На пути каждого, однажды, встречается человек, про которого невольно можно подумать, что он и его жизнь сказочно идеальны, но это не так. У всех есть своё слабое место, своя вредная привычка и свой порок.
При жизни родителей Елена Гилберт была идеальной во многих отношениях для окружающих. Чуткое сердце, примерная дочь, ответственная старшая сестра, прекрасная ученица, активистка, талантливый чирлидер, красивая девушка, хороший друг, душа компании. Она была всем и для всех. Но в один момент всё изменилось… Двадцать третьего мая идеальный образ Елены треснул и продолжал рассыпаться до сих пор,
демонстрируя спрятанную глубоко внутри обычную маленькую девочку.
Сидя на небольшом диванчике в приёмной комнате реанимации, Елена нервно барабанила по узкому деревянному подлокотнику кончиками пальцев. Она набирала один и тот же номер снова и снова последние полчаса, то есть с того самого момента как врачи закатили истекающую кровью Дженну в операционную и прогнали их.
В этот раз Тони не просто не отвечал на звонки, его телефон вообще был отключен. После произошедшего и слов Кэтрин Елена не могла не переживать. Даже за такого, как её старший брат и… Он обязан знать о случившемся с Дженной, единственной кого он похоже искренне любит в их семье. У этих двоих действительно близкие и тёплые отношения, хотела бы Елена, чтобы у них с Тони было так же, но похоже для этого слишком поздно, мечта о том самом идеальном, заботливом и понимающем старшем брате навсегда останется мечтой. Энтони не из тех, кто признаёт свои ошибки и следит за языком, а Елена не железная.
В очередной раз, когда она слушала механический женский голос, тот неожиданно оборвался на середине, заставляя нахмуриться. Озадаченно отняв телефон от уха, Елена посмотрела на своё тёмное отражение в небольшом экране. Она несколько раз нажала на кнопку блокировки, но от этого не было никакого толку — у мобильника кончилась зарядка.
С силой зажмурившись, чтобы отогнать бессильные слёзы, Елена глубоко вдохнула через нос и свистяще выдохнула через сложенные трубочкой губы. Длинные волосы закрывали лицо по бокам, так что Джереми не видел момента её слабости.
Собравшись с силами, Гилберт выпрямилась и слабо улыбнулась младшему брату, сидящему рядом и упорно смотрящему в пол.
— Джер, — мягко и просяще произнесла Елена, положив ладонь ему на плечо.
— Нет, — сухо ответил он, даже не дослушав.
— Хватит ему названивать.
— Мы обязаны сообщить Тони, что произошло.
— Я отправил ему смс-ку, — хрустя пальцами, сказал Джереми.
Елена свела брови и поджала губы.
— Этого недостаточно, Джереми. А что если… Если Кэтрин добралась и до него, — стыдливо склонив голову, прошептала последнюю часть она.
— Пф, — с напускным равнодушием фыркнул Джер, нервно дёрнув уголком рта.
Мысли о старшем брате, честно говоря, одновременно нервировали и злили Джереми. Так что он старался думать о чём угодно, кроме Энтони и того, что тот уже по-любому свалил в закат вместе с Мейсоном Локвудом.
Ну и пусть катится куда подальше! Чёртов лицемерный придурок!
С него хватит взрослых и их пустых обещаний о лучшем будущем. Почему он вдруг решил, что Тони чем-то отличается, если разочарованный взгляд у старшего Гилберта в точности такой-же, как у остальных?
Джереми никогда и представить себе не мог, что легкомысленный старший брат окажется намного хуже нудной сестры. Ни одна тирада не трогала и не обижала так сильно, как пара спокойных слов от Тони, когда тот обнаружил его в пансионате Сальваторе в компании с привязанным цепями к стулу Мейсоном и склоняющимся над оборотнем с широкой ухмылкой Деймоном.
«Поговорим дома».
В тот момент, уходя, Джер малодушно хотел, чтобы брат не возвращался.
Сейчас же… он не знает.
Не помню, сколько я пробыл на пустом шоссе посреди леса, просто сидя на капоте и слушая пение птиц, или как долго копал яму, знаю только, что на обратном пути солнце уже давно опустилось за горизонт и мне стоит выбросить немного мусора из машины.
На самом деле целую груду мусора. Использованные салфетки, пустые бутылочки антисептика, окурки в стаканчике с недопитым кофе.
Я не мог остановиться… Всё продолжал тереть и тереть.
Тереть и тереть. Тереть до крови.
Не мог. Не могу. Не могу очистить. Мои руки. Мои грязные руки. Они такие грязные. Грязныегрязныегрязные.
Я чувствую грязь под ногтями, под кожей. Она повсюду.
Резко выдохнув через рот, поднял взгляд и наткнулся на собственное отражение в зеркале.
Когда я успел оказаться дома?
По его затравленному лицу и чёлке крупными каплями стекала вода.
Растерянно нахмурившись, посмотрел вниз и обнаружил под собственными руками большую раковину. Я заметил, как под побелевшими пальцами расползлись тонкие трещины и отшатнулся, шумно и часто задышав.
Вцепившись в волосы у корней, закричал, смотря как в отражении белки глаз наполнились тёмной кровью, на коже вокруг проступили чёрные вены, а зубы превратились в клыки. Я продолжал кричать, надрывая горло, но ни единого звука не вышло наружу.
Господи…
Негромко мыча себе под нос мотивчик заставки из какого-то очередного сериала для домохозяек, я нарезал ветчину тонкими ломтиками для нескольких сэндвичей.
Включив недавно телефон, обнаружил около сотни пропущенных звонков от Елены, несколько от Зальцмана, откуда только у него мой номер, и одно сообщение от Джереми, в нём говорилось о больнице и тёте, точнее о том, что Дженну доставили в реанимацию с ножевым.
На часах около половины второго ночи, а смс пришла ещё в одиннадцать вечера, при всём желании я уже ничем не могу помочь. Разве что съездить туда и проведать брата с сестрой, которые всё ещё там. Зальцман сказал, что они недавно уснули, Елена, правда, куда-то отлучалась, но быстро вернулась.
Думаю, пусть Дженна и будет пару дней на больничных харчах, но это не повод для того, чтобы ещё и Джер с Еленой страдали без нормальной пищи. Отвезу им сейчас парочку бутербродов, термос с чаем и по круассану, пусть подкрепятся, у них ещё не чёрная дыра вместо желудка, как у Аларика, который спокойно живёт на кофе из автоматов и горелой яичнице. Соммерс несколько раз у него оставалась «на завтрак» и, как следствие, делилась со мной некоторыми деталями, теми, от которых меня точно не стошнит. Да, какие-никакие границы я всё же имею.
Несмотря на лето, ночью на улице, судя по прогнозам в интернете, прохладно, поэтому перед тем как выйти из квартиры, накинул тёмно-синий пиджак в узкую светлую полоску поверх обычной белой футболки.
Оставив тканевую сумку с едой на заднем сидении, сел за руль, завёл мотор и опустил стёкла для проветривания, в салоне стоял невыносимо сильный запах спирта и апельсиновой отдушки.
Всего два раза спросив дорогу у проходящих мимо медсестёр, я вышел в комнату с мягкими диванчиками. Ну, относительно мягкими, после нескольких часов они вряд-ли такими кажутся.
Пол был покрыт серым ковролином, делавшим шаги бесшумными. Я остановился перед невысоким столиком, на котором в беспорядке лежали разные журналы и брошюрки, он отделял меня от спящих в неудобных позах Елены и Джера. Кресло Зальцмана пустовало, лишь на спинке небрежно висела его тонкая болотная куртка.
Слегка нахмурив брови, я молча разглядывал лишённые привычных морщинок беспокойства и раздражения лица брата с сестрой. Склонив голову набок, непроизвольно прислушался к мерному биению их сердец.
Ещё совсем дети… Бывает так легко забыть об этом, особенно в отношении Елены.
Опустив сумку на столик, резко повернулся направо на звук разъехавшейся автоматической двери и встретился взглядом с Зальцманом.
Ожидая, пока тот подойдёт, неосознанно сжал тканевые ручки и сглотнул вязкий ком, существование которого без проблем игнорировал до сих пор.
Мы, не моргая, смотрели друг на друга с несколько секунд, прежде чем я едва слышно задал вопрос, ответ на который ужасно боялся получить:
— Как она?
— Жизненно важные органы чудом оказались не задеты так что… — Аларик прерывисто выдохнул, а затем криво и едва видно улыбнулся, продолжив со слезами на глазах:
— Дженна в порядке. Её подержат до утра в реанимации под наблюдением на всякий случай, а потом переведут в обычную палату.
Неожиданно даже для самого себя я притянул Зальцмана в крепкие, удушающие объятия.
— Всё хорошо, парень, Дженна в безопасности, — успокаивающе произнёс Аларик, похлопав по спине старшего Гилберта.
— Всё хорошо, — медленно кивнув, шёпотом повторил за ним Тони, коротко сжал пальцами рубашку Аларика и отступил назад.
С не уверенно подрагивающей улыбкой, Энтони протянул ему сумку и искренне сказал:
— Спасибо, Рик.
От чего-то Зальцман не нашёл слов в ответ и просто кивнул ему.
Слабо вскинув ладонь на прощанье, Тони мельком взглянул на продолжавших сопеть Джереми и Елену, а затем развернулся на пятках белых кед и направился широким шагом к выходу, не оглядываясь.
Дороги были абсолютно пусты, по пути от больницы до особняка мне не встретилось ни одной машины. Не то чтобы это так уж удивительно. Мистик Фоллс из тех городков, в которых после одиннадцати вечера всякая жизнь мгновенно вымирала.
Зайдя в дом, дверь оказалась не заперта, я неспешно сменил уличную обувь на мягкие тапочки нежно фиолетового цвета, повесил снятый пиджак на крючок деревянной вешалки и с привычной лёгкостью бросил, оказавшиеся ненужными, ключи в специальную разноцветную вазочку.
Мне даже не пришлось использовать свой супер-пупер слух клыкастого ужаса ночи, чтобы понять — я здесь не один.
На автомате сделав глубокий вдох, чтобы собраться с духом, как я всегда делаю перед особенно «радостными» встречами с некоторыми личностями, почувствовал приятную щекотку в носу и тут же сжал кулаки с такой силой, что собственные ногти впились в кожу, раня. Отрезвляюще. Слабая боль именно то, что мне порой просто необходимо.
Приказав себе ни за что не смотреть вниз, прошёл на кухню и вынул из холодильника не полный кувшин маргариты. Переступив на цыпочках через одну из красных лужиц, добрался до шкафчика с бокалами и достал два.
— Милые девушки такое убожество, — отвращенно сморщившись, сказала Кэтрин, стоило мне только переступить порог спальни сестры.
