Дай отдых воспоминаниям

      Конец смены – самая весёлая её часть. Вскрывается множество карт, узнаётся всё то, о чём молчали. В это время многие признаются в чувствах, в вожатских часто бывают не только вожатые, но и ребята с отряда, которые отличились. Они приятно проводят время в такой компании. Но у младших такого обычно не бывает. Другое дело старшие. С ними можно уже почти на равных общаться, что вожатым очень удобно. Я оказался тем самым ребёнком с отряда. Шёл 15-ый день смены. Тихий час. Я сидел в вожатской с Полиной. Ну, точнее, я то сидел, а она лежала. Совсем скоро мюзикл, половины отряда нет, все на репетиции, в том числе и Арсений, который, как оказывается, исполняет главную роль, поэтому делать мне особо нечего, у нас в комнате тоже скучно, поэтому сидеть в компании с Полиной – очень даже хороший исход событий. С ней очень приятно беседовать. — Слушай, Антон, вот ты такой уже взрослый, пожалуй, один из самых адекватных парней в нашем отряде. Можно я себе позволю одну очень неправильную и непедагогичную вещь? — она смотрит на меня виноватыми глазами. Они у неё безумно красивые, отдают зеленцой, смотрят прямо в душу и легко читают тебя. Похоже, только глаза меня в людях цепляют. — Конечно, — соглашаюсь элементарно из-за того, что интересно, что же она такого "непедагогичного" сделает.       Полина приподнимается на локтях и начинает шарить рукой под подушкой. В следующую секунду она достаёт электронную сигарету. — Прости... я... да... можно? — Да пожалуйста, не парься из-за этого, — я тихо рассмеялся от такой мелочи. — Спасибо, — она глубоко затягивается и выпускает плотный клуб пара. — Не переживай, я оставлю это между нами. — Спасибо, Тоша, ты лучший, — вожатая чуть наклоняется и обнимает меня. — Кстати про "между нами"... — Что-то случилось? — Тебе правда Арсений нравится? — здесь можно хоть кому-нибудь довериться? — Аня разболтала? — огонёк гнева и злости на вожатую моментально вспыхивает в груди. — Есть такое... — Знаешь что? Да, он мне безумно сильно нравится. Возможно, я его люблю. Это ненормально, я понимаю, но ничего с собой поделать не могу. Ты сама видишь, на сколько он прекрасен. Он, блять, идеален. Его голос, его объятия, касания. А ещё его поцелуи в макушку, это вообще отвал всего. Да со мной никто так не обращался! Никто, Полина, никто! И он моя последняя надежда. Но, к сожалению, маленькой частью своего мозга я понимаю, что ничего у меня с ним не выйдет, потому что доброе утро, это мужик, ему 24, и плевать на то, что он гей. Вообще никакой роли не играет. Это глупо, очень. Это бессмысленно, я не знаю, на что надеюсь. Просто наслаждаюсь моментами, пока могу. Осталось три дня. Три жалких дня! И что за это время произойдёт никто не знает. А я знаю. Ничего хорошего, — выговорившись, я выдыхаю. Несколько секунд я туплю в пол, но потом добиваю, смотря ей в глаза, — Можете и это ему разболтать.       Я подрываюсь с кровати и ухожу, хлопнув дверью. За ней я слышу Полинино "Антон!", но я не стал останавливаться, и просто продолжил идти по коридору в свою комнату. Преодолев несколько метров, я вхожу в приоткрытые двери родной 211 комнаты. Скинув одним взмахом тапки с ног, падаю лицом вниз на кровать. И секунды не прошло, как под ней издалось чьё-то "Антон, ты меня сейчас раздавишь!". От неожиданности я вскакиваю на ноги, а парни заливаются краской. — Это чё за приколы? — Это не приколы, это Катя! — поправляет меня возмущённый голосок из-под моей кровати.       