***
Лорен поерзала на стуле, наблюдая за спящей матерью. Темные круги залегли под глазами пожилой женщины, ее светлые волосы выглядели тусклыми и безжизненными. Они находились в больнице Сэнт-Эндрюс в Нэшвилле, в том же крыле, в котором Лорен навещала мать и в предыдущие разы. Те же самые коридоры пробуждали мрачные воспоминания, которые она предпочла бы похоронить, и в данный момент биограф мечтала оказаться где угодно, только не здесь. В начале недели позвонил Говард Страйер и спокойно объяснил дочери, что депрессия Анны стала еще сильнее... что на самом деле ее матери становилось все хуже и хуже, начиная с Рождества. И что она пыталась покончить с собой. Мать Лорен сходила за продуктами и накормила кота, прежде чем раздеться и забраться в холодную пустую ванну. Говард не был уверен почему, но Анна не потрудилась заполнить ее водой. С помощью острого ножа для разделки рыбы она перерезала себе оба запястья до костей и закрыла глаза, терпеливо ожидая смерти. Анна разразилась мучительными неконтролируемыми рыданиями, когда Говард пришел домой за аспирином и обнаружил ее все еще живой, хоть и истекающей кровью. Лорен мрачно смотрела на унылую призрачно-белую фигуру матери. Ее вид, в совокупности с антисептическими запахами больницы и скрутившим желудок напряжением последних дней, заставил ее вздрогнуть. Но Лорен не могла бы честно сказать, что удивлена попыткой самоубийства. Анна боролась с изнуряющими депрессиями почти всю ее сознательную жизнь. Это была третья попытка самоубийства, которую Лорен помнила, две другие прошли через ее в остальном ничем не примечательное детство назойливыми неуместными призраками. Когда Лорен было восемь, она застала свою мать за попыткой перерезать вены. Женщина плакала и беспомощно возилась с безопасной бритвой, лезвия которой она как-то сумела вытащить из пластикового корпуса. Лорен пыталась успокоить ее, но, в конце концов, была вынуждена дождаться, пока мать отключится, чтобы подойти и помочь ей. На второй раз Анна Страйер попробовала использовать снотворное, но ее вырвало прежде, чем таблетки успели нанести большой ущерб. Результатом стала убийственная головная боль и шесть месяцев госпитализации, по окончании которых она пришла в норму. Ее отправили домой с кучей антидепрессантов и, по иронии судьбы, рецептом на снотворное... на тот случай, если ее снова будет мучить бессонница. Но те дни казались такими далекими, и боль от этой последней попытки нахлынула новой волной. Говард ушел в кафетерий за столь необходимой ему чашкой кофе, оставив Лорен наедине с матерью. Весеннее солнце лилось в блестяще чистые окна, согревая комнату, окрашенную в успокаивающие зеленые тона. Веки Лорен потяжелели, но она знала, что слишком напряжена, чтобы заснуть. Вместо этого она тихо сидела, присматривая за человеком, который, как предполагалось, должен бы был присматривать за ней. Лорен чувствовала в основном грусть. Но был и гнев, и сокрушительное чувство вины, так как часть ее задавалась вопросом, не лучше ли было бы для ее матери обрести покой в забвении, которого она так сильно жаждала. Не было ли эгоистичным заставлять ее продолжать жить, когда она столь явно хотела обратного? Это не было криком о помощи. Говард должен был отсутствовать все утро и, в отличие от других попыток Анны, эта не была окрашена нерешительностью. Она хотела умереть. Это было столь же просто, как и сложно. И кто такие были доктора, или сама Лорен, или ее отец, чтобы говорить ей, что она не может этого сделать? Анна пошевелилась и медленно повернула голову к Лорен, впервые со вчерашнего дня открывая глаза. – Привет, дорогая, – тихо сказала она, когда ее взгляд остановился на дочери. Выражение лица Анны было воплощенным отчаянием, и Лорен с мукой смотрела, как лицо матери исказилось болью, когда она огляделась и поняла, что произошло, и каков будет вероятный исход. – Привет, мама, – слабо просипела Лорен. Ее подбородок слегка задрожал, но она сделала глубокий вдох, медленно подходя к кровати матери. Что она могла сказать? "Я рада, что ты жива, хотя и знаю, что ты этому не рада. Папа и доктора спасли тебя только для того, чтобы ты могла провести черт знает сколько времени в больнице или под кайфом от лекарств?" Анна попыталась поднять руки. Ее глаза ошеломленно расширились при виде ремней, которые прочно привязывали ее к кровати. – Я ничего не могу сделать правильно, не так ли? – прерывисто прошептала она, и отвернулась от Лорен, погрязнув в очередной неудаче. Тихий стук в дверь заставил опустившую голову Лорен обернуться. Анна Страйер попыталась сесть, замешательство было написано у нее на лице. Низкий пронзительный звук внезапно вырвался из ее горла. Почему все они не оставят ее в покое?! – Ш-ш-ш... Отдыхай, мама, – тихо сказала Лорен, изо всех сил стараясь абстрагироваться от почти нечеловеческого звука, который резал уши