльфы умеют ценить ближних ничуть не меньше, чем… – Я о другом, – поправила его Ласточка. – Я совсем о другой любви говорю. Понимаешь… – она замялась, не зная, как объяснить. – Понимаешь… Я увидела статую Лары и поняла, что мы с ней очень похожи. – Вы родственницы, – зачем-то подчеркнул Аваллак’х. – О, неужели, – Цирилла одарила его недовольным взглядом. – Я испугалась, что ты видишь во мне не меня, а… Ее. Взгляд ведьмачки был устремлен вдаль, но боковым зрением она замечала: аквамариновые глаза эльфа прикованы к ее губам, но он не ждет продолжения. Аваллак’х кивнул, отвернулся, и не глядя накинул на плечи Зираэль теплый плед. Где-то там, на вершине горы, падал снег, он укрывал холодный камень белым ковром, и ничто не тронет его еще долгие-долгие годы. – Вы похожи, – подтвердил Креван тихо. – Я не буду врать тебе, Зираэль, вы очень похожи. Не только внешне. Только если ты думаешь, что я не разделяю вас, ты ошибаешься. Лара и ты – совершенно разные личности в моих глазах. «Он не ответил на вопрос», – пронеслось в голове Ласточки, и, все же, пульс вновь замедлился, что-то приятно растеклось в груди. Легкость поселилась в душе. Цири подтянула концы пледа друг к другу, чтобы закрыться от холодного кусачего ветра полностью, обернуться им, словно коконом. Может, удастся вылезти отсюда другим человеком, переродиться, избавиться от страхов, посеянных здесь же? Цирилла закрыла глаза на мгновение. – А ты когда-нибудь любила, Зираэль? – спросил Знающий, но Цири поджала губы. Она не была в этом уверена окончательно. Она испытывала привязанность, самую глубокую привязанность – это точно, но когда пришло время, Цири не захотела умирать за Мистле. Она редко вспоминала ее поцелуи, ее касания, ее взгляды, Цири вообще не думала о старой подруге. Разве это – любовь? Если смотреть на Аваллак’ха и боль, что он носит в себе много столетий… Так, развлечение. – Эредин последнее время стал тихим, да? – спросила Цири., не желая отвечать на вопрос – Может, он потерял наш след? Если так, Аваллак’х, нужно воспользоваться шансом и найти Геральта. Геральт нам поможет. – Ведьмак был связан с ним, Зираэль, – отвечал Знающий. – Он был его слугой, и Эредин использовал Волка, чтобы выследить тебя. Мы можем идти прямиком в ловушку. К тому же, я бы не был так уверен в том, что Эредин просто потерял нас в междумирье. Я думаю, что он сменил тактику. – Ждет, что мы расслабимся? – Что забудем об осторожности, – вздохнул Креван. – Эредин – хороший стратег, не забывай, он служил Генералом у Ауберона, – напомнил эльф. – Если просидим здесь еще немного, Зираэль, можем простудиться, и застрять в лаборатории еще на пару дней. Цири осторожно поднялась с места, не отрывая взгляда от озера, спрятанного в глуши. Здесь – холодно, но там, в долине, должно быть жарко, цветы впитывают солнечный свет, птицы щебечут, и мир вокруг искрится радостью жизни. Цирилле хотелось туда, вниз, окунутся в холодные воды, вдоволь поплавать, почувствовать сопротивление воды и сломить его. Креван мягко сжал ее плечо своей теплой ладонью, вывел Ласточку из транса, вновь позвал в этот мир. – Для начала тебе, в любом случае, стоит вздремнуть, Зираэль, – говорил он, будто пытаясь заставить ее забыть о Геральте и его поисках. – А твое зелье, что, уже готово? – удивилась Ласточка, лениво потягиваясь, пытаясь в этот момент не уронить тяжелый шерстяной плед. – Без него нет никакого смысла ложиться спать, опять кошмар приснится. – Почти готово, немного осталось. Пойдем, я оставил горелку в лаборатории. Она того и гляди начнет пожар. Не то, чтобы Цирилла боялась потерять столь «чудесное место», но здесь, и правда, холодало. Ласточка еще раз взглянула на озеро, улыбнулась блеску кристально чистой воды и вздохнула, не зная, когда выпадет минутка… Может, в другом мире будет похожее? Может, оно уже ждет ее где-то там?