Может, в другой жизни

Яркое полуденное солнце слепило, грело, ласкало кожу. Эредин не нервничал перед скорой встречей, он давно вышел из того возраста, в котором мальчишки боятся девчонок. Эльф делал то, к чему призывал своих кровавых всадников: ждал. Кольцо, врученное Карантиром, завибрировало, стоило Ласточке прикрыть глаза, и Король Ольх явился на ее зов в мир сновидений. – Я разбужу вас, если что-то случится, – пообещал юноша, усаживаясь на низкую софу у кровати. – Зираэль ничего не заподозрит. «Она будет думать так, как нужно мне», – пообещал самому себе Эредин. Навигатор сработал отлично, Карантир расставил ловушки там, куда позже ступила ее изящная нога. Он открыл путь прямиком к Ласточке в голову, и теперь все дело оставалось за Эредином. Он сразу узнал это место, эльф был еще мал, когда народ его следил за озером с высоты горных вершин. Синее Око, озеро очищения, воды которого всегда чисты и прохладны. Сейчас эти земли принадлежат людскому племени, но совсем скоро оно вернется во владение к Aen Elle. Цирилла, должно быть, увидела его внизу, выбираясь из убежища. Несчастное дитя. Конечно же, ей хочется искупаться, скинуть пыльные одежды и броситься вниз, к песчаным берегам. Аваллак’х держит ее взаперти, не дает бунтарскому духу вырваться, взять верх над этим юным телом. «Он загубит ее, превратит в безжизненный домашний цветок эту дикую розу», – в очередной раз сказал себе король. Губы его сами собой сжались в тонкую нить, кровь отхлынула от них, и эльф закрыл глаза на мгновение. И все же, спешить он не мог. Озеро снилось ведьмачке днем, яркое солнце горело высоко в небе, и птицы пели в густом летнем лесу, призывая подруг. Эредин ждал в тени, смотрел за тем, как вода отражает солнечные блики, как ветер гуляет в кронах хвойных древ. Сну Ласточки необходимо было окрепнуть, обрести силу, и тогда Зираэль свалится сюда, составив ему компанию. Король перебирал пальцами травинку, сорванную мгновение назад. Давай же… Она, очевидно, никогда не любила изящные девичьи платья. Не удивительно. Из данных, собранных Эредином, следовало: Цирилла недолго была княжной в Цинтре, гораздо больше времени она провела с ведьмаком и чародейками в дороге, не имея возможности привыкнуть к касаниям шелковой юбки. Ласточка явилась перед эльфом в обтягивающих кожаных штанах и полупрозрачной белой блузе, на ее тонкой изящной шее висел кулон в виде кошачьей головы. – Она поймет, что мы спим? – спрашивал Эредин у Карантира час или два назад, еще до того, как погрузился в сладкое забвение. – В какой-то момент она это осознает, мой повелитель, но не сразу, – отвечал ему навигатор. – Вы успеете пообщаться, она не сбежит. Цирилла ступала медленно, она смотрела по сторонам внимательно, словно олененок, спешащий к водопою. «Бедный маленький олененок не заметил ястреба», – подумал вдруг эльф, ничуть не удивившись произошедшему. Зираэль устала бродить по горам, она – дитя равнины, и едва завидев родной пейзаж, девчонка забывает об осторожности. Король улыбнулся сам себе, чувствуя, как хорошо понимает ее. Стоит ли прятаться дальше? Эредину не пришлось долго размышлять над этим вопросом. Не заметив никого рядом, Цири принялась стягивать с себя блузку, тоненькими бледными пальчиками развязывать шнурок штанов. Зрелище весьма манящее. Цирилла улыбалась, почти смеялась сама с собою, и тонкая блузка полетала вниз, на траву, пока изящные ступни бежали в сторону песчаного берега. Она не носила белья, и небольшие розовые соски Ласточки тут же выдали ее отношение к легкой прохладе. Эльф замер, и язык его сам собой прошелся по нижней губе от уголка до уголка. Она красива, красива и хорошо сложена, окружность ее груди больше походила на девичью, не до конца еще созревшую, но от того желание Эредина только крепло. Подумать только, он ведь будет смотреть за тем, как Цирилла продолжит взрослеть, увидит, как она станет женщиной, матерью… Странное чувство. Ведьмачка избавилась от пояска, от сапог и штанов, она больше не смотрела по сторонам, отдавшись искушению прохладного озера. Эльф