– Давай крошка, впусти в себя, – деревянная ложка шлёпнула по рисовой начинке, – О-о-о да! Да! Именно так! Ты хорошо справляешься!
Со стороны раздался кашель. Всосав губу Сал обернулся и незамедлительно втянул голову в плечи. На него тяжело по-матерински вздыхая смотрела Бараска, иногда бросая взгляды на индейку. И без слов было понятно – на сегодня и на завтра, и, в общем, навсегда от готовки он освобождён, так что Фишеру ничего не оставалось, кроме как, почесать указательным пальцем нос и сесть рядом с посмеивающимся Кристофером.
– Молодец, – блондин рассмеялся, передавая Салу овощи, чтобы тот нарезал их вместе с ним. Как бы мальчики ни хотели побыть вдвоём, к социальным работам их приобщил Николас, аргументируя обычной человеческой помощью, и что они тоже будут есть – не время отлынивать.
Фишер неловко помялся и на́чал натирать морковь, – Мог бы и сказать, что она рядом, – тёрка резанула по пальцу. Он ойкнул, посмотрел на небольшую ранку и положил палец в рот, слизывая языком капли крови, – Ну, точнее, что она смотрит.
– Мам, дай пластырь, у нас тут раненый, – Крис отложил нож, – Я бы сказал тебе. Не стони ты на всю квартиру, шлёпая несчастную индюшку по промежности.
Сал глупо улыбнулся, как ребёнок, чья шалость удалась, – Я же был предельно интимным, мог и перекричать.
Христоф закатил глаза и хотел что-то ответить, но его перебил неожиданный дверной звонок. Он никого не ждал. Любопытно оглядев коридор, куда выбежал отец, Крис собирался прокатиться в том же направлении, но его почти сбил перепуганный батя с криками: «Бараска, он опять это сделал! Опять! Почему я должен был открывать?»
В дверях появился знакомый мужчина. Чёрные пряди с переменной сединой от каскада были сформированы в странном зачёсе так, что верхушка выглядела как неуклюжий ирокез, нижняя часть пушилась в разные стороны, а самые длинные пряди были заплетены в две аккуратные косички. На лице было множество родинок, часть из которых можно было посчитать контуром для надреза скальпелем. На голом теле красовалась старая потёртая женская кожанка, на спинке которой был салатовый инопланетянин. Свободные зелёные штаны-шаровары с подсолнухами то и дело спадали с худых бёдер и норовили открыть вид, на величественные холмы, но их успевали подтягивать, – Ах, Ник, рядом с тобой холоднее, чем на улице в пургу.
Старший Джоуи молчал, прикрывая руками шею. Бараска лишь рассмеялась.
– Может, для разнообразия, попытаешься расположить его к себе, а не быть мерзким? – закрывая собой мужа, чтобы тому было спокойнее, ответила за Николаса брюнетка.
– Но Раска, ты же меня понимаешь. В этом случае сложно устоять.
Как-то по-кошачьи довольно, Бараска улыбнулась, – Ещё как понимаю, но мне это можно, а вот ты не заслужил.
– Тут и заслуживать не надо, ему просто нельзя! – выступил Ник и, распуская волосы, заправил их в воротник, – И не давай ему советов, как меня соблазнить.
Более не обращая внимания на пару, Марти взглянул на ничего не понимающего племянника, – Христоф! Как я рад тебя видеть! Ты подрос, а ведь раньше был во-от таким маленьким, – Марти указал чуть ниже плеча парня, – На целую голову выше!
Крис от такой шутки растерялся, не зная, что ответить. Мог бы для приличия сказать, что вымахал и повыше. Подумав пару секунд, он всё же улыбнулся, – А вы, как я погляжу, всё такой же опоссум. Это ведь мамина куртка?
Мартимьян улыбнулся и вздохнул, – Дай я тебя обниму.
– Так, помойся для начала, – старшая Джоуи отгородила сына от дяди, – У тебя по волосам видно, что три дня не мылся. Будь добр.
– А где у вас ванная? – не стал бастовать мужчина, явно разочарованный, что младшего Джоуи обнять не позволили.
– После ванной обнимешь, – постарался подбодрить дядю блондин.
Стоило Брожеку скрыться за дверью, как взгляд переметнулся к женщине, – Мам, почему ты не предупредила, что дядя приедет?
– Хотела устроить тебе сюрприз, но вышло как-то менее эмоционально, чем я ожидала
– Это из-за того разговора о гетероравновесии?
– Вы о чём? – вклинился в беседу доселе молчавший Фишер.