и разрывал сердце. Она нежно поправила одеяло матери, стараясь не смотреть на широкие кожаные ремни, которыми были привязаны к кровати ее руки и ноги, и на белые бинты, обернутые вокруг запястий. – Я пойду, посмотрю кто это. Лорен наклонилась и неловко поцеловала мать в щеку. Затем она направилась к двери, которую уже открыла коренастая чернокожая медсестра. – Да? – спросила Лорен, задаваясь вопросом, зачем она вообще стучала. – Мисс Страйер? – Женщина говорила с сильным акцентом, растягивая слова и добавляя в них лишние слоги. – Да. – Телефонный звонок для вас, мэм. Из Белого Дома, – сказала медсестра, и благоговейный трепет отразился в темно-шоколадных глазах. – Доктор сказал, что вы можете взять принять его в конференц-зале, хотя он и только для персонала. Поторопитесь. Это срочно, мэм. Лорен медленно кивнула, чувствуя новую волну беспокойства. «Что на этот раз?» – Секундочку. – Она повернулась обратно к матери. – Я должна ответить на этот звонок – он по работе, мама. Я скоро вернусь. На мгновение ей показалось, что ее мать не услышала ее. Но потом Лорен заметила, что серые глаза, такие же как у нее, были пустыми, и невидяще смотрели куда-то в пространство. Она была в сознании, но не здесь. Когда-то Лорен пыталась понять... пыталась выяснить, куда пропадала ее мать, когда настолько уходила внутрь себя. Пыталась дозваться до нее, умоляя вернуться домой... Лишь став подростком, Лорен полностью осознала, что это далекое место навсегда останется доступным только для Анны Страйер. Несмотря на все свои усилия, в глубине души она была абсолютно уверена, что не сможет вернуть свою мать, не сумеет помочь ей найти дорогу домой. Никогда. С беззвучным вздохом Лорен вышла из палаты вместе с медсестрой. – Идемте. В конце коридора находилась небольшая комнатка с круглым столом и шестью стульями, кофеваркой и телефоном с видеосвязью. Вот оно. – Вы можете ответить на звонок здесь, мэм. Когда я вернусь на пост медсестер, то сообщу оператору, чтобы перевел вызов сюда. – А вы... – Мне жаль, – сказала медсестра искренне, – мне больше ничего не известно. – Она тихо закрыла за собой дверь, и Лорен сцепила пальцы на те тридцать секунд, которые прошли до того, как связь ожила. Над телефоном, стоящим через стол от Лорен, появилось изображение Джейн по пояс. В ее глазах стояли слезы, а лоб прорезали глубокие морщины, вызванные беспокойством. – Лорен? Страйер побледнела при виде выражения лица Джейн. Она облизала внезапно пересохшие губы. – Да? – Мне жаль, что приходится... – Джейн на мгновение замолчала, чтобы собраться с мыслями, и Лорен почувствовала, как ее беспокойство нарастает. Что бы там ни было, это было плохо. Очень плохо. – Это – Дэв... произошел несчастный случай. М-м-м... нет, не так, – быстро поправилась Джейн. – В нее стреляли, Лорен. Лорен моргнула, глупо глядя на Джейн, слова которой она никак не могла осознать. – Ч... Что? – В Дэвлин стреляли, Лорен. – На сей раз, голос Джейн был тверд. – Около двадцати минут назад. Дэвид просил, чтобы я позвонила тебе. Лорен сглотнула огромный комок в горле. «В Дэвлин стреляли? Кто-то стрелял в нее? Господи». Ее затошнило. – Она... она? – слова с трудом вырывались из горла. Джейн покачала головой. – Нет, по последним данным, дорогая. Но мы еще не знаем, насколько все плохо. Лорен закрыла глаза. – О, слава Богу, – тихо пробормотала Лорен, ее все еще мутило. – Слава Богу. – Она судорожно вздохнула и потерла лицо слегка дрожащими руками. – Что случилось? – У нее было выступление в местной средней школе сегодня. Когда она уходила со сцены, кто-то открыл огонь. У нас все еще нет полной информации. – Слезы потекли из глаз Джейн, оставляя мокрые дорожки на щеках. – Дэвид хотел, чтобы я сообщила тебе. Он не хотел, чтобы ты думала... ну, он хотел удостовериться, что ты не узнаешь об этом из новостей. – Так... Так дети были дома. Они не видели. Они в порядке, верно? – поспешно спросила Лорен, отчаянно пытаясь переварить все сказанное. «Мне нужно вернуться. Мне нужно...» – Дети в безопасности с Эми и Эммой. Им еще не сказали. Мы хотим сначала получить какие-либо реальные новости. – Джейн колебалась, зная, что ставит Лорен в ужасное положение этим вопросом. Но она должна была спросить. – Мне сказать Дэвиду, что ты вернешься? Или... – Нет! Я приеду, как только смогу. – Лорен не колебалась ни секунды. Отцу она сможет сообщить по пути из больницы. – Где она? – Дэвид пошлет кого-нибудь, чтобы встретить тебя в аэропорту. Они отвезут тебя к ней. Ее местонахождение засекречено. Они сделают объявление для прессы примерно через пять минут. – Засекречено? Дерьмо! Прекрасно. Я полагаю, что прилечу в аэропорт имени Даллеса. Но не уверена когда. – Лорен потерла виски. – И не уверена, какой авиалинией. Может быть, я смогу заказать частный самолет или... – Она была близка к панике. – Лорен, дорогая, успокойся. Я все устрою. Просто поезжай в аэропорт. Мы доставим тебя к ней, несмотря ни на что. Я позвоню тебе на сотовый и сообщу подробности. Лорен яростно закивала. – Хорошо, хорошо. Я выезжаю прямо сейчас. Она вскочила со стула и пошатнулась, когда ноги отказывались ее держать. Лорен была уже на выходе из комнаты, когда поняла, что даже не попрощалась. Она снова повернулась к Джейн. – Передай Дэвлин... ну... просто... передай ей, пусть даже не вздумает сделать какую-нибудь глупость, типа смерти, ладно? Я буду там, как только смогу, Джейн. – И не дожидаясь ответа, Лорен покинула комнату, оставляя Джейн слушать затихающий вдали звук ее быстрых шагов, эхом разносящийся в больничных коридорах.***