Пирс по-хозяйски устроилась на кровати, застеленной светлым покрывалом с рюшами, не снимая своих чёрных шипованных туфель на высоком каблуке и платформе. Её тёмно-каштановые кудри красивым ореолом разметались по подушке, если бы не сексуально-дерзкая одежда Пирс, та в такой обстановке была бы похожа на милую принцессу. Несмотря на то, что Кэтрин и Елена идеальные копии друг друга, сестра никогда не производила какого-то благородного впечатления. И лучше мне оставить такие размышления при себе, а то как-то не хочется лишиться языка. Я всё ещё не очень понимаю, каким образом работает регенерация с оторванными частями тела. Они отрастают, типа как хвост у ящерицы или что?
Поддевая уголки острыми кончиками бордовых ногтей, Кэтрин не спеша переворачивала страницы, читая дневник своего двойника. На лице вампирши наполовину отражались скука и брезгливость.
Кажется, мемуары Елены не прочитал ещё только ленивый, которому абсолютно плевать на эти подростковые писульки, то есть я.
Спокойно подойдя к очень увлеченной наинтереснейшим чтивом вампирше, сунул ей в, уже выставленную в снисходительном ожидании, руку полный бокал и отошёл к окну. Подобрав под себя одну ногу, уселся на мягком подоконнике и пригубил холодного коктейля, не переставая пристально наблюдать за Пирс.
— Что ты здесь делаешь? — стараясь не звучать враждебно, спросил я.
— Маргарита, как обычно, выше всяких похвал, Августин, — приторно сладко произнесла она с лукавой ухмылкой на губах.
— В этой дыре приличный алкоголь можно найти только у тебя и Сальваторе.
В душе раздражённо скрипнув зубами, я вежливо ей улыбнулся, приподняв в ответ бокал.
Знает же, сучка, как меня подбешивает второе имя. Откуда только узнала? Я дневников не веду. И ведь ничего не ответишь, с психами надо держаться максимально спокойно и миролюбиво, особенно когда от их настроения зависит твоя и не только жизнь.
— Как поживает тётя Дженна? — невинно поинтересовалась Кэтрин, любопытно склонив голову набок.
— Нормально, спасибо. А что? — неторопливо откинувшись спиной на оконную раму, скрестил руки на груди.
Улыбайся. У-лы-бай-ся…
— Я слышала, она попала в больнице.
— Ох, — небрежно отмахнулся я и сделал крупный глоток.
— Там ничего серьёзно, сущий пустяк.
Кэтрин медленно приподняла брови в притворном удивлении.
— Хм, я и не знала, что человеческая медицина так сильно продвинулась и теперь ножевое ранение в живот пустяк.
— До чего только дошёл прогресс… Того глядишь скоро яблони на Марсе сажать будем.
Тонко и абсолютно фальшиво улыбаясь друг другу, мы с несколько минут сидели в тишине, попивая алкоголь.
Мой бокал опустел раньше её, так что я холодно спросил:
— Что ты с ней сделала?
— Знаешь, я бы на твоём месте подумала о том, что я не сделала и поблагодарила.
На моём лице не дрогнуло ни мускула, тогда Пирс цыкнула и закатила глаза.
— Какой ты скучный, — разочарованно произнесла она и выпятила нижнюю губу.
— Лови!
Я не успел удивиться, как поймал нечто брошенное в меня и тут же выронил, болезненно шипя. Руку пронзила дикая, обжигающая боль. Морщась, посмотрел вниз. У моих ног лежал браслет Дженны.
Но, как…? Я точно помню, что она постоянно его носила и мне пришлось мириться с пусть и тонким, но неприятным и тошнотворным запахом.
— Милый, не напрягайся ты так. Ещё немного и у тебя голова задымится, —приглушённо хихикая, произнесла Пирс, выводя меня из задумчивости.
Посмотрев на вампиршу, я вопросительно приподнял брови.
— Ты же не думал, что я упущу возможность подстраховаться? И не найду на вашу семейку…
В мгновение Кэтрин переместилась с кровати и оказалась вплотную ко мне. Наклонившись вперёд, она схватила воротник моей футболки и дёрнула на себя.
— …более короткий поводок, если хочешь, — прошептала она, почти касаясь губами моего уха.
Я собирался благоразумно молчать, но слова вырвались изо рта быстрее, чем успел подумать:
— Не хочу.
Пирс коротко хохотнула и немного отстранилась, но не отпустила белый ворот. Ухмыляясь, она медленно проводила кончиками ногтей по моим ключицам и шее, слегка царапая.
— Такая мордашка пропадает, — расстроенно выдохнула Кэтрин, цепко, словно капкан, держа меня за подбородок.
Плотно сжав челюсти, я, не моргая и не дыша, упрямо смотрел на неё исподлобья.
— Ну, хочешь продолжать дрочить одинокими ночами на Деймона твоё дело, — пожала плечами Пирс, легко отпуская.
— Что-ж, теперь давай перейдём к важным вещам, — величественно вышагивая по комнате, сказала она. В её тоне больше не было и намёка на игривость, лишь холодный расчёт с нотками стервозности.
Выпрямляясь, поменял позу, закидывая одну ногу на другую и складывая руки на колене.
— Деймон, этот идиот… — процедила Кэтрин.
— …убил Мейсона. Мне нужен лунный камень, ты должен добыть его к карнавалу. Ясно?
Что? Деймон убил Мейсона. Что, блять?
— Да, — на автомате ответил я, уже погрязнув в своих мыслях.
— Замечательно. Сладких снов, милый Августин, — с елейной улыбочкой пожелала Пирс, похлопав меня по щеке, и исчезла.
Начав с пятен крови на полу кухни, я уже не мог остановиться, стараясь отдраить всё, что попадалось под руку.
Дом — отражение души, и он должен быть чист.
Стоя на коленях, я вручную мыл пол в третий раз, когда услышал осторожный стук и лёгкое покашливание.
— Привет, — с едва различимой нервозностью в голосе добродушно произнесла Кэролайн, стоя в арке меж комнат.
— Привет, — разогнувшись, ответил я и небрежно вытер влажные ладони о джинсы.
— Я слышала про Дженну… Мне жаль. Как ты? — искренне сочувствуя, поинтересовалась она.
— Нормально.
Коротко мазнув языком по розовым губам, Кэролайн обеспокоено нахмурила брови.
— Тони, я ездила в твою квартиру и видела… Всё перевёрнуто, разбиты зеркала, на полу пустые донорские пакеты…
Форбс занесла ногу, чтобы сделать шаг вперёд, стать ближе к замершему на коленях другу, как вдруг тот неожиданно закричал:
— ОБУВЬ!
Испугавшись внезапной и несвойственной Энтони вспышки сильного гнева, она примирительно подняла руки вверх и отошла на несколько шагов назад, стуча шпильками по деревянному полу, лишённому ковра.
— Хорошо-хорошо, я понимаю. Знаешь, меня тоже ужасно бесит, когда мама проходит внутрь, не снимая своих грязных рабочих ботинок.
Кэролайн демонстративно медленно развязала длинные завязки и сняла босоножки на каблуке, оставаясь босой. В следующуй момент вампирша оказалась рядом с Гилбертом и повалила его на пол, рыча. Под глазами Тони вздулись чёрные вены, прорезались клыки, и он больно схватил Форбс за плечи.
Кэролайн уже приготовилась к полёту в стену, неосознанно зажмурившись, но ничего не произошло. Секунда, две, пять и также ничего. Форбс приоткрыла один глаз. Лицо Энтони утратило свои вампирские черты, придя в привычную человеческую норму, но это не сильно её успокоило.
— Эй, — мягко позвала Кэр, ласково проведя большим пальцем по щеке Гилберта.
— Дженна в безопасности, она поправится, никто больше не тронет её.
— Я знаю, — пусто произнёс Тони, глядя куда-то сквозь неё.
— Тогда… Что с тобой? Пожалуйста, поговори со мной.
Энтони лежал на голом, влажном полу, если бы не едва заметно вздымающаяся грудь, его можно было бы легко принять за свежий труп. Кэролайн сидела рядом с ним, обнимая свои колени руками, и терпеливо ждала.
— Я просто хотел как лучше, Кэр, — прервал тишину хриплый шёпот.
— Лучше для кого? — также негромко спросила она, начав перебирать рыжие волосы с тёмными отросшими корнями.
— Для всех. Но… Что если я ошибся?
— Все совершают ошибки, это нормально.
— Да, нормально, — эхом отозвался Тони, а его глаза остекленели.
С жалостью глядя на потухшего друга, Форбс захлестнуло чувство вины и стыда. Она понятия не имеет, что сказать или сделать, чтобы Гилберту стало хоть немного лучше.
— Я монстр и ты, — повернув голову, Тони бесстрастно посмотрел Кэролайн в глаза,
— Ты тоже монстр. Почему? Что мы сделали не так? Чем заслужили?
Кэролайн и подумать не могла, что Энтони мучают такие мысли. Такие же, какие посещают её, семнадцатилетнюю девочку, стоит только закрыть глаза. Всё это время он был с ней рядом, поддерживал, улыбался и казался таким сильным…
— Я хочу быть хорошим человеком, хочу больше всего на свете, но я больше не могу. Не могу сопротивляться той тьме, что есть во мне и я ненавижу себя за это.
— Тони…
— Мир сверхъестественного отвратителен и полон грязи, в которой придётся испачкаться, если хочешь жить, — прикрыв глаза, он просунул руку в карман джинс и достал сигарету. Задумчиво крутя ту меж пальцев, Гилберт легкомысленно спросил:
— Кэролайн, скажи честно, я красивый?
Совсем не ожидавшая такой внезапной смены настроения и такого вопроса Форбс зависла на несколько секунд, после чего тряхнула головой и усмехнулась.
— Ты сейчас серьёзно?
— Абсолютно, хочу услышать твоё экспертное мнение, — оттолкнувшись ладонями, Тони приподнялся, садясь по-турецки, и убрал помятую, так и не зажжённую сигарету за ухо.
Оценивающе прищурившись, она протянула:
— Хорошо… Только никому не говори.
Сделав вид, что зашил собственный рот, он завязал нивидимый узелок и отстриг пальцами-ножницами свободный конец нитки.
— Ты самый привлекательный и внешне необычный Гилберт. Твои глаза очень выделяю тебя, даже на фоне Елены. Кстати, от кого они? Я не помню, чтобы у кого-то из ваших родителей были такие.
— Я больше в родню со стороны Миранды, чем Грейсона и вроде как очень похож на прабабушку. Дженна рассказывала, что её звали Эден и она была эмигранткой откуда-то из Южной Америки, — губы Энтони тронула слабая улыбка прежде чем его лицо вновь опустело.
— Говорят, глаза зеркало души… Это действительно так. Я застыл во времени, вечные двадцать шесть, паршивое число на самом деле, ни туда и ни сюда, как раз для меня, но всё ведь могло быть хуже, намного хуже… Поэтому знаешь, что?
— Забудь всё, что я тут тебе наговорил. У меня просто был трудный день и я немного расклеился, не впервой, — растирая лицо, произнес он и криво ухмыляясь.
— Сейчас вернусь, — поднявшись, выдохнул Гилберт и достал тонкую сигарету из-за уха.
— Что? Стой! Тони, подожди! — опомнившись, вскрикнула Кэролайн, мгновенно перемещаясь на крыльцо, но его там уже не было.
