Дай отдых воспоминаниям

      Это была ярмарка. Она означает, что отменены почти все правила (во всяком случае, на них много кто забивает), только веселье. На главной площади директорашки катались в тележках из ближайшей пятёрочки и снимали всё это в истории инстаграм-аккаунта лагеря. Вот такие у нас "молодёжные" директора. Во время ярмарки, на большой площади перед главным корпусом расположился длинный стол со всякой всячиной: едой, напитками, развлекушками, в том числе и водными пистолетами.       Сегодня по особенному жарко, спасает только редкий прохладный ветерок и тени под деревьями. Ну, или кондиционер в зале, куда сейчас не пускали, поэтому водные пистолетики были как-никак кстати. Его можно было купить за 20 жетонов, а чтобы их получить, надо ходить по станциям, чьи роли исполняли вожатые. У каждого вожатого разные задания и за их выполнение тебе выдают награду в виде жетонов. Какие-то вожатые хитрили: давали жетоны ребёнку и отправляли его купить что-нибудь, а сдачу оставляют себе. В общем, никто времени зря не терял, каждый был занят и "зарабатывал".       Из любопытства я подошёл на станцию Арсения, просто посмотреть, что у него надо делать. Он стоял у входа в наш корпус, как охранник какой-то, только с двумя стульями и скакалкой. Да, у него было странное задание на станции, даже объяснять не буду. Только я подошёл, в меня полетела струя холодной воды. Отгадайте, от кого? От него, да. А ему и смешно, что теперь моя футболка в мокрых полосах от пистолетика. — Ты охренел? — Арс посмеялся и прыснул водой уже в лицо. — Арс! — Чё такая мина кислая, Тох? Щас исправим! — ещё один водяной выстрел в лицо. Это неприятно, и если бы стрелял не Арс, я бы уже этого человека придушил. Но ему можно всё. — Я отомщу! — Да-да, удачи тебе набрать 20 жетонов, — он приставил пистолетик к плечу и самодовольно ухмыльнулся. Конечно, у вожатых этих жетонов хоть жопой жуй.       Я отбежал на максимальное расстояние от Арса, чтобы до меня перестала долетать струя воды. Примерно предположив, где может быть Дима, я пошёл на его поиски. Я не удивился, когда обнаружил его мирно болтающим с Алиной. Вообще, у неё тоже станция, станция "Гляделки". Ну, тут всё понятно, я думаю. Моргнул – проиграл, выдержал испытание – победил и забрал жетон. — Чё Тош, попал под раздачу Арса? — она засмеялась, прикрывая рот ладонью. Обворожительная. — Есть немного, — я стряхнул небольшую влагу с волос, от чего полетели небольшие брызги. — Тох, сколько у тебя жетонов? — смотря с прищуром, обратился ко мне Дима. Пошарив в карманах, я достаю то, что у меня есть и считаю. — Три. Три жетона. — М-да, у меня два. Ладно, может, найдём чего-нибудь интересного за пять жетонов на столе, пойдём, посмотрим? — Пойдём.       Уже стоя у стола мы решили, что на эту сумму купим каждому по одному блину со сгущёнкой. Тут была небольшая очередь, но её надо отстоять. Всё же, мы не свиньи какие-нибудь. Вдруг к прилавку подходит заместитель директора и распаковывает новый пистолет и уже собирается его положить, но останавливается, рассматривая его, ухмыляется и объявляет: — Одноразовая акция! Водный пистолет за 5 жетонов, пока я считаю до трёх! Раз...       Я толкнул Диму в бок, намекая, чтобы он достал свои гроши, мы их объединили и купили его. — Чё ты хочешь? — любит он в неподходящие моменты тупить. — Два... — Дай сюда свои два жетона, срочно! — я буквально вырываю их у него из рук и протягиваю заму.       Тот берёт жетоны, быстро считает количество жетонов и отдаёт пистолетик мне. — Продано!       Позов смотрел на меня, как на самого гениального человека в мире. Но просто нужно быть внимательным в некоторых ситуациях. Я взял его за предплечье и вытащил из толпы, выводя на главную площадь. — Так, ну, теперь его заправить водой надо. — Гениально, Ватсон! Пошли в корпус, нальём воды и я отомщу этому Попову.       Когда мы подходили ко входу, нас заметили. Арс снова стрельнул в меня и посмеялся с моего резко изменившегося лица. — А в корпусы сейчас нельзя! Ха-ха-ха, — ещё одна струя в лицо, потом он замечает Димку начинает обстреливать его. — Поз, пошли от сюда! — друг двинулся в направление моего голоса и мы начали бежать от струй воды, летящие прямо в нас и попадающие частями с расстояния. — Пойдём в соседний корпус, там нальём.       