Облокотившись на край, я наклоняюсь и заглядываю под спальное место. На моё удивление, там действительно оказывается Катя. Здесь довольно пыльно, но можно сказать, что она уже всё протёрла собой, пока лезла. — Что ты тут делаешь? — У Тимура спрашивай, не у меня.       Поднявшись, я вопросительно смотрю на Тимура, вскинув одну бровь вверх, и настойчиво прошу, чтобы мне объяснили, что тут происходит. — Ну, а что ты так на меня смотришь? Последние дни смены! Можно делать всё то, что запрещалось делать в остальные дни! Вот я и пригласил Катюху к нам. А чтобы вожатые не спалили её, пускай пока под кроватью полежит. Даже так мы всё равно можем общаться. — То есть, ты хочешь сказать, что весь тихий час она будет у меня под кроватью? — Если ты не против. — Быстрее бы Арс вернулся, — ворчу себе под нос, чтобы никто не услышал, — мне плевать, у меня нет настроения. Делайте что хотите. — А это как идея. Дим, пошли за Пашкевичем? — я, оказывается, о многих их знакомых не знаю. — Погнали, — Тимур и Дима выходят с комнаты и, по всей видимости, идут на третий этаж. — Пссс, Антох. Давай ко мне, — из под кровати показывается рука, показывающая заманивающий жест. — Кать, нет настроения. Если хочешь – можешь вылезать. Всё равно маловероятно, что тут появятся вожатые. — Неее, лучше ты давай ко мне, — я и не сомневался, что она продолжит настаиваться на своём.       Делать всё равно было особо нечего, а сидеть и дуться на несмолкающий язык Ани бессмысленно. Всё равно слова уже сказаны, из башки их не вытащишь, так что немного помявшись, я ложусь на пол рядом с кроватью и оттолкнувшись, оказываюсь рядом с Катей. Максимально неловкое положение, если честно. И не очень то удобно. Из-за моего роста мне приходится перевернуться на бок, лицом к даме, и поджать колени. — Приветики, — Катя под таким углом обзора выглядит довольно смешно, потому улыбку сдержать невозможно. — Привет, — я посмеиваюсь, но стараюсь подавить в себе все порывы рассмеяться. — А говоришь настроения нет. Чё ржёшь тогда? — Ты смешно выглядишь под таким ракурсом. — Видел бы ты себя, уссался со смеху наверно. — Всё может быть. Я непредсказуем. — Как и я, — с этими словами она накрыла мои губы своими.       Сказать, что это было неожиданно и, если честно, немного мерзко – НИЧЕГО ЁПТ ТВОЮ МАТЬ НЕ СКАЗАТЬ. ЧТО ЭТО СЕЙЧАС БЫЛО. КАКОГО ХУЯ. У МЕНЯ ПАНИКА. Она сделала вид, что умеет целоваться, но у неё это плохо получилось. Несмотря на то, что у меня у самого опыта никакого, я это легко понял. Во-первых, это был так называемый "чмок" в губы, во-вторых, это дало понять, что она робеет. В любом случае, мне было не слишком-то приятно. — И чё это за хуйня сейчас была? — эта ситуация разожгла мой огонь в груди вновь. — Тебе не понравилось? — сейчас её виноватые глазки бесили. — Катя, даже не надейся, ты мне не нравишься, — с горем пополам я вылез из-под кровати, отряхнул одежду, взял телефон и вышел из комнаты.       Поз с Родригезом задержались, поэтому мне не составило труда сойти вниз по лестнице незамеченным, а потом и вовсе выйти из корпуса. Открыв ВК на телефоне, я зашёл в нашу с Алиной переписку. Она единственная, кому я сейчас могу написать.