Дэвид стоял возле лимузина, он нервно вынимал руки из карманов и снова засовывал их обратно, пока частный самолет, с которого он должен был забрать Лорен, выруливал на стоянку. Биограф выехала из больницы Нэшвилля в Вашингтон всего лишь около трех часов назад. Дверь самолета открылась, и Лорен выскочила наружу, сжимая в руках маленькую сумочку. Она буквально пробежала те тридцать метров, которые разделяли ее и главу администрации. Лорен начала задыхаться к тому времени, как остановилась перед Дэвидом. «Пожалуйста, пусть не будет слишком поздно. Нет, Дэвид не стоял бы здесь, если бы она...» – Дэвид! Она... Мужчина махнул рукой, указывая на прессу, толпившуюся неподалеку с камерами и микрофонами, готовые запечатлеть каждое слово. Мир просто взорвался в тот момент, когда было сделано официальное объявление. Пресса была повсюду, следила за каждым шагом любого сотрудника Белого дома, выискивала скрытые смыслы в каждом действии и решении. Дэвид открыл дверь лимузина и втолкнула Лорен внутрь. Как только дверь захлопнулась, машина двинулась за полицейским эскортом, расчищающим дорогу. Дэвид сел напротив Лорен. Первыми его словами были: – Она жива. Лорен судорожно перевела дыхание и произнесла еще одну молитву. Но прежде, чем она смогла насладиться моментом облегчения, ее настиг гнев, подавляя разум и руководя ее действиями. Биограф наклонилась вперед и разъяренно ткнула Дэвида пальцем в грудь. – Где была вся ее охрана, Дэвид?! – Ее голос становился громче с каждым словом. – Они должны были защищать ее! Вина омрачила его лицо. – Лорен в нее стреляли, когда она уже уходила со сцены. Они отреагировали быстро, как и были обучены. Они тут же вытащили ее оттуда и отвезли в больницу. Они поймали стрелка. – Дэвид сжал челюсти. –Ты не хуже меня знаешь, что если кто-то действительно решился, его ничто не остановит! Лорен опустила руку, но поза ее все еще была вызывающей. – Звучит как попытка оправдаться. Если бы они делали свою работу, то взяли бы стрелка до того, как он начал стрелять в нее! – Она резко откинулась на спинку сиденья и скрестила руки на груди. Лорен знала, что ведет себя неразумно. Набрасывается на того, кто этого не заслужил. Но она была в ярости и чувствовала, что теряет последние остатки контроля над эмоциями, которые у нее еще были. Это было слишком – все в одно время. Ее мать. Дэв. Дэвид рискнул и сел рядом с Лорен, которая оставалась мертвенно-неподвижной. Он видел, что она слегка дрожала, и он обнял ее за плечи, притянув к себе. – Ты уже плакала? Лорен яростно пихнула его, неспособная выносить близость кого-либо и, не желая выпускать эмоции на волю. Но Дэвид не двигался. Он был тверд, как скала. Вскоре попытки Лорен оттолкнуть его сменились тем, что она вяло пихала его в плечо, прерывисто дыша и борясь больше с собой, чем с Дэвидом. – Я... не... нуждаюсь... в... – Она пыталась протискивать слова между сжатыми губами, но речь ее была прервана дрожащим подбородком и прерывистым сопением, которое, как она смутно осознавала, было ее собственным. Лорен почувствовала, как сильные руки обняли ее, и погрузилась в их теплоту и комфорт. С очередным вздохом, плотину слез прорвало. Лорен уткнулась лицом в грудь Дэвида и зарыдала всерьез. Из-за всего. – Вот так. Просто поплачь. Это нормально, – мягко успокаивал он, чертовски хорошо зная, что вечером будет делать то же самое в объятиях своей жены. – Поплачь до того, как мы доберемся до больницы. Они проехали несколько километров, прежде чем горячие слезы замедлились и Лорен начала икать. Дэвид глубоко вздохнул. – Я собираюсь сказать тебе кое-что, за что она убьет меня позже, но ты должна знать. В машине скорой она звала тебя. – Пра... Правда? –Лорен шмыгнула носом, вытирая глаза чистым белым носовым платком, который дал ей Дэвид. Он кивнул, слегка отодвигаясь, давая ей время прийти в себя. – Правда. Она хотела, чтобы ты была рядом. Она расслабилась только после того, как мы все уверили ее, что ты уже едешь. Лорен еще раз вытерла лицо и судорожно вздохнула. «Боже, мне это было нужно». – Спасибо, Дэвид. – Ее глаза передавали ее искреннее сожаление. Лорен протянула руку и мягко сжала его предплечье. – Мне