Все говорят, что я люблю тебя

      Голубая синева. Закатное солнце. Волны разбиваются о скалы. Белая пена накрывает песчаный берег, а затем отступает назад снова и снова. Среди морского шума звучат крики множества чаек. Чувствуя себя зачарованным и испуганным одновременно, я сидел на полу перед плазменным телевизором в позе бабочки. Пару дней назад всё-таки получилось уболтать Сальваторе отдать мне свой телефон, правда только для одного звонка. Говорить с Дженной было нельзя и я понимаю почему. Странно ведь, что находящийся в другом штате племянник звонит поболтать с сотового человека находящегося в Мистик Фоллс. Так что я воспользовался мобильным с пользой, сообщив в фитнес-клуб, что временно приостанавливаю членство. Чтобы не начать выть и лезть на стены от тоски и творившейся в голове сумасшедшей каши, решил продолжить заниматься йогой самостоятельно. Да и план просто спать, пока солнце светит над горизонтом, к сожалению, провалился. Вампирам надо намного меньше сна, чем людям. Он им в целом то не особо и требуется. Ещё одна причина впасть в депрессию. Читая от скуки умные книжки по психологии и психиатрии из библиотеки, всё чаще задумываюсь, что из перечисленного у меня есть и насколько этот букет обширен. В любом случае, надо бы с ним разобраться. Я, черт возьми, помыться нормально сам не могу! Стою на пороге, не в силах сделать шаг, как олень в свете фар. Из-за этого приходится просить Деймона о помощи. Взрослый почти человек, а веду себя как беспомощный ребёнок, какое же стыдобище… Я не могу вечно бояться воды. Когда-нибудь останусь один и что тогда?! То-то и оно… Это надо перебороть, пережить. Так что пусть совсем крохотные, но всё же я делаю шаги к более нормальной жизни. Уже третье утро подряд смотрю документалки про природу моря и океана по National Geographic. Наверное, старую любовь вернуть уже никогда не получится, но я буду рад и отсутствию приступов удушья перед наполненной ванной. Мне определенно нужен психотерапевт, жаль, что в ближайшем будущем никак не выйдет. — Ты куда? — с невольно проскользнувшим в голос волнением спросил я, мгновенно повернувшись в сторону проходящего мимо Деймона. — На охоту, — поправляя воротник кожаной куртки, ответил он, внимательно рассматривая моё не скрытое ничем кроме черных спортивных шорт тело. — Хорошо выглядишь. С глубоким вздохом я отвёл взгляд и, стараясь звучать как можно более безразлично, поинтересовался: — Надолго? Внутренне умилившись такому поведению Тони, Сальваторе не смог сдержать ухмылки. — Не успеешь соскучиться, как я уже вернусь, принцесса. — Пф, как-будто я когда-нибудь это сделаю. Возьми мне нулевую и можно пару пакетов первой положительной. — Я чувствую себя прислугой в собственном доме. Не знаешь случайно почему? — опустившись рядом на корточки, ворчливо произнес Деймон, выгнув бровь. Повернув голову направо, столкнулся с его лицом практически нос к носу. — Может потому что всякой заключённой принцессе положен слуга? — Развлекайтесь, Ваше Высочество, — с усмешкой произнёс Деймон. Ненароком обратив внимание на цепочку на его шее, я провёл взглядом по ней вниз к вырезу на черной футболке, точнее к тому, что показывалось под ним. Невольно я облизнул губы, показавшиеся пересохшими. Черт, стоит сделать глубокий вдох и успокоиться. Вот нахрена он так нагнулся?! Спокойно, я же как-то справлялся девять месяцев без секса и дальше смогу… Ну, подумаешь ключицы и плоская, упругая, красивая, абсолютно лишённая волос, гладкая, соблазнительная, на которую приходилось не раз опираться грудь, у меня всё такое же и даже лучше. Господи, да отодвинься ты уже! Будто бы услышав мысли Гилберта, впрочем у того всё было написано на лице, Деймон поступил с точностью, да наоборот. Он резко подался вперёд и по-детски прижался своими губами к губам Тони. Я не успел ничего понять, как Сальваторе отстранился и, нахально подмигнув, исчез. Вот же…! Вот же…! Вот же пидорасина кровососная… — ДЕЙМО-О-ОН! Похоже только йогой сегодня ограничиться не получится. Где там мои мальчики — Гарри, Лиам, Луи, Найл, Зейн? Итак, первый подход отжиманий по двадцать раз — начали! Ой, фух… Не, так продолжаться дальше не может. Вот получу хренов анти-солнечный амулет и первым делом, ПЕРВЫМ, поеду в… куда там ходят, чтобы познакомиться? Парк? Бар? Клуб? Точно! Клуб! Тысячу лет не ходил. Потанцую там всячески разно, подцеплю кого-нибудь симпатичного и будет жизнь хороша и весела. Потому что спорт это, конечно, хорошо, но трахаться хочется больше. Для здоровья опять же полезно. Я, конечно, флиртовал с другими парнями раньше, но это было скорее показушно. Если напрячься и вспомнить, то со времён Лос-Анджелеса я целовался только с парочкой незнакомцев. И не то чтобы это какое-то моё личное ограничение, просто в момент, когда дело шло к вопросу, «Ко мне или к тебе?» Сальваторе приспичивало показать какую-то супер классную штуку или познакомить меня с подцепленной им девочкой и её подругами или ещё кем-то. Когда Деймон сказал, что ни с кем другим не спал, меня затопило облегчение и какая-то лёгкая гордость за то, насколько я хорош. Потому что он имел право трахаться с каждым встречным и встречной, как по идее и я. У нас же были свободные отношения. Но сейчас мне надо действовать решительнее и без оглядки переспать с кем-нибудь. Может попробовать с девушкой? Да не, как-то всё-таки нет. А как было бы просто, привлекай меня они. Пансионат огромен, но его стены всё равно давят, как если бы меня держали в карцере.