Тяжело вздохнув, Форбс провела по волосам и огляделась по сторонам, не зная, где ей искать Энтони и нужно ли это делать.
Недолго простояв в задумчивости на крыльце, она вернулась внутрь особняка, надеясь, что Тони не соврал и действительно собирался скоро вернуться.
Решив занять себя чем-нибудь в отсутствии друга, Кэролайн не смогла придумать ничего лучше, чем просто включить телевизор и переключать каналы в поиске чего-нибудь хотя бы немного интересного.
Форбс смотрела уже вторую серию повтора «Секса в большом городе», когда Гилберт вернулся.
Опустившись рядом, с протяжным, усталым вздохом он положил голову ей на плечо и негромко произнёс:
— Прости, если напугал тебя, я не хотел.
Найдя руку Энтони, Кэролайн переплелала их пальцы и оставила едва ощутимый поцелуй на его макушке.
— Я знаю и, Тони… Ты не чудовище и никогда им не будешь для тех, кто тебя любит. А таких людей много, ты уж поверь мне.
С моих губ сорвался снисходительный смешок и, лукаво приоткрыв один глаз, спросил:
— Так уж и много?
— Ну, я и Дженна там точно есть.
При очередном упоминании Соммерс вновь стало не по себе и я отстранился от Форбс, запрокинул голову, утопая шеей в диванной подушке, и тупо уставился в потолок.
Сколько уже прошло дней, сколько утекло возможностей, чтобы рассказать ей правду о себе, о реальном мире и грозящей опасности, нависшей над нашими головами дамокловым мечом, а я всё боюсь и к чему привёл мой глупый страх? К тому, что Дженна чуть не ум… К тому, что она пострадала от закулисных разборок, а ведь если бы я обо всём ей рассказал то, возможно, ничего бы и не произошло. Вероятно, нас бы уже и не было здесь, в этом чёртовом городишке, но нет… И ведь нужно было мне, идиоту, вмешаться и взять кровь на руки. Сальваторе бы всё равно убил Локвуда, зачем я только полез, весь из себя такой милосердный, решивший дать парню быструю смерть.
Мог же поговорить с Деймоном, да, пришлось бы скорее всего поунижаться, попрыгать перед ним на задних лапах, виляя хвостом, но он бы уступил. Сальваторе придурок, но не лютейшая же мразь. Он вообще может быть милейшим человеком, если только захочет. Беда в том, что хочет крайне редко, практически никогда.
Что это тогда было? Ударила гордость в голову? Никогда вот её не наблюдалось, а сейчас здрасти нате и как теперь смотреть в глаза тёте? Я убил её друга, по собственной воле, собственными руками и что хуже всего, мне понравилось.
В первые несколько секунды, когда мои пальцы пробили грудину и вырвали из неё пульсирующее сердце, единственное, что я чувствовал —
свободу.
— Спасибо, — тихо и искренне сказал, всё ещё держась с Форбс за руку, и ласково провёл большим пальцем по тыльной стороне её ладони.
— Будешь моей парой на карнавал? — решив сменить тему, полюбопытствовал я, от чего личико Кэролайн мгновенно просветлело.
— Я подумаю, — ехидно прищурившись, капризно произнесла она, скрестив руки на груди.
Понимая, чего от меня хотят, глубоко вдохнул и на выдохе смиренно сказал:
— Если согласишься, то сможешь сделать со мной всё, что захочешь.
В какой момент я начал умиляться дьявольской улыбке Форбс?
Обговорив некоторые детали с Кэролайн насчёт карнавала, вернее выслушав весь поток её бесподобных идей, что заняло пару часов, проводил девушку до машины и вернулся в пустой дом.
В попытке достаточно расслабиться и настроиться на мыслительный лад, заварил себе чайничек с ромашкой и устроился в гостиной с томиком «Гордости и предубеждения».
До карнавала оставалось два дня, даже меньше, если посчитать и это совсем не помогает.
Как, чёрт возьми, я должен добыть лунный камень, если, во-первых, не знаю как он конкретно выглядит и, во-вторых, не знаю где он? Пойди туда — не знаю куда, принеси то — не знаю что. Прекрасно, просто блеск, мечта!
Нужен он видите ли ей до карнавала, а я теперь должен в лепёшку расшибиться, но достать.
Заметив, что задышал слишком часто, откинул раскрытую на середине книгу на столик, всё равно буквы расплывались перед глазами, и согнулся к коленям, схватившись за голову.
Тихо, спокойно, все проблемы решаются, нужно только правильно подумать и выход обязательно найдётся. Не через дверь, так через окно. Не через окно, так и стену можно проломить.
Грубо растирая веки, откинулся на мягкую спинку дивана и постарался перенаправить свои мысли на что-то отвлечённое и ни коим образом не связанное с проблемами в Мистик Фоллс.
Хм, интересно как там Марта с Майлзом? Жаль, что с ними никак не связаться. Да, мы сами договорились никаких фамилий, родных городов, телефонов и планов на совместное будущее кроме следующего места назначения, но всё же немного грустно.
У меня от них ничего толком то и не осталось, разве что антисолнечные серёжки для пирсинга и пара фото… Точно! Фотографии, как же я про них забыл?! Отнести плёнку на проявку — отнёс, забрать готовые снимки — забрал, а посмотреть, что получилось — не посмотрел, даже из конверта не достал!
Подорвавшись с места, я чуть ли не взлетел вверх по ступеням к себе в спальню, полный решимости найти фотографии из путешествия.
Слегка перевернув все ящики и рабочий стол, я нашёл нужный конверт и, довольно улыбаясь, вприпрыжку спустился назад к остывшему чаю.
Немного трясущимися от приятного волнения пальцами я вскрыл конверт и достал пахнущие печатью фото. Их было не так уж много и на них запечатлено только время проведённое в Париже, но это неважно. У меня ещё остались снимки в телефоне.
А тот дедуська, Натаниэль, кажется, не обманул, действительно нормальную плёнку дал, другое дело, что руки у меня из одного места растут, но это, очевидно, моя личная проблема.
Профессиональным фотографом мне однозначно не стать, но для семейного фотоальбома пойдёт.
Хм, хотел бы я вернуться туда…
Убирая в сторону изображение какой-то парижской площади с заваленным горизонтом, наткнулся на собственное фото, прищурившись, поднёс его ближе.
На фоне, за рядом старинных жилых домов, возвышается Эйфелева башня, а я стою на переднем плане, зачем-то показывая знак мира и слишком сильно вцепившись в ремешок сумки. Боже, какой я лохматый и испуганный, хоть и лыблюсь так, что чуть лицо не трескается. Как будто меня Гитлер попросил быть по-веселее, честное слово. А… точно.
— Пхаха, — запрокинув голову, я не выдержал и рассмеялся в голос.
— Знал бы ты, что ждёт тебя впереди, попросил бы его устроить экскурсию, — успокоившись, произнёс вслух, разглядывая себя.
В ходе наших едва ли не регулярных телефонных разговоров выяснилось, что Элайджа знает поменьше мере дохуя самых странных и интересных фактов почти о каждом городе мира да и о много чём ещё. Уверен, это была бы самая крутая на свете экскурсия.
Сожалея об упущенное возможности, вздохнул и отложил снимок на столик в стопочку просмотренных, в моих руках остался последний и пожалуй самый любопытный.
Помню, как обнаружил, что небольшая камера идеально подходит для внутреннего кармана пиджака и решил взять её с собой на наш прощальный ужин в Париже.
Меня в кадре нет, но зато есть едва приподнявшая уголки красных губ Марта и наполовину вытащивший чайную ложку изо рта, подмигивающий Майлз, приобнявший сестру за плечи. Умилительная картина. Сзади них фон не сильно размыт и можно рассмотреть остальных посетителей, случайно попавших в кадр. Вот три молодых и красивых женщины, одна из которых перегнулась через свой стул, разговаривая или скорее флиртуя с загорелым мужчиной за соседним столиком, его друг же больше увлечён своим блюдом. Пожилая пара, они, кажется, держатся за руки. В углу, уже с трудом, но всё же можно разглядеть одинокого брюнета с бокалом чего-то светлого, который смотрит прямо в объектив.
Нахмурившись, частно заморгал, после чего пригляделся повнимательнее, отчего мои брови стремительно уползли вверх от удивления. Это же… Господи Боже! На моём снимке запечатлён сам Элайджа, мать его, Майклсон!
Закинув руку за голову, я улёгся на диван, продолжая внимательно разглядывать фотографию, ища ещё какие-то детали.
Усмехнувшись своему глупому поведению, я опустил потяжелевшие веки и глубоко вздохнул, положа фото на грудь.
Мне кажется или первородного вампира становится на удивление много в моей скромной жизни…?
Резко хлопнула входная дверь, от чего я крупно вздрогнул, мгновенно распахнув глаза, и тут же зажмурился. Слишком ярко. Разве ночью должно быть так ярко?
Приподнявшись на локтях, медленно приоткрыл один глаз и прислушался, насторожившись.
— Привет, Елена, — хрипло поздоровался я и, разглядев сестру через узкую щёлку век, упал обратно.
Со скрещенными на груди руками, Елена стояла на пороге гостиной, не решаясь пройти дальше.
Тонкий, но всё же заметно ощутимый химозный запах, а также ведро полное мутной воды и закисшый комок тряпки, валяющийся рядом напрягали. Да и вид старшего брата, откровенно говоря, не внушал доверия. Даже в сравнении с ней, Джереми и Алариком, Тони выглядел плохо и вызывал лёгкую брезгливость.
Коротко дёрнув кончиком носа, Гилберт осмотрелась по сторонам, ища пустые бутылки в подтверждение своих мыслей. Спрашивать напрямую пил ли он, Елене было как-то неудобно, да и никакого мусора от спиртного, оглядевшись, она не обнаружила. В гостиной, на самом деле, была практически стерильная чистота, за исключением некоторого беспорядка на кофейной столике рядом с диваном, на котором зажмурившись, с исходящим откуда то изнутри высоким протяжным звуком потягивался лохматый Тони в перекрученной одежде.
Покачав головой, она выдохнула и, осторожно подойдя ближе, спросила:
— Где ты вчера был?
— Где был, там уже нет, — небрежно произнёс Энтони и без какого-либо стеснения подлез под свою мятую футболку и почесался в районе подмышки.
— Тони, пожалуйста, я же серьёзно.
— Я тоже, — пожал плечами он и, причмокивая, перевернулся набок, лицом к мягкой мебельной спинке.
Убрав волосы за уши, Елена сцепила пальцы и присела на подлокотник. Проведя в молчаливой задумчивости некоторое время, она тихо сказала:
— Я рассталась со Стефаном.
— Опять? — скептично взглянул на сестру Энтони, приподнявшись на локте.
— И что так вдруг? А как же ваша любовная любовь? Неужели прошла?
Насмешка в зелёных глазах давно перестала задевать, став привычной. Гилберт уже даже не обращает на неё внимания.
— Нет, я люблю Стефана и всегда буду любить, — твёрдо произнесла Елена.
— Но… — её голос предательски дрогнул.
— Я не могу и дальше подвергать своих близких опасности. Ты был прав, мы были обречены с самого начала.