Крис покрылся лёгким румянцем и отмахнулся. Ни от кого не могло спрятаться его смущение в том числе и от матери, – Да забей.
– Нет, милый, он здесь проездом, но, если хочешь, можешь обсудить с ним и эту тему. Учитывая ситуацию с папой, он не будет смеяться.
– А-а-а, – многозначительно протянул Фишер, будто догадался не только о чём они говорят, но и о задумке всего мироздания.
– Ты догадываешься? – шутки ради поинтересовался инвалид, услышав это протяжное «А». Может, его мысли прочитали, если это так, то надо быстро придумать, как выкрутиться в изображениях. Фишера и года знать не нужно, чтобы читать издаваемые им звуки между строк – Христоф подозревал, что тот просто делал вид, что всё понял, чтобы ему поскорее дали ответ на все вопросы, раз он всё осознал.
– Догадываюсь, – парень всосал губу.
– И о чём же ты догадываешься?
– Этого я пока сказать не могу.
– Ну понятно всё с тобой, – махнул на него Крис, – Думаю, эта тема покажется странной после стольких лет отсутствия общения, мам. Да и неинтересна мне эта тема.
– Как знаешь, я лишь предлагаю, – пожала плечами женщина.
Марти наконец-то вышел. По скорости водных процедур закрадывалось подозрение, что тот просто постоял под горячей водичкой, ничего не делая, и вышел. Завидев его Николас спрятал Сала за себя, скрывая парня он похотливого отшельника. Марти заметил эти манипуляции, но для начала заключил в объятия племянника. Крис обнял в ответ.
– Дядь Марти, ты прям как рак – горячий такой.
– Белое каление, – улыбнулся Брожек, разглядывая свою распаренную руку, на которой не виднелось ни единого красного следа.
Наконец он отстранился, по родственнически поцеловал Криса в щёку и поглядел на голубую макушку за плечом зелёного джемпера, любопытно разглядывавшую новоприбывшего, – Кто это тут у нас? – он подошёл, но Николас загородил проход, – Да ладно тебе, ничего я ему не сделаю.
– Так я взял и поверил. Ты десять минут назад лизнул мою шею, а теперь ты предлагаешь подпускать тебя к нашему Салу?
Чёрная бровь раздражённо дёрнулась на слове «Нашему». Собственническое поведение в любом его проявлении, явно раздражала брюнета. Но неожиданно Марти смягчился, – Тогда давай так. Я обниму тебя по нормальному и заодно поговорю с Салом?
Николас замялся, ему всё ещё было не по себе, – Хорошо. Но только нормально!
Брюнет подошёл ближе, выбирая, как обнять блондина. За талию слишком пошло, хотя для него это проблемой не было, а за шею слишком скучно, даже не пощекочешь дыханием. Но всё-таки он дал обещание не трогать чувствительную точку ни в каком откровенном смысле. Руки обвили шею, ограждая её от лица Мартимьяна, – Какой же ты пугливый, – Николас молчал, робко обнимая брата жены, но с явным наслаждением. Он не ненавидел Брожека, просто побаивался. Так что дружеские объятия он любил. Касаясь ухом светлых волос, Марти понежился и с удовольствием взглянул на Фишера, – Привет, ты друг Христофа?
– Ну мы условились на женихе, – усмехнулся Сал и пожал руку мужчины.
– Вау, новый член семьи! Иди к нам! – брюнет с улыбкой разомкнул руки, протягивая их вперёд и опаляя горячим дыханием шею Николаса, из-за чего тот немного дёрнулся.
Сал деловито обнял Ника со спины и заключил руки под лопатками Марти в замок. По голове погладили, – Ник прям курица на вертеле. Один спереди, другой сзади.
Марти залился смехом, а старший Джоуи лишь улыбнулся, видимо, из детского упрямства сдерживая смех. Сал отошёл от мужчин и сел на стул рядом с Крисом, – Забавный у тебя дядя.
Почему-то Крис испытал наплыв ревности. Его обидел тот факт, что у них всё вышло так легко и радостно. Хотелось так же, но блондин сам был виноват, что так долго злился. Выпрямившись, он посмотрел Фишеру в глаза и сказал с еле скрываемым похожим на тошноту беспокойством, – Меня ведь не бросят, уезжая в закат?
– С чего бы? – изумился Сал, – Я хочу оставаться с тобой.