так жаль. Мне не следовало говорить такие вещи, особенно тебе. Мужчина рассмеялся. – Как думаешь, что я сам сказал им первым делом? Только я не был столь тактичен при этом. – Он размял шею и плечи, щелкнув суставами. – Это был длинный день. Ну, хочешь, чтобы я ввел тебя в курс дела до того, как мы доберемся на место, или тебе нужно больше времени, чтобы позволить всему этому впитаться? Лорен покачала головой. – Нет, расскажи сейчас, чтобы я не развалилась в больнице. – Она слегка улыбнулась ему. – Вместо этого я развалюсь... снова... здесь с тобой, если мне это понадобиться. Он ободряюще улыбнулся в ответ. – Для этого я и здесь. У меня широкие плечи. – Дэвид положил свою ладонь на руку Лорен, все еще лежащую на его предплечья. – Было четыре выстрела, в Дэвлин попали три пули. Одна в бедро, одна в плечо и одна задела голову. – Он остановился, увидев, как краска сходит с лица Лорен. «Бедное дитя. Это была пара адских дней для нее». Глаза Лорен расширились, и она сглотнула, борясь с тошнотой. – Три раза? Боже мой, – выдохнула она. Лорен задрожала и обхватила себя руками в немом утешении. Она пригвоздила Дэвида к сиденью блестящими решительными глазами: – С ней все будет в порядке? Дэвид кивнул. – Отдых и огромная помощь ее друзей – и она будет в порядке. Около часа назад она перенесла несколько незначительных операций. Они прошли очень хорошо. Дэв – сильная женщина. – Он обнял Лорен, и, на сей раз, она не противилась успокаивающим прикосновениям. – Когда ты увидишь видео, все будет казаться хуже, чем на самом деле – раны скальпа часто сильно кровоточат. Через плечо пуля прошла навылет, рана чистая. А из бедра пулю пришлось удалять. Ей понадобится много внимания и терапии, чтобы подняться на ноги. И если судить по ее встрече с пищевым отравлением, черт, она будет раздражительной. Она не умеет долго бездействовать, и представляю, сколько у нас будет забот. Лорен вытерла глаза тыльной стороной ладони. – Пока с ней все в порядке, она может быть такой раздражительной, какой захочет. Смех Дэвида прозвучал впервые за весь день. – Мы говорим об одной и той же Дэвлин Марлоу, не так ли? Ты знаешь, какой она может быть. Думаешь, что готова к этому? Лорен рассмеялась вместе с главой администрации. – М-м-м... ну, в тот момент это звучало хорошо. Но ты прав, мы говорим о Дэвлин. Так что никто не готов к этому. Дэвид опустил голову и очень серьезно посмотрел на нее. – Она заботится о тебе, Лорен. – Даже более того, и он знал это. Секундой позже он добавил: – Сильно. И ты нужна ей сейчас. Ей нужна твоя дружба. – Дэвид пытался определить ее реакцию. Серые глаза снова наполнились слезами. Она расправила помятый пиджак Дэвида и тепло улыбнулась человеку, которого стала считать другом. – Не волнуйся, Дэвид. У нее это есть. – «И многое другое».***
Ноздри Дэв затрепетали, когда она почувствовала знакомый аромат. Слабый, едва различимый, но легко распознаваемый ею даже в нынешнем оцепенении, вызванном обезболивающими. «Духи Лорен». Дэв заставила себя поднять невозможно тяжелые веки, невероятно медленно моргая. – Она... Она?.. – Ее голос был хриплым, язык казался толстым и вялым. Дэв облизала сухие губы. – Лорен уже здесь? – Она попыталась осмотреться, но ее разум был затуманен болеутоляющим и длительными эффектами анестезии. Дэв почувствовала легкое движение кровати и тепло другого человека, прижавшегося к ней. Ее прохладная вялая рука была поднята двумя более теплыми ладонями. – Привет, Чудо-женщина, – раздался голос с мягким южным акцентом. – Я не могу оставить тебя одну ни на минуту, не так ли? Дэв попыталась сдержать глупую усмешку, сосредоточив затуманенный взгляд на Лорен. – Привет, Могучая Мышь. Знаешь что? Лорен провела кончиками пальцев по щеке Дэв. «Она в порядке. Она здесь». – Что, Дэвлин? – Морфин – мой друг. И я лю-ю-юблю твой акцент. Ты знаешь, что он намного заметней, когда ты не задумываешься? Он такой милый. – Она хихикнула, по какой-то странной причине найдя это невероятно смешным. – Просто в тебе так много всего... – Бессвязное бормотание оборвалось, когда веки Дэв начали закрываться. Слезы снова наполнили глаза Лорен, хотя она и покраснела. – Спасибо, – слабо усмехнулась она. Кончики ее пальцев осторожно коснулись бинтов, обмотанных вокруг головы Дэвлин. «Каково это было?..» Широко раскрытые глаза Дэв, которая столь отважно старалась поддерживать с ней зрительный контакт, были растерянными, но полными надежды. В них не было ни капли измученного отчаяния ее матери, и Лорен видела резкий контраст между двумя больничными сценами, которые разделяло лишь несколько часов. Глаза президента открылись, она покосилась на пальцы Лорен. – Не волнуйся, милая, мне не так-то просто нанести какой-либо реальный ущерб. – Она снова облизнула губы и попыталась постучать по своей голове, демонстрируя ее твердость, но ее рука безвольно