Вопреки желанию оставаться сильной и собранной, предательские слёзы всё же потекли по её щекам.
Тяжело вздохнув, Тони подсел ближе и, стянув Елену вниз на подушку, крепко обнял.
— Ну-ну, — неловко пробормотал он, поглаживая шмыгающую сестру по спине.
— Не надо так расстраиваться и вообще нашла из-за кого слёзы лить. Из-за какого-то парня! Поверь моему опыту, из-за мужика можно рыдать только если вас разделяет экран телевизора. Будет у тебя ещё эта любовь, не такая так сякая. Да и знаешь, не всегда любовь значит счастье. Ну и зачем она тогда такая нужна?
Елена горько усмехнулась.
— Звучит грустно и как-то… одиноко.
— Ничто не вечно под луной, — глубокомысленно изрёк Энтони, непривычно нежно перебирая её волосы.
— Елена, хоть ты так и не думаешь, но я правда понимаю тебя и твои чувства. Тебе семнадцать, в таком возрасте если что-то чувствуешь, то это очень масштабно и обязательно с салютом на заднем плане, с годами только понимаешь, как мелко всё было и сколько драмы надумал сам. В конце концов, сенсация, я тоже был гормональным подростком и точно также влюблялся. Ты не особенная.
И так всегда… Только она начинает проникаться к брату, как тот говорит или делает что-то такое, от чего внутри у неё что-то обрывается.
Сморгнув последнюю вглагу с глаз, Елена сняла руку Тони со своего плеча и отодвинулась.
— Нет, ты не понимаешь, — положив подбородок на прижатые к груди колени, сказала Гилберт.
Боковым зрением она уловила, как губы Энтони исказились в ухмылке.
— Хорошо, я дурак и ничего не понимаю, — вскинув раскрытые ладони вверх и пожав плечами, с деланным смирением произнёс он.
— Это всё Кэтрин, она хочет разрушить мою жизнь.
— Да? — скептично поинтересовался Тони.
— Да, — кивнула Елена.
— Она сама так сказала, поставила ультиматум: или мы со Стефаном расстаётся, или она уничтожит меня и дорогих мне людей.
— …Ага, и ты дала пострадать двум людям, прежде чем решила, что к угрозам пятисотлетней чокнутой стервы-садистки, если что не моя характеристика, стоит прислушаться, а то вдруг она серьёзно? — прищурившись, спросил Тони.
Она не успела ответить, так как перед ней совершенно неожиданно возник Джереми с протянутой рукой:
— Дашь двадцатку?
— Что? — как-то даже растерялась Елена, смотря снизу вверх на младшего брата, но почти сразу же подозрительно нахмурилась и задала уже другой, более правильный вопрос:
— Зачем?
Цыкнув, Джер закатил глаза и серьёзно произнёс:
— Да вот на крэк не хватает.
Брови Гилберт в мгновение шокированно взметнулись вверх.
— Господи, Елена, — простонал Джереми.
— Я просто хочу поесть нормально.
— А чем тебя еда дома не устраивает? — подал недовольный голос Тони, но младший Гилберт даже не шелохнулся в его сторону, продолжая сверлить сестру взглядом.
— Ну что? Может хотя бы десять?
— Ало, гара-а-аж? — позвал и помахал, пытаясь привоечь внимание, Энтони.
— В холодильнике полно еды и не самой паршивой знаешь ли. Там стоит вкуснейшая запеканка, за рецепт которой мне однажды предлагали первоклассный минет и прилестнейший шёлковый шарфик в горошек.
— Пожалуйста? — всё ещё упорно игнорируя существование старшего брата, сказал Джереми, сведя брови домиком.
Сдаваясь, Елена тяжело вздохнула и достала из карман узких джинс пару купюр.
— Держи.
Благодарно кивнув, младший Гилберт тут же выхватил деньги и развернулся, чтобы уйти.
— И что я успел сделать?! Чтоб ты знал, если у кого и есть право злиться и слать всех одним своим видом к чёртовой бабушке, так это у меня! — перегнувшись через спинку дивана, громко говорил ему вслед Тони.
Как только хлопнула дверь, он обратно скатился на своё место и, тихо выдыхая, прикрыл глаза.
— Лучше б не возвращался… — расстирая лицо ладонями, пробормотал себе под нос Энтони.
Но Елена услышала и, вставая, не смогла удержать язык за зубами:
— Возможно.
Я не стал провожать сестру взглядом в спину, много чести. Вместо этого встал и стал гнуться в разные стороны, разминаясь.
Хрустнув шеей, облегчённо выдохнул и взъерошил и без того торчащие волосы.
Провалиться в непроглядную тьму на столько часов было приятно. Сложно назвать это полноценным сном, но бедняки не выбирают. Видимо я слишком перегрузил свой мозг за последнее время раз смог так легко отключиться. В голове стало намного тише.
Зевая, подобрал с пола книгу в мягкой обложке и фотографии, часть которых была на диване. Перебрав снимки, нашёл тот самый из ресторана и спрятал меж страниц «Гордости и предубеждения».
Поднявшись наверх, на секунду задержался у двери Елены. Из её комнаты доносился шелест страниц и царапанье ручки по бумаге. Вести дневник так глупо.
Покачав головой, прошёл дальше по коридору в свою спальню. Оказавшись внутри, первым делом раздвинул тяжёлые шторы и открыл окно, впуская свежий воздух.
Убрав конверт с фото под замок в ящик письменного стола, а книжку отчего-то закинув под подушку, взял из шкафа свежее бельё с полотенцем и скрылся в ванной комнате, собираясь принять долгий горячий душ. Едва ли не ошпаривающий кипяток единственная вода, в которой, как ни странно, я могу находиться абсолютно без паники и лишних мыслей.
Я сушил волосы феном, когда на лежащий рядом телефон пришла смс-ка от Кэролайн, в которой сообщалось, что она скоро подъедет и лучше бы мне быть готовым.
Нахмурившись, некоторое время, не моргая, смотрел на сообщение, силясь сообразить заторможенным мозгом, зачем Форбс приедет.
— Бля… — выдал я, словив озарение в виде вспышки памяти о вчерашнем предложении пойти на маскарад вместе и грандиозных планах подруги на этот счёт.
Отключив наконец фен, слишком долго дувший в одно место, вышел из ванной чтобы быстро что-нибудь накинуть приличное и удобное, пока не объявилась Кэр.
Выбор пал на футболку-поло цвета горького шоколада, белые брюки на высокой талии, которые пришлось подпоясать ремнём, лоферы из натуральной кожи в тон верха и винтажные очки с жёлтыми овальными стёклами.
Постучавшись, приоткрыл дверь в спальню Елены и дежурно оповестил:
— Я уезжаю по делам, скорее всего буду поздно, не раньше восьми. Не забудь поесть и допей уже свой йогурт, у него срок годности кончается послезавтра.
Не дожидаясь ответа, сунул руки в карманы и неторопливо спустился по лестнице, с пакостливой ухмылкой слушая ворчания сестры насчёт оставленной дверной щели.
Выйдя на крыльцо, глубоко вздохнул, прикрывая глаза, чтобы окончательно собраться с силами и отогнать неприятные и стыдные воспоминания о сегодняшней ночи. Я неподвижно стоял с закрытыми глазами пока не раздался громкий гудок.
Практически без усилий нацепив вполне искреннюю, приветливую улыбку, взмахнул рукой и подошёл к машине.
Устроившись на переднем сидении, повернулся к Кэролайн, и мы традиционно чмокнули друг-друга в щеки.
— Ну, командир, что у нас первое по плану? — с легкой усмешкой, поинтересовался я у Форбс, когда та нажала на педаль газа.
Кэролайн таинственно улыбнулась и стрельнула в мою сторону многообещающим взглядом:
— Тебе понравится.
Я ничего ей не ответил, лишь улыбнулся, кивая, и отвернулся к опущенному окну, наблюдая за проносящимися мимо домами.
Я был рад видеть Кэролайн, действительно рад, но вместе с тем чувствовал ужасный стыд за своё ночное поведение. Она не должна была этого видеть, никто не должен. Эта вспышка… Мне не свойственно такое поведение.
Да, меня многие называют истеричкой, вообще-то все кому не лень, но я себя таковым не считаю. У меня просто расшатанные нервы, ещё и этот проклятый вампиризм, черт бы его побрал. Вот! Вот поэтому я говорил ему, что это паршивая, преотвратительнейшая идея, но разве он когда-нибудь слушает? Нет, он никого и никогда не слушает, эгоистичный кусок дерьма! Черт… Я опять завёлся на пустом месте. Стоит только подумать о нём, как во мне поднимается волна гнева.
За что мне нравится Форбс так это за умение игнорировать некоторые события. Ни словом, ни жестом, ни делом она не намекнула на вчерашнее, вернее сегодняшнее. В благодарность я позволил ей делать со мной всё что угодно в салоне и в ателье, не выказывая усталости и раздражения, с которыми Кэролайн обычно сталкивается.
Нет я не был бездушной куклой, напротив. Я шутил, иногда спорил, когда Форбс чересчур сходила с ума, часто улыбался и сплетничал, в общем вёл себя с ней как обычно, хотя чувствовал хреново.
Поведение Джереми расстроило меня. Я всегда пытался понять его, но обнаружить, как твой собственный брат спокойно наблюдает за чужими пытками! Я едва сдержался, чтобы не прибить его.
Каким образом всё перевернулось с ног на голову?
Мне казалось, что мы неплохо поладили, у нас есть нечто общее: музыка, фильмы, рисование, всяко больше, чем с Еленой.
Так какого хера?!
Получается из всей семьи меня любит только Дженна?
Пока ещё любит, не зная всей правды…
Страшно потерять единственную опору, того, кто верит в тебя и считает достойным любви и уважения.
Что будет со мной, когда она решит уйти? Даже представлять не хочется.
Перед тем как ехать в обувной, мы решили сделать перерыв. Кэролайн высадила меня в центре, а сама поехала в Мистик Гриль, чтобы взять чего-нибудь перекусить и повидаться с Меттом. В последнее время они редко общались, Донован будто намерено избегал Форбс, с которой вроде как договорился быть друзьями. Я так и не понял в чём его проблема, подозреваю, что он что-то там к ней чувствует, но уже поздно. Поезд ушёл, чух-чух!
Часы посещения в больнице уже давно прошли, но я хотел заглянуть к Соммерс. С моей стороны было бы свинством этого не сделать.
«Договорившись» с мед персоналом и нерешительно потоптавшись пару минут на пороге, я вошёл в её палату.
В верхнем углу на минимальной громкости звучали шедшие по телевизору новости, под мерный гул которых дремала Дженна.
Я сел рядом и выключил телик.
— Я не сплю! — в то же мгновение очнулась Соммерс.
— Конечно, — согласился я, важно кивая, и надавил ей на плечо, укладывая обратно.
Протерев глаза ото сна, она посмотрела на меня, затем растерянно нахмурилась, зажмурилась и снова протёрла глаза.
— Сколько я спала? Только ответь честно, не надо меня жалеть — хрипло прошептала она, притянув одеяло к подбородку.
