Убирайся

Ноябрь. (Не помню какое число. Впрочем, не важно.)       Сегодня ничего не происходило. В груди больно. Сердце не выдерживает. Зачем я здесь? Зачем пишу? Чтобы в очередной раз не найти причины жить? Какая разница? Я же в любом случае не смогу переступить этот порог стыда. Я инвалид. Я искалечен как телом, так и душою. Парализован. 3 Ноября       Сал солгал. Опять. Чувствую себя убого из-за этой лжи. Будто кажусь хрупким для других. Ужасно. Ещё и оправдывается. Говорит, что из-за слабой памяти не может позволить себе лгать. Пиздабол. Я не имею права его осуждать. Я и сам лгу. Лгу как последняя сволочь. Но кого ебёт чужое горе? Кого ебёт чужая правда? Я никому не интересен, даже себе. Неполноценен. 9 Ноября Просто испытал потребность хоть что-то сюда записать. Не люблю бывать в этом бардаке. (Слова зачёркнуты) 13 ноября Хотел бы я быть более самостоятельным. Я до дурноты ненавижу все эти переодевания, лапанье члена и задницы кем-то, кроме меня. Мне будто наступают на горло. Я задушен этой жизнью. Хочу это прекратить. Снова не помню числа. Пускай будет 13,5 ноября. Сегодня мама споткнулась о мою коляску и сказала папе отъебаться. Смешно, она обычно не матерится. Надеюсь она не сильно ушиблась. Казалось, ей было очень больно. Не стоило смеяться над этим. Чувствую себя сволочью. 28 ноября Не вижу смысла оспаривать недостатки плюсами. Всё равно недостатки от этого не уйдут. Сал ударился боком о тумбочку. Хахахах, так ему и надо. Поменьше будет этой трупной рожей светить. Откин сказал, что одно действие перекрывает другое и я ещё могу всё исправить по отношению к друзьям. Дурость не более. Прошлые обиды мне значит простят? 30 ноября . 1 декабря (Половина текста зачеркнута. Невозможно прочесть)       Говорят, ревность знает больше, чемправда чем правда. Поверить не могу, что я ревную. Ещё такая девушка... Жизнерадостности столько, что не понятно, куда её девать. Явно проигрываю. Даже не понятно, когда я успел привязаться. Ненавижу. Сложно сказать кого я ненавижу. Себя, за то, что (слово зачёркнуто) привязался. Или Сала за то, что каким-то образом начал считать себя пожизненно обязанным и стал частью моей жизни. Это же я виноват в аварии. Я выбежал на красный. Так почему он продолжает приходить, раз вины его толком нет, и нравится ему другая? Глупость. Идиотизм. Может, это карма? За то, что скидывал всё на него? Заслужено, не заслужено, всё равно обидно.       Хочется вскрыть свою черепушку. Интересно, одобрят ли мне лоботомию, если я буду огрызаться на вопросы врачей и приеду бухой в хлам? Хотя зачем мне эта лоботомия? Стану ещё большей обузой, чем сейчас. iwtkmsbidwmfaftbs Неважно. Я сбился. Не помню, что хотел написать. Сейчас подумаю.Что за бесполезное скопление бумаг и мыслей. Ощущение, что сейчас я не просто сделаю что-то неправильно, если не соберу мысли в кучу, а напишу именно то, чего категорически не следует указывать. А какая разница? Да-да! К чёр(конец листка сгорел)       Заебали! Делают меня зависимым. Суки. Постоянно окружают меня со своим вниманием. Даже не понимаю, почему я так злюсь. Они желают мне добра, но я будто лишаюсь пространства для собственных действий. Расписание составляют за меня, моют, кормят, одевают. Словно убогий вторичный продукт, на который потратили титанические усилия. Аж виноватым себя чувствую.       Как бы так убить себя, чтобы никто меня не хватился? Чтобы нигде не мелькать и всё было тихо... Тихо так. По-английски. А как насчёт того, чтобы опять устроить громкий скандал? Я же как раз на грани. Нет, не выйдет. Плохая идея. Только больше вины почувствую. Но ведь тогда и желания провалиться под землю будет больше! хахахах, да я гений! И в кого я такой умный уродился? Куда только мысли уплывают... Впрочем. Это моя голова. Что хочу, то и делаю. Нужно найти увлечение. Ноя Но я ни в чём не хорош. 5 декабря       Не хочу участвовать в своей жизни. Хочу курить.