упала на кровать после отважного подъема на несколько сантиметров. Вот и хорошо, решила Дэв, поскольку уже забыла, что собиралась сделать. Она тихонько рассмеялась, а затем принялась бормотать, впрочем, достаточно громко, чтобы все могли слышать: – Я упоминала в последнее время, какая ты красивая? – Мечтательное выражение появилось на ее лице. Лорен оглядела комнату, останавливая взгляд на снисходительно улыбающихся лицах. Ее румянец стал еще ярче. – О, Боже, – пробормотала она, прижимая руки к щекам и чувствуя их пылающий жар. – Дэвлин, м-м-м... ты же понимаешь, что мы тут не одни, верно? – Спросила она тихим голосом. Но, даже несмотря на смущение, непрошенная улыбка заиграла на губах Лорен. «Милая? Она думает, что я красивая?» Она на грани обморока. Дэв все еще не могла четко сфокусировать глаза, но она слышала улыбку в голосе Лорен. – Да, и что? Я никогда не бываю одна. Это часть моей проблемы. – Она глубоко вздохнула. – Ты хоть представляешь, как заставляешь меня нервничать? Я лепечу как идиотка, когда ты рядом со мной. – Нет, это не так, – солгала Лорен. Ее тон был слегка укоризненным, но с нотками игривости. – Ты совершенно очаровательна, и ты знаешь это. Дэвид, Джейн и несколько агентов Секретной службы вежливо отвернулись, чувствуя себя вторгающимися в личную сферу. – Как ты себя чувствуешь, Дэвлин? – Лорен нахмурилась, зацепившись взглядом за множество капельниц, мониторов и механизмов окружающих Дэв. Они контролировали сердечный ритм, газовый состав крови, дыхание и другие вещи, которые Лорен даже не пыталась понять. Она успела хорошо мысленно подготовиться к тому, что могла увидеть. Но все же было трудно видеть того, о ком она заботилась, страдающим. Когда президент не ответила, она продолжила. – Знаешь, снова меня до чертиков перепугала. – Биограф наклонила голову набок и улыбнулась тщетным попыткам Дэв держать глаза открытыми. Второй раз Лорен видела Дэв, опутанную больничным оборудованием. – Это становится привычкой, которая мне совсем не нравится. Нам нужно над этим поработать. – Я не хотела... – Дэв собиралась извиниться за то, что испугала ее. Она совсем не хотела огорчать Лорен, но слова в ее голове вдруг стали путаться. Она заворчала, как раздраженный ребенок, который пытается бороться со сном. Ее мысли беспомощно разлетелись в стороны, но она почувствовала себя лучше, когда теплое тело взгромоздилось на ее кровать. Лорен успокаивающе погладила Дэв, стараясь не коснуться ее забинтованного плеча. Она наклонилась ближе к уху Дэвлин, и нежно поцеловала ее щеку прежде, чем тихо промурлыкать: – Приятных снов, дорогая. Я буду здесь, когда ты проснешься. Понедельник, 10 мая Агент, стоящий за дверью больничной палаты президента, одарил Лорен слегка раздраженной улыбку, направляясь за чашечкой кофе. Его сменщик уже стоял у двери. Когда Лорен вошла в палату, ее тут же приветствовал гул расстроенных голосов. – Я не хочу ждать! – прохрипела Дэв. Лорен услышала, как Дэв пытается отдышаться еще до того, как увидела ее. – Я хочу увидеть это сейчас, Дэвид! – Мадам президент... – Прекрати это дерьмо с "мадам президент", Дэвид. Отдай распоряжение показать мне видео, пока я не вызвала кого-нибудь другого, чтобы сделать это! – Но... – Дэвид попробовал еще раз. Лорен обошла главу администрации и увидела, как Дэв борется с трубками и проводами, опутывавшими ее, тщетно пытаясь принять вертикальное положение. – Боже, Дэвлин. – Лорен бросилась. – Ты с ума сошла? У тебя же швы разойдутся! Дэвлин, казалось, успокоилась почти сразу, стоило ей увидеть Лорен. – Тогда помоги мне. Лорен немедленно взяла Дэв за руку. – Я не понимаю. В чем дело? – Она принялась распутывать клубок трубок и проводов, тихо проклиная беспорядок, устроенный президентом. Почему она не позвала медсестру, чтобы та помогла ей сесть? Или не попросила Дэвида? Лорен огляделась в поисках устройство для управления больничной кроватью, обнаружив его сбоку на съемной панели около перил. – Я хочу видеть запись стрельбы. – Дэвлин тяжело дышала, яростно глядя на Дэвида. – Но некоторые думают, что я еще не готова. Лорен держала кнопку, медленно приподнимая спинку кровати, пока Дэв не кивнула. – "Некоторые", вероятно, правы, Дэвлин. Видео никуда не денется. К тому же, прошло меньше двух дней. Дэв перевела взгляд на Лорен, щеки которой порозовели от прохладного весеннего воздуха, а волосы пахли цветами. – О, не вздумай тоже взбунтоваться против меня! Я все еще главная здесь! Лорен бросила на Дэв взгляд, в котором смешались раздражение и тревога. – И ты собираешься настаивать на просмотре, не так ли? – Мне не придется настаивать, достаточно только попросить. – Она впилась взглядом в Дэвида, который раздраженно взмахнул руками. – Тогда я тоже останусь, – заявила Лорен тоном, который утверждал, что никому не удастся ее переубедить. Каждая клетка ее тела кричала, что не