— В нашей семье может быть только одна королева драмы, Дженна, так что не отбирай мой хлеб, — с усмешкой покачав головой, скрестил на груди руки и откинулся на спинку стула.
Соммерс только выразительно фыркнула и тут же болезненно сморщилась, отчего я мгновенно подорвался:
— Всё нормально? Врача вызвать? Эй, кто-нибудь!
Сжав моё запястье, Соммерс ворчливо сказала:
— Успокойся, со мной всё нормально. Ну, насколько это возможно, — и криво ухмыльнулась.
Облегчённо выдохнув, опустился обратно на стул.
— Ладно…
— Пожалуйста, Тони, скажи, что принёс что-нибудь съедобное, — сказала Дженна, но я уже не слышал.
Мой взгляд был прикован к её руке, на которой красовался знакомый браслет. Он выглядел абсолютно также как тот, который бросила в меня Пирс. Что за чертовщина?
— Лучше, я устроил твою завтрашнюю выписку, — сморгнув наваждение, сообщил с широкой, но несколько натянутой улыбкой.
Пока Дженна радовалась, словно ребёнок и в красках описывала ужасы лежания в больнице, я втянул воздух, внимательнее прислушиваясь к аромату идущему от браслета.
Это было неприятно, но лёгих не опаляло, в отличие от вербены… Черт! Господи Боже! Идиот, дебил, дегенерат!
Я едва сдержал ликующее выражение лица, когда на меня снизошло озарение…
Роза!
Это была блядская сушёная роза!
— Так, какой сейчас всё-таки год? Надеюсь уже вышел новый сезон «Перекрёстка любви».
— А? Что?
Дженна смотрела на меня самым невинным взглядом и только выжидающе хлопала глазами.
— Тебя привезли вчера поздно вечером… — прищурившись, медленно проговорил я.
— Неужели? — выгнула брови Соммерс.
— Хм, — тут же нахмурилась она и защёлкала,
— ты стал похож на эту, как её…
— Ты про ту которая…?
— Нет! — резко отмахнулась Дженна и продолжила щёлкать, пытаясь вспомнить имя.
Призадумавшись, я тоже нахмурился и перевёл взгляд на потолок.
— Господи, у неё ж ещё этот был, ну ты понял…
— А-а-а! — осенило меня.
— Так ты про эту! Ц, если тебе не понравилось могла просто сказать, зачем оскорблять то, — звонко цокнув языком, скрестил руки на груди и закинул ногу на ногу.
— Кто сказал, что мне не нравится?! Мне очень даже нравится. Ты выглядишь очень так… э-э-эм натурально, — неловко подытожила Сомерс, почесав кончик носа.
— Ну, спасибо, тебе на добром слове — проворчал я и демонстративно отвернулся к окну.
— Э-э-эй, — гнусаво протянула Дженна через пару секунд, тыкая пальцем в моё плечо.
— То-о-ни-и-и… Ну ты чего? Нормальная она.
— Ага, конечно. Ты видела кому эта «нормальная» изменила?! И ведь главное, с кем?! Обнять и плакать, хотя не, там только плакать. Я бы ещё понял, если б она просто ушла и то с натяжкой. А там совсем что-то попутала девочка.
— Ладно-ладно, тише, спокойно, не заводись, — примирительно подняв ладони, успокаивающе произнесла Соммерс.
— Я поняла, что она тебе не нравится, но Тони не руби ты сгоряча. Не то чтобы я её сейчас оправдываю, но может у неё была какая-то причина? В конце концов, людям свойственно совершать ошибки. Я вон видишь, как облажалась, — с тихим кряхтением Дженна приподняла край больничной рубашки, демонстрируя забинтованный бок.
— Семь швов. Ну вот кто кроме меня мог в здравом уме случайно напороться на нож, м?
Я невесело усмехнулся, качая опущенной головой.
В здравом уме? Случайно? Едва ли влияние одержимой белкоедом суки можно назвать случайностью. Как? Ну как я это допустил? Это же как надо жить и не обращать ни на что вокруг себя внимание, чтобы не отличить запах розы и вербены? Что-то я совсем уже заигрался в страдальца. Только о себе и думаю, эгоистичный подонок. Так нельзя, точно не сейчас. Не тогда, когда…
Почувствовав чужую ладонь в своих волосах, я замер, теряя мысль.
— Это была просто случайность, Тони, — спокойно произнесла Дженна, неторопливо гладя меня по голове.
— Теперь всё хорошо.
В каком месте всё хорошо?! У вас всех пластинку что ли заело? Честное слово, если ещё хоть кто-нибудь скажет мне, что всё хорошо или будет хорошо — я въебу ему.
Растирая лицо, я отстранился и выдохнул, нацепив сдержанную улыбку:
— Конечно. Я жив, ты жива и на больничном, а значит мы сможем устроить марафон «Зачарованных».
— Звучит потрясно, — радостно хлопнула в ладоши Дженна.
В кармане звякнул телефон и я отвлёкся.
— Боюсь, мне пора, — читая смс, произнёс я и поднялся.
— Что? Уже? — встрепенулась она и жалобно посмотрела на меня, сведя брови домиком.
— Скоро как раз принесут ужин, — огибая койку, сообщил я, от чего тётя брезгливо сморщилась.
Закатив глаза, покачал головой и вытащил из глубокого кармана брюк пакетик кислых мармеладных червячков.
— Лови, страдалица, — озорно подмигнув, я бросил ей упаковку.
— Ты лучший! — донеслось мне в спину.
— Ага, — фыркнув, я шутливо отдал честь, выходя из палаты.
Перед больницей меня ждала машина.
Только я забрался внутрь, как Форбс вдавила педаль газа и мы рванули с места, наверняка оставив за собой не красивый тёмный след на асфальте.
Настороженно покосившись на напряжённую Кэролайн, я обернулся назад и, не обнаружив бумажных пакетов из Мистик гриль, легкомысленно спросил:
— Ты не взяла банановый милкшейк, что-то случилось?
Здания вокруг нас стали проноситься мимо с ещё большей скоростью, и я потянулся к ремню безопасности.
Бессмертие бессмертием, а лететь через переднее стекло не самое приятное занятие.
— Кэр, — дотронулся я до её плеча, когда пейзаж сменился на лесной и уж больно знакомый.
Вздрогнув, она загнанно взглянула на меня и сразу же вернула внимание на дорогу, плотно сжав накрашенные розовым блеском губы.
— Кэролайн Элизабет Форбс, немедленно скажи мне, что происходит и какого чёрты мы едем в пансионат? — понизив голос, потребовал я, смотря на неё исподлобья.
— Иначе я сейчас позвоню твоей маме. Она выпишет тебе не только кучу штрафов за превышение скорости, но ещё и посадит под домашний арест, и ты не пойдёшь не то что на завтрашний маскарад, на выпускной!
Выпучив голубые глаза, она сглотнула и негромко произнесла:
— Пожалуйста, не надо. Я… Я всё расскажу просто не здесь.
Оценивающе прищурившись и шумно выдохнув через пару секунд, отвернулся от неё к окну. Мы уже заворачивали на подъездную дорожку.
В отличие от Форбс, выскочившей из автомобиля на сверхъестественной скорости, стоило ему только остановиться, я выбрался неспешно, даже с какой-то несвойственной педантичностью и прошёл внутрь пансионата через распахнутую настежь дверь.
Нервно притоптывая ногой, Кэролайн сидела полубоком на одном из кожанных диванов в гостиной.
Я устроился поперёк кресла, перевесив ноги через подлокотник.
— Держи, — сказал Деймон, протягивая ей резной бокал из хрусталя полный человеческой крови.
Не сдержавшись, коротко мазнул языком по губам и сглотнул. Отведя взгляд, наткнулся на Сальваторе, тот шёл ко мне с таким же бокалом.
Я благодарно кивнул ему и едва заметно усмехнулся, заметив, что у меня налито немногим больше и есть металлическая трубочка.
— Меня всё ещё трясёт, — нервно произнесла Форбс и сделала глоток.
— Что произошло? — обеспокоенно разведя руками, спросил вошедший Стефан.
— Да, мне тоже очень интересно, что-же произошло? — любопытно склонив голову, поддержал я.
Нахмурившись, младший Сальваторе покосился в мою сторону, но ничего не сказал и встал перед Кэролайн.
Впервые ухмыльнувшись, Деймон с долей ехидства обратился с начала к Форбс, а затем к брату, опираясь на небольшую тумбу с алкоголем:
— Ну же, скажи ему. Тебе понравится.
— Я видела Кэтрин.
— Где? — Стефан мгновенно стал более серьёзным, хотя с его лицом куда ещё-то.
Кэролайн обернулась и бросила на меня короткий неуверенный взгляд. Я мягко ей улыбнулся и кивнул.
Глубоко вздохнув, она продолжила:
— В Мистик-гриль. Я зашла туда взять чего-нибудь перекусить нам с Тони и… Ну, следила за Мэттом, — смущённо добавив последнюю часть.
«— Тебе нужен столик? — вежливо поинтересовался Донован, перебросив полотенце через плечо.
— Нет. Я… просто забежала в комнату для девочек, — неловко улыбаясь, ответила Кэролайн.»
От такой новости я мгновенно подобрался из растёкшегося состояния, удивлённо вскинув брови, и сел нормально, оперевшись локтями на колени.
— С какой ста…
— Давай без соплей, ближе к делу — перебил Деймон, закатывая глаза.
— И, ну, я пошла в туалет. Хотя я же вампир, мне не нужно в туалет. Ха… Я такая дура.
— Ты не дура, — на автомате произнёс я, пристально смотря на бултыхающуюся в бокале кровь.
— Пф.
Чтобы понять, кому принадлежал этот фырк, не нужно и головы поднимать.
«— Елена? — увидев подругу в отражении зеркала, сказала Кэролайн.
— Я видела вас с Мэттом. Ты как? — осторожно подходя ближе, с озабоченным видом поинтересовалась она.
— Нормально, кажется — натянуто улыбнувшись, ответила Форбс.
Бросив секундный взгляд на дверь, она попыталась сбежать, но в последний момент ей преградили путь.
— А ты молодец, — бросив притворство, хищно ухмыльнулась Кэтрин.
— Как догадалась? По волосам? Или одежде? — угрожающе наступая вперёд, Пирс оттеснила Форбс обратно к раковине.
— Я знаю. Я знаю, что Елена дома, — испуганно заикаясь, произнесла Кэролайн, опустив взгляд.
— У меня к тебе просьба.»
— Просьба? — озадаченно приподняв брови, уточнил Стефан.
«— Скажи Деймону и Стефану, что мне нужен лунный камень, иначе этот город захлебнётся кровью, — пристально глядя, словно змея, на сжавшуюся на месте и чуть ли не дрожащую Форбс, твёрдо сказала Кэтрин.
— Завтра. На маскараде.»
— При всех? Она больше не боится, — задумчиво касаясь двумя пальцами своих губ, проговорил младший Сальваторе.
— Наоборот. Выходка с… — ухмылка Деймона дернулась и он на мгновение замялся, прежде чем уверенно и высокомерно продолжить:
— Дженной была криком отчаяния.
