Все говорят, что я люблю тебя

      Находиться в больнице будучи вампиром физически тяжело. Я не настолько самоуверен и глуп, чтобы считать свой нынешний контроль идеальным. Да, на людей без разбора не кидаюсь, но нет пределов стремления к идеалу, тем более, если ещё очень далёк от него. Я бы с радостью провёл с чудом выжившей и идущей на поправку подругой больше времени, но такой яркий аромат крови побуждал страшный, нечеловеческий голод, несмотря на недавний «завтрак» или скорее «обед». Не хочу подвергать кого бы то ни было опасности, которой сам теперь являюсь. Мне нужен перерыв, чтобы не сорваться… Снова. Возвращаясь, я не тешил себя ложными надеждами о том, что не встречу Сальваторе. На самом деле у меня было много стратегий поведения на случай «неожиданного и совершенно случайного» столкновения с ним и ни один вариант не включал грубого и примитивного насилия. Я искренне надеялся, что смогу просто его игнорировать и всё обойдётся, но нервы… Нервы у меня ни к чёрту и, кажется, после обращения дело стало только хуже. Деймон сам виноват, нарвался. Вообще ему полезно, да и признаться задышалось мне после этого как-то гораздо легче. Я всё ещё выступаю против насилия. Есть ещё одна причина, почему так скоро ушёл из больницы — стыд. Во мне борются две стороны: одна говорит, что в случившемся есть достаточно моей вины, а другая более холодная, адекватная и расчётливая, что я никакого отношения к этому не имею. Несчастья случаются каждый день с кем-то в большей степени, а с кем-то в меньшей. И неважно уехал бы или остался, есть вещи, которые должны произойти. Иногда я думаю о том немногом, что помню из своей первой ипостаси, а именно урывках сериала. И так забавно получается, что глобально сюжет берёт своё, несмотря ни на что. Ну, просто невероятная веселуха. Моё влияние на мир мизерное, не то чтобы это повод расстраиваться. В жизни представить не мог, что буду сожалеть о том, что не посмотрел ту фигню основательно. Так, чисто урывками одним глазом глянул, постоянно перематывая, чтобы… А чтобы что? Не помню. Впрочем неважно. В моей жизни теперь вообще мало что важно. Может быть только пара дорогих людей — семья. Я не могу их бросить сейчас, когда действительно нужен. Эгоизму есть чёткие пределы. Дженна, Кэролайн, Джереми — каждый из них причина, по которой мой разум ещё не разрушился. Я слишком многое помню, чтобы быть полностью адекватным. Возможно, Елена была права. Не полностью! Только частично. Всё таки я не настолько свихнулся, чтобы признавать абсолютную правоту сестры. Решение ехать домой в квартиру переменилось и на полпути сменил направление, отправившись к особняку. Я чертовски соскучился по Соммерс, да и надо же похвастаться или попугать новым цветом волос и бровей. Я уже и забыл сколько удовольствия и драйва может доставить поездка на мотоцикле. Намного круче автомобиля, если, конечно нет дождя. Может не возвращать? Тьфу, чего за хрень подумал. Я же только одолжил, а значит надо вернуть… или выкупить. Ещё нужно решить что делать с Volvo, для начала было бы неплохо забрать назад у одного наглого упыря. Не хочу с ним пересекаться, но видимо придётся перетерпеть. Шея до сих пор неприятно зудит от его прикосновений. Ключ замер в паре сантиметров от замочной скважины. Вот же идиотина. Как я в дом собрался зайти, а? Без приглашения то этого злоебучего. Придётся кого-нибудь подождать или поехать на квартиру и зайти в гости, как-нибудь в другой раз. Хм, что бы выбрать? Дженна не любила приёмы, особенно устроенные Кэрол Локвуд. Будь другой повод, то она бы не пошла, но как можно не прийти на поминки мэра? Идя за тётей к припаркованной напротив дома машине, Джереми нёс торт, который Соммерс заказала в ближайшей кондитерской. Он не хотел идти не то что к Локвудам, а вообще куда-либо после произошедшего ночью… Джереми пытался убить себя и стать вампиром, как его девушка Анна. Погибшая девушка. Но у него ничего не вышло. Даже тут облажался, ну какой же он неудачник. Разве можно быть настолько лузером? Природа так решила отыграться на нём за идеальную приёмную сестру и эпатажного старшего брата, сделав его скучным и одиноким? Несправедливо. Елена не имела права забирать у него шанс стать кем-то другим, кем-то лучше. Почему ей надо всё отнять у него?! Сначала родители, если бы она не сбежала на ту вечеринку или вызвала чёртово такси, то мама и папа остались дома и не погибли в аварии. Затем Вики. Да, никто в семье не одобрял его отношений с Донован, но только Елене надо было продолжать вмешиваться. У тёти было слишком много дел и личная жизнь младшего племянника её волновала гораздо меньше, чем его оценки и посещаемость. А старший брат… На удивление он был самым адекватным. Тогда Джереми не ожидал от него чего-то, ведь считай совсем не знал. Последний раз они виделись, когда ему было около девяти. В детстве молчаливый старший брат очень пугал его и Джер даже пытался его выжить из дома, портя личные вещи, подкладывая кнопки и раскидывая везде изюм. Сейчас ему искренне стыдно за такое поведение. Тони просто серьёзно поговорил с ним о Вики с глазу на глаз, как с взрослым человеком. Спросил почему он с Донован и что в ней нравится, о дальнейших намерениях. Наверное, самой неприятной частью разговора были угрозы сдать Джереми в рехаб, если история с наркотиками пойдёт дальше травки. Энтони не говорил: «Если я узнаю, что…» — как Дженна в каждом их разговоре/скандале, потому что он бы точно узнал. Джер не сомневался тогда и не сомневается сейчас в обещании старшего брата. Признаться честно, Гилберт боится его возвращения. Елена ведь обязательно всё ему расскажет в деталях. Такие вещи она не утаивает, в отличии от трагедии произошедшей с Вики. Господи, да кто будет описывать такое в дневнике, да ещё и в подробностях?! Донован стала вампиром и её убили. Не кто-то, а парень Елены — Стефан. Мистер идеальность подстать сестре. А затем он стёр Джереми память, не спрашивая разрешения или желания. Обо всём. Ему часто снились странные сны, кошмары. Джереми даже думал, что начал сходить с ума, как его многочисленные предки, а как оказалось это просто побочный эффект от принуждения Сальваторе. В своём дневнике сестра писала, что Стефан не так силён, как Деймон, который отказался им помочь, хотя это по его эгоистичному капризу Вики обратилась, поэтому чистка памяти не так надёжна. Он ненавидит их всех и никогда, никогда не простит Елену. Хмуро плетясь за тётей, Джереми оживился, увидев крутой чёрный мотоцикл, стоящий около их автомобиля. Не сдержавшись, он восхищённо присвистнул и произнёс: — Круто. Как думаешь, чей? Дженна до этого разговаривающая с Еленой по телефону, обернулась на него, а затем посмотрела на незамеченный ей ранее байк. — Вряд ли миссис Нойман в свои семьдесят четыре решила вспомнить молодость, — кивнула в сторону дома сварливой и вечно недовольной соседки напротив Соммерс. — Тогда… — Джереми не успел закончить своё предположение, как его тётя понеслась к дому. Он тяжело вздохнул и последовал за ней с гораздо меньшей скоростью как бы из-за торта в руках. На самом деле Джер просто старался оттянуть момент «трогательного» семейного воссоединения. — Не кури при ребёнке, — хлопнув по плечу Тони, сказала Дженна, когда заметила подошедшего к ним младшего племянника. Джереми только закатил глаза и стал внимательно рассматривать вернувшегося из Европы брата. Он изменился, казалось, не только внешне, но и внутренне. Черты его лица будто заострились, а за привычным взглядом с хитринкой таилось что-то более тёмное. Может быть Джереми надумывает и это лишь визуальный эффект от нового яркого цвета волос и короткой стрижки с отсутствием кудрей, которые обычно смягчали образ Энтони, но почему-то кажется, что всё не так просто. В последнее время вокруг их семьи не происходит ничего просто так. Сначала брат пропадает с «Мисс Мистик Фоллс», где должен был поддерживать Кэролайн и о нём ничего не слышно около суток, тётя смогла дозвониться ему на домашний только поздно вечером. Затем эта неожиданная «командировка», чтобы помочь бывшему