Взаперти оставаться с каждым днём, часом, минутой, секундой всё более невыносимо. Я смотрю фильмы, чтобы отвлечься, но не помню ни одного из сюжетов. Моё внимание сконцентрировано на звуках близлежащего леса, на жизни его обитателей. Я стал ненавидеть птиц и их щебет ещё больше, потому что сердце разрывает от зависти. Они абсолютно свободны, лишены границ, вольны лететь, куда захотят. Но всё же я задерживаюсь на опушке за пару моментов до рассвета, слушая только начавшуюся трель соловья. Я скучаю по своей маленькой квартирке с чудом полуживым фикусом. Иногда ко мне приходит спасение, я будто бы теряюсь во времени и нахожусь через пару часов в совершенно другом месте. Это должно пугать, но… Видимо, я схожу с ума, если уже не сошёл. Я знаю, это плохо, но по-другому никак. Остаётся лишь держать себя в узде и надеяться, что такие помутнения лишь временны. Контроль важен как никогда прежде. Не хочу кому-то случайно навредить. Я должен как можно больше остаться собой, не потерять своё истинное лицо. — Что ты делаешь? — озадачено спросил вернувшийся с несколько затянувшейся «охоты» Деймон, обнаружив Энтони в одной из нежилых комнат с укрытой простынями от пыли мебелью, окруженным изрисованными листами на полу. — Жду, — рассеяно ответил тот, лёжа на животе, болтая ногами и штрихуя простым карандашом ель. — Не меня ли? — привычно усмехнулся Сальваторе, сложив руки на груди. На секунду внутренности Деймона сжались от вскинутого на него полного скуки и меланхолии взгляда зелёных глаз. Эта слабость никак не отразилась на его продолжающем дерзко ухмыляться лице. — Второго пришествия. — Решил внезапно уверовать? — саркастично изогул левую бровь он. — Нет, просто кажется, что Бри закончит только к нему. Её медлительность так раздражает… — монотонно произнёс Тони и вернул своё внимание к довольно грубому наброску леса. — Я потороплю её. — Уж будь лапочкой, спасибо. Потому что я не хочу никого убивать. Постаравшись расслабиться, Деймон фыркнул и, опустившись на корточки, взял один из листов, на котором были изображены абстрактные чудища. — Хочешь, принцесса, ещё как хочешь. На самом деле это не так уж плохо, скорее вопрос привычки. Гилберт лишь пожал плечами. Сальваторе сжал кулаки, чтобы не коснуться дернувшихся на голой спине острых лопаток. Не иметь возможности тронуть тело Тони, как раньше, всего лишь неделю назад, непривычно тяжело. Он хотел продолжать ласкать, касаться грубо, нежно — без разницы, только чтобы не переставать слушать рваные вздохи и видеть расслабленную улыбку с полуприкрытыми глазами, но не мог. Смешно, Деймон продолжал чувствовать фантомное ощущение его губ после своей ребяческой выходки. Кажется, он умудрился впасть в зависимость и это совсем не хорошо… — Сколько ещё ты планируешь держать его в камере? — отложив карандаш и сев, напряжённо спросил Энтони, зачесывая пятерней неряшливо волнистые волосы назад. Его прическа была сродни вороньему гнезду. — Не думал, что тебя волнует состояние Стефана. Тони раздраженно прищурился. — Не неси чушь. Меня не волнует его состояние, меня волнует ежедневное паломничество Елены к этому великомученику. — Она любит его. Гилберт демонстративно скривился, как-будто проглотил лимон. — Фу. А страдать от этого должны окружающие, прекрасно… Так, ты не ответил, сколько? Деймон тяжело вздохнул и оттянул волосы на затылке. — Пока мозги на место не встанут. — Это надолго. Почему бы не попросить помощи, устроить экспресс-курс. — У кого? Санта-Клауса или может зубной феи? — Лекси. Тёмные брови сдвинулись к переносице, во взгляд проникло что-то тёмное, полное не просто злости, а ненависти. Он непроизвольно скомкал рисунок в руке. — Этой суки больше не будет в моём доме. Тони чуть наклонил голову набок и с лёгкой полуулыбкой произнёс: — А мне она понравилась. Лекси классная. Если не хочешь с ней говорить, то ты мог бы дать телефон мне и я… — Нет, — прервал Сальваторе и поднялся на ноги. — Я справлюсь со своим братом сам. — Просто предложил, не кипятись так, — мирно поднял руки вверх Энтони. Перед своим драматичным уходом Деймон одарил его суровым взглядом сверху вниз. Я глубоко вздохнул и взъерошил волосы, смотря на оставленную им приоткрытой дверь. Чтож, моё дело предложить, а его отказаться. Тут ничего не поделаешь, к счастью, Стефан мне не семья и даже не седьмая вода на киселе, а потому плевать, как он будет выбираться из собственного дерьма. Пусть помучается, как можно дольше, больше и жёстче. Он всё-таки не вино на меня случайно пролил, а скормил свою кровь, чтоб бегал в тёмном лесу пободрее, а то как-то не весело я тогда пробежал на двадцатой минуте, об корягу запнулся. Эстет херов, тьфу! Так потом и шею сломал и было бы из-за чего?! Нет, если бы я относился плохо или гадость какую сделал, так нет же! Ну убивать за шутки на тему белочек и вечные семнадцать — это перебор, честно. Я ничем не заслужил. Абсолютно ничем. Нет, конечно, я много чего более нелицеприятного говорил о нём, но когда он бросил Елену. Это моя обязанность, как порядочного брата, говорить, что бывший мудак и козёл, не понимающий какую звёздочку и бриллиант упустил, комар бешенный. Пусть радуется, что я держу себя в руках и ещё не спустился к нему в подземелье с арматурой, кочергой или саблей со стены. Признаться, с каждым днём посещений святой Елены нашей пятизвёздочной темницы для особо опасных и конченных, быть порядочным всё труднее. Хочется сделать гадость уже просто из принципа, чтобы соответствовать всем рассказанным ужасам. Надо бы поговорить с ней ещё раз, чтобы в этот раз точно выслушала, а там поверит-не поверит, примет-не примет, мне фиолетово. Может быть я сейчас поступаю очень и очень некрасиво, но сил моих больше нет. Жить в вечном ожидании невыносимо. Теперь понятно, чего принцессы из сказок так радовались непонятному мужику в ржавых железках на старой полудохлой кобылке. Ну, потому что невозможно! Каким бы огромным ни был замок. Золотая клетка — всегда остаётся именно клеткой, тюрьмой. Пока Деймон мылся в душе, я решил испытать удачу… И она мне в кои-то веки улыбнулась. Его телефон, как и ожидалось, лежал на комоде в спальне. Пароль Сальваторе не ставил из принципа. Так он сам говорит, но на самом деле ему просто лень, да и как достаточно поживший, настоящий дед, немного презирает технологии. Как-то за одной пьянкой Деймон поделился слёзной историей, что на самом деле это он придумал логотип айфона. Сбежав вниз, я стоял у лестницы. Слушая происходящее в ванной наверху, быстро пролистывал слишком обширную телефонную книгу Сальваторе. Боже, как много у него