хочет видеть, как стреляли в Дэв. Но если Дэв когда-то и нуждалась в дружеском участии... то именно сейчас. И Лорен поклялась себе, что не подведет ее. «Но, пожалуйста, пусть это не будет слишком ужасным». Она сделала глубокий вдох. «Как это может быть не слишком ужасным? Кто-то стрелял в нее трижды!» – Прекрасно! Я умываю руки. – Дэвид поднял телефонную трубку и сделал запрос. Дэв посмотрела на Лорен и слегка потянула ее за руку, усаживая на край кровати. – Я не хочу, чтобы ты это видела. – «Я никогда бы не хотела видеть тебя грустной». Крошечная морщинка появилась на лбу Дэв, и Лорен тут же захотелось разгладить ее. Пристальный взгляд биографа смягчился, когда она посмотрела в глаза президента. – Я чувствую то же самое относительно твоего желания на это смотреть. – Да, но я должна увидеть. Хотя бы для того, чтобы знать, чего не следует делать в следующий раз. – Дэв невесело усмехнулась и вздрогнула от вспышки боли в плече и бедре. – Полагаю, не попасть под удар, будет шагом в верном направлении. Дэвид пристально изучал носки своих ботинок. Хотя умом он понимал, что сделал все возможное, но он не мог избавиться от чувства, что подвел Дэв и ее детей. Он вздохнул... «И Лорен, и всю эту хре́нову нацию». Лорен сжала руку Дэв. – Ты знаешь, что, в конце концов, мне придется его увидеть. Давай покончим с этим вместе. – «Ей нужно, чтобы ты была сильной. Не упади в обморок и не начинай плакать снова, будто какой-то младенец». Буквально через несколько секунд все было готово, и Дэв приказала всем, кроме Лорен, покинуть комнату. Она наклонилась поближе к биографу. – Ты готова? Лорен кивнула, но казалась неуверенной, и Дэв некоторое время колебалась – не отменить ли просмотр, она сможет увидеть все после того, как Лорен уйдет. Но Лорен была права. Она все равно должна будет это увидеть, хотя бы для книги. И, по крайней мере, сейчас они будут вместе. – Хм-м-м... Лорен – это нарезка с нескольких камер, которые работали одновременно, собранная для получения лучших ракурсов. Видео было сделано не для телевидения. Секретная служба делает записи всех моих публичных выступлений по соображениям безопасности. Это только часть всей съемки, но там нет никакой редактуры. Ты ведь знаешь это, верно? Лорен смотрела прямо перед собой, и голос ее был спокоен, хотя в нем и чувствовалось напряжение. – Я знаю. Дэв коротко кивнула. – Видео, старт. Лорен поймала себя на том, что сделала глубокий вдох и задержала дыхание, как только изображение ожило перед ними. Она улыбнулась Дэв, стоящей на сцене в своих темных брюках, коричневой рубашке и пиджаке из верблюжьей шерсти, на несколько тонов более темной, чем рубашка. Аплодисменты в зале стихли, и Дэв взгромоздилась на стул, чтобы обратиться к ученикам. – Кто связался с тобой и рассказал о случившемся? – негромко спросила Дэв, приблизив губы к уху Лорен, но не сводя глаз с разворачивающейся на видео сцены. Лорен облизала губы, вспоминая бледное лицо Джейн и ее дрожащий голос. – М-м-м... Джейн, – тихо ответила она. – Джейн связалась со мной. Президент кивнула. – Хороший выбор для такого сообщения. Джейн всегда держит себя в руках, несмотря ни на что. – Дэв на мгновение вспомнила, как узнала о несчастном случае с Самантой. Именно Джейн сообщила эту новость. Лорен кивнула. Ее внимание было рассредоточено между реальным голосом Дэв, звучащим около уха, и изображением Дэвлин в полуметре от кровати. – Она все сделала прекрасно. Дэв крепче сжала руку Лорен, пока видео продолжалось. Через несколько мгновений она поняла, что могла слишком сильно сдавить руку, хотя Лорен ничего и не сказала. Она ослабила хватку и погладила руку перед тем, как с сожалением вернуть свою ладонь к себе на бедро. Чувство потери было таким сильным, что Дэв сжала руку в кулак. Лорен была настолько занята эти два дня, что почти совсем не думала о конкретных обстоятельствах стрельбы. Она провела бесчисленные часы в больнице. И, по просьбе Дэв, удостоверилась, что дети знают о случившемся, но не слишком напуганы. Хотя Лорен и не была убеждена, что полностью справилась со своей задачей. Дети уже потеряли одну мать. И их взгляды, когда она сообщила, что Дэвлин в больнице, просто разрывали ей сердце. Слава Богу, Эмма немедленно вмешалась, когда Лорен совсем растерялась. Лорен внимательно смотрела на видео, разглядывая людей в толпе, пытаясь обнаружить сумасшедшего парня, который пытался убить Дэв. Но никто не выглядел таковым. Все казались счастливыми и взволнованными тем, что президент нашла для них время в своем напряженном графике. – Где он? – Прошептала Лорен, коря себя за то, что не смогла сразу его выделить. «Убийца ведь должен быть узнаваемым, не так ли? Он должен... ну... выглядит виноватым, или зловещим, или что-то еще». Лорен знала, что это смехотворно наивная мысль. Но она не могла не думать, что так было бы гораздо легче. Это