профессору. Что вообще канадец мог забыть в США? И об этом сообщил даже не сам Тони, а старший Сальваторе. После того, что Джереми прочитал в дневнике Елены, он совершенно не доверяет этому вампиру. Деймон судя по записям опасный и нестабильный психопат, да и он не раз за последнее время угрожал Джереми. Почему брат вообще с ним водился? Он знал о его природе? Скорее всего, тогда что их связывает? Джер не может поверить, что они были просто любовниками. Здесь должно быть что-то другое, что-то глубже… А потом Тони, даже не заехав домой, сорвался за океан и по всей видимости не собирался возвращаться в ближайшее время. Он приехал только из-за аварии Форбс. Интересно, а если бы у Джереми получилось убить себя и стать вампиром, то как отреагировал старший брат? Он бы приехал? Вообще стал бы с ним говорить? Если бы ему нужна была помощь, что бы сделал Энтони? — Я тебя умоляю, какой Джер ребёнок, — фыркнул он, выпустив дым изо рта в сторону от них. — И всё равно, не порть воздух, — закатила глаза Соммерс, скрестив руки на груди. — Когда ты уезжаешь? — впервые подал голос младший Гилберт, его грубый вопрос заставил тётю нахмуриться. — Джер! — попыталсь одёрнуть племянника Дженна, грозно взглянув на него. — Всё нормально, — мягко произнёс Тони, положив ладонь ей на плечо. Склонив голову набок и приподняв уголки губ, он сообщил: — Послезавтра. Его улыбка почему то вызвала у Джереми раздражение, саркастично усмехнувшись, он спросил: — А чего не сегодня? — Билетов нет, — без запинки, легко ответил Энтони, а затем повернулся к Дженне с обаятельным выражением лица: — Я прождал почти час на пороге, может впустишь? Мне бы душ принять с дороги и переодеться. — А что случилось с твоими ключами? — подозрительно поинтересовался младший Гилберт, пока тётя рылась в сумочке. — Потерял, — бросил короткий взгляд в его сторону Тони. — Только давай быстро, мы опаздываем, — произнесла Соммерс, раскрыв дверь. Только его брат почему то не спешил заходить… — Ну, чего ты стоишь? — вопросительно приподняла брови тётя. — А куда опаздываете? В гости к кому-то? Я вижу у вас тортик, случайно не из той кондитерской на переулке? Правда у Сары прекрасные пироги? Если не пробовали, то очень советую, — беззаботно говорил старший Гилберт, опираясь на стену дома рядом с дверным проёмом. Вздохнув и покачав головой, Дженна прошла внутрь, оставляя стоять братьев на крыльце снаружи. — Тони, — прервал пустой монолог Джереми, подойдя почти вплотную к нему напротив. Пристально глядя в зелёные глаза, он произнёс: — Ты можешь зайти в наш дом. Губы Энтони дёрнулись в ухмылке. — Спасибо. Оттолкнувшись от стены, старший Гилберт прошёл внутрь, больше ничего не сказав. Когда тот полностью скрылся из вида, то Джереми судорожно вздохнул и практически упал на стоящие рядом качели. Медленно раскачиваясь, он в растерянной задумчивости смотрел наверх. Теперь пазл о том, почему Энтони не было рядом почти целый месяц сложился. Его старший брат — вампир. М-да, не так я хотел, чтобы он узнал. О, и ежу будет понятно, что Джереми догадался — умный мальчик, не всё потеряно. Главное, чтобы этот умник мне карты не попортил. Хотя, что такого может случиться за день? Просто нужно продержаться двадцать четыре часа и я свободен, как ветер. Все живы здоровы, что тут делаю? Ладно, относительно все, но какое мне дело до мэра — никакого. У Дженны слишком большая власть надо мной. Я не хочу ехать на дурацкое сборище городских снобов, но уже сижу на переднем сидении в её машине, переодевшись в приличную, по мнению Соммерс одежду. Почему Джеру можно пойти в коже, а мне нет? Это несправедливо. Ну и ладно, в белой майке-алкоголичке, сиреневом пиджаке в клетку и тёмно-фиолетовых брюках тоже хорошо смотрюсь. На протяжении всей поездки Джереми ощутимо прожигал мою спину взглядом. Ну что за человек, как будто я вторую голову отрастил. Подумаешь немножко вечным стал, у него девушка такая же. — Веди себя прилично, — наставительно произнесла Дженна, когда мы вышли из авто. — Слышал? — повернувшись к Джереми, спросил я. — Я это вообще-то тебе говорю, — фыркнула Соммерс. — Ауч, — безэмоционально произнёс я, игнорируя самодовольную ухмылку младшего брата. Прищурившись, Соммерс серьёзно сказала: — Реально, Тони. У Кэрол всё-таки муж умер, так что держи себя в руках. — И что мне ходить рожей кирпичом два часа? — выразительно выгнул бровь я, идя рядом со скреплёнными за спиной руками. — Нет, можешь улыбаться. — И не пей, — насмешливо вставил свои пять центов Джереми. Цыкнув, я дал ему лёгкий подзатыльник, от которого у него не получилось увернуться: — От тебя только наставлений не хватало. — Он прав, обойдись соком. — Почему?! — искренне возмутился я. — Анекдоты, — хором ответили тётя и брат. Я обиженно фыркнул и, ускорившись, пошёл вперёд, чтобы поприветствовать и выразить свои соболезнования всем, кому положено. Чем им не угодили анекдоты? По-моему они забавные, особенно последний: про одноногого моряка и девушку на необитаемом острове. Хотя, наверное, они правы — поминки не место для веселья, это место халявной еды. О, мои любимые канапешечки. Может быть Кэрол Локвуд и жуткая женщина, флирт которой не останавливает даже факт моей ориентации, но поваров она держит отменных нельзя не признать. Я тяжело вздохнул, подпирая стену и со скукой наблюдая за людьми в зале, слушал Лиз и вдову мэра. На самом деле, если убрать все эти смехуёчки, то происходящее мне совсем не нравится. В городе опять происходит какая-то муть. Мне тут в принципе не нравится и интуиция воет сиреной, а она ещё не ошибалась. В воздухе определённо витают пары скорого пиздеца. Возможно придётся немного сместить график и предложить уехать Дженне и Джереми уже сегодня. Надо только постараться сейчас ни во что не влипнуть, особенно в это… Стоя на другом конце зала между спорящими женщинами, Деймон пристально смотрел мне в глаза, будто гипнотизируя. Пф, питон недорезанный, чего он пытается этим добиться? Как же бесит… — Будешь так пялиться, глазёнки повыдавливаю, — приторно сладко протянул я, зная, что он точно услышит. Уголок губ Деймона дёрнулся в усмешке, когда Тони ушёл, показав ему средний палец. — Деймон? — позвала Лиз, щелкая перед его лицом. — М? — Ты хорошо себя чувствуешь? — обеспокоенно спросила Форбс. Сальваторе ни на что не реагировал вот уже минуту, смотря куда-то в одну точку. — Да, всё нормально. Извини, мне надо кое с кем поздороваться, — вежливо произнёс он, дружески сжав плечо шерифа перед тем, как уйти. Пробираясь сквозь толпу, Деймон уловил боковым зрением знакомый силуэт и последовал за ним на свежий воздух. — Привет, — сказала Елена, тронув его за локоть. Сальваторе глубоко вздохнул и прикрыл на пару секунд глаза, поняв, что упустил Энтони из виду. Прислонившись плечом к колонне, он бросил в её сторону короткий взгляд. — Как ты? Как у тебя дела? — с неуверенной улыбкой, спросила она, пытаясь начать диалог. — Потрясающе. Вот, стою греюсь на солнышке, спасибо, — без какого-либо интереса отвечал Деймон. — Что ты от меня хочешь? — Деймон. — Елена. Гилберт сложила руки на груди и чуть наклонила голову набок. Её взгляд ищуще скользил по его профилю. — Нам надо всё обсудить. Мы может быть ещё не друзья, но… — Никаких «но», Елена. Мы не друзья. Единственным видимым свидетельством её раздражения были поджатые губы. — Мы могли бы ими стать. Я бы хотела… Выразительно взметнув левую бровь, Деймон посмотрел на неё, как на сумасшедшую и Елена поспешила добавить: — Ради Стефана. Поэтому между нами не должно быть недопониманий. Сальваторе шумно выдохнул и закатил глаза, полностью разворачиваясь к Гилберт: — Ты поцеловала меня, я ответил. Такое бывает, отпусти и забудь. — Мне важно знать, что ты почувствовал и чувствуешь сейчас, — мягко произнесла Елена, трогательно заглядывая в его глаза. Деймон не сдержал усмешки и, взяв бокал с не самым противным, но и не очень-то вкусным шампанским с подноса проходящего мимо официанта, сказал, делая вид, что припоминает: — Кажется, тогда я возбудился. Сейчас же… Сейчас не знаю. Ведь оказалось, что