знакомых, куда столько…? М-да уж, оригинально. Ладно, звоним «Волшебные сиськи 1993», надеюсь угадал. Нервно постукивая ногтями по перилам, слушал гудки. Те, будто решив поиздеваться, тянулись слишком долго. — Давай, давай, давай, — беззвучно тарраторил я себе под нос. — Сладкий пирожочек! — раздалось резко и звонко на линии. Я облегченно выдохнул и мельком глянул вверх. Вода ещё льётся, хорошо. — Спасибо, но это не Деймон. — Кто ты? — в голосе сразу же исчезли игривые нотки. — Мы не знакомы лично, но я Тони. Может слышали что-то? Я вот по какому поводу то звоню… Не дослушав и оборвав меня на почти на полуслове, Бри произнесла менее холодно: — А, точно. Деймон просил зачаровать для тебя серёжку. О, здорово, что не кольцо. Не люблю их, постоянно мешаются. — Как тебе? — Не знаю. Я как раз по этому поводу и звоню. — Как не знаешь? Ты уже почти неделю её носишь. — В смысле…? — заторможено спросил я, тупо моргнув. Это что-же получается? Так, кажется, я определенно сейчас чего-то не понимаю… Чего-то главного и очень важного. Нет… Да ну нет… Это не может быть. Деймон бы так не поступил со мной. Зачем? Нет… Просто нет… Невозможно. Нет. — Алло? Алло-о-о? То-то? Кажется так он тебя называет. Эй? — Просто Тони, — встрепенулся я. — Прости за беспокойство, просто хотел сказать спасибо. Прекрасная работа, — под конец бойкой речи от натянутой яркой улыбки осталось лишь перекошенная гримаса. — Я просто отдавала должок, ничего личного. Пока, — произнесла Бри и бросила трубку. Я опомнился, когда мобильник начал похрустывать от давления. В голове звучало набатом: Он нагло врал все эти дни. Лгал мне, глядя в лицо. Прикрыв глаза, с трудом сделал глубокий вдох, пытаясь успокоиться, взять себя в руки. Сейчас требуется только холодная голова на плечах. Хотя бы раз… Я должен запихнуть истерику куда поглубже и быть умнее. Чувства сейчас совсем ни к чему, они только помешают. Давай, отключи. Это ведь так просто и больше никаких проблем. Ничего. Нет. Недостаточно. Я сильный. Я справлюсь. Справлюсь, да… Телефон вернулся на место, только один вызов стёрся из его памяти. Всё, как прежде, будто ничего не произошло. Обернув бёдра одним полотенцем и суша волосы другим, Деймон дефилировал по гостиной. Ему ничего не было там нужно, но внутренний голос убедил, что Гилберт должен его увидеть. Всего такого мокрого, раздетого и сексуального. Раз, Сальваторе прошёл мимо снова сидящего на полу Тони на кухню за донорской кровью. Ноль внимания. Два, он снова прошёл мимо, но уже к бару, не будет же Деймон как какой-то дикарь питаться из медицинского пакета, когда есть хрустальный бокал. Никакой реакции. Все водяные капли уже успели высохнуть. Делая глоток, он недовольно прищурился, пристально глядя на слишком увлечённого какой-то ерундой Энтони. Три, Деймон облизнул немного испачкавшиеся губы и встал, чтобы подойти поближе. Чуть ли не сопя от возмущения и раздражения, он сел по-турецки напротив Гилберта и безразлично произнёс: — Не знал, что у нас есть пазлы. Не поднимая взгляда, Тони сказал: — Нашёл у Стефана в кабинете. — Интересно? — Как думаешь? У меня тут три кролика на поле из одних одуванчиков. Три тысячи деталей. Сальваторе хмыкнул в бокал, дёрнув бровями. — Звучит очень, очень скучно. — У меня не то чтобы много вариантов. Может пойти погулять? — он сделал вид, что задумался. — А, точно! Я же не могу. Если ухмылка Сальваторе и дрогнула на секунду, то этого точно никто не заметил. — Ну, есть занятия поинтереснее, — многозначительно произнёс он своим бархатным голосом, обычно заставляющим других поджимать пальцы на ногах. Энтони наконец оторвал взгляд от хаоса мелких деталей, пестрящих жёлтым, и изучающе посмотрел на Деймона, чуть склонив голову набок. Из-за того, как Сальваторе сидел, полотенце в общем то практически ничего не скрывало. — Прикройся, здесь сквозит. — Что? — Оденься говорю, застудишься. — Вампиры не болеют. — В любом случае, — Гилберт пожал плечами и вернул внимание к пазлу. — С тобой всё в порядке? — несколько озадаченно нахмурился Деймон. Он прекрасно помнит утреннюю реакцию Тони на обычную близость и простой v- образный вырез на футболке, да у того чуть ли слюнки не текли. А что сейчас?! Сальваторе сидит перед ним считай голый и ничего, даже крохотной искорки желания. — О, разумеется я в порядке! — убедительно улыбнулся Энтони. — Конечно, если не считать кошмаров, приступов паники на пороге ёбаной ванной, постоянного желания перегрызть кому-то глотку, миллиарда мыслей в минуту на тему «А что, если…», двух попыток суицида и вдобавок изоляции от всего внешнего мира. Так что я точно в порядке, никогда прежде не чувствовал себя лучше! Сальваторе примирительно поднял руки. — Спокойно, принцесса. Понял, это был очень тупой вопрос. Больше не повторится. — Ловлю на слове, — он щелкнул пальцами. Оставив наполовину полный стакан на полу, Деймон поднялся на ноги и перезапахнул полотенце, совершенно не стесняясь. — Я так долго не протяну, ты же понимаешь? — намного тише, чем хотел, произнёс Тони. Сальваторе сглотнул и слабо кивнул. — Сколько ещё ждать? — Уже скоро ты сможешь уйти. — Обещаешь? — Обещаю. Уходя, Деймон спиной ощущал пристальный взгляд. Солнце опустилось за линию горизонта. С винным бокалом полным первой положительной и томиком Шекспира с книжной полки опять же из кабинета Стефана я разместился в плетёном кресле на заднем дворе пансионата. Слабый прохладный ветерок трепал кудри, даря ощущение какой-никакой свободы. Дочитав последнюю строку 147 сонета, опустил веки и зарылся босыми ступнями в зелёную траву, не обращая внимания на щекотку. Сделав закладку, отложил книгу на стоящий рядом столик и, оттолкнувшись, поднялся на ноги. Прислушиваясь к шуму качающихся деревьев, стрекотанию цикад, разноголосому пению лесных птиц, я тихо мычал себе под нос какую-то мелодию и медленно кружился в подобие танца с закрытыми глазами и поднятыми руками. Я наконец смог отбросить все мысли и переживания прочь. Впервые за долгие часы бодрствования мне стало спокойно и хорошо на душе.