Улыбка отразилась на ясном лице, вызывая ямочки на щеках. Казалось, ничто не могло омрачить детскую радость Криса. Он всё больше и больше влюблялся, осознавая, как сильно не хочет терять друга. Эти таящие смех глаза, нежная внимательность, голос с хрипотцой, руки. Он и сам не заметил, как засмотрелся на голубые радужки. И как забеспокоился Сал.
– Чел, ты чего? Всё хорошо?
Из транса его вывели щелчки пальцами перед лицом, – А? А… Я э… Да, всё в порядке. Проверял ментальную связь, но, видимо нет её у нас, – Кристофер зарделся, глупо улыбаясь. Совсем забылся.
– Хей, айда в гостиную! – Марти успел сбе́гать за парой карточных колод к себе в автодом и воодушевлённо звал с собой, – Пока Ник с Бараской закончат, мы такой карточный домик забацаем!
– Не знаю, – младший Джоуи отпирался больше ради приличия, нежели действительно хотел остаться помочь, – Мы вроде помогаем тут.
– Ну, если хочешь, можешь остаться, мы не против, – пожала плечами брюнетка и поставила индейку в духовку.
Крис оставаться не собирался, поэтому отбыл вместе с Салом и дядей.
Так как до пола с коляски дотянуться было сложно, нижние ряды достались Марти с Фишером. У Криса была наисложнейшая задача – не дышать в сторону пола и не завидовать, пока не дойдёт до его высоты. Крис сделал ещё лучше и привёз дополнительную колоду из своих запасов.
Первые этажи всё никак не удавались, даже когда парень не дышал. Под конец ему надоели эти потуги, и он спустился на пол, чтобы построить первый этаж с теми, кто постоянно говорил, что ему надо перестать дышать, а сами вздыхали, когда удавалось построить ряд, чем и рушили конструкцию.
Карточный домик так и не вышел ни у кого из них. Сдавшись, они просто рассортировали карты по коробкам и разложили пасьянс. Крис зевнул. Игры с долгой концентрацией и вниманием не были его стезёй, да и скучно – никакого эмоционального мандража. Ничего он от того, что всё разложит, иметь не будет. Пока он зевал, Сал решил размяться и сел на шпагат. Марти тоже захотел, но встал не так, как надо, из-за чего они на́чали учиться садиться на шпагат. Наблюдать за тем, как Сал из раза в раз раздвигал ноги, очень увлекательно. Он вновь встал и сел рядом с Марти на корточки, кладя руку на бедро близ ягодиц.
– Ты очень гибкий, но эта часть завтра будет болеть.
По улыбчивому лицу мужчины Крис догадался, что тот хотел ответить что-то похабное, глядя на руку, на бедре, но, посмотрев за спину Криса, поднял руки в примирительном жесте, – Это не я! – рука вновь прошлась по бедру, видимо, по привычке массируя мышцы, чтобы их расслабить, и Марти не удержался, чтобы не застонать, действуя на нервы женщине.
– Сал, учти, у него остроконечная кондилома.
– Чего? – Фишер удивлённо всосал губу и отнял руку от ноги, – Я не…
– Хей, я же не рассказываю, какого цвета у тебя трусы! – перебил брюнет.
– А это здесь при чём? – Бараска изогнула бровь.
– Отбросим фасоны – форма тряпки значения не имеет и внимания нашего не стоит. Все мы знаем, как цвета влияют на настроение. Холодные успокаивают и замедляют время, а тёплые – разжигают, делают нетерпеливыми. Лично я рассматриваю цветовое деление CMYK, так как RGB больше подходит для описания физических явлений. Для более понятного описания возьму цвета радуги. Красный выступает за эмоцию гнева. Очень часто этот цвет путают со страстью, но я бы сказал, что только сочетание жёлтого восторга и голубого возбуждения может дать такой результат. Оранжевый отвечает за настороженность, в редком случае интерес. Зелёный не является смесью жёлтого и голубого. Салатовый говорит о том, что носитель восхищён или доверчив, а тёмно-зелёный говорит о страхе. Синий на трусах говорит о скорби и горечи, и самым последним идёт фиолетовое отвращение, скука, брезгливость. Вы скажете, а как же белый и чёрный? Я учёл даже это! Белый – цвет беззаветной детской открытости, его можно раскрасить любым цветом, каким только захотите, а вот чёрный – наоборот. Высшая степень отрицания. Его не покрасишь и не выведешь. Самая что ни на есть депрессивная клякса. Цвет исподний может многое рассказать о внутреннем мире человека, ведь, надевая трусы, он думает о раскрасе с особой интимностью.