это была не ты, а твой злобный близнец, который разбил мне сердце. Так, что я должен чувствовать? Аккуратные, тонкие брови Елены наклонились ближе к переносице: — Тебе… Тебе должно быть больно. Сальваторе уклончиво пожал плечами. — С чего вдруг? Мне никогда не бывает больно, Елена. — Бывает. Всем бывает, даже таким, как ты. — …Это каким таким? — любопытно склонил голову Деймон. Что-то в его глазах заставило Елену нервно сглотнуть и чуть отшатнуться назад. Стараясь игнорировать появившийся ком в горле, она продолжила: — Ты злишься, пытаясь скрыть это и потом обязательно делаешь глупости. Широкая, но пустая на эмоции улыбка появилась на губах Сальваторе. Наклонившись к ней, он произнёс: — Ты напугана… Думаешь, у меня совсем сорвёт крышу из-за Кэтрин? — Нет, я… — Елена застыла, словно статуя, когда кончики пальцев Деймона коснулись её лица. Аккуратно убрав прядку каштановых волос за маленькое ухо Гилберт, он прошептал: — Глупая, я уже давно сошёл с ума… В нескольких метрах за спиной Елены, лениво прислонившись к колонне и наблюдая за ними, стоял Тони и поедал большие светло-зелёные виноградины с грозди, лежащей у него в руке. Неожиданно Деймона посетило воспоминание, как с точно таким же выражением лица Энтони смотрел первые серии нового сезона «Холостяка». Разогнувшись, он спросил Елену, не отводя взгляда от её старшего брата и не переставая играться с длинной девичьей прядью: — А что такого странного в том, что я ответил? Сдерживая злобу и раздражение из последних сил, она ответила: — Странно не это… А то, что ты решил будто я когда-нибудь могла поцеловать тебя. Деймон только насмешливо усмехнулся, еле заметно закатив глаза. Посмотрев туда, где стоял Тони всего пару секунд назад, Сальваторе разочарованно скривился. Гилберт успел снова ускользнуть от него. На самом деле Деймон не знает, зачем ищет общества Энтони. Тот ведь, очевидно, сказал всё, что хотел и поставил явную точку. Но почему-то он всё равно хотел снова остаться с Тони наедине, как будто это что-то могло исправить. Он хотел быть рядом. Новый Тони интриговал… Скрывшись, как можно дальше от незнакомых людей, с которыми обязательно нужно было здороваться, я снял ботинки вместе с носками и пошёл босиком по стриженой траве. Яркие носки с зелёными динозавриками аккуратно торчали из небольшого кармана на пиджаке под платок. Рассеяно глядя себе под ноги, шарил ступнями по немного колючему газону и размахивал французскими штиблетами, удерживая их за пятки на двух пальцах правой руки, левую держал в кармане брюк. Услышанное, заставило меня крепко так задуматься. Совсем не о происходящем между Еленой и старшим Сальваторе. Это больше не моё дело, да и если честно, никогда не было моим. Он никогда не был моим. Не то чтобы я осознал только сейчас, понял то давно, беда в том, что смог принять только сейчас. Я не соврал ему у больницы. Мне действительно надоело быть игрушкой, которую он постоянно раздирал на части, а после неаккуратно заклеивал скотчем, если не забывал. Не смотря на свою «идеальную» вампирскую память Сальваторе удивительно часто забывал о том, что я человек со своими переживаниями и чувствами. Хотя, не могу полностью винить его. Ведь тем, кто это позволил был именно я и не важно, что по незнанию. Он был прав, любовь — добровольное рабство. Хах, фаталист чёртов. Чем больше я любил его, тем меньше любил себя… Так вот, его личные дела меня не волнуют. Волнует лишь одна фраза, а именно о злом близнеце. Не думаю, что это лишь форма речи, очень вряд-ли. Хотя я был бы совсем не против ошибаться. Но в случае с Кэтрин Пирс глупо недооценивать опасность, уж лучше я переоценю и мы потом все дружно посмеёмся над моей паранойей. А сейчас, решено, Дженна, Джереми и Елена, если она согласится, уезжают со мной отсюда. Явление пятисотлетней беглянки ничего хорошего предвещать не может. Завтра вечером у меня самолёт до Страсбурга, значит всё нужно обговорить и устроить сегодня. Если повезёт, то получится достать билеты на тот же рейс и поехать всем вместе, если нет, то поеду один, найду приличное жильё для нас на первое время и вернусь за роднёй. Почему Франция, если я не бельмеса по французски? Потому что: раз, мне там понравилось и из-за того, что Страсбург находится на границе с Германией немецкий там вполне так понимают и пользуют, а значит не пропаду, два. — Простите, — произнёс я, нечаянно толкнув какую-то девушку плечом, когда проходил мимо, витая в облаках. Кудрявая брюнетка лишь звонко цыкнула, выражая своё раздражение. Уверен, она ещё и глаза закатила. — Отличные ботильоны! — крикнул вслед, с восхищением наблюдая, как она быстро и изящно шла на высоченных каблучках по холмистой земле. После моего комплимента её бёдра стали покачиваться более отчётливо, заставляя меня улыбнуться. Как оказалось в дальнейшем это была последняя искренне положительная эмоция за день… Я никогда не считал себя агрессивным, да и не производил ни для кого, кроме сестры такого впечатления. И вот кто бы мог подумать, что потеря ключей от квартиры может стать причиной для жестокой бойни? В моём воображении прямо сейчас жестоко умирал каждый прохожий, видимый в окне с лестничной площадки. Кровь в специальном металлическом термосочке начала заканчиваться. Конечно, ещё есть донорские пакеты, но их трудно будет объяснить, если кто-то меня застанет. Да где эти херовы слесари?! Я такими темпами к Форбс в больницу опоздаю. И ладно заехал в особняк, принял душ и немного зарядил телефон там. Часы посещения заканчиваются в семь вечера. Сейчас… Я не смог сдержать шумного раздражённого вздоха, взглянув на экран мобильника. Пятнадцать минут до конца. Чудесно, сука, ну просто потрясающе. Вот как?! Ка-а-ак?! Как так можно было проебать ключи от собственной квартиры?! Это же каким феерическим долбоё… Спокойной. О себе, как о покойнике, или хорошо, или ничего. Я помолчу немного, наверное. Нет! Где умудрился их посеять? Они вообще в городе? Штате? Секундочку, а ключи вообще в стране? Спрыгнув с узкого подоконника, я стал снова проверять карманы и дорожную сумку, которая была больше той, с которой уехал. Аккуратными стопочками на подоконник стали перемещаться вещи и вот момент истины… Ключи. От парижской квартиры. Я смотрел на них, они смотрели на меня. Искра. Буря. Эмоции. — СУКАААА! ДА КАК МОЖНО БЫТЬ ТАКИМ УЕБАНОМ ТУПЫМ, А?! — вскинув руки, закричал, не в силах сдержаться. — Парень, я, конечно, опоздал, но не настолько, — слегка испугавшись от неожиданности, произнёс полный мужчина с сединой в волосах и небритостью на лице в рабочей одежде. Всё ещё держа руки в воздухе, я молча смотрел на него, слесарь также, больше не произнеся ни слова, смотрел на меня в ответ. Неловко откашлявшись через несколько секунд, сказал: — Это я не вам, извините…? — Шон. — Извините, Шон. Он понимающе кивнул и присел у двери с коробкой инструментов. — Что-то случилось? — вежливо поинтересовался слесарь. Я опять тяжело вздохнул и, отвернувшись, стал перекладывать вещи обратно. — Мои ключи… Они не просто потерялись. — А что? Их съел кит? — по-доброму усмехнулся Шон. — Почти. Лежат под ковриком у одной квартирки в Париже. — Пф, во ты даёшь, конечно, — после небольшой паузы, во время которой Шон бросил в мою сторону пару взглядов, он задумчиво спросил: — Слушай, парень, а у тебя случаем нет младшего брата? Джером или Джордж, кажется. Я не смог сдержать улыбки: — Джереми Гилберт. — Так значит, это ты тот самый Тони? — выгнул бровь Шон, чуть усмехаясь, пока примерял отмычки к замку, не хотелось бы действовать более грубо. — В каком смысле тот самый? — недоуменно нахмурился я. — Моя дочка Люси в нескольких классах с твоим братом. Думаю, ты знаешь, что о тебе ходят… — он замычал, пытаясь подобрать как можно более корректное слово, — интересные слухи. Хотя, как по мне нормальный парень, — пожал плечами Шон. Дядь, ты просто не видел меня в перьевом боа и кожаных брюках на размер меньше, танцующим на столе в баре на окраине за серию бесплатных шотов… — Так и что? — меня прям заинтриговал наш разговор. — Как сказал младшего зовут? Джереми? Я