сделало бы все намного проще. – Я всегда оставляю какой-то знак в своих книгах, – пробормотала она. Дэв отвлеклась от воспроизведения. – Что? Видео, пауза, – громко сказала она. – Что ты сказала? Лорен нахмурилась. – Я не вижу его. Камера обшаривает всю аудиторию, но я не могу его обнаружить. – Ну, если бы это было так просто, Секретная служба взяла бы его до того, как он успел сделать четыре выстрела. Я не знаю точно, кто стрелял. Но выстрелы были произведены из центра зала, когда я собиралась уходить, и все принялись аплодировать. – Дэв махнула рукой в сторону замороженного изображения. – Давай просто пролистаем это скучное место, где я говорю о законодательстве по регистрации ДНК, которое может помочь ловить преступников, остающихся на свободе. – Она усмехнулась. – Забавно, что в данном случае, это не имело бы никакого значения. У стрелка еще нет даже штрафов за превышение скорости. Лорен слабо улыбнулась, неспособная наслаждаться иронией, которой наслаждалась Дэв. Она чувствовала, что ее живот просто завязался в узел от напряжения, а ладони вспотели. Ее сердце началось биться чаще в ожидании того, что должно произойти на видео, и она подсознательно наклонилась поближе к Дэв, чтобы удостовериться, что она здесь. И что она жива. – Видео, перемотка вперед. – Дэв следила за ускоренным в пять раз воспроизведением съемки. Она медленно положила свою руку на ладонь Лорен и мягко погладила ее. – Стоп. Обычное воспроизведение. Они вдвоем наблюдали, как Дэв на видео сделала несколько прощальных комментариев и отпустила шутку, вызвав смех и аплодисменты студентов. Затем она коротко помахала рукой и повернулась, чтобы уйти. Никто ничего не замечал до того, как прилично одетый подросток, который всего несколько секунд назад улыбался и аплодировал вместе со всеми, вытащил пистолет из-за пояса штанов. Он вытянул руку с пистолетом вперед и закричал: "Умри, сука!" После этого он четыре раза нажал на курок, сделав небольшую паузу перед последним выстрелом. Дэв вздрогнула, когда выстрелы прозвучали в тихой больничной палате. Со странным чувством отстраненности она наблюдала, как ее тело на видео дернулось, кровь полилась из плеча и бедра, начала заливать лицо. Последний выстрел, – который попал в голову, – сбил ее с ног. Лорен дернулась всем телом от громкого звука выстрела. Ее живот скрутило, а сердце подскочило к горлу, острая боль момента оглушила ее на несколько долгих секунд. Она знала, что будет на видео. Но все же это знание не подготовило ее к виду тела Дэв, которое резко дернулось, а затем рухнуло на пол под яростный гром выстрелов. – Боже, Дэвлин, – прошептала Лорен. Она крепко зажмурилась, когда теплая рука обняла ее за плечи и притянула ее поближе. Внезапно угол съемки изменился, теперь было видно Дэв крупным планом. Качество звука было немного хуже, аплодисменты и приветственные выкрики зала слились в унылый рев. Но, тем не менее, зритель мог слышать каждый хриплый рваный вздох Дэв.– Боже... – простонала Дэв, пытаясь смахнуть рукой кровь, которая заливала ей глаза. Три агента немедленно бросились на нее, чтобы прикрыть президента своими телами, пока еще несколько человек из Секретной службы занялись стрелком и разоружили его. Угол съемки снова изменился, на этот раз это был вид сверху. Майкл Оукс был первым членом президентской команды, который подошел к ней после всего. – Они взяли стрелка. Глава администрации и вице-президент Винсент уведомлены, мадам президент, – обеспокоенно объяснил Майкл. В этот момент другой агент прижал пиджак к плечу Дэв, чтобы остановить кровотечение. Дэв ахнула от боли.
Лорен резко втянула в себя воздух в ответ на эту сцену.– Дети?.. – Дэв вздрогнула, когда двое агентов перекатили ее на носилки. Майкл оглядел студентов, которых выгоняли из зала, как испуганный скот. – Они в порядке, мадам президент. Больше никто не пострадал. – Мои дети? – Дэв закрыла глаза, попытавшись пошевелить левой рукой, но обнаружив, что это невозможно. – Они тоже в порядке. Гнездо уже уведомлено, все меры безопасности принимаются. Дэвлин открыла глаза и сфокусировалась на агенте, который прижимал бинты к ее бедру. – Плохо? – Нет, мадам президент. – Он наклонился и прошептал: – Это ничто для Чудо-женщины. Дэв мигнула, и они начали движение. Ее замешательство было очевидно, она выглядела так, будто начинался шок. – Могучая Мышь...