Говорил он на тему нижнего белья так, будто защищал диссертацию, – Поэтому я трусов не ношу, чтобы никто не прознал, что у меня на душе, – гордо подытожил Мартимьян и оглядел присутствующих. Бараска кивала, якобы внимая его речам. Кристофер по-доброму посмеивался. Сал закусил себя за губу. Он знал, что смеяться ни в коем случае нельзя, Марти делился самым сокровенным. И он не засмеялся, но какое было усилие.
– Я считаю, тебе нужно открывать свои лекции, по этой теме, люди должны услышать, – с серьёзностью в лице заявил Сал.
Крис не выдержал и рассмеялся, не в силах успокоиться. Опершись о сиденье кресла, он попытался забраться, но получалось так себе, – Сал, помоги пожалуйста.
Не теряя ни секунды, Сал приобнял друга за талию, поднимая того на кресло. Отпускать совершенно не хотелось, но Крис отпустил, – Спасибо.
Тем временем Бараска подошла к брату, – Слушай, я не запрещаю тебе ничего, но сегодня же рождество – время для семьи и для подарков. Сделай мне подарок в виде довольного сына. Я же просила.
– Да я ещё сделать ничего не успел, – раздражённо выступил Марти, беспричинные нападки начинали выводить из себя.
– Ты прав, – брюнетка слегка поникла, – Я просто слишком волнуюсь. Он так к нему привязался… А такой красавчик, как ты, уже достаточно парей повидал.
– Ай лиса, ну какая лиса! –Марти покачал головой, – Ты в них не веришь. Они хорошие друзья.
Пока родственники разговаривали, Крис оглядел свои ноги. На вечность бесчувственные, как тухлая говнина, бесполезные. Если бы только он мог хотя бы чувствовать. Даже не обязательно ходить. Главное – ощущать тёплые касания. Фишер тем временем заинтересованно подслушивал в надежде выудить информацию, интересную конкретно ему. Он дёрнул Сала и заставил наклониться.
– О чём болтают?
– Да так, мелочи, – отмахнулся курчавый.
– Зачем тогда подслушивал? – указательный и средний палец заключили между собой шрамированный нос и нежно провели вниз, заставляя зажмуриться от удовольствия.
– Шалил, – улыбнулся Сал, он выглядел насмешливым и довольным. Жизнь играла в глазах. Внезапно он встал, доставая, маленькую коробочку из кармана и протянул её Крису, – Держи.
– Это что? – руки всё никак не могли открыть коробочку, чем-то напоминавшую мазь "Звёздочка", – Слушай, а это вообще открывается? – что-то звякнуло, – Видимо, да. Экх… – внутри оказался маленький ключик от детского дневничка, второй, судя по всему, остался у владелицы, – Что за ключ?
Сал с умешкой взялся за чужие запястья и пропустил пальцы в вьющиеся водопады волос, – Это мой подарок на Рождество. С ним у тебя будет доступ к моей голове.
Крис моментально загорелся. Сал вверял ему своё сознание. Он оглянулся на мать, которая с улыбкой уловила настроение сына и увела дядю из гостиной. Крис не мог понять, чем заслужил такое понимание, но был безумно благодарен, что зрителей его смущения стало меньше, – А я… я…– он запнулся, переваривая наплыв чувств, – А я ничего не приготовил, прости. Может, я могу выполнить одно желание?
Фишер, будто, не замечая пунцового цвета лица, довольно наклонил голову, невинно заглядывая в гетерохромные глаза, – Расскажи один свой секрет, который ты никогда не рассказал бы.
Джоуи задумался. Таить от Сала было особо нечего. Разве что влюблённость, но этого он не выдаст. Не сейчас. Глаза посмотрели в потолок, – Думаю, мою нелюбовь к детям можно назвать страхом. Знаешь это высказывание, якобы нельзя общаться с дураками, потому что сам можешь отупеть.
– Ну со мной же ты не отупел, – вставил парень. Он был разочарован, что план признания не удался, но и этот секрет был интересным.
– С тобой, Сал, я всегда дурак, даже если ты самый умный человек, – он легонько стукнул Фишера в плечо, – Ты не идиот просто… Хм… Своеобразного склада ума. Да, наверное, так это можно назвать.
– Звучит как "отсталый"
– Ха-ха-ха, поверь, если бы ты был отсталым, я бы тебе об этом сказал
Никто из них не помнил, было ли подобное. Крис не хотел вспоминать, а Сал не мог. Впрочем, это не особо их волновало. Если забыто, значит, не так важно.
***
После семейного застолья было решено устроить киновечер рождественских фильмов, не особо хороших, но оттого и смешных. Марти вечно останавливал, смеясь над глупыми моментами.