***

      Книжка с помятым от удара уголком с громким хлопќом закрылась и схоронилась под кроватью. Повезло, что Фишер не выкинул сигареты. Но вот зажигалки под рукой не оказалось. Пришлось смотаться на кухню за спичками. Старое окно с деревянной створкой мягко открылось, и в маскоподобное лицо подул прохладный воздух. Разглядывая пространство вне дома, парень затянулся горьковатым густым, как варенье, сигаретным дымом. Заполненная пустота в груди в конце концов утихомирилась. Ещё одна затяжка, с конца сбит пепел, шелест книжных страниц. Осознав, что нечему поблизости так нежно шуметь, СиДжей кинул взгляд вниз и столкнулся с холодными голубыми глазами, — ЁБ ТВОЮ МАТЬ! — резко подаваясь назад? инвалид больно ударился затылком о приоткрытое окно из-за чего задрожали стёкла , — Ты что здесь делаешь? Едва Фишер открыл рот, как на губы упала горячая ладонь и придавила пониже к земле. В дверь постучались и латунная ручка медленно покрутилась. В дневном проёме показалась голова, волосы распущены, из одежды только трусы, — Мама просила потише восторгаться. — Да-да, прости. Сова чуть в комнату не залетела, испугался.       Нос мужчины недовольно сморщился, — В следующий раз кури либо в гараже, либо вообще не кури. Так все вещи провонять могут.       Виновато кивнув, Крис улыбнулся и затушил сигарету об отлив. Пепел, упавший ранее на макушку Сала, он тоже попытался стряхнуть, но лишь аккуратно погладил по голове и размазал. Когда дверь закрылась, он отодвинул кудрявую чёлку вбок и вновь глянул вниз, уже стараясь говорить шёпотом, — Ты что, дурной, здесь забыл? Почему домой не пошёл?       Обезоруживающая улыбка появилась на изуродованном шрамами лице. Ноги затекли и пришлось потрудиться, чтобы устоять на покалывающих ногах. Опершись об оконную раму, Сал кокетливо наклонил голову и прикусил губу. Перед глазами СиДжея показалась знакомая вещица. От осознания, что все его мысли так нагло читали у него под носом, жаркая краска залила лицо. — Не знал, что ты следил за мной в тот день, — хитрый прищур пронзил блондина и лишил всякой воли, — Не в твоём это стиле. — А вот читать чужие дневники явно в твоём, — бравирующая интонация красиво играла в гулком голосе, — Я не следил, а мимо прох... Проезжал, — скрестив руки, инвалид ущипнул себя. — Вот оно что. Хорошо, — по-хозяйски пролезая через окно, Сал погасил улыбку и бросил тетрадь в мусор, будто это не что-то личное, а так, фантик от невкусной конфетки, — Раз я такой плохой, продолжу соблюдать моветон. — растаптывая всякие понятия приличия, парень навис над колясочником, оставляя между лицами их пару сантиметров.       Скривившись в защитном отвращении Кристофер старался отодвинуть голову назад или в плечи, но лицо со шрамом неизбежно надвигалось, — Что ты имеешь ввиду? — от напряжения шея заболела. Терпеть более было невозможно. Резко вытянув голову вперёд, он столкнулся лбами с парнем, — Ауч!       Грубая прохладная рука потёрла лоб, приподнимая кудрявые волосы, — Ну что ты сразу в драку лезешь? Я же всего лишь хотел задать тебе пару вопросов. — Это по какому же праву? Что, если я не хочу отвечать? — Ты, разве, не хотел выговориться? — кивок в сторону тетради.       Парировать было нечем. Сдвинув брови навстречу друг к другу, Крис ничего не ответил. Отчаянно хотелось стать маленьким, сжаться, стать самой незначительной песчинкой. Уничтожиться. Но деваться некуда. Тяжело выдохнув, Крис крутанул колёса, стараясь увеличить дистанцию, и подъехал к брошенной тетрадке. Рука прошлась по грязным опалённым страницам. Бутафорское всё какое-то. Чтоб слушать захотели. Бред, — Хорошо. Рискни. Мне уже нечего терять.       Как-то особенно живо, будто давно его пекли невысказанные вопросы, Сал улыбнулся и расслабленно уселся на мягкий ворсистый ковёр, — Что для тебя свобода? Чего ты хочешь?       На заданный вопрос блондин обречённо прикрыл лицо и беззвучно взвыл, не зная, что сказать,— Я хочу... Самостоятельно следить за гигиеной и... иногда оставаться с самим собой, — пробел в мыслях ущипнул за мозги, впервые он пожалел, что от дневника толком ничего не осталось. Казалось, оформить правильную мысль на словах невозможно. Взяв ручку со стола, Кристофер подпёр нижнюю губу пластиковым колпачком и осмотрел белёсый потолок в поисках ответа, — Дай мне время.       