согласно кивнул. — Дети иногда бывают слишком жестоки, а твой мальчуган не сидит в стороне. Люси рассказывала, как он недавно поставил вотакущий, — показал на себе слесарь, — фингал какому-то крутому футболисту. Уж чего тот наговорил, не знаю, но видимо он перегнул палку. Из меня вырвалась пара снисходительных смешков. Боже, Джереми защищает мою честь. А я много о нём не знаю походу. Не то чтобы когда-то был уверен в обратном, но никогда бы не подумал, что его будут задевать глупые и преувеличенные сплетни о главном гомосеке Мистик Фоллс. Если честно, я думал обо мне уж все давно забыли, а нет оказывается. — Да, он у меня отличный пацан, — гордо произнёс я и тогда дверь победно щелкнула. Шон дернул за ручку и раскрыл ту. Спрыгнув с подоконника, достал кошелёк и, подойдя ближе, протянул ему явно больше денег, чем надо. Посчитав сумму, слесарь вопросительно приподняв бровь. — За интересную беседу, — любезно улыбнулся, проходя внутрь квартиры. В тайнике должна лежать пара запасных ключей. Он благодарно хмыкнул и приподнял рабочую кепку. Бросив сумку в коридоре, направился на кухню, в ожидании катастрофы. Бóльшая часть продуктов должна была испортиться. Зажав нос, я открыл холодильник и… ничего. Не в том смысле, что полки пусты, а в том, что еда в порядке и это не то, что оставалось. Кажется, я догадываюсь в чём дело, но лучше подумать об этом завтра. Не хочу портить себе настроение. Зайдя в пансионат и неряшливо кинув тёмный пиджак на украшенную золотой вышивкой красную спинку винтажного кресла, Деймон налил приличную порцию алкоголя из графина в хрустальный бокал, взятый с небольшой тумбочки рядом. День у него сегодня такой… От начала до конца полная херня с редкими просветами. Ладно, одним конкретным, решившим в очередной раз сменить имидж. Сальваторе подумал, что в принципе мог бы легко привыкнуть к новому облику, да и рыженькие ему всегда нравились больше блондинок но жаль, что больше не за что держаться, во время их… близости Деймон любил запустить пальцы в кудри. Правда, есть такая слегка огромная вероятность, что «привыкнуть» ему никто не даст. В конце концов Гилберт вернулся не к нему и задерживаться дольше необходимого явно не собирается. Скорее всего он уедет завтра, если уже не сегодня. Глупая блондиночка черлидерша больше не собирается на тот свет, так что ему нет никакого смысла оставаться. Деймон намерен даже не напиться, а нажраться. К сожалению его планам было не суждено сбыться. — А ты смелая, чего пришла? — остановившись, демонстративно скучающе спросил он у вальяжно развалившийся в углу дивана Кэтрин. — Зашла попрощаться. Делая обжигающий горло глоток, Сальваторе хмыкнул в бокал. — Уже уезжаешь? — Мне тут не рады, — чуть надула губы Кэтрин, будто бы это её действительно обижало и расстраивало. Карие глаза расчётливо и внимательно следили за фальшиво расслабленной фигурой бывшего любовника. Деймон усмехнулся и задумчиво оглядел соблазнительное тело Пирс снизу вверх. Подойдя ближе, он с насмешкой сказал: — Не кокетничай. Женщине твоих лет это не к лицу, — а затем поставил бокал и, развернувшись, собрался уйти, оканчивая бессмысленный разговор. Проигнорировав слабую попытку уколоть, она переместилась, преградив путь Сальваторе и, смотря с вызовом из-под слегка опущенного веера пушистых ресниц, дерзко произнесла: — А поцелуй на прощание? — Может лучше тебя убить? — едко отбился Сальваторе, коротко поджав губы. Игнорируя примитивные уловки вампирши, он требовательно спросил: — Что ты тут делаешь? — Ностальгия. Любопытство. И прочее, — легкомысленно отмахнулась от вопроса Кэтрин, с каждым словом немного приближаясь. — Отвечать односложными предложениями — моя фишка. — Что ты задумала? — понемногу Деймон начинал терять терпение. Эта женщина уникально быстро проникала под кожу, всегда что-то расшатывая в нём. — Поверь мне, Деймон, когда я что-то задумаю, возможно не первым, но ты об этом узнаешь. П-ха, эта сука просит о доверии… Серьёзно?! — Наглости тебе всегда было не занимать, — сухо усмехнулся он. Цыкнув, Пирс выразительно закатила глаза. — Брось, милый. Уже поцелуй или убей меня. Что же ты выберешь, Деймон? Мы оба знаем, что ты способен лишь на одно, — она прошептала последнюю часть в паре сантиметров от его плотно сжатых в линию губ. Сальваторе резко развернулся и пошёл прочь, но Кэтрин снова встала перед ним. О, они оба понимали, что на самом деле Деймон не хочет никуда уходить. Ведь, если бы её общество действительно было ему так противно, то он легко мог воспользоваться своими вампирскими способностями и в миг оказаться, как можно дальше от неё. Что ж Пирс не против ещё немного поиграть в недотрогу со своим обиженным мальчиком. От толчка Кэтрин Сальваторе упал спиной на пол и она, не теряя времени даром, оказалась сверху. Склонившись над ним, Пирс стала соблазнительно водить ладонью по его груди, отчего он непроизвольно прикрыл глаза. — Мой милый, невинный Деймон… — томно произнесла Кэтрин, проведя кончиком носа по его шее к виску. В следующее мгновение Сальваторе крепко схватил её поперёк горла и перевернул на спину, теперь сам оказываясь сверху. Приоткрыв рот, Пирс шумно и учащенно задышала под ним. Они не отрывали взгляда друг от друга и тогда… Деймон всё-таки сорвался. Резко опустившись, он жадно впился в пухлые губы. Совсем мельком в его голове пронеслась мысль о том, что рот Гилберта шире, а губы уже и суше, чем у Кэтрин. И что они нравились ему больше. Пирс также грубо моментально ответила на поцелуй Сальваторе. В этом не было ни грамма нежности или каких-либо других тёплых чувств, лишь борьба за превосходство, животная страсть. Они кусались и толкались языками, беспорядочно шаря по волосам друг друга. Вампиры не задержались на полу и в следующий момент Деймон прижимал Пирс сначала к одной из стен гостиной, а затем Кэтрин слепо нашарила тумбу рядом с собой и, скинув оттуда лишние предметы, стала опираться на неё. Оставшись в одном кружевном лифчике, Пирс разорвала на Сальваторе чёрную рубашку и лихорадочно провела по его голой коже ногтями, цепляя набухшие соски. Деймон рвано выдохнул, подавляя стон, и поймал губы Кэтрин в смазанном, мокром поцелуе, прижимаясь ближе бёдрами и сжимая её упругую задницу-сердечко в облегающих джинсах на низкой талии. Задница Тони более плоская и менее мягкая. А ещё Деймон никогда не сдерживал свои стоны с ним. Он хотел низко стонать и тяжело дышать с Энтони в унисон. Прочь, хватит… Деймону надо перестать думать об этом идиоте, перестать сравнивать. Кэтрин. Перед ним сейчас так желанная им прекрасная Кэтрин. Он должен думать только о ней, хотеть только её. Он ведь так ждал и наконец она будет принадлежать ему… А он ей. Так правильно. Только так. Только Кэтрин. Пирс закинула одну ногу на него и потянула за волосы к своей аккуратной округлой груди, всё ещё заключенной в бельё. Выгибаясь, она уже практически легла спиной на тумбу. — Ладно… Постой… — опустив веки, через силу выдохнул Сальваторе, прерываясь. — Перерыв, — более твёрдо произнёс он, отстраняя от себя возмущенную Кэтрин. Деймон отошёл от неё на несколько широких шагов и, пристально смотря в карие глаза, искренне взволнованно сказал: — У меня вопрос. Ответь, и я вернусь к салютам и фейерверкам, — пространственно махнул он рукой в воздухе. — Ответишь верно и… И я забуду о том, как тосковал по тебе сто сорок пять лет. Я забуду, как любил тебя. Забуду всё, и мы начнём заново, — на удивление самого Сальваторе его голос не дрожал от эмоций, хотя определённо должен был. — У нас будет целая вечность. — Деймон… — позвала Кэтрин, желая прервать его. Она понимала, куда он клонит и ей это совсем не нравилось. И почему ему надо быть таким трепетным? Он мужчина или нежная фиалка? — Пожалуйста, мне просто нужна правда. Хоть раз… Я заслужил, как никто другой, — подойдя, Сальваторе мягко обхватил лицо Пирс. Она опустила взгляд, сжимая его запястья. — Молчи… Я знаю твой вопрос и знаю ответ. Кэтрин глубоко вздохнула и отвела руки Деймона вниз от своего лица. — Правда в том, что… Я никогда не любила тебя. Пирс ожидала