Лорен разрыдалась, услышав свое кодовое имя. – Все хорошо, – шептала Дэв. – Все закончилось хорошо. Агенты сделали все правильно. Они заслонили ее и вытащили оттуда быстрее, чем она помнила. Хотя, честно говоря, она мало что помнила помимо жгучей боли в бедре и плече, и запаха собственной крови. Видео остановилось на кадре с окровавленной сценой, когда каталку с Дэв увезли. Дэв опустила глаза и сконцентрировалась на воспоминаниях о том дне. – Тот парень. Я помню его. Он... он улыбался мне... – Ты помнишь его? – Лорен развернулась в свободном объятии, чтобы взглянуть в лицо Дэв. Президент досмотрела видео, даже не вздрогнув, хотя Лорен и заметила, что ее лицо было немного более бледным, чем до просмотра. – Из всей толпы? – Да. Это точно был он. Улыбался мне. Слушал меня. Наблюдал за мной. – Дэв покачала головой. – Черт возьми, я думала, что ему интересно то, что я говорю. Гнев Лорен готов был перехлестнуть через край, когда она представила подростка, который выжидал своего часа, чтобы убить Дэв, улыбался, пока она пыталась достучаться до него, зная, что собирается ее убить. «Мелкий ублюдок!» Она отвернулась от Дэв, и снова была поражена видом окровавленной сцены. – Боже... – Она указала на изображение. – Ты не могла бы?.. – Извини. Видео, выключить. – Дэв посмотрела на Лорен, которая выглядела так, словно ее сейчас вырвет. – Ты в порядке? Глаза Лорен снова наполнились слезами. – Я... Я... – Эй, – мягко сказала Дэв, потянувшись, чтобы положить ладонь на щеку Лорен. – Я в порядке. Еще пропускаю воду, когда пью, но я в порядке, – пошутила она. На сей раз Лорен рассмеялась сквозь слезы. – Ладно, – фыркнула она. – Ты права. Извини, что я веду себя как ребенок. – Не извиняйся. – «Боже, Дэв. Ты даже не спросила ее о матери. Паршивый же из тебя друг». – Как твоя мама? – Она почувствовала, как Лорен напряглась. – Тебе нужно вернуться в Теннеси, чтобы быть с ней? – Дэв всем сердцем сочувствовала ей. Лорен немного отодвинулась, внезапно почувствовав себя неудобно. – Что, м-м-м... Что именно ты знаешь о моей матери? – Она настороженно посмотрела на Дэв. – Я знаю, что произошло, Лорен. И я пойму, если ты не захочешь говорить со мной об этом. Я имею в виду, я же не член семьи. – «Она была здесь ради меня последние несколько дней, хотя ее сердце, вероятно, было в штате Теннеси». – Если ты захочешь поговорить, я рядом, ладно? Лорен кивнула, но продолжала отстраняться. Она не была готова к этому разговору. Особенно сейчас. Не после всего того, что случилось с Дэв. Лорен чувствовала себя между молотом и наковальней, и в то время как бо́льшая часть ее требовала поговорить об этом с кем-то, другая часть не была к этому голова. Отец Лорен не понял, почему она оставила Анну, чтобы вернуться в Вашингтон. Она пыталась объяснить, что Дэвлин была не только ее работой, но и хорошим другом, но это не подействовало. Они ужасно поссорились в больнице и, несмотря на то, что Лорен не была особенно близка с родителями, упреки отца задели ее сильнее, чем она считала возможным. Лорен схватила салфетку со стойки рядом с постелью. – Я не должна возвращаться. – Она вытерла слезы. – Там я ничем не могу помочь. Дэв промолчала, но Лорен чувствовала, что Дэв хочет знать больше, и грудь ее сжалась от подобной перспективы. Комната начала становиться все меньше. Воздух. Вот что ей нужно. Чистый воздух без запаха дезинфицирующих средств. Ей нужно выбраться из больницы. Лорен практически спрыгнула в кровати, напугав этим Дэв. – Я... м-м-м... Я скажу Дэвиду, что мы закончили. – Не оглядываясь, она пересекла комнату и вылетела за дверь. – Лорен! Постой! – Дэв мысленно выругалась, когда дверь закрылась за Лорен. Она хотела бежать следом и попытаться принести извинения за то, что расстроила ее. Хотела обнять Лорен и сказать, что все будет хорошо. Дэв застонала, когда подалась вперед и почувствовала острую боль в бедре. В процессе она ухитрилась сдернуть свой кардиомонитор, и комната наполнилась пронзительным звуком тревоги. Несколько врачей тут же ворвались в палату, сопровождаемые Дэвидом. Глаза МакМиллиана с облегчением закрылись, когда он увидел, что с Дэв все в порядке. – О, нет, ты этого не сделаешь! – Дэвид, – проворчала Дэв, спуская одну ногу с кровати. Новая волна боли заставила ее почувствовать головокружение. Джейн присоединилась к Дэвиду у постели Дэв, и через несколько секунд они, наконец, остановили паническое движение медицинского персонала. – Ты не можешь вставать, Дэв! – Лорен... – Лорен уже большая девочка. – Дэвид уложил президента на спину и аккуратно вернул ее, все еще свивающую с края, обратно на кровать. – Она вернется, Дэв. Дэвлин просила Дэвида узнать насчет матери Лорен. Очевидно, все в больнице говорили об очень публичной ссоре между дочерью и отцом Страйерами. Старик наорал на Лорен, когда та покинула больницу. Кричал во всеуслышание, что если какая-то женщина, которую она едва знает, важнее для нее, чем ее собственная мать, то она может больше не возвращаться домой... никогда. Дэвид недовольно вздохнул. – Дэв, на нее свалилось больше, чем ты думаешь. Дай ей немного пространства. Дэв с сердитым вздохом откинулась на спинку кровати. – С ней все будет в порядке, потому что я позабочусь об этом. – Она посмотрела на главу своей администрации, и синие глаза вспыхнули решимостью. – Садись, Дэвид. Думаю, у тебя есть что мне сказать.