заметил, что и меча с нею не было, сон обещал быть безоблачным. Кожа Зираэль блестела на солнце, белая, точно мрамор. Ее хотелось коснуться, провести пальцем от ключицы к губам… Когда Ласточка оголила бедра, Эредин не отвернулся. Не стыд залил его лицо краской, а желание, желание вполне естественное. Во всяком случае, сам король объяснил это так. Он – мужчина, она – женщина, сама природа велела ему желать Ласточку. Король оставался в тени, ждал подходящего момента, и счел уместным самому избавиться от одежды. Он, в отличие от Ласточки, остался в белье, король не надеялся, что сегодня придется раздеваться… он ждал, что подобное произойдет на третьей, четвертой их встрече. Эредин распустил волосы, собранные в тугой хвост на затылке, он невольно сравнил черный, как безлунная зимняя ночь локон со своей бледной кожей. «Какие там критерии красоты у человеческих самочек?», – спрашивал себя эльф. Цири повернулась к незамеченному гостю спиной, она прыгнула в воду, и прозрачные брызги окрасили песчаный берег. Пора. Король Ольх не собирался красться, укрываясь тенью, отброшенной высоким древом… Изначально. Изначально он желал поговорить с ней издалека, но потом Зираэль начала скидывать с себя одежду, весело улыбаясь новому дню. Раньше, чем предполагал Эредин. Он мог бы остановить ее, только не захотел, зачем тянуть с этим. К тому же, зрелище оказалось весьма приятным. Эльф не возжелал лишить себя удовольствия. Он мягко прикусил внутреннюю сторону своей щеки, надеясь, что боль отвлечет от желания, что она вернет его обратно на землю. Цири не услышала, как Эредин вошел в воду, как озеро приняло его, а вода расступилась. Когда Ласточка, насторожившись внезапно покинувшей ветви куста птицей, обернулась, Король Ольх нырнул к самому дну. Он помнил, что здесь, неподалеку от берега, оно неглубокое. Можно было добраться до Зираэль, шагая по скользкому дну. Из-под воды эльф видел, как Цири кружится вокруг своей оси, как она не понимает, что происходит, почему тишина вдруг стала такой гнетущей. Король поднялся ровно за ее спиной, и его длинные черные волосы задели бедро Ласточки. – Зираэль, – улыбнулся эльф, когда девушка вскрикнула скорее от неожиданности, чем от страха. – Какая приятная встреча. – Ты, – прошипела она, инстинктивно пытаясь схватить меч, который всегда прежде носила за спиной. – Что такое? Нету? – притворно-ласковым тоном спросил ее король. – Но не волнуйся так сильно, он тебе и не понадобится. Если бы я хотел навредить тебе сейчас, Зираэль, я бы уже это сделал. Эредин понял: Цири хотела выйти из воды, покинуть озеро и скрыться в густом лесу, но замешкалась, вспомнила, что всю одежду она оставила там, на берегу. «Ты не убежишь от меня, я быстрее», – подумалось королю. Ласточка прикусила губу, чувствуя стыд за свою беспечность. Король осторожно улыбнулся, он не пытался приблизиться к Зираэль, только ждал, когда дыхание ее восстановится хоть немного. – В последний раз мы тоже виделись у воды. Помнишь? – спросил эльф тихо, и соловей вновь запел в лесной чаще. – Помню, тебя восхитило название реки, оно показалось тебе… Романтичным, – он смотрел Ласточке в глаза, и видел в них не меньше, чем душу. – Чего тебе нужно от меня, Эредин? – спросила Цирилла, прикрывая руками оголенную грудь. – Раз уж ты говоришь, что не желаешь причинить мне вреда… Желаешь чего-то другого? Голос ее звучал враждебно, колко, беглянка хотела поскорее закончить этот разговор. В Тир-на-Лиа испуганный маленький львенок говорил с Эредином совсем другим тоном. Сейчас же страх можно было разглядеть лишь в ее зрачках, бесконечно зеленых, блестящих, словно два изумруда. Зираэль не отворачивалась от Эредина ни на мгновение, не могла себе позволить еще раз допустить эту ошибку. «Здесь не будет мостов на моем пути, не встанет ни одной преграды», – сказал эльф сам себе. – Не бойся меня, Зираэль. Ты ведь не боишься Кревана, зачем тогда пугаться при виде меня? – он засмеялся, и Цирилла вздрогнула, словно от пощечины. – Еще бы мне его бояться. У вас с Аваллак’хом нет ничего