Я был почти счастлив, что остался жив.

Переговорив с Еленой и Алариком, Деймон вышел во двор, чтобы предупредить Тони о своём уходе и что тому снова придётся побыть с сестрой наедине. Раскрыв рот и подняв взгляд от экрана телефона, Сальваторе застыл на месте, завороженный. В тот миг Энтони не был похож на самого себя. Одинокий светлячок в непроглядной тьме. Такой прекрасный и чистый. Деймон чувствовал, что не должен смотреть, не заслужил. Это не для него, Тони не для такого, как он. Но Сальваторе продолжал жадно смотреть, впитывая каждой своей клеточкой, не моргая и не дыша, не желая спугнуть момент и что-то неощутимо витающее в наэлектризованном воздухе между ними. В телодвижениях Гилберта, в мотиве мелодии, в одежде нет ничего особенного, но всё же что-то схватило Деймона поперёк горла, не давая спокойно дышать. В груди закололо, будто от нехватки воздуха. Сальваторе и дальше бы продолжил стоять застывшим на месте, но миг утратил своё волшебство, обрушив на него жестокую действительность, когда Деймон заметил, как из-под пушистых ресниц Энтони скатилась крохотная слеза. Он сглотнул вязкий ком в горле и отвёл взгляд. Сальваторе кашлянул в кулак, останавливая и привлекая внимание Энтони. Тони обернулся, склонив голову набок. Он просяще выставил руку перед собой и посмотрел Деймону прямо в глаза. Сальваторе усмехнулся тому, что Гилберт даже не собирался подходить. Покосившись в сторону, заметил бокал с недопитой кровью стоящий на столике рядом с потрепанным сборником любовных сонетов Шекспира, который он купил в Лондоне и прислал брату на сотый День Рождения. Деймон взял бокал за изящную ножку и, в секунду оказавшись рядом, передал его Тони. Тот фыркнул, скрывая слабую улыбку, и закатил глаза на то, как близко к нему встал Сальваторе. Наблюдая за тем, как трепещут ресницы Энтони от удовольствия во время глотка, он ворчливо произнёс: — И всё же стоит поработать над твоим вкусом. — Радуйся, что я не выбираю между сусликами и крольчатами. Деймон комично расширил глаза и, схватив свободную ладонь Гилберта, оставил на тыльной стороне едва ощутимый поцелуй. — Я вне себя от счастья! — Заметно, — поджав губы, он резко отдернул свою руку, чем несколько удивил Сальваторе. — Ты решил развлечь меня разговорами о многообразии вкусов или…? — вопросительно изогнул левую бровь Тони. — А ты разве не слышал? — скопировав его выражение лица, произнёс Деймон. Энтони пожал плечами: — Не слушал, так правильнее. — Елена скоро приедет, а мне понадобилось решить одно дельце, так что вы снова побудете вдвоём. Сальваторе ожидал возмущения или хотя бы недовольства, но ничего из этого не отразилось на лице Гилберта, тот выглядел спокойно, даже слишком, скорее скучающе. — Ладно, — сказал он и, вновь делая глоток, пошёл к креслу со столиком. — Так, я пошёл? — Деймон чувствовал странную нерешительность глубоко внутри и вину, ощущая себя ответсвенным за такую необычную немногословность Энтони — Иди, — не оборачиваясь, Тони прощально помахал ему. — Не переживай, я пальцем её не трону. Нахмурившись и вздохнув, он покачал головой, отбрасывая всякие лишние и неуместные мысли. — Скоро вернусь. Я не пересекался с Еленой, но знал, что она уже полчаса, как пришла. Не знаю, хочу ли не только поговорить с ней, но и снова её видеть. Последний наш диалог ни к чему хорошему не привёл, только к тому, что я под надзором и командованием Деймона подметал пол от стеклянных осколков. Хорошо, что ничего дорогого и коллекционного не разбил. Пока решал встречаться с сестрой или нет, судьба решила за меня. Услышав, как Елена зашла в камеру и что она говорила Стефану, которого его старший брат снял с вербены, я понёсся вниз. — Я сказал: убирайся! — угрожающе проревел младший Сальваторе, ударив по предложенной Гилберт бутылке с животной кровью. Стефан зло оскалился и собирался шагнуть к чудом не вздрогнувшей Елене, но его внезапно отбросило в сторону от удара в челюсть. — Отошёл от неё, мразь клыкастая! — демонстрируя истинный облик, грозно крикнул появившийся Тони. Елена растерянно переводила взгляд расширенных в шоке глаз поочередно на рычащего старшего брата и на держащегося за нижнюю часть лица своего парня, по его пальцам струилась кровь. — То… Не до конца придя в себя, я повернулся к ней и взбешенно рявкнул, перебивая не успевшую начаться какую-то жалостливую тираду: — Совсем страх потеряла, идиотка?! Тебе Деймон говорил не лезть! Хули поперлась, мать Тереза недобитая?! — Тони, послушай, — произнёс Стефан, пересевший на край своей лежанки — Кровавым утыркам слово не давали! — круто развернувшись, оборвал, выставив указательный палец. — Так что прикрыл варежку. — Я просто пыталась помочь! Перестань кричать, Стефан не сделал бы мне больно! С высоко поднятыми бровями повернул голову сначала к сестре, а потом к младшенькому Сальваторе и обратно. — Вот чтоб ты знала свернутая шея — это очень больно. И он это сделал на твоих глазах. Может тебе глицинчик для памяти начать принимать, а? — Мне очень жаль, я был не в себе, — хрипло произнёс Стефан, побитой собакой смотря на меня. Не впечатляет. Вернее, впечатляет, но очевидно неправильно. Потому что теперь я ещё больше хочу проткнуть его чём-то вроде арматуры. — Елена, уходи. Я должен понести своё наказание… — жалобно продолжил он. — Нет. Стефан, мы решим это вместе, — самоотверженно сказала Елена и достала из кармана анти-солнечное кольцо Сальваторе. Я нагло пощёлкал пальцами перед её лицом, чем вызвал недовольный взгляд и поджатые губы. — Милая моя, ради всего святого, выключай уже спасательницу Малибу и включай мозг. Я верю, что он у тебя есть. По крайней мере должен… — нахмурившись, произнёс с долей скепсиса и некоторого отчаяния в голосе. Сделав несколько шагов в сторону сгорбившегося Стефана, Елена протянула к нему раскрытую ладонь с кольцом, демонстративно игнорируя возмущенного до глубины души меня. — Стеф, ты не заслужил таких мучений. Всё можно исправить, пожалуйста, пойдём со мной. Мы поговорим и найдём решение. Доверься мне… Нет, я не в шоке. Я в ахуе с её наглости и чего-то ещё! Как?! Просто КАК она это делает?! Уму непостижимо! Всё, хватит! Мне этот цирк надоел… Боковым зрением заметил, что Стефан недалеко от меня ушёл в своих