***
О! Сколько мяса! Еле дождался, когда этот душитель свалит! Подхожу к распростертому телу, осматриваю. Достаю скальпель для тонких операций, обвожу грудину круговым разрезом, обнажаю ребра. Начинаю отпиливать ребра, потом грудные мышцы, груди трогать не буду, ибо уже вялые. Мясо перематываю полиэтиленом и кладу в полиэтиленовый мешок. Стягиваю с тела одежду, отправляю её в канализацию, следом отпиливаю голову и туда же. Сзади слышу дыхание. Оборачиваюсь. Так и есть — бродячие псы пришли подкормиться. Ничего, мои хорошие, кое-что еще отрежу и пируйте. Отрезаю куски ягодиц и боков, всё тщательно упаковываю и отправляюсь в ночь. Сзади слышится рычание и хруст костей.***
Ричарда Пикмена агенты ФБР застали дома. Перехватили инициативу у NYPD и отправились допрашивать. Агенты Грэм и Кроуфорд оказались в огромном помещении, в котором стояли подрамники, мольберты, картины, пыль, грязь и над этим всем витал запах пота, алкоголя и наркоты. — Ричард Пикмен? — задал вопрос агент Грэм лохматому и небритому, отвратительно воняющему существу, найденному посередине этого гадюшника. — Ага, — икнуло оно, уставившись осоловелым взглядом на Уилла Грэма, — а ты кто? — Агенты ФБР Уилл Грэм и Кит Кроуфорд. — Ладно, — художник выпучил на них глаза, — сядьте где-нибудь, я щас. — Что вы намерены делать?! — Приберусь наверху и приведу себя в порядок. А вы можете здесь пока походить. Да не боитесь, я не убегу, — ушел. Агенты походили, посмотрели на разнообразных чудовищ и обнаружили пару свежих картин, на которых были изображены останки какого-то тела, влево и вправо от него уходили два монстра, но зритель их видел со спины, а на кости уже кидались демонические собаки. — Ну что же, господа, теперь я готов вас выслушать, — разительный контраст между тем, кого они нашли, и тем, кого они сейчас узрели. Чисто выбрит, благоухающий, аккуратно одет, причесан. Провел агентов в гостиную, налил кофе, предложил фрукты. — И что же ФБР ко мне привело? — Ваши новые картины, — жестко сказал агент Кроуфорд, толстый одышливый мужчина с лицом истинного пуританина, одетый в светлую рубашку с мелкими вышитыми рыбками, черные брюки и твидовый серый плащ, который не застегивался в талии. — Особенно серия Осенние Ужасы, — уточнил агент Грэм, который выглядел чуть лучше самого художника, до превращение оного в представителя творческой интеллигенции. — И что в них такого? — Лица женщин, которых вы нарисовали, фотографически походят на тех, кого убили в прошлом месяце… — Вона как, — Пикмен закурил, — к убийству я никакого отношения не имею. Мне это всё причудилось. — В смысле? — Ну, в начале того месяца взял я кокс у одного черномазого в Гарлеме, купил себе мескаля пару бутылок, бутыль сомы, ну накрякался до видений. А тут еще ветер дул… и в этом завывании я услышал крики, скрипы, шаги и перед глазами предстала картина бегущей женщины, которая оглядывается на темноту, а именно на смерч из осенних листьев, который обретает силуэт расплывчатой фигуры. И за что вы меня будете сажать? Наркотики я уже употребил, алкоголь выпил… — А остальные картины тоже нарисованы после убойной дозы? — поинтересовался агент Грэм. — Истину глаголешь, паря, — усмехнулся художник, гася сигарету в хрустальной пепельнице, — под наркотой я все тридцать портретов и написал. Вечером — кутеж, ночью — картина, утром — сплю до обеда. — Понятно. А откуда же тогда фотографические портреты? — Я — художник, мог запомнить, когда на пленэр хожу. — Понятно. Спасибо, что помогли… — агент Кроуфорд выглядел растерянным; видимо, как истинный пуританин, он уже свыкся с мыслю, что Пикмен и есть тот самый убийца, но, глядя на художника, агент понял, что оплошал. — А… у вас внизу две картины с разорванными трупами, — подал голос Грэм. — А… эти. Я тут русского самогона хлебнул, — поделился Пикмен, — и мне причудилось очередное преступление. — Те, кто уходит? — Лиц я не вижу. Не берите в голову, это мои глюки. — Еще раз спасибо. Уже за дверью. В машине. — Нет, этот неспособен удушить, — печально произнес агент Кроуфорд и куснул пончик. — Да, я не вижу никаких проблем в нем, — подтвердил Уилл, — и он… говорит правду.