увидеть на его лице отражение боли и горя от «предательства». Измученное ею же сердце Деймона должно было звонко разбиться на миллиард мелких и острых осколков. А Сальваторе… Сальваторе вместо этого косо развёл губы в рассеянной и вместе с тем будто бы счастливой улыбке. — Я всегда любила только Стефана… — несколько настороженно произнесла она, решив пойти в своём признании до конца. Добить. Он же хотел правды, пусть получит сполна. Деймон резко схватил ладонями её лицо и, притянув к себе, крепко поцеловал от чего Кэтрин растерялась и не ответила ему. Сальваторе отпрянул от её губ, как только Пирс, отмерев, попробовала просунуть язык ему в рот и стал лихорадочно осыпать короткими поцелуями щёки, лоб, нос, даже глаза. Они молча стояли, прислонившись лбом друг к другу. Веки Деймона были опущены в то время как Кэтрин пристально смотрела на него. Она терпеть не могла, когда чего-то не понимала, это очень сильно её злило. Прямо сейчас внутри Пирс вскипал гнев. Меж бровей Кэтрин залегла явная складка, когда она услышала, как Сальваторе хихикнул… Он, блядь, хихикал! Словно какая-то девчонка-подросток! Что, чёрт возьми, с ним происходит?! Деймон легонько похлопал её по правой щеке и, отступив, сказал: — Выход найдёшь сама. Взбешённо рыкнув, Пирс схватила первую попавшуюся под руку вещь и бросила в спину уходящего Сальваторе. — Не надорвись, старушка, — фыркнул он, легко словив тяжёлую книгу в старинном переплёте и мгновенно покинул зал, переместившись в свою комнату на втором этаже. — Грубиян, — донеслось до Деймона после чего громко захлопнулась входная дверь. Взяв карамельку из вазочки на столе, пошёл в спальню, чтобы быстро переодеться. Мне ещё надо взять любимых блюд из Мистик Гриля для заточенной в больнице Кэролайн. Используя вампирскую скорость явно не по назначению, я переоделся в голубые джинсы тубы, белую рубашку с коротким рукавом и черную жилетку на пуговицах. Решил нацепить круглый серебряный медальон с гравюрой солнца и короткие бусы из необработанного янтаря на шею, а на руки разные фенечки и браслеты из небольших камешков, купленных у уличных торговцев в Италии. Взяв в последний момент сумку из коричневой кожи через плечо и перекинув внутрь всё нужное и ненужное, помчался со всех человеческих ног вниз к не совсем честно одолженному у одного здоровяка мотоциклу. Две средних картошки фри, также два чикенбургера с беконом, один веганский бургер, грушевый пирог и бутылка яблочной газировки. Несмотря на вечернюю запару, заказ собрали быстро. К сожалению, я всё равно не успевал до окончания часов приёма, но не нарушать же обещание, данное больной подруге. Сначала аккуратно по стеночке, а затем гуськом через пост медсестры крался к палате Форбс. Я был почти у заветной цели, когда из дверей вышла Елена или… Мы столкнулись взглядами. — Привет, — первой подала голос «Елена», неловко взмахнув рукой и слегка улыбнувшись. — Брат, не знала, что ты вернулся. — Кто ты? — напряжённо спросил я, уже подозревая правильный ответ, но не желая верить. Она любопытно склонила голову набок, её губы растянулись в змеиной ухмылке и в следующий момент грубо и больно прижала меня за шею к противоположной стене. Я не стал особо сопротивляться, логически понимая, что против 500-летней вампирши у меня ноль шансов. — Паршивая овца семейки Гилберт, — не понятно, то ли оскорбила, то ли комплимент сделала Кэтрин, а затем спросила с расчётливым интересом: — Как догадался? Когда я не ответил, то Пирс сжала горло ещё сильнее, приподнимая за него выше над полом. — Укладка, — прохрипел. — Хм? — изящно выгнула левую бровь она и ослабила хватку, позволяя более свободно разговаривать. — У сестры руки из одного места растут, когда дело доходит до плойки или утюжка. Не совсем правда, но и не ложь. На самом деле всё прозаически просто, Елена не называет меня братом, но Пирс это знать необязательно. — Да и ботильоны пошловаты, она бы такие не купила. А я бы да, — поспешил добавить, пока Кэтрин не успела снова сильно пережать горло. Она насмешливо фыркнула и неожиданно отпустила меня. Отойдя, Пирс прислонилась спиной к противоположной стороне коридора. Я откашлялся, поднявшись, и поправил украшения, отчего та весело усмехнулась. Сдержаться и не напасть на эту суку было тяжело. Поняв, что от меня никаких угрожающих действий в её сторону не будет, Кэтрин ехидно произнесла, как будто хвалила собаку за хорошо проделанный трюк на выставке: — Хороший мальчик. Люблю в меру умных. Не услышав звук биения сердца Кэролайн, я действительно начал паниковать. Пирс же как-будто только этого и ждала. — Было приятно познакомиться, братик. Надеюсь, ты никому не выдашь наш маленький девичий секрет, — кокетливо произнесла она и потрепала меня за щёку. В следующее мгновение Кэтрин исчезла и я кинулся в палату Форбс, чтобы обнаружить безжизненную подругу и валяющуюся на полу подушку. — Господи Иисусе, — панически выдохнул и тут же зажал рот ладонью.

В голове звенела пустота.

Одеревеневшими шагами подступил к больничной койке и, положив на тумбочку пакет со вкусностями, который чудом не выронил ранее, присел на край. Дрожащими пальцами я коснулся её кукольного лица, убирая упавшую прядку за ухо. Тогда вырвался первый и единственный всхлип: — Эй, светлячок… — сжав безвольное тело в крепких объятиях, стал медленно расскачиваться с ним из стороны в сторону. Неконтролируемые слёзы лились из глаз. Я до боли закусил нижнюю губу, чтобы не издать ни звука. Кэролайн ощущала себя странно и неудобно. Нахмурившись, она дёрнула носом от пробивающегося к её закрытым глазам солнечного света. Когда она уснула? И почему её, как-будто, кто-то держит совсем, как папа в детстве. Во время ночной грозы маленькая Форбс прибегала в спальню родителей и на утро всегда оказывалась в коконе из одеяла и медвежьих объятий отца. Мама всегда уходила рано из-за своей крутой работы в полиции. Так, неужели… Её папа… Он приехал… Кэролайн не сразу смогла нормально, не щурясь, рассмотреть того, кто держал её. А когда Форбс стало наконец не нужно через силу удерживать веки поднятыми, то ничего кроме рубашки она не увидела, но этого было достаточно. Только один знакомый человек мог надеть подобное. Нет, не приехал. Она могла умереть на операционном столе, а его нет. Теперь папе плевать. Это он должен сейчас обнимать её, а не… — Тони? — неожиданно хрипло для себя произнесла Форбс, аккуратно отстраняясь. Тот почему-то никак не ответил, лишь прижал к себе сильнее и упёрся носом в её макушку, немного смущая Кэролайн. — Я не мыла голову два дня, — предостерегла она и снова попыталась отодвинуться. Глухо хмыкнув, Гилберт всё-таки разжал руки и отсел несколько подальше, ближе к ногам. Форбс сильно озадачил вид друга, тот будто плакал несколько часов подряд. Если внимательно присмотреться, то помимо красных раздраженных глаз и едва опухшего носа можно заметить высохшие дорожки слёз. Господи, что произошло?! Её же не отвозили снова в реанимацию?! Только бы на теле не было никаких шрамов, совсем скоро начнётся сезон бикини и Кэролайн бы не хотела его пропускать или вообще отказаться от открытых купальников на всю жизнь. Это слишком жестоко. — Кэролайн, — ещё никогда Гилберт не звал её столь мягко и робко. Вынырнув из своих спутанных волнений и мыслей, она внимательно посмотрела на него. Тони выглядел очень плохо и ей захотелось хотя бы попытаться рассмешить его. — Почему ты такой грустный? Кто-то умер? — ляпнула первое прешедшее в голову. Он отвернулся, а затем и вовсе слез с кровати, став рассеянно ходить по палате и растирать лицо. Уголки губ Форбс плавно опустились вниз и она начала заметно ёрзать на месте. Поведение Энтони начинало серьёзно так пугать. — Эй… Что-то произошло? Что-то с моей мамой? — встрепенулась на последнем вопросе Кэролайн. Тогда он поспешил оборвать её: — Нет! Нет, с ней всё в порядке. Всё хорошо… Хорошо. Широким шагом Тони резко вернулся обратно к койке и присел на край. Поднеся сложенные вместе ладони к плотно сжатым губам, Гилберт шумно выдохнул через нос, опустив веки. Проведя в таком немного