Алин, я ушёл в концертный зал. Там помощь моя нужна.

14:54

Хорошо, Тош. Вернись к концу тихого часа. 14:54

Постараюсь.

14:55

      Что же, как минимум одна вожатая предупреждена, значит я могу со спокойной душой идти на все четыре стороны.       Пока я шёл по тропе, ведущей прямо ко входу в главный корпус, я вспомнил, что меня могут спокойно не впустить, потому что видите ли им не хочется всех деталей раскрывать до начала мюзикла. Но я надеюсь, что благодаря Арсу, я смогу посидеть там хотя бы полчаса. Переварить всю ту кашу, образовавшуюся у меня в голове. Распутать клубок из потока мыслей. Ещё не дойдя до зала уже была слышна музыка, означающая, что репетиция идёт полным ходом. Тихо пройдя в глубь зала, я заметил Арсения, мирно сидящего по середине одного из ряда синих сидений. Левая рука лежала на соседней спинке, правой листал, кажется, ленту инстаграма, нога одна на другую. По нему и не скажешь, что он исполняет главную роль. Обойдя ряд я сел рядом с ним. — О, Антош, привет. Что ты здесь делаешь? — заблокировав телефон, вожатый моментально изменился в лице. Он заулыбался, глаза оживились и в них снова бушует океан, что моментально потушил пожар в груди, но разбудил рой бабочек в животе. — Привет. Да делать нечего в корпусе, вот подумал, что было бы неплохо составить тебе компанию, — интересно, сильно ли заметен румянец, проступивший при виде его улыбки? Потому что я ясно чувствую, что он присутствует. — О, ты очень вовремя. Как раз мы закончили репетировать все мои выходы, реплики, так что до четырёх я свободен. Ты, я так понимаю, тоже? — Получается. — Пойдём на озеро? — Пошли, — без единого колебания, я соглашаюсь.       Мы встаём и, пока группа танцоров репетировала номер, под шумок выходим с запасного выхода, который был открыт на время прогона. Озеро находится в глубине территории лагеря, и идти до него минут 7, не меньше. Пока мы шли, Арс рассказал несколько коротких историй из своего опыта работы в качестве вожатого. Например, недавно он услышал мат от одного мальчика, и наш Граф заставил писать его 125 раз слово "ромашка". Эту фишку они придумали вместе со своим напарником из другого лагеря. В лагере, в котором ему понравилось больше, чем здесь. Арс объясняет это тем, что там видите ли дисциплины больше, чем здесь. А ещё ему не везёт на отряды. Где бы он ни был, ему всегда достаётся самый отбитый, в котором собраны основные отбросы. Оказывается, у Арса в отряде очень часто бывают драки, иногда даже несколько раз за день. А там такого нет. Пускай это лагерь, в который в основном попадают дети всяких депутатов и большинство того, что там происходит, проплачено, ведут себя ребята сдержанно и воспитанно.       За разговорами мы не заметили, как подошли к озеру. Здесь всё так же безлюдно, тихо и спокойно. Даже просто наблюдая за такой красотой, приходит умиротворение и становится как-то спокойней. От нахождения рядом Арсения появляется так же чувство защищённости и безопасности. Оказывается, я очень сильно доверяю вожатому. — Пришли, — кратко прокомментировал брюнет.       Я понял, что могу с уверенностью сказать, что даже вода в этом озере не такая природно-голубая, как глаза Арсения. У него скорее не глаза, а два сапфира, блестящие от солнечных лучей. Несмотря на большое количество деревьев на местности, свет всё равно пробивался сквозь листву и идеально падал на лицо и волосы вожатого. Чёрт, он прекрасен. Я не стесняюсь и открыто пялюсь на него, почти не дыша. Нет, я совру, если скажу, что не стесняюсь. Мне ужасно неловко так в открытую разглядывать его, но я не в силах отвести взгляд. Я просто хочу, чтобы он всегда был рядом. — Снова что-то на волосах? — вожатый тихонько рассмеялся удачной шутке. — Я уже говорил, что ты идеален? — и я опустил взгляд на землю, но в следующую секунду посмотрел на озеро перед собой, чтобы не казаться чересчур стеснительным. — Говорил, но я так и не понял, чем, — вожатый тоже посмотрел на озеро. — Твои тёплые касания, твои глаза, больше походящие на сапфиры, твой мягкий и простой характер, который в меру добрый и серьёзный, твоя манера общения, твоё умение владеть ситуацией, твоя сила и воля духа. Я уверен, ты очень сильный. Твоё терпение, которое ты применяешь ко всем. Твоя красота, твоя индивидуальность. Я ещё не встречал ни одного человека, хотя бы немного похожего на тебя. Таких как ты очень мало.       На несколько минут воцарилась мёртвая тишина. Лишь кузнечики тихонько стрекотали где-то в траве и издалека было еле слышно музыку, исходящую из концертного зала. — Честно сказать, мне ещё ни одна девушка, ни один парень такого не говорили. Никто. Напрашивается вопрос: долго придумывал ответ? — он оторвал взгляд от озера и направил его на меня. — Тут думать не надо. Всё на поверхности лежит, а если углубиться, то бушующий океан твоей души захлестнёт любого. Меня он уже утащил на дно, честно сказать. — Это плохо? — Это прекрасно, Арс. Я чувствую себя живым. — Почему именно океан души, а не... Ну, допустим чёрная дыра души? — слегка усмехнувшись, интересуется Арсений. — Потому что глаза – это зеркало души. А глаза у тебя можно сравнить с двумя вещами – с океаном и сапфирами. Сапфиры – сами глаза, а душа – океан.       