— Боже, какое самомнение. С чего вы оба вообще решили, что Пирс может бояться вас? — закакатив глаза, несколько пренебрежительно спросил я и закинул ногу на ногу.
Братья тут же обратили внимание на меня. Старший раздражённо сверкнул глазами, а младший, не очень довольно поджав губы, сказал:
— Верно, не нужно её недооценивать.
Прикрыв глаза, я согласно закивал.
— Нужно её перехитрить, — продолжил Стефан и я, не сдержавшись, хлопнул себя по лбу.
— Может, отдадим камень, и она уйдёт? — завертев головой, робко предложила Кэролайн.
— Нет! Она его не получит, — оттолкнувшись от тумбы, произнёс Сальваторе тоном, не терпящим возражений, и двинулся к младшему.
— Я пойду на этот маскарад и убью её, — смакуя каждое слово, сказал он.
Вытаращившись на него, я открыл рот раньше, чем успел подумать:
— Ты идиот? Это же самоубийство чистой воды!
Деймон, не отрываясь, с вызовом смотрел на брата, но уголки его губ дрогнули в слегка польщённой улыбке.
— Нет, не убьёшь, — вынырнув из своих мыслей, спокойно сказал Стефан.
— Будешь воспитывать? — изогнув левую бровь, ехидно поинтересовался старший Сальваторе.
— Ты её не убьёшь, — всё так же спокойно, но с большим нажимом произнёс младший.
— Почему?
— Это сделаю я, — приподняв подбородок, с ухмылкой и решительным блеском в глазах сказал Стефан.
Гордый его словами, Деймон одобрительно кивнул и улыбнулся.
— Ну! — я звонко хлопнул, прерывая эту тошнотворную братскую идиллию.
— Как говорится, флаг тебе в жо… то есть в руки, Стефан. Я даже поставлю за тебя свечку. Есть идеи, как «перехитрить» злобную стерву?
— У нас есть всего сутки, чтобы что-то придумать, — нервно заламывая пальцы, произнесла Кэролайн.
— Арх! — Деймон скривился, отворачиваясь от впавшего в очередную задумчивость брата.
— Не нагнетай, Блонди.
Фыркнув, Форбс сложила руки на груди и откинулась на мягкую спинку.
Прищурившись, стал прикидывать в уме, сколько конкретно у нас есть времени.
— Двадцать два часа и тридцать семь минут чтобы не только придумать с нуля основной план убийства пятисот летней вампирши, которая сильнее вас обоих вместе взятых, а уж меня и Кэролайн подавно, но ещё и парочку запасных, ну и всё это организовать в месте полном людей и членов анти-вампирского совета.
Атмосфера в комнате мгновенно потяжелела.
— Вот это и есть нагнетание, — ядовито улыбаясь, я обратился к Деймону.
Встретив мой взгляд, он многозначительно усмехнулся:
— Не переживай, один план у меня уже точно есть.
Я едва удержался от закатывания глаз.
— Это хрень собачья, а не план.
— Ну не скажи, — невинно пожал плечами он.
— Скажу: хрень полнейшая.
Поджав губы, Кэролайн нахмурилась, переводя взгляд между нами.
— О чём вы?
— О моём любимом плане «Б», — налив себе бурбона, Сальваторе в безмолвном тосте приподнял бокал и кивнул.
— Адреналин, похуиз и оружие — это не план, — всем своим видом я выражал скептицизм.
— Нам нужно больше людей, — прервал наши затянувшиеся гляделки Стефан.
Потянув себя за волосы у корней, запрокинул голову назад и на выдохе слабо произнёс:
— Надеюсь, у вас есть сигареты…
Сигарет у них, конечно же, не было.
Что могу сказать: либо я чего-то сильно не понял, либо этот план также надёжен, как швейцарские часы производства Тайвань.
Даже пара часов беспокойных ночных метаний на влажных от пота простынях не помогли. Не то чтобы они вообще способны чему-то помочь. В общем, я действительно удивлён, как наша прекрасная Скуби-Дуби братия ещё жива.
В плане дыр больше, чем в сожратом молью пальто. Если что-то пойдёт не так: Кэтрин не купится на обманку, Бонни облажается с заклинанием, которое увидила впервые в жизни, Джереми… Этот малолетний дебил вообще не понятно, что тут забыл, о чём я его собственно и спросил, когда увидел. Правда, чтобы получить ответ пришлось его прилюдно немного потаскать за уши, но ничего страшного. Ему полезно периодически. Так, к чему это я? Ах да…
Мы умрём. Мучительно, трагически и абсолютно по-идиотски.
Единственное, в чём я не сомневаюсь, так это в актёрской игре Кэролайн. Вот тут действительно не прикопаешься. А ведь если бы не вся эта феерия с возвращением злобной бывшей, девочку могло ждать великое будущее на Бродвее…
Слегка скривившись от звука висящего над дверью колокольчика, я вышел из цветочного, держа большой букет из маргариток, незабудок и ромашки.
Нет, всё-таки лучший цветочный у Роба и будь я чуть более хладнокровным, то с удовольствием бы съездил до него.
Оглядевшись по сторонам, я перебежал пустую дорогу к своей машине, чтобы наконец поехать в больницу и вернуть тётю домой.
— Господи Боже! — по привычке схватившись за сердце, вскрикнул я, совсем не ожидая обнаружить Пирс на переднем сидении своего автомобиля.
— Можно просто Кэтрин или хозяйка, так даже лучше, — игриво подмигнув, она насмешливо развела губы в широкой ухмылке.
Я молчал и в абсолютном не понимании смотрел на Пирс, та же, не теряя времени даром, потянулась к цветам.
— О, как это мило с твоей стороны, дорогой, — омерзительно сладко произнесла Кэтрин, вертя отобранный букет.
— Правда, — она неприязненно дёрнула кончиком носа, — я больше люблю розы.
Десять… девять… восемь… семь…
Отвернувшись, от вампирши, я сжал руки на руле и, сглотнув, сказал:
— Мне нужно в больницу, забрать тётю.
— Не-е-ет, — протянула Пирс, водя по краям лепестков.
— Ты должен был достать лунный камень.
Я криво и дёрганно усмехнулся.
— Разве этим не занимается Кэролайн?
— Кажется, тебе это не очень нравится… Ревнуешь?
Шесть… пять… четыре…
— Просто не понимаю, зачем вмешивать ребёнка.
— А ты и не должен понимать, ты должен выполнять, — ожесточённо проговорила Кэтрин.
— Мне напомнить тебе почему?
— Нет, — процедил сквозь зубы я.
— Отлично, тогда поехали.
Растерянно нахмурившись, спросил:
— Куда?
— Не куда, а зачем. Мне нужно платье.
— И при чём тут я?
— Судя по твоему шкафу, ты неплохо в них разбираешься, — лукаво ухмыляясь, Пирс склонила голову набок.
Я не смог ничего ей ответить. Кончики пальцев ног и рук неприятно закололо.
Какой стыд… Ну я же хотел, хотел его выбросить.
— Помню, Деймон обожал, когда я была в чём-то зелёном, — ностальгически произнесла она, кокетливо накручивая свой локон.
Двадцать пять… двадцать четыре… двадцать три…
Обернув пушистое белое полотенце вокруг бёдер, только что принявший душ Деймон вышел из ванной комнаты в спальню.
До события «X» оставалось три часа.
Раскинув руки в стороны, он с тихим вздохом упал спиной на кровать и закрыл глаза.
Чем меньше остаётся времени, тем меньше в нём остаётся воодушевленной бравады. Нет, его сердце не наполняется сомнениями, Кэтрин должна умереть от рук Стефана или его, не так уж важно, точка должна быть поставлена, просто…
Это так странно.
Он провёл сто сорок пять лет в томительном ожидании этой настолько же прекрасной, насколько ужасной женщины и вот он её встретил только для того чтобы понять, что всё между ними было ложью, а его жизнь нескончаемой чередой ошибок.
Кажется, Сальваторе только и может, что ошибаться и кусать протянутую руку.
Но что, если он больше не хочет так жить? Обязательно ли ему меняться для этого? Не слишком ли поздно? Может для него уже не осталось надежды? Что тогда?
Остаётся только плыть по течению и надеяться, что То…
С резким фырком, Деймон поднялся и откинул со лба влажную чёлку.
Подойдя к шкафу, он открыл его дверцы и прошёлся взглядом по полкам, хоть в этом и не было никакой нужды. Все вещи хранились в идеальном порядке, а дресс-код вечернего мероприятия не предполагал простора для фантазии, требуя от мужчин надеть самый обыкновенный смокинг. Единственное, что будет отличать его костюм от всех остальных, это цена в несколько тысяч долларов и никому невидимая бирка именитого модного дома.
Губы Деймона тронула призрачная улыбка, когда он накинул на плечи свою единственную белую рубашку.
Почему всё так?
Он не может перестать спрашивать, хотя прекрасно знает ответ.
Пристрелите меня, а лучше просто дайте пистолет — я вполне справлюсь самостоятельно. Ещё несколько часов наедине с этой похотливой и острой на язык тварью и я устрою настоящую кровавую баню. Потому что это уже просто невозможно!
Не дай Бог Сальваторе облажаются сегодня вечером и не прикончат её… Плевать насколько они старше, возьму и загоню по осиновому колу в жопу без смазки.
Потому что Кэтрин решила сделать всё тоже самое только с моим мозгом вместо задницы, а я был вынужден терпеть, хлопать глазками, как оленёнок и говорить, что терракотовый прекрасно оттеняет её оливковую кожу.
Господи, да Деймон по сравнению с ней и её грязными намёками просто невинный мальчик-ангелочек, только что пошедший в детский сад.
Я же теперь на Елену смотреть нормально не смогу! Было увидено и услышано слишком много. Половина, к счастью, уже забыта, мой мозг оказался слишком нежен.
Но очевидно не достаточно, чтобы заодно забыть и часть про Стефана. Никогда не думал, что богатая фантазия станет самым жестоким наказанием. Меня ж натурально наизнанку вывернет.
Ладно, хватит оттягивать неизбежное. В конце концов никто меня насильно сюда не тянул, это было исключительно моё решение.
Тем более время уже и так поджимает, до начала маскарада осталось несколько часов.
Шумно вздохнув, перевёл взгляд с догорающей сигареты на здание из красного кирпича с острошпильной башней и витражными окнами.
Раздавив окурок, шмыгнул носом и тяжёлым шагом направился к церкви.
Двигаясь к алтарю, я настороженно оглядывался по сторонам. В зале никого не было.
Неуверенно поджав губы, опустился на колени перед распятием.
Сузив глаза, я придирчиво рассматривал статую Христа в течение нескольких минут, после чего опустил веки и сделал несколько вдохов и выдохов, вбирая тонкий запах ладана и плавящегося воска.
—
Я знаю, что ты меня не любишь, — мой голос хоть и был тих, но всё равно оказался сродни грому среди ясного неба.