странном положении около десяти секунд, он раскрыл глаза и спросил: — Хочешь отсюда выбраться? От его холодного тона Кэролайн будто язык проглотила, она смогла только неуверенно кивнуть. — Жди, — коротко сказал Гилберт и стремительно вышел из палаты, прикрыв за собой дверь. На Форбс накатил неожиданный озноб, заставивший поёжиться. Только сейчас она заметила странный запах, витавший в комнате. Горло пересохло и неприятно засосало под ложечкой. Кэролайн свесила босые ноги с койки, доставая до пола лишь кончиками пальцев, и заозиралась по сторонам, принюхиваясь. Увидев на тумбе бумажный пакет из Мистик Гриль, Форбс поняла, что не только страшно хочет пить, но и почувствовала, как горит её желудок. Крупными глотками она осушила бутылку любимой газировки, но лучше ей совсем не стало, сделалось как будто только хуже. Неизвестный запах продолжал сводил с ума. Болтая ногами, она случайно пнула валяющуюся на полу кожаную сумку и та завалилась на бок. Неловко поджав губы, Форбс полностью слезла с койки и присела на корточки, чтобы поднять её, как резко застыла и дёрнула носом. Запах. Запах исходил оттуда. Заткнув тонкий голосок совести, говоривший что-то о том, что нельзя трогать чужие вещи, Кэролайн потянула за молнию. Под вещами её рука нашарила несколько плотных медицинских пакетов и металлическую бутылку. Нахмурив светлые брови, Форбс достала её и, словно завороженная, открутила крышку и, поднеся к губам, сделала маленький глоток. Она хотела остановиться, действительно хотела, но… Прохладная рука с силой сжала её плечо через больничную рубашку. — Я… Я… — попыталась что-то сказать в своё оправдание Кэролайн, но не смогла ничего придумать. — Что это? — очень тихим, дрожащим голосом произнесла она, зажмуриваясь. Тони ничего не сказал, только провёл по её спине и, поднявшись с корточек, прошёл к окну и опустил жалюзи. Затем он вернулся к ней и помог встать. Форбс продолжала сжимать бутыль. Сев на край кровати, она посмотрела в сторону и обнаружила лежащую рядом с ней стопку женской одежды. — Ты не должна была это пить, — негромко произнёс Энтони и Кэролайн мгновенно посмотрела на него. — Что ты делаешь? — растерянно спросила она, когда Гилберт вынул серёжку-гвоздик из своего уха и потянулся с ней к Форбс. — Позже, — только и сказал он, быстро закрепив украшение в мочке её правого уха. — Переоденься, — наклонившись и подняв свою сумку с пола, произнёс Тони и направился к выходу из палаты. Когда дверь щёлкнула, Кэролайн сморгнула странное наваждение, в котором находилась и осторожно коснулась серёжки. Затем её взгляд снова притянула бутылка и она провела кончиком пальца по горлышку. Поднеся испачканный палец к глазам, она нервно сглотнула. Так сильно похоже на кровь… Мгновенно бутылка полетела в угол противоположной стены, расплёскивая остатки красного содержимого. Плечи Форбс затряслись от непролитых слёз и она, зажмурившись, плотно зажала себе рот ладонями. В её памяти вспыхнула Елена, нет, не она, а Кэтрин… Игра началась. Я никак не торопил Кэролайн и ничего не сказал о её раздражённых глазах и мокрых щеках. До квартиры вообще никто из нас не произнёс ни словечка. Мне пришлось ехать на мотоцикле без шлема, так как в нём была сидящая позади Форбс. В тот момент я бы предпочёл свой старый-добрый Volvo крутому байку. Заведя тихую и подавленную подругу в гостиную и усадив на диван, я решил дать нам обоим время, мне чтобы подумать о случившемся в одиночестве, а Кэролайн чтобы прийти в себя хотя бы немного. Перед тем, как заварить рассыпной китайский зелёный чай с цитрусами, несколько раз ополоснул фарфоровый чайник кипятком изнутри, сознательно и малодушно оттягивая момент предстоящего серьёзного разговора. Я понятия не имел, что с ней делать. Бросить одну не могу. Взять с собой не могу. Но и оставаться в проклятом Мистик Фоллс, где уже начались «военные» действия тоже не могу. Это ставит меня в тупик. Я упёрся в стену, через которую не в силах пробиться. Думаю будь до сих пор человеком, то уже свалился замертво от сердечного приступа на фоне высокого стресса. — Тони? — слабым голосом позвала Форбс, заставив тут же обернуться. Её голубые глаза расширились от шока и она вскрикнула: — Боже, что ты делаешь?! Я не понимающе приподнял брови и посмотрел туда, куда указывала пальцем Кэролайн. Кожа на тыльной стороне моей ладони покраснела и начала лопаться от льющейся на неё горячей воды, которая уже начала капать на пол, образовывая лужу. Форбс тут же оказалась рядом, быстрее, чем смог бы человек и выхватила плиточный чайник у меня из рук. Бросив его в пустую раковину, она аккуратно и бережно схватила мою обожженную конечность за кисть и встревоженно спросила: — Где у тебя аптечка?! — Не волнуйся, Кэролайн. Всё хорошо, — спокойно произнёс я, мягко отцепляя её руки от своей. — Ты в своём уме, Тони?! Какое хорошо?! Ты себя то слышишь?! Нам надо обратно в больницу! — истерично кричала она, будто позабыв обо всём случившемся ранее. Словно никаких проблем, кроме моей руки в её жизни не существовало. Поймав метавшуюся по небольшой кухне в бесполезном поиске аптечки Форбс за плечи, показал ей абсолютно целую кисть. — Что…? Как…? — неверяще выдохнула Кэролайн и стала ловить ртом воздух. — Присядь, пожалуйста, — подведя её к стулу, попросил я и сел напротив. Видимо придётся всё-таки обойтись без чая. Я не знал с чего начать, как вдруг вспомнил о помощи Кэролайн для актерских курсов: — Какое главное правило импровизации? Кэролайн перестала ковырять ногтём скатерть и, подняв взгляд со стола, заторможено сказала: — Что? — Главное правило импровизации, — терпеливо и размеренно повторил я. — Никогда не говори нет, — моргнула несколько раз Форбс. — Правильно! Итак, можем ли мы представить, что ты сейчас внимательно выслушаешь меня? — Думаю, да… Отлично, есть контакт. Форбс даже как-то выпрямилась и сосредоточилась что-ли, а я не теряя времени продолжил: — Можем ли мы представить, что в нашем мире есть нечто, кроме людей? Нечто сильнее, быстрее и опаснее их? Она подозрительно прищурилась, смотря на меня, но всё-таки согласно промычала. — Хорошо! — от моего внезапного хлопка в ладоши Кэролайн вздрогнула. — Извини, — неловко улыбнулся я и встормошил короткие волосы на затылке. — К чему ты ведёшь? — нетерпеливо спросила Форбс, чуть подавшись вперёд. Я не поддался и продолжил гнуть свою линию: — Можем ли мы представить, что вампиры реальны? Кэролайн не сдержала недоверчивого фырканья и покачала опущенной головой. Она откинулась на спинку стула и скрестила руки на груди: — А можем ли мы представить, что ты свихнулся? — ядовито процедила она. Я только снисходительно улыбнулся ей. — Конечно, но в таком случае ты тоже… — Твоё лицо! — испуганно вскрикнула Форбс. Она не могла успокоиться ещё несколько минут, повторяя: — Твоё лицо! Твоё лицо! Лицо! Я терпеливо ждал, продолжая намеренно демонстрировать свою истинную сущность. Когда Кэролайн замолчала, сказал, будто ничего не произошло: — Можем ли мы представить, что ты вчера умерла? В её глазах что-то вспыхнуло и тут же погасло. Сгорбившись и заламывая себе пальцы, Кэролайн еле слышно произнесла: — Она задушила меня подушкой… Вернув себе человеческий облик, я поднялся со стула и присел на корточки у ног Форбс. Почти невесомо положив ладони на её колени, спросил: — Ты помнишь, кто это был? — Еле… — она замолчала и громко некрасиво всхлипнула. — Она сказала, что её зовут Кэтрин, но я не понимаю, к-как… — Ну-ну, — утешающе приговаривал я, ласково гладя Кэролайн по спине. — Что со мной? Как я выжила? — преодолев сухие рыдания, подавленно поинтересовалась она. Я тяжело вздохнул и попытался встать, но Форбс крепко схватила меня за запястье, не контролируя своей силы. Похлопав её по кисти, сказал: — Отпусти, а то сломаешь. Разжав пальцы, она неловко отвела взгляд. Так и оставшись на корточках около неё, стал отвечать на заданные ранее вопросы: — Мне жаль, дорогая, но теперь ты вампир. То есть такая же чупакабра, как я, — шутливо улыбнулся я, подмигнув для хоть какого-то разряжения обстановки. — Но ты не переживай, это