эмоциях. — Всё! Время посещения окончено! — язвительно произнёс я, схватив анти-солнечный перстень. — Эй! Тони! — вскрикнула Елена, раздраженно блестя глазами, и попыталась отобрать кольцо назад. Не церемонясь, но всё же стараясь быть аккуратным и рассчитать силу, заломил сестре руки и выпихнул её за двери камеры. Терпя молотящие удары, я закрывал младшего Сальваторе. Подняв взгляд от замка, столкнулся со Стефаном, прижавшим лицо к небольшому решётчатому окошку. Я вопросительно вскинул бровь, призывая его уже начать говорить, если он не просто так пялится на меня такого красивого и грозного. — Тони… Пожалуйста, прости. Я действительно не хотел, чтобы кто-то пострадал, — с тяжелым придыханием хрипло произнёс Стефан. Я развёл губы в насквозь фальшивой приторно-любезной улыбке и сказал: — Мой ты хороший… Нахуй пошёл. Елена нашлась в гостиной. Меряя ту шагами и кидая в мою сторону полные презрения взгляды, она пыталась до кого-то дозвониться. Может быть до старшего Сальваторе, а может до дурки, кто её знает. Привалившись боком к арке, я сложил руки на груди и без видимого интереса, стал наблюдать за мельтешением сестры. Я давно заметил между нами одно кардинальное отличие, но осознал силу его влияния совсем недавно, может пойми раньше, то всё бы пошло совсем по-другому. Мы по-разному горим. Я, как быстро выдал столб искр, так же и затух. А вот Елену пока подожжешь, пока раздуешь огонь, состариться успеешь, да и получишь то махонькую искорку, но сколько дыма… Вот, сейчас она носится чего-то, зыркает на меня укоряюще, а мне уже как-то фиолетово в общем-то. Ну, не хочу я дальше конфликтовать, не хочу. Тошно мне, скучно, лень в конце концов. Столько адреналина внизу выплеснулось, удивительно, как Стефан живой то остался. Спустись я к нему раньше и один, то он бы легким ударом кулака по роже точно не отделался. Наконец-то Елена перестала изображать из себя лису подцепившую бешенство и уселась на диван, низко повесив голову и зарывшись в волосы. Что-ж… Кажется, она очень расстроена. Правда не могу понять чем конкретно, но одно знаю точно, главная причина — я. Решив дать сестре немного пространства, ушёл на кухню и стал варить какао для поднятия настроения. — Предупреждаю, весь зефир сожрал Деймон, — произнёс я, поставив слегка дымящуюся чашку на стол, прежде подсунув специальную пробковую подставку под неё. — …Что? — растерянно спросила Елена, отняв ладони от лица. — Какао, — мягко сказал я, приподняв перед собой кружку с фотографией Бритни Спирс, и забрался в кресло с ногами. — Ты… приготовил… мне… какао… Я сдавленно угукнул, делая небольшой глоток. Чуть сморщив нос, с долей разочарования посмотрел в чашку. — Нет, всё-таки я больше по чаю. Смерив поочерёдно чашку и меня подозрительным и настороженным взглядом, Елена всё же взяла своё какао. Первый глоток был несмелым, она как-будто пыталась определить есть ли там яд, вернее его количество. То, что яд есть, Елена не сомневалась. На втором и третьем она ещё колебалась. Во время четвёртого и самого пока смелого, я задал свой вопрос: — Скажи честно, ты меня любишь? Елена поперхнулась и закашлялась от неожиданности. Если меня и рассмешило то, как сестра похожа на охрипшего моржа, то я профессионально не подал виду. Придя в себя, она сдавленно произнесла: — Тебя, конечно, я… А ты почему спрашиваешь? — Потому что ты не любишь меня. Елена нахмурилась и замотала головой. — Нет. Нет, я люблю тебя. Люблю. Просто… — сбивчиво пыталась объяснить она. — Просто что, Елена? Она напряженно молчала, потупив взгляд. Сжав чашку в руках и тяжело вздохнув, Елена еле слышно прошептала, так и не посмотрев на меня: — Тебя тяжело любить… Ты другой, я не узнаю тебя. Ты не тот Тони, который тайком шил одежду для моих кукол, выдумал целую сказочную страну, собирал божьих коровок в банку… Я скучаю по своему брату! Я на секунду зажмурился от всхлипа сестры, но постарался совладать с собой. — Он умер, Елена. Его больше нет, пойми. Я больше никогда не стану таким, как раньше, да и не хочу. — Почему?! — вскрикнула сестра, сорвавшись. — Он был таким хорошим, весёлым и добрым! Я считала его, тебя своим принцем! — И я всё такой же, — как можно более успокаивающе произнёс я, аккуратно присев рядом на краешке и тронув её за плечо. — Нет. Он обещал, что никогда меня не бросит, а ты ушёл, — Елена резко скинула мою руку и отодвинулась. — Ты оставил меня абсолютно одну! — Я должен был уйти, Елена. — Ты должен был оставаться рядом! Я каждый год ждала твоего возвращения или хотя бы звонка, но ничего! Ты, как будто, вычеркнул нас, меня! — Да. Опешив от такой прямоты и сухости, почти черствости, Елена умолкла и посмотрела на брата влажными глазами размером с блюдца. — И мне не жаль. Я первый раз в жизни выбрал себя. Может быть это было неправильно, эгоистично, подло и так далее, но мне не стыдно. — Что ты… Как… Как ты…? — мямлила Елена, не понимая. Её обида, казалось, возросла ещё больше. — Тебе пора повзрослеть. Мир не вертится вокруг тебя. Люди ничего тебе не должны, даже те, кто тебя любит. Все когда-нибудь уходят. Елена хрипло рассмеялась. — Ты говоришь ужасные вещи. Приблизившись, я с нежностью убрал её длинные волосы за ухо и медленно погладил по голове, после чего наклонился и мимолетно поцеловал в щеку. — Я просто говорю правду. После нескольких минут полной тишины, Елена неловко хлюпнула носом и предложила: — Может посмотрим что-нибудь? — Конечно, давай, — буднично произнес Тони, будто бы не было никакого разговора. — Что думаешь насчёт «Дамбо»? — О, мне уже давно не шесть лет! — наигранно возмутилась она, еле сдерживая улыбку от того факта, что он помнит такую мелочь. Брат заговорщицки посмотрел по сторонам и прошептал ей на ухо, прикрываясь раскрытой ладонью: — Никто не узнает, даю слово… Елена подозрительно прищурилась и протянула свой выставленный для детской клятвы мизинец. — Честное скаутское, — с очень серьёзным лицом сурово произнёс Энтони, крепко сцепившись с сестрой мизинцами. — Ты никогда не был скаутом, — насмешливо заметила она и закатила глаза. — Чшш! — резко шикнул на неё Тони, в комичном ужасе расширив глаза. Елена больше не могла сдерживать смех. Пусть тот был ломаным, но впервые искренним за время последних событий.