общего, – прошипела она со злостью. – Почему же. Мы оба принадлежим к роду эльфов Aen Elle, мы примерно одного возраста, рождены в одном и том же месте, воспитанны в одной и той же морали, с одними и теми же целями, – перечислял король, пока не был прерван. – Хватит. Чего ты хочешь? – повторила она. – Подсматривать за мной, как мальчишка, прокравшийся в женскую баню? – О, нет, моя милая Зираэль. Знаешь, я ведь теперь – король. Если я прикажу, сотни таких, как ты, оголятся передо мною по одному только взмаху ладони. – Однако ты ладонью не машешь, ты зачем-то пришел сюда, – громко ответила Ласточка. – Соскучился по твоему голосу. Пугливый соловей не выдержал конкуренции, он спрыгнул с ветки и улетел, не мог перекричать говоривших. Сон этот целиком и полностью принадлежал воображению Цири, и она могла менять его, исходя из своего настроения. Король помнил предостережения навигатора, он действовал осторожно, мягко. Эредин боялся признаться самому себе, но, пожалуй, только предостережения Карантира заставили его не сорваться с места в мгновения особого напряжения. Она стоит тут, всего в паре метров… Совсем нагая. Совсем беспомощная. – Как, к слову, вы с Аваллак’хом поживаете, Зираэль? Судя по тому, что живот у тебя еще плоский… – Фу, – перебила его Ласточка, сморщив свой прелестный носик. – О чем ты? – О том, что Кревану, очевидно, не удается выполнить задуманное. Уже во второй раз, – добавил эльф словно для самого себя. – У него те же проблемы, что и у Ауберона? Вот уж не подумал бы. – Не знаю, что ты там себе навыдумывал, но Аваллак’х не… Он – мой учитель! – закричала Зираэль. Эредин вновь улыбнулся. Он понял, что попал точно в цель, затронул тему, что заставляла Ласточку нервничать, проводить ночи в раздумьях, отгоняющих сны. Он сделал шаг в ее сторону, и Цири не двинулась с места, будто и не заметив движения. Она не отводила взгляда, но теперь будто смотрела сквозь Эредина, прямиком за его спину. Король повел плечами, чувствуя, как Цири вновь возвращает ему все свое внимание. На этот раз она отвернулась, пусть и всего на мгновение, краткий миг слабости. «Смутилась?» – подумал Эредин, и довольная ухмылка снова захватила его губы. – Правда? – спросил он, вновь используя тон, которым обращаются к неразумному ребенку. – И он никогда-никогда не пытался дотронуться до тебя, будто случайно? Никогда не говорил тебе нежных слов, ожидая ответа? – Знаешь, это ведь ты подсматривал за мной из кустов, – нахмурилась Зираэль, и щеки ее чуть покраснели при упоминании. – А не он. – А я и не зову себя твоим учителем, – парировал эльф. – Мои намерения тебе известны, они весьма и весьма прозрачны. Прямо как эта вода, – Эредин сделал вид, что пытается заглянуть ниже, и Цирилла плотнее сжала руки на груди. – Что же до Аваллак’ха, милая Зираэль… Будь с ним осторожна. – Почему бы это? – поддавшись иллюзии безопасности, спросила Ласточка. На этот раз она шагнула эльфу навстречу. Руками она все еще прикрывала грудь, стыдливо прятала розовые бусинки сосков, образ которых так и всплывал в памяти Эредина. Он вновь невольно облизнул губу, заставив себя поднять взгляд, обратить внимание на лицо Ласточки. Она напугана, сбита с толку, почти так же, как в тот раз, на реке. Король почувствовал тянущее приятное чувство внизу своего живота, он не был уверен в том, что нега не отразилась на бледном обычно лице. Он хотел ее, хотел сильно, как никогда прежде. Утонченные эльфки, ни разу в жизни не покидавшие пределов дворца – ничто в сравнении с дикой и необузданной девой. Обладание такой – награда, Цирилла представлялась королю трофеем, самым желанным из всех. – Попробуй узнать, Зираэль, как именно умерла Лара Доррен, как умер ее возлюбленный чародей, тот несчастный человечек. Попробуй узнать, кто не простил их обоих кто привел разгневанный люд в укрытие, где они скрывались, – говорил Эредин, медленно приближаясь к Ласточке. – Отлично, только Аваллак’х не имеет к этому отношения, он любил ее, – огрызнулась Зираэль, но не сдвинулась с места. – Он и сейчас ее любит. – Не