не так уж плохо. Например, ты никогда не столкнёшься с такой проблемой, как морщины! Я, к сожалению, успел заработать себе парочку. — Но я не хочу никого убивать… — Тогда не убивай, — легкомысленно произнёс я, пожав плечами. Кэролайн наморщила лоб, сведя тонкие брови ближе к переносице и закусила внутреннюю сторону щеки. — Разве мне не нужна кровь? — Нужна, — бесхитростно ответил, кивнув. — Но как тогда… — Нам с тобой очень повезло, моя дорогая, жить в эпоху прогресса и развитой медицины. Кровь из донорских пакетов хуже, чем напрямую из вены, но не критично, это как есть позавчерашнюю индейку из холодильника, — почесал кончик носа я и стал объяснять дальше: — Есть, конечно, ещё один вариант… — Каллены? — предположила Форбс, в её взгляде загорелась надежда. — Только если диета. — А солнце? — Кэролайн бросила взгляд на зашторенное окно. — Сгораем до тла и это очень больно, — серьёзно сообщил я, развеивая миф из её любимой книги. — Но как тогда мы выжили? — задала логичный вопрос она, приподняв левую бровь. Щёлкнув пальцами, указал на гвоздик в её ухе. — Специальный антисолнечный амулет, зачарованный ведьмой. Кэролайн застыла на несколько секунд, после чего с искренним детским восторгом спросила, чуть ли не подпрыгивая на месте: — Магия существует?! Как в Гарри Поттере?! Я мягко рассмеялся. — Да, светлячок, магия существует, но не как в Гарри Поттере. — Оу, — немного разочарованно отозвалась Форбс. — Ну, это всё равно круто. — Да, круто. Мы замолчали, не зная, что ещё сказать. Через пару минут, она спросила, стараясь не показать своего страха: — И что мне теперь делать? — Пф-ф-ф, — я задумчиво почесал затылок, а затем предложил: — В морозилке, возможно, есть банка клубничного мороженного и мы можем посмотреть «Блондинку в законе». Думаю, для первого раза этой информации девочке будет предостаточно. Я смотрел вместе с ней фильмы, но ничего из них не помню. Мой мозг был занят более важным делом, а именно, вопросом: «Что с ней, чёрт возьми, делать?» Может написать тетрадь-руководство? Господи, что за бред… Или поговорить с Лиз, чтобы та… Что? Прострелила мне сердце деревянной пулей или кол в задницу засадила? Пф-ф-ф… — Кхм! — фальшиво кашлянула Форбс и потрясла меня за плечо, желая привлечь внимание. — Что? — я устало потёр переносицу. — Я голодна, — смущённо сказала она и закусила губу. Пыхтя, поднялся с дивана и пошлёпал тапочками на кухню, где ждал очень неприятный сюрприз. Запасы пусты, а то, что было мной привезено Кэролайн выпила ранее. Чёрт. Придётся идти на, прости господи, охоту, а точнее обворовывать больничку и делать это надо очень осторожно. Понемногу вечерело, солнце начинало садиться и небо красиво розовело и краснело. Пока я надевал удобные кроссовки для бега, Форбс стояла в коридоре и держала найденный в шкафу неприметный чёрный рюкзак. — Дверь никому не открывать, у меня ключи. И, пожалуйста, пока не выходи никуда, ладно? — наставлял, держась за металлическую ручку. — Хорошо, — кивнула Кэролайн с очень ответсвенным выражением лица. Уже собираясь выйти за порог, я развернулся и сгрёб Форбс в объятия, отчего она пискнула, но через пару секунд также обняла в ответ. — Веди себя хорошо, — весело усмехнувшись, потрепал её за щёчку и, чмокнув в лоб, наконец ушёл. Хм, я прямо-таки добытчик, никогда бы не подумал… Притаившись за шторой у окна в спальне, Кэролайн наблюдала, как Энтони заводит мотоцикл и отъезжает от дома. Ей было стыдно за то что она собиралась сделать, но по другому было нельзя. Кэролайн обязана убедиться, что Елена и Бонни нигде не напортачили и всё идёт по плану. Она быстренько туда и обратно, Тони даже не заметит. Форбс просто не будет закрывать за собой дверь, ничего плохого не произойдёт. Квартира находится в центре, в хорошем районе, где практически нет ограблений. Кэролайн точно знает, всё-таки мама главный шериф города. Форбс подкрасила глаза найденной на туалетном столике тушью и немного встряхнула свои волосы, смотрясь в зеркало. — Всё будет хорошо, — произнесла своему отражению она и вскинула кулак на удачу. Припарковав Camaro рядом с многоквартирным домом Гилберта, Деймон вышел из машины, хлопнув дверью, и поправил ворот своей любимой кожанки. Оглядевшись по сторонам, он ухмыльнулся, заметив, что в цветочном магазине ещё горит свет. Табличка на дверях «Закрыты на переучёт» его нисколько не смутила и так как дверь не была заперта Сальваторе зашёл внутрь. Вышедшая на звон колокольчика миниатюрная девушка недовольно посмотрела на посетителя и произнесла: — Извините, но мы закрыты. Деймон проигнорировал её слова и, сверкнув своей лучшей ухмылкой, сказал: — Мне нужны цветы. Большой букет. Флорист тяжело вздохнула, еле удерживаясь от закатывания глаз и более нетерпеливо повторила: — Простите, но я не могу вас обслужить. — Дорогуша, я непонятно объясняю? — опасно понизил голос он и склонился к ней через прилавок. Бросив быстрый взгляд на бейджик прикреплённый к тёмно-зелёному фартуку, Сальваторе сказал: — Милла, красивое имя… Его зрачки начали гипнотически расширяться, но он не успел ничего сделать, будучи прерванным вышедшим в зал высоким рыжим очкариком. — Я могу как-то, Вам, помочь? — спросил Роберт, положив руку на плечо своей сотрудницы, жестом сообщая, что та может уйти. — Да, — кивнул Деймон, несколько раздраженно дёрнув верхней губой. Этот парень был сантиметров на двадцать выше его. — Твоя сотрудница отказалась продавать мне цветы. Знаешь, ведя дела таким образом, ты разоришься. Вежливая улыбка Роберта ни на секунду не дрогнула. Он только чуть приподнял брови. Мужчина перед ним был ему знаком, но никогда раньше им не доводилось общаться и, как оказалось, Слава Богу… Это парень бабушкиного соседа — Тони. Кажется, его зовут Дарен или как-то на «Д» в общем. — Какие цветы Вам нужны? Деймон прищурился и, немного подумав, произнёс: — Он часто говорил про розы… Есть? Мне нужны самые лучшие. — Конечно есть. Знаете, у нас ещё поступили прекрасные нарциссы, ирисы и лилии, — предложил любимые цветы своего приятеля Роберт. Всякое приятное выражение спало с лица Сальваторе и, смотря прямо в глаза рыжего, он чётким, командным тоном сказал: — Собери букет из тех метровых красных роз, выбери лучшие и перевежи изумрудной лентой. — Конечно, — пусто произнёс он и принялся за дело. Через некоторое время, Роберт протянул шикарные кроваво-красные розы. Принимая цветы, Деймон схватил его за запястье от чего Роб поморщился и попытался освободиться. — Не приближайся к нему, — угрожающе ухмыльнулся Сальваторе, не используя гипноза. Роберт поджал губы и грубо сказал: — Я натурал. Деймон хмыкнул и, отпустив Роба, бросил на прилавок две стодолларовых купюры после чего ушёл. Сальваторе вышел на улицу и вдохнул приятный запах роз. Он надеялся был уверен, что такой букет поразит Энтони и Деймон сможет ему кое-что сказать. То, что он так давно чувствовал, но смог осознать совсем недавно, буквально вчера. При всём своём неумении ухаживать за комнатными цветами в горшках, Гилберт поразительно хорошо заботился о покупных букетах. Крохотная улыбка тронула губы Сальваторе при воспоминании о синих ирисах в чайнике. Чудесным образом они простояли две недели. Деймон, в предвкушении, поднимался по лестнице на четвёртый этаж. Поправив волосы, он занес кулак, чтобы постучаться, но его остановил разъярённый крик Гилберта: — ЧТО МНЕ НАДО СДЕЛАТЬ, ЧТОБЫ ЛЮДИ, БЛЯДЬ, МЕНЯ СЛУШАЛИСЬ?! Через несколько секунд дверь распахнулась и тут же захлопнулась обратно. Сальваторе только и успел увидеть перекошенное от злобы лицо Тони, с метавшими молнии глазами. Любопытно хмыкнув Деймон постучался. Ему пришлось ждать около минуты прежде чем снова встретить Энтони. — Ты очень невовремя, Сальваторе, — хмуро произнёс тот, смотря на него исподлобья. — А когда был бы вовремя? — спросил Деймон, склонив голову набок. — Никогда, — закрывая квартиру на ключ, буркнул Гилберт. Сальваторе обиженно выпятил нижнюю губу и мило изогнул брови домиком. — Как жестоко, у тебя нет сердца. Тони раздраженно посмотрел ему в глаза и тяжело вздохнул, упирая