Возможно, она сможет полюбить его заново…

Просмотр мультика пришлось перенести в кухню, потому что, как оказалась единственным приём пищи Елены состоялся в школьный обеденный перерыв. Морковные палочки, пара батончиков мюсли и коробочка яблочного сока — разве это еда?! Тем более для растущего организма! К счастью никаких диет или ещё чего подобного не замешано, просто Дженна сожгла завтрак, пока трещала по телефону с Алариком. Последние же хлопья успел съесть Джереми. Так что мне ничего не оставалось, как быстренько приготовить поздний ужин. Не попкорном из микроволновки же давиться. Как оказалось «Дамбо» длится не очень долго и я пропустил целую половину, не то чтобы меня это сильно расстроило. Мы домывали посуду под песни «Spice Girls», когда в пансионат вернулся Деймон. Я тщательно вытирал тарелку полотенцем, никак не реагируя на его появление, в отличии от Елены. — Ты не отвечал на мои звонки, — недовольно произнесла она, поставив музыку на ноутбуке на паузу и скрестив руки на груди. Сальваторе взял бутылку прохладного пива из холодильника, открыл то с помощью большого пальца и сделал несколько крупных глотков, запрокинув голову. Проходя мимо, он бросил взгляд на стоящего к нему спиной Тони, который вёл себя так, будто никого другого, кроме него и мокрой посуды не существовало. Деймон присел на край стола, повернул к себе ноутбук и снял клип с паузы. Верхняя губа Гилберт дернулась в раздражении от его столь наглого игнорирования её важного вопроса. Деймон игриво ухмыльнулся, наблюдая за группой танцующих довольно сексапильных девушек. Единственное за что он готов терпеть настолько откровенную попсу, так это за столь же откровенный вид исполнительниц. Елена выразительно закатила глаза и с лёгким хлопком закрыла крышку ноутбука. — А если бы что-то случилось? Ты не можешь поступать так безответственно, оставляя меня одну наедине с нестабильными вампирами, — она эмоционально всплеснула руками и тут же положила ладонь на плечо брата и, слегка сжав, произнесла: — Прости, Тони. Энтони едва различимо кивнул, продолжив натирать столовые приборы с таким усердием, будто ожидал прихода самой Английской Королевы или хотя бы Премьер-министра. — Ну, как я вижу, никто не пострадал, — Деймон безразлично пожал плечами и сделал ещё несколько глотков. — Или вы где-то спрятали парочку трупов так, что я не заметил? — он саркастично изогнул левую бровь, язвительно ухмыляясь. Такое практически наплевательское отношение и беспечность начинали понемногу выводить Елену из себя. — Ты сейчас серьёзно? Сальваторе приторно улыбнулся, ребячливо болтая ногами и с притворной искренностью, за которой не очень хорошо скрывалась издевка сказал: — Я просто доверился твоим словам, что всё будет хорошо, Елена. Так что перестань так хмуриться, ранние морщины девушку не красят. — И ты так просто мне поверил?! — вскинулась она раньше, чем успела подумать. Деймон слегка прыснул от звука того, как Энтони с тяжёлым вздохом шлёпнул себя ладонью по лицу. — Это несмешно, Деймон, — чуть опустив голову, тяжело произнесла Елена, осуждающе смотря на него. — Ты никому не доверяешь, так с чего вдруг… — Я доверяю. Елена одарила его неубежденным взглядом и вопросительно приподняла брови, интересуясь, что же это за выдуманный «счастливчик». Сальваторе цыкнул и театрально закатил глаза, всем своим видом говоря, как она глупа, раз не понимает такой очевидной вещи. — Я доверяю нашей дорогой принцессе, — с яркой улыбкой произнёс он, размашисто указав правой рукой на напряженную спину старшего Гилберта. Тони неспешно развязал фартук и повернулся к нему лицом, снимая тот. Деймон непроизвольно плотнее сжал челюсти и свёл брови к переносице, заметив на его пальце кольцо Стефана. — Врёшь, — бесстрастно сказал Энтони, аккуратно складывая фартук. Они пристально смотрели в глаза друг друга, не моргая. Первым сдался, как ни странно Сальваторе. Он перевёл взгляд на неловко наблюдавшую за ними Елену и холодно произнёс: — Тебе пора домой. — Но, — попыталась возразить она, но была остановлена прохладной рукой брата, похлопавшей её по спине. — Не стоит волновать Дженну лишний раз, уже поздно и тебе, наверняка, нужно сделать домашку. — Тони… Его губы изогнулись в