—
Ты никого не любишь. Ты и не должен, ты же Бог и всё такое… Не то чтобы я тебя шибко люблю. По твоей воле я оказался здесь, непонятно зачем и для чего, и пусть ты дал мне самого лучшего человека, единственного, кого я по-настоящему могу назвать семьёй, я никогда не прощу тебя. Нет и не будет чудовища страшнее и бесчувственнее тебя. И всё же… Я прошу тебя, пожалуйста, от сегодняшнего вечера зависит слишком много, поэтому, хоть раз не будь садистской задницей и помоги или, по-крайней мере, не мешай. Если их план ещё можно переиграть, то мой… Ты знаешь, в нём по большей части всё зависит от удачи. Меня некому подстраховать кроме тебя, поэтому найди в себе силы и сжалься над убогим. Первый и последний раз.
Аминь.
Перекрестившись, я поклонился, касаясь лбом холодного пола, и только тогда поднялся с колен на ноги.
Вновь пристально смотря на распятие, приложил руку к сердцу и едва различимо кивнул, ощущая скрывающуюся во внутреннем кармане чёрного пиджака твёрдость.
Это мой единственный шанс получить преимущество в этой игре без правил, пожалуйста, не дай мне облажаться…
Деймон стоял, прислонившись к колонне и засунув одну руку в карман. Лениво наблюдая за людьми в разнообразных масках, он потягивал шампанское. Не сказать, что напиток был превосходным, скорее сносным, хотя и лучше того, что подавался в прошлый раз.
Маскарад уже шёл во всю, а Пирс ещё даже носа не показывала на сцене.
Ожидание раздражало.
Чувствуя, как внутри всё напрягается, Сальваторе прикрыл глаза и попытался расслабиться, глубоко вдыхая и выдыхая, но стало только хуже.
Скрипнув зубами, он резко опрокинул в себя оставшееся шампанское и, поймав проходящего мимо официанта за локоть, взял ещё один бокал с подноса. Если бы Сальваторе считал, то знал, что это уже шестой.
— Кажется, сейчас не лучший момент, чтобы напиваться, — произнёс до боли знакомый голос.
Уголки губ Деймона непроизвольно дрогнули, и он поспешил спрятать это за бокалом. Боковым зрением Сальваторе заметил, что Гилберт подошёл совсем близко и остановился со сложенными за спиной руками.
— Брось, это даже разминкой нельзя считать, — усмехнулся Деймон.
— Ах да, как же я мог забыть, что у тебя по венам течёт бурбон вместо крови, — беззлобно фыркнул Тони, закатив глаза.
И вновь между ними поселилась тишина.
Повернувшись всем телом к Тони, Деймон стал изучать его внешний вид, который с каждой секундой ему нравился всё больше и больше, хотя в том не было ничего особенного.
Дресс-код диктовал чёткие правила, которым даже Энтони решил последовать, чтобы не вызывать проблем и лишнего внимания. Но и в таком случае, он не мог надеть обычный смокинг, пусть и баснословно дорогой. На нём был приталенный костюм из чёрного, поблёскивающего от света фонариков, бархата с бутоньеркой в виде алой гвоздики на заострённом лацкане пиджака, а лицо, вернее его половина, скрывалось под белоснежной маской «призрака Оперы». Что же больше всего притягивало внимание Деймона, так это вновь ставшие тёмными волосы. Будь они не настолько короткими… В глубине души Сальваторе скучал по длинным кудрям Гилберта. Те делали черты Тони не такими резкими и отвлекали от ядовитых глаз.
— Где твоя подружка? — спросил Деймон, отводя взгляд.
— М? — рассеяно ответил Энтони, чуть склонив голову набок.
— Блонди.
— А-а-а, Кэролайн, — понятливо кивнул он, после чего пожал плечами и сказал:
— Не знаю. Где-то тут.
И пусть этого не было видно из-за украшенной бисером чёрной маски на его лице, Сальваторе удивлённо приподнял брови и расширил глаза.
— Как так? Я думал, вы неразлучные подружки «гуляем за ручки» на века.
— Не поперхнись, — бесстрастно хмыкнув, бросил Тони.
Беззлобно закатив глаза, Деймон перевёл взгляд на людей, ставших образовывать всё больше пар.
— Может потанцуем? — внезапно даже для самого себя предложил он.
— Что? — искренне удивившись, повернулся к нему Тони.
Сальваторе замялся и мазнул языком по внезапно пересохшим губам. Стараясь успокоиться и оттянуть момент ответа, он прильнул к бокалу с тепловатым шампанским. Пристальное внимание Гилберта в тот момент совсем не помогало.
Глубоко вздохнув, Энтони отвернулся через несколько долгих секунд, качая головой.
— Кажется, кто-то когда-то со всей искренностью заявлял, что ненавидит танцы.
— Я не мог такое сказать. Помнишь, как мы отжигали на прошлогодних танцах десятилетия?
— Да. А ещё я помню, как ты прилюдно отказал мне в том испанском ресторанчике, в котором мы случайно оказались из-за дождя в 14 февраля. Мне было очень приятно, — саркастично произнёс Гилберт, фальшиво улыбаясь.
— Хотя, конечно, ты этого не помнишь. Ты вечно ничего не помнишь, не знаешь и не говоришь, — ядовито цедил сквозь зубы он.
— Особенно, когда дело касается меня.
Деймон стыдливо отвёл взгляд, крепче сжимая тонкую хрустальную ножку в пальцах, потому что… Он помнил.
Помнил тот день поминутно, но ни тогда, ни сейчас Сальваторе так и не может точно сказать, что же привело его тогда в скверные чувства. Это были просто накопившиеся мелочи, мешающие ему бездумно наслаждаться обычно солнечным городом, компанией лучшего друга и телом своего любовника. Тони… Он просто попал под горячую руку.
— Ты не выглядел сильно расстроенным, кружась с той «глазастой» шатенкой, — ворчливо бросил Сальваторе, скривившись.
Губы Гилберта дрогнули в странной гримасе на мгновение, прежде чем его лицо полностью разгладилось, став подобием белой маски, что он носил.
Деймон почувствовал неприятный, удушающий ком в горле, заметив это.
— Мы с ней почти дошли до полуфинала! — гордо произнёс Энтони и, слишком резко вскинув указательный палец, важно добавил:
— И выиграли тирамису в качестве утешительного приза! Так, с чего бы мне тогда было расстраиваться?
Сальваторе не знал что ответить. Тишина между ними стала более неприятной, чем в прошлые паузы.
— Извини, — коротко и тихо сказал Деймон.
— …Проехали, — отмахнулся Тони, после чего неловко добавил:
— Пойду проверю боевую готовность Беннет. И, ради всего святого, оставь шампанское в покое… пожалуйста.
Сальваторе только и успел насупленно угукнуть, как Гилберт ушёл. Также незаметно, как и появился.
Сказав Деймону про Беннетт, я не соврал, просто… Это была не та Беннетт, о которой он подумал.
С Бонни сейчас был Джереми, не то чтобы я очень доволен такому развитию событий, но чёрт с ним. Как говорится: «Уж пусть дома с родителями, чем не пойми с кем за гаражами». Один хрен бы он в это дерьмо ввязался, у него ж после Анны шило в одном месте, так что пусть я хотя бы знаю, каким конкретно образом Джер замешан.
Мне же сейчас нужна была Люси.
Я как раз её заметил в толпе, пока стоял с Сальваторе. Если ведьма уже прибыла, то и хозяйка скоро объявится, а мне бы успеть провернуть часть плана до неё.
Чёрт.
— Извини, мы знакомы? — спрашивала Бонни у темнокожей женщины в золотой маске, когда я подошёл и почти окликнул более старшую ведьму.
— Не думаю, — улыбнулась Люси и закинула крупную виноградину в рот.
— Я здесь никого не знаю, — лёгким тоном продолжила она и сделала глоток шампанского, отворачиваясь.
— Извините, — сконфуженно попрощалась Бонни и поспешила уйти к ожидающему её в паре метров Джереми.
Наши взгляды с братом пересеклись, и я помахал ему. Из-за маски было не очень хорошо понятно, но если судить по тому, как напряглась его челюсть и отсутствию ответного приветствия, он всё ещё обижается. Я пробовал с ним поговорить об этом, но он просто проигнорировал меня, так что… Пусть дуется сколько душе угодно — не жалко.
— Ты разве не поняла, кто это? — обходя её из-за плеча, с лукавой полуулыбкой поинтересовался я.
— А я должна? — положив руку на талию, дерзко спросила она, осмотрев меня сверху вниз.
Я пожал плечами, чуть выпятив губы.
— Чем раньше, тем лучше для тебя же.
— Решил, что если лижешь Кэтрин туфли, то можешь угрожать ведьме? — совсем близко наклонившись, прошипела Люси.
— Ни в коем случае! — поспешил оправдаться я, примирительно подняв руки.
— Наоборот пытаюсь помочь. Я то ладно, если надо будет могу ей и ножку поцеловать, зубы потом правда придётся раз десять чистить… Но ты!
— Негоже ведьме выполнять грязную работу за вампиршу, тем более ещё и идти против своего рода, — прикрыв рот ладонью, я перешёл на заговорщецкий шёпот.
Пренебрежение и лёгкая брезгливость в её глазах сменились на растерянность, а затем и гнев.
— Кто эта девушка? — напряжённо потребовала Люси.
— Имя Шейла Беннетт тебе о чём-нибудь говорит?
Ведьма отрывисто кивнула через пару секунд.
— Это Бонни, её любимая внучка.
Люси некоторое время витала где-то в своих мыслях, прежде чем сфокусировалась на мне и холодно сказала:
— Я в долгу перед Кэт.
— О, я это уже слышал, — легкомысленно отвернулся я.
— И прекрасно понимаю важность долга для ведьм.
Сухо усмехнувшись, она скрестила руки на груди и любопытно склонила голову набок.
— Ты же не просто так рассказал мне о ней…
— Не просто.
— И чего же ты от меня хочешь взамен?
Я не смог удержать победной улыбки.
— Давай отойдём в более тихое место? — предложил, галантно выставив для неё локоть.
Елена…
Вот, только один вопрос.
Какого хера, Елена?!
Ладно, есть ещё один.
Какого хера, Аларик?! Ты, Ван Хельсинг доморощенный, каким блять образом смог упустить из виду семнадцатилетнюю человеческую девчонку?!
Правда, это уже три вопроса, но да пофиг.
Возвращаясь к первому вопросу. Ей очень повезло, что не я её обнаружил, несказанно повезло. Наверное, меня не должно успокаивать то, что из-за Кэтрин Елена получила серьёзные для человека раны, но ничего не могу с собой поделать. Неужели это так сложно сидеть на попе ровно? Всего один раз в жизни.
Мне вот приходится именно в этот момент, потому что ничего другого не остаётся. Сидеть в соседней комнате, затаившись как мышка, и тупо ждать, надеясь на незнакомую ведьму и её принципы.
Хоть бы, блядь, всё получилось…
Откинувшись на спинку дорогого винтажного кресла, я закрыл глаза и принялся внимательно слушать.
» — Мы снова втроём, как в старые добрые времена… — произнесла Кэтрин с притворной или же нет ностальгией в голосе.