руки в боки. — Тебе чего надо? — Ну… Это тебе, — слегка смущённо улыбнувшись, произнёс Деймон, протягивая букет. Энтони смерил цветы абсолютно равнодушным взглядом, от чего улыбка Сальваторе мгновенно померкла и он просто пихнул ему розы. Тони мгновенно развёл руками в стороны и букет упал на плитку между ними. Гилберт посмотрел вниз и его губы растянулись в змеиной ухмылке: — Очень мило… — Гилберт, — низко произнёс Деймон. — Сальваторе? — ехидно ответил тот. Желваки на его лице дёрнулись и в следующее мгновение Энтони оказался зажат между дверью и Деймоном. Выразительно глубоко закатив глаза, Тони серьёзно сказал: — У меня нет на тебя времени. Если есть, что сказать, напиши смс-ку, а теперь извини, — сухо улыбнулся он и немного присев, пробрался под рукой Сальваторе, безжалостно наступая на красные бутоны. Деймон прищурился и произнёс: — У меня нет твоего номера. Спускаясь по лестнице, Гилберт пожал плечами и бросил за спину: — Не моя проблема. Задумчиво посмотрев на розы, Сальваторе последовал за Тони. Поравнявшись с ним, спросил: — Что-то случилось? — Не твоё дело. — Я мог бы помочь. Искоса Энтони бросил на него недоверчивый взгляд. — С чего вдруг? — Хочу снова с тобой дружить, — засунув руки в карманы, сказал Деймон. — Поздно. Они вышли на улицу. Остановившийся на крыльце Сальваторе выдохнул: — Ты мне нравишься. Тони напряженно замер на месте. — Слишком даже для тебя, — не оборачиваясь тихо сказал он. Деймон мгновенно оказался рядом с собирающимся надеть шлем Гилбертом. — Я говорю правду! Энтони изогнул левую бровь. — И с чего мне тебе верить? — А зачем мне врать? Тони сардонически усмехнулся. — Разве нужны причины? Сальваторе поджал губы. — Господи, да что мне сделать, чтобы ты поверил?! Гилберт остановился и повернулся к нему с расчётливым блеском в глазах. — А на что ты готов? — расчётливо поинтересовался он, любопытно наклонив голову. Слегка встряхнувшись, Деймон сморгнул секундное наваждение. В Тони ему почудилась Кэтрин. Они совсем не похожи внешне, ни капли, но прямо сейчас выражение его лица было точь в точь как у Пирс. Это весьма пугающе. — На всё, — уверено произнёс Деймон. На лице Энтони ярко читалось абсолютное недоверие. — Слишком много за простую веру… Что ты на самом деле хочешь? Сальваторе только загадочно ухмыльнулся. — Ну, разумеется, — недовольно проворчал Тони и задумчиво закусил нижнюю губу. — И сколько длится эта акция невиданной щедрости? Деймон ничего не ответил, скользя изучающим взглядом по его фигуре. Цыкнув, Гилберт скрестил на груди руки и прислонился к мотоциклу. — Так значит я могу попросить тебя о чём угодно и ты бесприкословно подчинишься? — Вроде того, — немного уклончиво отозвался он. — «Да» или «вроде того»? — требовательно спросил Энтони, пристально смотря исподлобья. Деймон качнулся на пятках и для чего-то огляделся, сам не знает для чего по сторонам. — Да, — наконец выдохнул он. От его обречённой интонации Гилберт ядовито усмехнулся: — Я тебя тут не заставляю, если что. Можно как-то пободрее? — Может мне ещё спеть и сплясать? — не скрывая сарказма, поинтересовался Сальваторе. Тони приложил указательный палец к губам и замычал, будто раздумывая о его предложении. — Нет, спасибо, сюжетов для ночных кошмаров пока хватает. — Хм, а раньше тебе очень нравилось… — Старикам уже трудно это осознавать, но мир меняется и люди вместе с ним. — Ты не человек. — Возможно, но я хотя бы не животное, — Энтони продолжал держать приторно сладкую улыбку. — На что ты намекаешь? — Думаешь, я на что-то намекаю? — Да, думаю. Хочешь сказать, что нет? — Я ничего не хочу тебе говорить, Сальваторе. Я всё сказал ещё вчера утром, так что прекрати съезжать с темы. — С какой темы? — с совершенно невинным видом спросил Деймон. Он был уверен, что слышал, как Тони заскрежетал зубами. — С той, где ты выполняешь любое моё желание, а я взамен… — Идёшь со мной на свидание, — перебил Сальваторе с бессовестной, дерзкой ухмылкой на лице. — Раньше было совсем другое условие. Я тебя типа прощал и мы расходились, как в море корабли. — Мир меняется… — глубокомысленно изрёк Деймон, с удовольствием наблюдая, как чуть вздулась вена на лбу у Энтони. — Да и ты сам говорил, что обмен не равноценный. — Какая романтика, — насмешливо протянул Тони. — Розы, свидание, что планируешь делать дальше? — Я могу сохранить это в тайне? — игриво спросил Сальваторе, приподняв брови. — Конечно, тебе же не привыкать, — его голос сочился ядом, в целом от всей его фигуры веяло холодом. — Итак, по рукам? — деловым тоном предложил он, вскинув подбородок. — Закрепим сделку поцелуем? — пропустил в свой голос кокетливые и бархатные нотки Деймон, — Я до третьего свидания не целуюсь, — чопорно сообщил Энтони, отпихивая его лицо раскрытой ладонью от себя. В груди Сальваторе разлилось приятное и жгучее чувство предвкушения, но насладиться им сполна он не успел. Гилберт больше не желал терять драгоценного времени и решил взять Деймона в оборот прямо сейчас. — Знаешь, где сейчас могут находиться моя сестра и Беннетт? Сальваторе самодовольно дёрнул уголком губ, наблюдая за Тони, идущим к Camaro, а не садящимся на байк. — Слышал, школа проводит то ли карнавал, то ли какую-то ярмарку. Елена все уши прожужжала Стефану о том, как она боится налажать с организацией такого сложного мероприятия, — раздраженно закатил глаза Деймон. — Ясно, поехали туда, — сухо сказал Гилберт, забираясь на пассажирское сиденье. Они проехали в тишине несколько минут до первого светофора на перекрёстке. Деймон постукивал по рулю большим пальцем, ожидая зелёного сигнала, когда Энтони, глядя в открытое окно, заговорил: — Твоя бывшая вернулась. Бросив короткий взгляд в его сторону, Сальваторе хмуро произнёс: — Я говорил с ней вчера вечером. Тони пусто хмыкнул: — Как интересно получается… — Ты о чём? — старался скрыть своё напряжение Деймон. — Вчера вечером Кэтрин убила Кэролайн с твоей кровью в её организме. — Шутишь?! — дико посмотрел на него Сальваторе. Игнорируя вспышку старшего вампира, Энтони дежурно оповестил: — Зелёный загорелся, поехали. — Разве похоже, что я шучу? — Черт! — рявкнул Деймон и один раз ударил по рулю, сдержавшись от повторного действия из недюжинной любви к автомобилю. Гилберт скривился от резкого звука клаксона, отводя голову ещё больше в сторону от Сальваторе. Стрелка спидометра стала показывать значение явно больше допустимого, но никому не было до этого дела. Деймон глубоко вздохнул, стараясь успокоиться. — Я так понимаю надо найти девчонку. — Именно и как можно скорее. Она должна быть голодна, я уходил за кровью перед тем, как Форбс пропала. — Ты всё ей объяснил? — идеально паркуясь, спросил он. — Только в общих чертах, — злясь на себя, поджал губы Энтони. — Она совсем дура что-ли? — Язык прикусил, Сальваторе, пока я его тебе с корнем не вырвал, — угрожающе сверкнув глазами, холодно сказал Тони и хлопнул дверцой Camaro. — Угрожаешь? — с фальшивым весельем ухмыльнулся Деймон, встав рядом с внимательно оглядывающим толпу Гилбертом. — Всего лишь прошу не оскорблять мою подругу. Сальваторе небрежно фыркнул, скрывая внутри противный скрежет ревности. — И что ты в ней нашёл? — То, чего не нашёл в тебе. Деймон не знал, что на это ответить. Его грудь неприятно сдавило изнутри. Не от обиды, нет. Просто Энтони сказал правду, не только сейчас. Тони мог увиливать, недоговаривать, просто молчать и то в каких-то мелочах, но он не врал, потому что это была часть их уговора. В отличие от Сальваторе, который раз за разом не известно зачем «тыкал зверя палкой». Ради чего? Чего он собирался этим добиться? Деймон не понимал Гилберта. Зачем тот пошёл с ним дальше? Но главное, Сальваторе не понимал сам себя до недавнего времени, когда стало слишком поздно. Он не может и не должен винить Энтони в том, что тот ушёл. Тони должен был так поступить намного раньше, возможно тогда он бы остался жив. Деймон был тем, кто разрушил между ними всё хорошее. И будет тем, кто всё восстановит, исправит. Он обязан. Для начала ему нужно позаботиться об одной блондинистой проблеме… И быстро.