ласковой полуулыбке, которая не коснулась глаз. — Будь аккуратна на дороге. Опасливо косясь в сторону Деймона, который цепко следил за происходящим, Елена кивнула и неожиданно, привстав на носочках, чмокнула брата в щеку. — Ты тоже… будь аккуратен, — с трудом сглотнув от витавшей тяжести в воздухе, тихо пожелала она и направилась к выходу. Когда тяжёлая входная дверь закрылась с обратной стороны, Сальваторе отмер, наклонив голову набок и разведя губы в ехидной ухмылке. — Я смотрю у вас случилось глобальное потепление… Стоит ждать четырёх всадников и дождя из рыбы? — Не раньше, чем Кракен поднимется из морских глубин, — Тони в точности скопировал его ухмылку. Он отложил фартук в сторону и аккуратно одернул полы расстегнутой тёмно-серой клетчатой рубашки, надетой поверх черной майки. — Так что за волшебство произошло между вами? Ещё пару дней назад ты разнёс бар из-за маленького диалога с ней. — Не думаю, что это твоё дело. — Ну как же?! Моё! Ещё как моё! Знаешь, нам бы с братишкой пригодился мастер-класс по способу столь разительного примирения. На лице Гилберта не дернулся ни один мускул. Только глаза были полны чего-то неясного, но такого знакомого… — Кстати о Стефане! — чрезмерно бодро продолжил Деймон, хлопнув в ладоши. В миг оказавшись рядом с Энтони, он резко вздёрнул руку того, так что кольцо брата теперь было почти прямо у него перед носом. Приподняв левую бровь, Тони повернул к нему голову и без интереса посмотрел сначала на перстень на своём безымянном пальце правой руки, а затем на Сальваторе. — И что с ним? — Откуда у тебя его кольцо? — потребовал Деймон, с силой грубо сжав запястье Гилберта. Энтони легкомысленно пожал плечами, прикрыв веки на пару секунд, и многозначительно произнёс: — Если гора не идёт к Магомеду, то… Сальваторе чуть ослабил хватку и сказал менее угрожающе: — Тебе оно не нужно. — П-ха! — поражено выдохнул Тони от такой глупости и наглости. — Слушай, матушка Готель, я не Рапунцель и сидеть в твоей башне всю оставшуюся вечность не собираюсь, — он выдернул свою руку и отошёл на несколько шагов. Уголки губ Деймона дрогнули и он сжал левую руку в кулак, впиваясь короткими ногтями в собственную ладонь. — Принцесса, ты, кажется, неправильно меня понял, — он фальшиво улыбнулся, говоря таким тоном, будто объяснял что-то элементарное маленькому ребёнку. Например: что колготки не носят на голове, даже, если очень хочется стать кроликом. — Разве? — Именно, — разведя руки в стороны, Сальваторе сделал шаг. Заметив, как Энтони неосознанно качнулся от него назад, Деймон почувствовал на языке неприятную горечь. — Ведь для чего тебе безвкусное кольцо Стефана, если Бри наконец прислала твой личный амулет? — Когда? — сухо спросил, как отрезал Гилберт. — Разве это имеет значение? — он попытался небрежно отмахнуться. — Когда? — голос Тони стал более жёстким и требовательным. Деймон медлил с ответом. Не сдержавшись, он коротко мазнул языком по пересохшим и будто бы слипшимся губам. Сальваторе достал из внутреннего кармана куртки маленькую коробочку из тёмно-бирюзового бархата. — Я попросил не делать перстень, знаю, ты терпеть их не можешь… По моему получилось довольно изящно, как думаешь? — спросил он, демонстрируя серьгу-гвоздик с лазуритом, заключенным в шестигранную оправу из серебра. — Думаю, ты избегаешь ответа на вопрос и меня начинает это бесить, — низко произнес Энтони сквозь зубы, заламывая себе пальцы за спиной. Деймон глубоко вздохнул и на выдохе сказал: — Сегодня. Слегка качнувшись, Тони плотно зажмурился и сглотнул ком в горле. — Лжец. — Что? Пф, бред, — Сальваторе пробило на нервный смех, но он быстро вернул себе контроль. — Зачем мне тебе врать? В этом нет никакого смысла. — Очевидно есть, — в его голосе больше ничего не было, только сухая пустота. Он не поднимал взгляда на Деймона. Тони аккуратно забрал серьгу и стал надевать. Сальваторе поджал губы, заметив, как мелко подрагивают длинные пальцы Гилберта. Закончив с амулетом, он снял громоздкий перстень Стефана, положил его в бархатную коробочку и всё же посмотрел в голубые глаза. — Я даже не злюсь, Деймон. Я просто разочарован. Футляр в его руках оглушительно захлопнулся. Он смотрел вслед тяжело ступающему прочь Тони.