– Ха-ха-ха, то есть Санта лежит со сломанной спиной и всем плевать? Ещё и ребёнок радуется, что какой-то чел умирает у них на дворе, ха-ха-ха!
– Мы смотрим или слушаем тебя? – выступила Бараска, поворачиваясь к брату.
– Ну Раска, я же молчал, когда какие-то грабители пытались убить ребёнка и над этим смеялись, – брюнет недовольно вскинул руки.
– Мы продолжаем смотреть? – возмущения мужчины проигнорировали, повторяя вопрос.
– Извиняю-с – Марти снял фильм с паузы и передал сестре пульт.
Кто бы что ни говорил, но Крису нравилось смотреть фильмы именно так – по-старчески придираясь к мелочам на каждой секунде и споря о сюжетных дырах. В этом был своеобразный уют открытости.
Когда фильмы закончились, Крис вспомнил о такой противной вещи, как расписание. Надо было сменить подгузник и ещё мази с разминкой. Потянув Сала за рукав, он попросил того посторожить у двери, чтобы никто не входил, пока Крис будет мучиться с личной гигиеной. Сал понимающе кивнул и попросил только позвать, когда парень закончит, чтобы принять участие в других процедурах, которые Крис пока выполнять не может.
В отличие от Сала, процедуры занимали у Криса вдвое больше времени. Но даже так он был счастлив, что становится самостоятельным хотя бы немного. За дверью было слышно копошение, видимо, кто-то хотел войти. Потом смех. Крис надеялся, что смеялись не над ним. Он закончил. Джоуи позвал Сала проверить. Как он успел заметить, разговаривал Сал с Марти, видимо, они просто обсуждали что-то смешное.
Фишер оглядел работу инвалида, – Ты молодец, – пальцы прошлись по ноге, – У тебя получается всё лучше и лучше. Хорошая работа!
Крис улыбнулся и посмотрел на колени, которые заботливо обмазывали кремами. Даже завидно, – Это ты молодец. Благодаря тебе же я продвигаюсь.
– Не понимаю о чём ты, – Сал принялся разминать лодыжки, разглядывая на предмет каких-либо псориазов и пролежней, – Я лишь помогал, это ты работал.
– Ты мог и не помогать, но протягивал руку помощи. За это и спасибо, – лоб почувствовал нежные фаланги пальцев, проходящие в густую чёлку. От удовольствия он опустил голову, пропуская пальцы дальше к затылку. Вот бы лежать так вечность и наслаждаться тем, как Сал гладит его по голове. Но руку убрали и Крис приподнялся на локтях, разглядывая глаза, испытующе смотревшие на него.
***
Настала ночь. Марти, несмотря на все его протесты, положили на кухонный диванчик, аргументируя тем, что он должен быть с семьёй в Рождество, а не у себя в автодоме один-одинёшенек.
Сал на Рождество остался ночевать у Джоуи, хотя его звали домой. Отправляться туда имело смысл только то, что его ждала Лиза, но даже это не было достаточно весомым аргументом, чтобы расстаться с блондином. Спать не хотелось, точнее хотелось, но было страшно. Опять увидеть увядающую маму. Под боком сопел Крис, заснувший прямо посреди диалога. Тело напряжено, видно, сновидение было неприятным. Через пару секунд он вздрогнул, оторвал голову от подушки и посмотрел на Фишера.
–А… Сал, ты чего не спишь?
– Та вот не спится.
Блондин осмотрел зевающего сторожа его сна, – Боишься нового кошмара?
– Нет.
Крис вздохнул, понимая, что ему соврали, – Иди сюда, я тебя сейчас успокою, – Фишера притянули поближе и начали гладить волосы.
Сал с улыбкой прижимается и утыкается носом в грудь, – Вряд ли, это не в твоей власти.
Инвалид усмехается. Он понимает, что Сал прав, но было бы огромной ошибкой – взять и повиноваться неуверенности. К голубой макушке прижались губами, – В моей, всё в моей... Чего бы стоила моя любовь, если бы я не мог тебя успокоить?
От Криса отстранились. Он не мог разглядеть настроения, но сам факт напугал. Что он сделал не так? Это из-за слов любви? Слишком рано? Надо было подождать?
– Сал?
Фишер и сам не понимал, почему он это сделал. Ожидал этих слов весь день, а в последний момент оттолкнул. Словно дразнить собаку. А вдруг Крис теперь разозлится на него?
– Прости, – руки обняли собственные плечи.