сомневаюсь. Любовь, Зираэль, странное чувство. Она точит тебя изнутри, превращая некогда милых ранимых мальчиков в злобных демонов, готовых уничтожить все живое. Любовь толкает нас на странные поступки, иногда такие, о которых приходится жалеть всю оставшуюся жизнь. Как думаешь, любовь отверженного, преданного эльфа – ничего не стоит? Думаешь… Он бы смог просто забыть? – Он не мог! – крикнула она. – – Но он сделал! – ответил король тем же криком. – Он поспособствовал убийству Крегеннана, он надеялся, что Лара вернется в наш мир после смерти любимого, и будет жить с ним долго и счастливо. – Ты врешь, – шепнула Зираэль. – Как бы я посмел, – улыбнулся эльф. Слезы не блестели под ее красивыми глазами, но Эредин слышал их в надломленном голосе. Бедная, несчастная Зираэль не могла поверить. Руки ее опустились сами собой, и взору эльфа вновь предстала грудь ведьмачки, стыд уже не занимал ее голову. Упругая, нежная… У него еще будет время, чтобы налюбоваться. Эльф с трудом заставил себя не опускать взгляд, не пытаться прервать наступление и сбиться с пути. Он ведь так близко к цели, так близко… – А когда она отказала ему снова, Зираэль, он поведал местным жителям и о ее местонахождении, – рассказал эльф, и расстояние между ним и Ласточкой составляло лишь пару шагов. – Может, надеялся, что она будет вынуждена открыть портал в мир Ольх, может, так и хотел… Чтобы ее убили, – шепнул эльф, подбираясь все ближе. Он был пламенем, а она – мотыльком, подлетавшим все ближе и ближе, запутавшимся, завороженным услышанным. Слова эльфа затронули ее душу, и Зираэль пыталась осознать новую информацию, сопоставить факты. Ветер шумел высоко в горах, небо медленно затягивали свинцовые грозовые тучи. На душе у Ласточки неспокойно, скоро начнется ураган, и многие из этих древ лягут на землю. Король Ольх ухмылялся, он выдал маленькую тайну Кревана, но не мог его винить. Будь Эредин на месте Знающего, он, пожалуй, смог бы придумать что-то более хитрое, он бы нашел способ отомстить Ларе, а после – вернуть ее себе. Впрочем, ему-то никогда не туманила разум любовь… Кто знает, на что способна она, поселенная в сердце Короля Дикой Охоты. Пока Цирилла приходила в себя, Эредин успел встать ровно напротив нее, он вновь сделал шаг, и соски Зираэль коснулись его оголенной груди, мягко пощекотали кожу. Несмотря на долгую дорогу, плоть Ласточки оставалась нежной и бледной. Аваллак’х, старый пройдоха, снабжает ее какими-нибудь средствами для походного ухода, готовит крем или мазь. Эльф наклонился к уху Ласточки, он задел ее мочку своими теплыми губами, и тяжело вздохнул. – Откажи ему, Зираэль. Может, он и тебя за это приговорит к гибели, – шепнул Эредин, чувствуя сладковатый запах ее волос. – Может, он и тебя отправит под землю. Цири отшатнулась, Король Ольх слышал, как она скрипнула зубами, как тихо выругалась на эльфском наречии. Звонкая пощечина заставила короля отвернуться от ведьмачки, и боль обожгла его щеку. Эльф проснулся, очнулся там же, где выпал из реальности – на софе, стоявшей в большой зале. С картин на него смотрели далекие предки, теплый свет заливал пространство. Король Ольх прижал ладонь к щеке, от пощечины, полученной в другом мире, не осталось и следа, но боль все еще гудела под кожей, будто происходящее во сне было реальностью. Эльф поднялся с места с громким рыком, так подходящим на отчаянный крик хищника. Эредин плотно сжал губы, встретил растерянный взгляд Карантира, следившего за его самочувствием. Навигатор поклонился ему, словно чувствуя вину в чем-то. Король устало вздохнул, гнев, вспыхнувший в его груди на долю мгновения, испарился, оставив после себя лишь сдержанное ликование. Зираэль проглотила наживку во второй раз… Пусть Эредину и пришлось несколько приукрасить историю Знающего. – Все прошло хорошо, мой повелитель? – осторожно поинтересовался эльф, продолжая записывать что-то в дневнике наблюдений. – Да, да, все отлично, – поспешно ответил король. – Она… В душе Ласточки бушует огонь страсти, Карантир. Мы должны сделать все, чтобы раздуть это пламя в пожар.