Снова наступила тишина. Честно, я сам немного удивился, как легко проникся в сложную для меня философию. И кажется, ею я сильно озадачил вожатого, который, кажется, теперь не знает, что и говорить. Нет, он всё знает, он уже подобрал нужные слова, просто выдерживает паузу, которая сейчас очень кстати. — Честно, никогда не думал, что мне это скажет шестнадцатилетний парень. Это не оскорбление, не подумай, просто так сказать может не каждый взрослый, а ты... Знаешь, моё первоначальное мнение о тебе только улучшается с каждой твоей сказанной фразой. Ты действительно умный. Умнее большинства людей, находящихся здесь. И знаешь, нас это объединяет, — вожатый вскинул руку и взглянул на часы. — 15:34. Пора бы мелких поднимать, у меня-то первая смена, в отличие от вас. Пошли, отведу тебя в корпус и сам пойду.       Взяв меня за руку, мы молча двинулись в сторону корпуса. Слова сейчас не нужны. Всё сказано. Всем всё нравится. Можно быть спокойным. Но в голове всё равно бушует ураган эмоций. Ничего, успокоюсь скоро. Так, дойдя до нашего этажа, мы обнялись и разошлись. Зайдя в двери своего крыла, я увидел Полину, сидящую на вожатском диване, из-за скрипа двери она посмотрела в сторону шума и увидела меня. — Антон, во-первых, где ты был? — она моментально подлетела ко мне, не успел я и нескольких шагов сделать в сторону комнаты. — С Арсением. Давай, прокомментируй как-нибудь, — я скрестил руки на груди. Как ей ещё показать, что я не настроен на диалог с ней? — Никак я это комментировать не буду. Почему ты не сказал, куда ушёл? — Я предупредил Алину. — Так, ладно. Во-вторых, не дуйся. пойдём в вожатскую, я объясню всё, — она берёт меня за локоть и уже начинает тащить в сторону вожатской, но благодаря моему преимуществу в росте, я легко вырываюсь. — Не надо мне ничего объяснять. Просто дай мне уйти в мою комнату и оставь меня в покое, — я впервые так резко отвечаю вожатой. — Хорошо..., — она опустила руки в карманы, — прости.       Кинув на неё быстрый взгляд, я скрываюсь за дверями комнаты. Зайдя в комнату, передо мной картина: Катя с Тимуром миленько воркуют на моей кровати (она уже забыла, что сделала около часа назад?), абсолютно наплевав, что это МОЯ кровать, а не их общая. На соседней, Димкиной кровати, сидел Позов и общался, как я понял, с тем самым Пашей, за которым они пошли до моего ухода. Конечно, только они и обратили на меня внимание. — О, Тоха, здорова! Познакомься, это Паша. Паша, это Антон, — вскочив с кровати тараторит Диман. — Приятно познакомиться, — тоже встав с кровати, Павел протягивает руку и я её на автомате пожал. — Взаимно, — сделав пару шагов до моей кровати, я обратился к нашим голубкам, — позвольте съебаться с моей кровати.       Закатив глаза, они пересели на кровать Тимура. Я же наконец упал лицом в подушку, с диким желанием просто немного отдохнуть. В следующую секунду для меня прозвучал самый неожиданный вопрос, и он был от Родригеза. — Чё, Тох, понравилось? — не знаю, как, но я сразу понял, про что он. Приподнявшись, и сделав максимально спокойное лицо, я ответил. — Нет, отъебись. — А я говорил, что он пидор.       Услышав это, я моментально взбесился. Я никому не позволю как-либо оскорблять себя, или говорить что-то лишнее в свою сторону. Медленно встав с кровати, я остановился перед бессмертным. Взяв его за ворот футболки, я притянул его к себе, от чего ему пришлось привстать. Хриплым от злости голосом я попросил его повторить. — Пи-дор, — больше он ничего не смог сказать. Мой кулак с побелевшими костяшками влетает ему в лицо с большим размахом и попадает точно в челюсть. Он начинает шипеть от боли и шептать что-то нечленораздельное, из-за чего я его швыряю на пол и тот падает с грохотом, неплохо приложившись головой. — Антон, ты совсем сдурел?! — визжит на всю комнату Катя. В момент она падает на колени перед Тимуром, всё ещё лежавшему на полу калачиком, державшемся за челюсть, которая теперь гудит и болит. — Тимур, Тимурчик, ты как? — Гнида ушастая, — эта фраза режет мой слух. Я развернулся, оттолкнул Катю в сторону (хотя, было бы неплохо и этой шлюхе врезать, но это же дама, я не имею права её трогать), и вдарил ногой по животу Тимура. Как сдутый футбольный мяч по ощущениям. Он захрипел и начал кашлять. Я присел на корточки рядом с ним и навис над его лицом. — Ещё что скажешь? — в ответ лишь хрипения и просьбы остановиться. Так я и сделал. Выходя из комнаты, я словил охреневшие взгляды Димы и Паши. В холле нашего отряда стоял кулер, к которому я и направился. Полины уже не было. Наверно, ушла в вожатскую. Осушив несколько стаканов воды, я пошёл к Арсу. Там я провёл остаток тихого часа, даже дождался их с полдника. Я рассказал ему всё, на что он мне сказал, что я правильно поступил и я молодец, что не даю оскорблять себя. Так же вожатый добавил, что плохо то, что кто-то о нашем контакте догадывается. Но мы понимаем, что нет ничего такого в том, что я хорошо дружу с вожатым другого отряда и мы вместе посмеялись с глупости Тимура.

***

      Так и прошла остальная часть дня. Я в основном ходил либо один, либо с Арсом. Кстати, Паша потом нашёл меня и пожал мне руку за мою смелость и точные удары. В общем, мы с ним неплохо сладили, и он хороший парень. Дима так и не слова мне не сказал на счёт произошедшего, а Тимур с Катей теперь меня ненавидят. Да и плевать я на них хотел.