Благо, у этого корпуса никто на входе не стоял, мы спокойно вошли и налили воды из кулера. Какие-то девочки, наверное, с пятого отряда, сидели на диване возле кулера и тихонько посмеивались с нас. Представляю эту картину со стороны: два взрослых парня из первого отряда, у которых заиграло детство в жопе, уже мокрые от воды наполняют пистолетик из кулера, из-за чего половина льётся на пол. Для таких, как мы – рукожопов, тут специально положили тряпку. Выйдя с корпуса, я предложил Позу обойти наш корпус, чтобы напасть на Арсения со спины.       Подходя ближе к моей цели, я начал обстрел со спины, немного попадая на ребят, которые выполняли задание. Арс резко обернулся на меня и начал обстреливать в ответ, попадая исключительно в лицо. У него на лбу, слегка запутавшись в волосах, висели очки, которые в следующую секунду он нацепил на нос, получив защиту от попадания воды в глаза. — Так нечестно! — Никто не запрещал так делать!       Арсений пятился назад, а я шёл на него. Так и обстреливали друг друга. С волос уже падали крупные капли воды, мокрая белая футболка Арса просвечивала его слегка подкачанный торс. Как хорошо, что у меня почти не было светлых вещей и моя тёмная майка ничего не просвечивала.       В середине нашей "эпичной" битвы к Арсу начала приставать девочка из его отряда говоря, что она выиграла и он должен дать ей жетон. — Арсений, я выиграла, дай жетон! — Я не видел, чтобы ты выиграла. — Ну Арсений! — Вик, подожди, видишь, я занят одним очень вредным мальчишкой!       Девочка всё никак не отставала от своего вожатого и дёргала его за штанину. Тогда у Арса сдали нервы и он стал обстреливать струями воды девочку. Она жмурилась, била Арса по бедру, с просьбами прекратить. Надо было слышать её возмущения! Поняв, что от вожатого она жетона не дождётся, обиженно топая, девочка ушла к подруге, а мы с Арсением продолжили нашу битву.       Спустя минут пять этой бессмысленной, но признаюсь, весёлой перестрелки, у нас обоих закончилась вода. — Что ж, получается, ничья, — Арс улыбнулся во все 32 и развёл руками в стороны, как бы намекая обняться. — Получается, что так, — я подался вперёд и упал в его холодные, но одновременно такие тёплые объятия. Арс потрепал меня по волосам, смахивая с них воду. Мокрые, счастливые мы.

***

      Вечер. Самый грустный вечер смены. Уже все забыли, каким интересным и тёплым был день. Окунулись во мрак и лёгкую прохладу последнего в этой смене вечера. Кто-то уже плачет, кто-то ещё сдерживается. В комнатах царит беспорядок, все собирают вещи к отъезду. У кого-то двух огромных чемоданов не хватает, чтобы всё уложить, а кому-то и походного рюкзака хватило. Все такие разные, но за эти 18 дней так сплотились, что стали друг другу одной большой семьёй. Все привыкли к режиму, обстановке, шуткам, а уже пора расставаться. Осталось меньше суток перед тем, как мы снова расстанемся на год. Даже те ребята, которые изначально плохо отзывались о лагере, сейчас рыдают тихонько в подушку, ведь не хотят уезжать. Каждый успел завести новые знакомства, друзей, кто-то даже нашёл свою любовь. Кто их знает, может, она до гроба, а может рассыплется на мелкие осколки, как влюблённые выйдут за порог их "дома". От каждого второго звучат обещания, что они обязательно увидятся перед началом учёбы. Да вот кто может утверждать, что это не пустые обещания? Верно, никто. Это обычная ежегодная традиция лагерных друзей. Обещания. Как бы не было больно признавать, в большинстве случаев они пустые. Но некоторые правда встречаются позже, правда это такая редкость... — Все в холл! — сегодня мы не слышали такого, обычно, уверенного Аниного голоса. Весь день он дрожит. Сейчас это было особенно слышно. Мы раза три уже её успокаивали от слёз. Полину с Алиной успокаивали по разу. Какая же это грустная, утомляющая атмосфера.       Ребята начали подтягиваться из своих комнат. Некоторые вышли зарёванные, в основном девочки, кто-то пришёл с подушкой, подготовившись к предстоящим слезам. А кто-то вообще отказался выходить, потому что лежали на кровати и бились в истерике. На вожатых тоже не было лица. — Так, для начала предлагаю всем успокоиться. Слёзки все вытерли, посмотрели на нас с Полиной и Алиной, и улыбнулись, потому что мы ещё никуда не уехали, мы всё ещё здесь. — Да, ребят, не грустите раньше времени, завтра наплачетесь! — наше отрядное солнышко – Полина. Она всегда старалась поднять каждому ребёнку настроение. Сегодня у неё было колоссальное количество работы, даже сейчас девочка из отряда сидела с ней в обнимочку.       