— Брат, который слишком меня любил. И брат, который любил не достаточно.
— И злобная вампирша, которая любила только себя, — едко продолжил старший Сальваторе.
— Что случилось с тобой, Деймон? Ты был таким милым и нежным.
— Тот Деймон умер очень давно.
— А это очень хорошо… С ним было скучно.
— Может уже прекратите припираться друг с другом? — вмешался в их разговор Стефан.
— Где лунный камень? — требовательно спросила Пирс.
— Зачем он тебе? — парировал младший Сальваторе.
Немного помолчав, она сказала:
— Елена должно быть наслаждается тем, что вы оба в ней души не чаяте.
— Отчаянная попытка, Кэтрин, — усмехнулся Стефан.
— Тебя не смущает, что Деймон влюблён в твою девушку и забавляется с её старшим братом?
— Ну хватит, — в его расслабленный голос пробралось напряжение.
— Или что? Ударишь меня? Давай, Стефан, вперёд. Всё, что чувствую я — чувствует Елена. Ударь меня. Ха…! — Кэтрин явно осенило.
— А лучше поцелуй меня, Деймон. Она это тоже почувствует.
— Знаешь, история с Мейсоном меня запутала, — произнёс Стефан.
— Почему оборотень? Они снимут проклятие и уничтожат всех вампиров. Но зачем это тебе?
Пирс вздохнула, собираясь ответить, как её прервал Деймон:
— Ещё раз прости за твоего волчонка. Тони пытался меня прервать, но увы. Тебе стоило держать его на поводке.
— Буду знать на будущее. Он не единственный волк в городе.»
Интересно получается… Как там мелкого Локвуда зовут? Тайлер, верно? Не даром он никогда мне не нравился.
А ведь получается, если бы Кэр всё-таки погибла тогда в больнице, то он бы уже превратился в мохнатый коврик. Хм, лучше ему никого не убивать, даже мух на всякий случай.
» — Вот, блин, где эта ведьма? — раздраженно произнёс Деймон, негромко саданув по чему-то деревянному, возможно по косяку двери.
— Может поиграем в шарады? — насмешливо предложила Кэтрин.
— Ты обменяла лунный камень, — задумчиво сказал Стефан.
— Что ты там бормочешь? — небрежно бросил его старший брат.
— Тогда ты заключила сделку с Джорджем Локвудом, чтобы изобразить свою смерть. Ты отдала то, что ему было нужно, верно? — продолжил свою мысль он.
— Молодец, Стефан! Два плюс два. И это бы сработало, если бы люди не узнали, что меня нет и не было в склепе. Благодаря тебе! — в конце Пирс обратилась по всей видимости к Деймону.
— Кстати, я не говорила, как напрягала твоя одержимость? — точно к нему.
— Не только тебя, милочка.
— Зачем ты хочешь его вернуть? — спросил Стефан.
— А ты нравишься мне в костюме. Такой стильный… — игриво произнесла Кэтрин.
— И что ты собиралась с ним делать?
— Напрасно стараешься, Стефан, — вздохнул Деймон.
— Если только он изначально не принадлежал тебе. В 1864 ты подделала свою смерть. От кого ты бежала, Кэтрин?
— В 1987 ты был в Чикаго на концерте с той девицей — Лекси. Да ладно, Стефан… Чему ты удивляешься? Конечно я следила за тобой все эти годы.
— Ты стоял в первом ряду танцевал весь вечер. Ты смотрел на «Bon Jovi», а я на вас.
— От кого ты бежала? — он повторил свой вопрос.
— Я люблю тебя, — едва разборчиво, прошептала ему Пирс в ответ.»
Действительно, да где же в конце концов эта ведьма? Мне уже осточертело здесь штаны просиживать.
» — Мы пропускаем вечеринку, — грустно сообщила Кэтрин.
— …И мне налей.
— Уже бегу, мисс Кэтрин, — езидно произнёс Деймон и плеснул чего-то в ещё один бокал.
— Спасибо.
Несколько секунд тишины, как вдруг раздался глухой удар тела о стену, заставивший встрепенуться.
— Нет, Деймон, нет! Не делай этого! — встревожено просил Стефан.
— Да, Деймон, пожалуйста, — издевалась Пирс.
— Как только заклинание будет снято я всажу кол тебе прямо в сердце, — угрожающе проишипел старший Сальваторе.
— Боже, ты такой сексуальный, — томно выдохнула она и игриво полюбопытствовала:
— Когда ты стал таким сексуальным?
Судя по цоконью каблуков, Пирс отпустили. Но тут послышались ещё одни.
— Кэтрин, заклинание снято, можешь выйти, — сказала пришедшая Люси.
— Слава Богу, — облегчённо и раздражённо одновременно выдохнула та.
— Я отдаю тебе камень и больше ничего не должна.
— Договорились.
— Ничего не должна. Ни я, ни он, — нажала Беннет.
— Давай сюда, — нетерпеливо потребовала Кэтрин.
— Я бы этого не делал… — произнёс Деймон.»
Облегченно выдохнув, я слитным движением поднялся с кресла, с наслаждением слушая задушенные хрипы вампирши.
— Ты должна была сказать, что есть ещё одна ведьма. Это ведьма Беннетт, Кэтрин. Но я уверена, ты об этом знала.
Открыв двери своего пункта ожидания, я зашёл за поворот и увидел как Кэтрин падает на пол, роняя рядом лунный камень.
Я стоял на пороге, ожидая, пока Люси уйдёт.
— Подожди, Елена…? — встревожено, спросил Стефан, на мгновение наклонившись к телу Пирс.
— Елена в порядке. Заклятие снято, она восстанавливается, с ней Бонни. Простите за моё вмешательство, — мягко произнесла Беннет и, отвернувшись от братьев Сальваторе, направилась к выходу.
Пересекшись взглядами, мы пусть и едва заметно, но в искренней благодарности улыбнулись друг другу.
Пристально смотря на лежащую без сознания Кэтрин, Деймон пробомотал:
— Второе тело в мой багажник может не влезть…
— В смысле, блять, второе?! — сорвав с себя маску, достаточно громко и возмущённо произнёс я, за несколько широких шагов оказываясь рядом.
— А я что?! Я ничего! Все вопросы к Стефану! — в миг перевёл все стрелки Сальваторе, обвинительно указывая пальцем на младшего брата.
Уперев руки в боки, словно разъярённая мамаша, я нахмуренно посмотрел на Стефана, от чего тот тупо моргнул несколько раз и повторил жест Деймона, но уже указывая на Пирс.
— Это всё она.
Посмотрев то на одного, то на другого, я тяжело вздохнул и присел на корточки рядом с бездыханным телом.
— Пойду проверю Елену, — пробормотал Стефан и поспешил исчезнуть, оставляя нас троих или двоих, это смотря как считать, наедине.
Сдержав волнительную дрожь, я подобрал камень с пола и, встав на ноги, несколько раз подкинул этот «кусок мыла» в руке.
— И снова нас оставили делать всю чёрную работу, — усмехнулся Деймон, приблизившись.
Непроизвольно дёрнув уголком губ, закатил глаза и произнёс:
— Поднимай давай её и пошли уже, напарник.
Уже во второй раз за последние несколько суток я был в лесу и участвовал в закапывании тела. В какой момент жизнь свернула не туда?
Разобравшись с бедной и ни в чём не повинной девочкой, которой не повезло оказаться не в то время, не в том месте и не перед теми людьми, мы спустились в гробницу. Это была идея Деймона, хотя как по мне, лучше б кол в сердце и поджечь на всякий случай, но так как Пирс прошлое Сальваторе, то пусть он решает, как для него лучше.
— Тони.
— М? — рассеяно отозвался я, переводя задумчивый взгляд с ещё не очнувшейся вампирши на протягивающего руку Деймона.
— Камень.
— Это не лучшая идея, ты уверен? — с напускным спокойствием спросил я, вытаскивая камень из внутреннего кармана пиджака.
— Да.
— Ладно, — цыкнув, я закатил глаза, но положил тот в раскрытую ладонь.
Покрутив камень, Сальваторе горько усмехнулся, качая головой, и бросил его в склеп к Кэтрин.
— Всё? Теперь можем идти? А то у меня, кажется, начинает развиваться клаустрофобия, — демонстративно поёжился я, передёрнув плечами.
— Если тяжело, можешь подождать меня с наружи, — тихо произнёс Деймон и на его губах стала расползаться жуткая садистская ухмылка.
От этого зрелища моё сердце, казалось, забилось быстрее, а тело напряглось. Я уже видел у него это выражение на лице достаточное количество раз, чтобы моё тело приходило в автоматическую готовность к побегу.
—
Хочу увидеть её глаза…
— Ага, — сглотнул я и исчез в ту же секунду из склепа.
Пустота. Вот, что он почувствовал, завалив вход каменной плитой с пентаграммой. Деймон ожидал другого. На душе должно было стать легче, но ничего не произошло, болеть не перестало.
Может, если бы он оторвал этой лживой суке голову… Нет, смерть слишком легко. Она должна мучиться за то, что сделала — вечность. Ровно столько, сколько она ему когда-то давно обещала.
Пусть гниёт, парализовано страдает и горит адским пламенем от жажды.
А ему станет легче, Сальваторе уверен. Нужно только немного подождать. Он как раз отлично умеет это делать, благодаря ей же.
Поднявшись по полуразрушенным ступеням из-под земли, Деймон остановился, уставившись в спину обтянутую чёрным бархатом. Просто потрогать. Ему просто интересно, насколько мягка ткань.
Сальваторе сделал шаг и протянул руку, желая едва прикоснуться, но не совладал с собой. Просто не смог.
Деймон чувствовал, как напрягся каждый мускул в теле Тони, и прижался ещё плотнее со спины, отчаянно обнимая. Опустив подбородок на его плечо, Сальваторе прикрыл веки и вдохнул запах, касаясь кончиком носа кожи над белым воротником. Ромашка едва чувствовалась за едким ментоловым дымом от сигарет, одна из которых тлела меж пальцев Гилберта в тот самый момент.
Почувствовав тонкие пальцы в своих волосах, Деймон не сдержал легкого стона. Чужие ногти приятно царапали кожу его головы, расслабляя.
— Ты поступил правильно, — немного хрипло произнёс Тони и глубоко затянулся.
— Ей там самое место.
— Я знаю, — выдохнул Сальваторе, от чего кожа Энтони покрылась мурашками.
— Кхм! — тот неловко кашлянул и отстранился, сбрасывая с себя чужие руки.
Довольно прищурившись, Деймон приподнял уголки губ в проказливой улыбке, наблюдая как Гилберт трёт шею и поправляет белый воротник.
— Куда тебя подвезти? — не пряча неожиданно проснувшихся в нём теплоты и нежности, спросил он, оказавшись перед Тони.
Подняв взгляд, тот замялся. Но его волнения не продлились долго. Энтони глубоко вдохнул и прямо посмотрел ему в глаза.
— Не нужно, Деймон. Боюсь, ты слишком резок на поворотах для меня.
Гилберт исчез, вновь оставив за собой лишь дотлевающий окурок на земле.