I watched you cry

Bathed in sunlight

By the bathroom door

You said you wished you did not love me anymore

You left your flowers in the backseat of my car

The things we said and did have left permanent scars

Obsessed depressed at the same time

I can't even walk in a straight line

I've been lying in the dark no sunshine

No sunshine

No sunshine…

Прошло несколько часов. Сальваторе пытался как-то себя занять, но ничего не получалось. Всё его внимание было сконцентрировано на легком, едва различимом шуме, чьим источником являлся ещё не ушедший полностью и безвозвратно Энтони Гилберт. О, то что тот уйдёт было закономерно, предсказуемо и ясно, как день. Деймон не наивный дурак, он пожил и повидал достаточно людей, а потому понимал с самого начала природу их знакомства и дружбы сотрудничества. Не то чтобы Гилберт утаивал и строил из себя святую простоту и невинность. Энтони умён и прекрасно понимал собственное положение в мире, в котором и без вампиров полно хищников. Но кроме своей слабости, он также осознавал и свою привлекательность, обаяние, харизму — это можно назвать, как угодно, эпитетов масса и все их Гилберт в состоянии применить к себе без лишней и, откровенно говоря, омерзительно пошлой скромности. Так что он не стал изображать из себя гордого и независимого, а решил пойти на сделку с сильнейшим в его окружении. Хороший ход, казалось бы, но… Оборачиваясь сейчас назад, Деймон искренне не понимает, что держало Энтони рядом с ним. Тогда, когда бóльшая часть опасностей для Гилберта исходила от Сальваторе. Не было ещё ни разу, когда эта своеобразная «договорённость» сработала так, как надо. Ха… Он никогда не защищал, не предотвращал. Мстил пару раз и то, это было не для Энтони, а ради собственного эго, сведения личных счётов. Так что такая близость и преданность для него загадка. Даже, если предположить… Просто предположить, что написанное в том письме правда, то оно всё равно мало чего значит. Любви недостаточно. Никогда не было. Деймон точно знает. Кэтрин оставила его, обманула, заставила ходить по кругу при том, что любила и не просто, а так, что он любил её в ответ — это многое значит. Ведь безответная любовь — она ненастоящая, просто пшик, романтический дурман. Скрепя сердце, Сальваторе признался сам себе в том, что он боится. Малодушно боится остаться в одиночестве. Опять. Деймон привык к тому, что Гилберт всегда рядом, всегда на его стороне даже, если не согласен с методами или ещё чем-то, всегда поддержит. Как известно привычки склонны перерастать в зависимости. Сальваторе всегда был падок до зависимостей, он не может по-другому, не может не переходить черту. Деймон лежал без сна на кровати, казавшейся слишком огромной и холодной. Он пытался уснуть, даже глаза закрыл и положил лишнюю подушку под согнутую ногу. В спальне стояла непроглядная тьма, вытяни перед собой человек руку — не увидел бы. Только, казалось, его захватил сон, как что-то заскрежетало и застучало совсем рядом. Сальваторе резко распахнул веки. Сгорбившись над ящиком комода, Тони, стараясь быть как можно тише, перебирал различные вещи.

Он всё ещё здесь. Рядом. Он остался.

Деймон сел и хрипло прошептал, по привычке двусмысленно ухмыляясь: — Что-то потерял? Энтони мгновенно замер, пойманный с поличным, но быстро собрался и ответил почему-то тоже шёпотом, но значительно лишенным эмоций: — Да, ключи от своей машины. Сальваторе нахмурился и отвернулся. — Если бы ты сказал, где они, то дело пошло быстрее и я скорее убрался отсюда. — А может я не хочу, чтобы ты… — Что? — переспросил Тони, ни слова не расслышав, так тихо пробурчал себе Деймон что-то под нос. — Я отвезу тебя, — в полный голос произнес Деймон, тоном не терпящим возражений и встал с постели, совершенно не стеяняясь своей обнаженности. Гилберт проводил его скептичным взглядом в спину до шкафа, после чего сказал: — Буду внизу, — а затем исчез. Деймон не заставил себя долго ждать и спустился меньше, чем через пять минут. Поездка на Volvo до многоквартирного дома в центре прошла в гробовой тишине и на взгляд Сальваторе получилась слишком короткой. В тот момент он был бы не против просто куда-то ехать часть отведенной вечности. Взяв свой скудный багаж, уместившийся в одном пакете, я вышел из автомобиля и стал ожидать, пока так же поступит Деймон и передаст мне ключи. Сальваторе прошёл мимо, направившись к крыльцу дома. Я удивлённо приподнял бровь. Хоть мной и не было ничего сказано вслух, он явно каким-то образом услышал неозвученный вопрос и пояснил: — У тебя нет ключей от квартиры. Широким шагом я последовал за ним и, нахмурившись, произнёс, поднимаясь по лестнице: — Просто отдай их. А вот произнесённую уже точно вслух фразу Деймон проигнорировал. Как логично… Я решил молчать. Какой смысл разговаривать? Войдя внутрь квартиры первым, прошёл в спальню убрать вещи. Концентрируясь только на аккуратном раскладывании одежды и прочего, отключился от внешнего мира. Налив воды в лейку, направился в гостиную реанимировать скорее всего уже нереанимируемое, а именно фикус. Там меня ждал неприятный сюрприз, помимо всё-таки покинувшего мир живых растения — Сальваторе нагло спал на моём диване. Я скрипнул зубами и шумно вдохнул носом. Руки жутко чесались поступить, как в известном фильме и пробудить бодрящей водичкой из чайника лейки, но в последний момент передумал. Поджав губы, взял со спинки кресла плед, который видимо никогда не вернётся к Беннетт и накрыл им сопящего Деймона. Следующий мой поступок был совершенно необдуман и импульсивен. Я аккуратно взял Сальваторе за свисающую с края руку, чтобы убрать её под плед, как он резко сжал мои пальцы. Раздражённо взглянув ему в лицо, понял, что он продолжал спать и попытался вырваться из захвата, но Деймон стал только сильнее держать. Я глубоко вздохнул и присел на пол, поджав колени к груди и положив на них подбородок. — Не уходи… — пробормотал он во сне, сведя брови к переносице и неуклюже замотав головой. Прижавшись закрытыми глазами к коленям, так что замерцали звёздочки, подумал: «Как же я устал…»

***

— Уважаемые пассажиры, наш самолет совершил посадку в аэропорту города Амстердам. Температура за бортом 15°C градусов Цельсия, время 14:00 часов. Командир корабля и экипаж прощаются с вами. Надеемся еще раз увидеть вас на борту нашего самолета. Благодарим вас за выбор нашей авиакомпании. Сейчас вам будет подан трап. Пожалуйста, оставайтесь на своих местах до полной остановки.