Почесав затылок, Крис задержал дыхание и рывком оказался на матрасе. Прошло минуты две, прежде чем он смог, хоть что-то написать. Сал тем временем терпеливо ждал, перебирая пальцами по ковру. Написав на клочке бумаги несчастные шесть слов, колясочник вырвал листочек и сложил в кривой самолётик. До Фишера тот даже не долетел, — Сал, тебе тут весточка прилетела.       Поспешно развернув оригами, парень прочёл написанные инвалидом откровения "Свобода — способность самому за себя отвечать". Вот оно что. Внимательно очерчивая контур фигуры Кристофера, Сал привстал и на коленях подполз к кровати, положив голову близ чужих ног, — Думаю, я могу помочь тебе. — Эх, гладко стелешь, да жёстко спать, — устало зевнув, парень лёг на кровать и постарался перевернуться набок, фиксируя ноги так, чтобы те служили опорой, — Мы как два магнитных полюса — ты положительный, я отрицательный. — А я думаю как раз наоборот, — длинные чернильные ресницы сонно прикрывали лазурные радужки. — Почему это? Я же толком тебе ничего хорошего не сделал. — У тебя родители славные. Чем больше страха испытали люди в детстве, тем больше от них будет зла.       Сид искренне поражался, как красиво говорил Фишер, и как ужасно он пел, — Долго придумывал? — весёлая ухмылочка украсила щетинистое лицо, — Ладно. Что ты там предлагаешь делать? Даже интересно стало.       Не теряя ни секунды, парень перебрался на кровать и отобрал у колясочника письменные принадлежности, но, забыв, зачем их взял, вернул. Пошаркав ногтем по шершавому шраму, он попытался вспомнить, чего вообще хотел. Идея была, а за ней ничего не стояло. Потупив немного в одеяло, Сал наконец распахнул глаза, — Точно! Запиши, что тебя больше всего волнует по пунктам и мы придумаем, как их решить.       Пока Кристофер усердно думал, составляя список, он неожиданно встрепенулся. Вертлявый ум всячески заводил инвалида в самые потаённые уголки разума, — Сал. А что с тобой? Как ты себя чувствуешь? — не один колясочник был пострадавшим. Ухаживать за ним и терпеть его выпады куда сложнее. — Ты о чём? — удивлённо всосав губу, Фишер дёрнулся и заёрзал, — Со мной всё хорошо. — Вот только здесь не ври. Думаешь я идиот? – брови нахмурились. Блондин сел и больно ущипнул одну из ног, — Твой шрам на лице давно зажил, а ноги свежие, как только-только разрезанное яблоко. — Лгать, что у меня всё плохо — издеваться над собой, как над честным человеком, — парень мгновенно сжал зубы, чуть не прикусив язык. Скрывал до последнего. — Обычно так говорят те, кому хуже всего, — подперев щеку рукой, блондин закрыл ручку колпачком и ткнул в солнечное сплетение, — Покажи-ка ножки. — Ты ведь понимаешь, что это сексуальное домогательство? — Кончай эти бабьи отговорки, — в списке появился ещё один пункт, — Я не получу никакого удовольствия, разглядывая твои шрамы. Мне всего лишь нужно доказательство твоей лжи.       Казалось, Сал напрягся. На щеках проступил румянец, — Я стесняюсь.       Абсурднейшая отговорка смутила инвалида и пришлось закрыть тему. Только через пару минут до него дошло, что недавно этот самый стеснительный мальчик без всякого смущения залез нагой в ванную к Кристоферу. Но продолжать спор казалось неуместным и было решено сберечь аргумент на будущее.       Когда инвалид закончил писать, Сал подвинулся поближе к парню и с сокровенной интимностью изучал каждый пункт, — Так. По поводу личной гигиены я попробую решить вопрос как можно скорее. Другие нюансы потребуют больше времени.       СиДжей не знал что думать. Столько доброты и желания вытащить его из этого беспредельно расширяющегося уныния. Казалось, улыбаться было очень даже уместным, но для колясочника, пребывавшего в ужасном настроении с самого утра, подобный жест казался постыдным. Поэтому он лишь послушно кивнул и постарался перевернуться так, чтобы всё тело оказалось на кровати.       Сал присел у изголовья кровати и положил руку на мягкие волосы, — Расскажешь, почему ревнуешь?       Недовольно скуксив нос, Крис спрятал лицо в покрывале, но по-детски поворачивал голову так, чтобы не оставалось места, до которого не дотронулась чужая рука, — Не знаю. Наверное, боюсь, что опять останусь без друзей. Не могу сказать точно. — Боишься, если заведу девушку, ты будешь мне не нужен?       Смущённое молчание. — Не волнуйся, я никогда тебя не оставлю.       Наконец, впервые за долгие дни, СиДжею удалось провалиться в сон. Как только блондин засопел, Сал замотал парня как куколку и ушёл через окно.