***
На следующий день Дермот Фрэнсис Ши вызвал начальников участков на экстренное совещание. — Пропал начальник 23 участка Айзек Зильберштейн и была убита его мать. У кого какие предположения? — Удушена? — спросил кто-то в наступившей тишине. — Да. Тот же почерк. — Айзека могли прибить за компанию. — Могли, но его тело до сих пор не найдено, и выяснить — жив ли он или нет, мы не можем. Единственное отличие от предыдущих убийств, — комиссар полиции Нью-Йорка взял в руки отчет о вскрытии, — жертва не раздета и над трупом не надругались. Её удушили и бросили в подъезде. Нашли соседи. — Может начальник 23 участка всех и убивал? — нервно хохотнув, проговорил начальник 22 участка. — Наши люди, — отозвался на это агент Грэм, — указывают на то, что никто никуда из наших подозреваемых не выходил из дому. — А… мистер Лектор? — поинтересовался комиссар. — Его катер стоит около Бруклинского моста. Наблюдатели говорят, что он там проводит время с дамой. — Так, — Дермот Фрэнсис Ши сцепил руки в замок, — приказываю вам всем еще раз проверить вчерашний день и ночь наших подозреваемых, а вам, агент Грэм, надлежит выяснить, чем вчера занимался доктор Лектер. — Хорошо. — Все данные — мне на стол. А теперь все свободны.***
Начальник 23 участка, как в воду канул. По факту — оно так и было, но об этом знал только добрый доктор и его подружка. Но на встречу с агентом Грэмом Ганнибал явился при полном параде. — Агент Грэм? — Садитесь, — с ненавистью глядя в холеное лицо психиатра, выплюнул сквозь зубы Уилл. — Хорошо, — доктор сел и уставился на ФБРовца, — у вас проблемы? — Проблемы будут у вас, — Уилл взъерошил шевелюру, — где вы были вчера днем и ночью? — Я был с дамой. — Небось её ели? — ехидно проговорил агент Кроуфорд, который расположился за соседним столом. — Нет. Мы ели седло барашка и пили вино Шато Д’Икем. — И когда это было? — Ночью. А днем мы были в Карамельном яблоке, потом сходили в Нью-Йоркский Новый музей современного искусства, забрели в парфюмерный магазин мистера Гренуя. Погуляли по Центральному парку. — Свидетели есть? — Грэм нахмурился. — Камеры должны были нас засечь. — Имя дамы, которая была с вами? — Клэрис М. Старлинг, — доброжелательно сообщил доктор, — полноте, агент Грэм. Уверяю вас, что никогда не желал затащить вас в постель и никогда бы не стал вас есть, поэтому не стоит так нервничать. — Эта Старлинг, случайно не та, которая сошла с ума, после вашего непотребного ужаса? — поинтересовался Кроуфорд. — Нет, что вы, — обижено проговорил доктор, — эта моя подруга, она занимается благотворительностью. — Идите, — Грэм посмотрел на Лектера, — но учтите, мы проверим ваши слова. — Очень на это надеюсь. До свидания.***
В поисках начальника 23 участка был обшарен весь Нью-Йорк и соседние штаты в придачу, но ничего не нашли. Ричард Аптон Пикмен в день пропажи бухал в очень многочисленной компании. Всех нашли, допросили и выяснили, что художника видели около тридцати человек. Эрик Занн весь день провел дома, а вечером был на суаре в Линкольн-центре, где, вместе с своим маленьким оркестром, развлекал богатую публику. Джон Менд вышел из дому где-то в полпятого вечера с собакой-поводырём, проследовал до Центрального парка, где просидел около часа, после чего вернулся домой, где и остался. Зловещая тень повисла над городом. Где-то в переулках прятался неуловимый убийца, который наводил ужас на обывателя. Газеты обвиняли полицию, СМИ раздували скандалы, телевизионные шоу гонялись за миссис Кэрол Зильберштейн, чтобы выяснить всю подноготную её мужа и её отношений с свекровью.***
— Как же так? — спрашивала очередная ведущая очередного шоу, тараща накрашенные глаза, — ваш муж прятал вас от своей матери? — Понимаете, — мягко объясняла Кэрол, — его мать не хотела, чтобы он женился на шиксе. Она искала по всему городу чистокровных евреек и подсовывала Айзеку, но он на такие свидания никогда не ходил, говоря, что загружен работой. — Она была скандальная? — Конечно. Я пару её сольных выступлений слышала. — Она застукала вас с ним? — Нет, она обнаружила, что Айзек решил отправиться в отпуск без неё. — И миссис Рахиль Зильберштейн устроила скандал? — О, да! Это была громогласное сольное выступление еврейской матери, обнаружившей, что у сына есть свое мнение, — улыбнулась Кэрол, — это слышала вся улица… — А что же Айзек? — Ему надоело и он выставил мамашу на улицу. В отпуск он поехал со мной, а его мама потом целый месяц с ним не разговаривала и в гости не приходила, за что мы были очень благодарны. — А второй скандал? — Второй был на почве — твоя мама лучше знает, как, где и и с кем гулять сыночку! — И где вы его услышали? — В кафе. Я собиралась в больницу, а Айзек хотел меня довезти, но, к нашему несчастью, муж мой, — тут Кэрол всхлипнула, — столкнулся с матерью, которая решила внезапно навестить сына. Из-за этого она устроила скандал, и мы опоздали на прием… — Вам досталось? — Нет. Она, в силу своей еврейской близорукости, меня просто не заметила. Досталось Айзеку, ему предъявили обвинения в том, что он совершенно не любит маму, не возит её по курортам, не приходит в гости и отталкивает всех чистокровных молоденьких евреечек, которые мама так заботливо ему подбирает. — И чем дело кончилось? — Он арестовал свою мать за непристойное поведение на улице, выписал ей штраф и в течении нескольких месяцев мы её на районе не видели. — Это была миссис Кэрол Зильберштейн, супруга пропавшего мистера Айзека Зильберштейна, начальника 23 полицейского участка города Нью-Йорка.