Я тебе случайная и чужая

Разбуди меня. Не искала, но все же нашла. Дышу на свободе, Тоска умерла И не стоит того, Чтобы долго о ней. Разбуди меня. "Завтра" нас не оставит в живых. Наше время - уже Одно на двоих! И горят фонари, И свободен тоннель. Д. Арбенина

Никогда не обращала внимание на чужие машины на обочинах, а тут взгляд за что-то зацепился у придорожного бара на самом въезде в Москву по дороге из аэропорта. Мысль дернулась на нежданно знакомое и увидела автомобиль, который по всем расчетам уже давно должен был бы направляться домой, а то и стоять под подъездом, где жил Глейхенгауз. Да и сам хозяин авто должен бы был вкушать тихого семейного благополучия, а не сидеть в придорожном кабаке. Еще можно было просто проехать мимо, сделав вид, что ничего не заметила. Спокойно добраться домой. Закрыть двери, отгородиться от беспощадного мира в своей ракушке. Но она уже притормаживает, съезжая на обочину. - Глеб, я тут выйду. Садись за руль. Поезжайте домой с Дишей. Все-таки начальник в ней неизживаем. Разве что Диана может противиться этому материнскому голосу. Вот как сейчас. - Мам, ты что? Куда на ночь глядя?- голос дочери удивленный и встревоженный. - Кажется, у меня тут неотложная встреча,- отмахивается Этери. Еще какая отложная, но уже вышла из-за руля и направилась в забегаловку. Наверняка, молодые люди переглянулись за ее спиной и пожали удивленно плечами. А потом продолжили путь в сторону дома. Все устали. Всем хочется домой. Лишь ей нет покоя. Да еще вот этому, сидящему за столиком, на котором уже построилось три пол-литровых кружки из-под пива. - И медленно, пройдя меж пьяными, Всегда без спутников, одна Дыша духами и туманами, Она садится у окна. Может, Даниил Маркович и пьян, но, безусловно, поэтичен. Этери смотрит в мутный взгляд, губы ее изгибаются ядовитой улыбкой: - Так красиво блядью меня никто и никогда не называл, Данечка. Обычно как-то все проще, без цитат Блока. - Извини, я не это имел в виду,- смотрит, не отрываясь. - Глейхенгауз, повод, конечно, есть. Мы все молодцы. Но что-то ты не похож на празднующего успех штаба,- тяжело усаживается напротив. - Почему же? Есть ты, есть я. Самая компания для празднования. Мы заслужили,- нетрезвый смешок падает еще одной каплей в общее разочарование. - Ты же знаешь, я в таких местах не отмечаю,- устало отвечает женщина. - И зачем я только столько про тебя узнал, Этери? Мужчина машет официанту и просит повторить. - Дань, так нельзя. Завтра утром тренировка. Куда ты “накидываешься”?- с ним легко, но он тоже умеет утомлять. Они еще не въехали в Москву, она его еще жалеет, как своего, близкого, родного. В городе тумблер переключится, превратив их снова в коллег. Сама так выбрала. И он так выбрал. Это было обоюдное решение. Этери держится за мысль о правильном и обоюдном, потому что, отпусти она эту идею, развалится вся конструкция взаимоотношений. - Не переживай, мать-наседка,- отмахивается мужчина.- На тренировке я буду бодр и весел. Как всегда. Четвертая кружка пива приземляется с подноса официанта на стол. - Пей свое пиво и поехали,- вздыхает блондинка.- Я домой хочу, в конце концов. - Ну и вали!- вдруг грубо отвечает хореограф.- Я тебя не приглашал сюда! Это мой праздник! - Дома надо праздновать, Даниил Маркович!- рука с крупным кольцом подпирает щеку, и жалеющий взгляд долго немигающе смотрит в лицо мужчине. - И не смотри на меня так. Здесь! Я тебе здесь никто. Ты так решила!- нервы натянуты у обоих. - Мы вместе так решили,- негромко поправляет Глейхенгауза Этери. Оба замолкают. Кружка пива опустошена на две трети. - Иди, Этери, иди,- он неловко машет рукой в сторону входа.- Клянусь, последняя кружка и еду домой. - Ну и отлично,- женщина продолжает спокойно смотреть на собеседника.- Я тебя отвезу. Все равно на моей машине Глеб Дишку увез, а тебе в таком состоянии за руль нельзя. Мужчина дергает губами в короткой, явно подавляемой улыбке. - Вот брошу тебя здесь. И добирайся, как знаешь,- шипит Глейхенгауз. - Не неси глупости,- морщится в ответ на его слова блондинка.- Я не виновата, что ты недоволен своей жизнью? - Ну почему же? Иногда я даже счастлив,- пожимает плечами Даня.- Сейчас вот почти. Мне только очень мешает, что скоро снова начнется притворство и ложь. Кружка опустошена. Этери поднимается со стула и протягивает длинную ладонь: Давай ключи, пора ехать домой. Ее руки на руле - художественное произведение. Светлые пальцы, обхватывающие темную кожу оплетки. Он смотрит, молчит, любуется. Москва съедает их. Разлучает. Она аккуратно паркуется у его дома. Вызывает такси. В салоне темно, тихо, совместно и уже розно. - Серега сказал, что у нас новый сезон бесконечной истории,- вспоминает в темноту Даня с улыбкой. - Это он про фигурное катание,- поясняет Этери. - Само собой,- соглашается мужской голос рядом. Бело-желтое такси с логотипом через обе боковые двери тормозит в 10 метрах от их машины. Этери молча выходит и исчезает из их общего мира. Они дома. Они отдельно. Они друг другу чужие. Даниил еще успевает попросить: - Доедешь, позвони! **** - Я так понимаю, она меру лучше тебя знает, да?- женский голос ударяется в висок еще до того, как он включает свет в прихожей. - Оль, я очень устал!- пытается избежать разговора Даня. - Ну да, бывает,- разворачивается и исчезает из поля зрения девушка. Нормально они живут. Нормально. Ну, подвезла коллега перебравшего мужчину. Ну и спасибо ей! В ванной шумит душ. Жизнь течет своим чередом. Он дома. Все у них хорошо. Откуда-то из прихожей раздается женский смех. Оля вздрагивает. Знакомый смех. Страшный. Значит Даня так и не поменял мелодию звонка на ее номер. Даже в их доме от этой женщины не спрятаться. Она продолжает смеяться и наполнять собой стены, в которых давно уже другая правит бал. И расставаться с этим смехом ее мужчина не собирается.