Все как-то грустно стали шмыгать носами и вытирать слезы чем попало: рукавом, салфеткой, платком, подушкой (?), но всё же постарались натянуть улыбки. — В общем, ребята, не знаю, как обстоят дела в других лагерях, но у нас есть некая особенность. Обнимашки. Обнимашки – это вот такие верёвочки на шею, — Аня достала из связки одну из них, чтобы показать нам, — к которым привязан пучёк с кучей более коротких верёвочек. Вы из этого пучка берёте одну ниточку, выбираете любого человека и завязываете ему её на основную, длинную нить, говорите какие-нибудь тёплые слова, или просто то, что хотели сказать этому человеку. Но самое главное – обнимаете его. По сути, он должен сделать так же, если он не какашка, — она усмехнулась. Изо всех сил старается поднять наш падший дух. — Мы сейчас вам каждому раздадим по обнимашке. Сначала в отряде скажите каждому человеку что-нибудь, а потом пойдём на дискотеку, там уже кому захотите завязывайте.       Отряд поднялся с мест, направляясь к связке с обнимашками. Вожатые дали каждому по обнимашке, и начался балаган. Кто-то начинал ещё сильнее плакать от тёплых слов, кто-то стоял и ждал очереди к человеку (догадайтесь, кто это был), чтобы элементарно обнять его. Жаль, что все обнимашки были только двух цветов, и они затерялись на верёвке. Уже не помню, кому какая принадлежит. Все смешались. Ко мне подошло пару ребят с отряда, и даже тот тихоня, который уступил мне место в команду к Арсу на КВН. Я его ещё раз поблагодарил. Он большой добряк. Тимур так и не подошёл, но долго косился, наверное, думал, идти или я перебьюсь без его извинений. Конечно, он выбрал второй вариант, Да и хер с ним.       Последний, с кем я обменивался обнимашками – Полина. Все уже ушли на дискотеку, мы тянули до самого конца. Она сказала, что я большой кот, а я, что она словно солнышко. Не забыла и извиниться за тот случай в вожатской,пусть я уже забыл про него. Оба стояли и умилялись, обнимались. Полина невероятно комфортная, тоже домашняя и со своей тёплой атмосферой. В общем, да, она похожа на Арсения. Как ворвусь на танцпол, сразу же начну искать его, потому что я сейчас считал своим долгом обменяться с ним обнимашками. — Ладно, Тош, беги на дискотеку, я сейчас тоже подтянусь, — отстраняясь, приказала мне Полина.       Она зашла в вожатскую, а я рванул к лестнице, но на полпути меня окликнула Вика из отряда Арсения: — Антон, стоять! — послышался ребячий голосок за моей спиной. Я развернулся на него, и девочка, стоявшая в середине холла, подбежала ко мне. — Ты же Антон Шастун, да? — вау, у неё хорошая память на лица. Сколько же она меня тут караулила? — Ну, да, я. Что случилось? — я опешел на несколько секунд и на автомате чуть пригнулся к ней. — Тебя Арсений обыскался, пойдём, отведу тебя к нему, — и она, взяв меня за подол худи, потащила вниз по ступенькам, через коридор вывела нас на улицу и буквально побежала по дорожке, точно зная, где сейчас сидит и ждёт меня вожатый. Там, где она бежала, топая маленькими ножками, я шёл быстрым шагом. Было прохладно, только тёплое худи и спасало.       Я думал, что она поведёт меня на дискотеку, но завернула в сторону аллеи, где на одной из скамеек я уже заметил такую родную для меня фигуру. На спине выступил холодный пот, на висках появилась испарина. Сработал будто какой-то стопор. Нужно постоять, отдышаться, успокоиться, собрать все мысли в одну кучу. Остановить время на несколько минут. Успеть разрыдаться, как влюблённая пятиклассница, скрючившись в клубок, покататься по полу и кричать в припадке истерики, успокоится, сделать глубокий вдох и продолжить путь. Почему я так запереживал? Наверное, потому, что сейчас я думал, стоит ли ему рассказывать о своих чувствах. Готов ли я на такой серьёзный шаг? Просто огромный шаг в отношениях между нами. Он решит, станем мы сплочённее, или расстанемся навсегда. Это ведь до сих пор для меня так странно, но честно сказать, я уже немного свыкся и даже, вероятно, смирился с этим фактом. Всё же, не могу я себя перепрограммировать, чтобы перестать его, такого идеального Арсения, любить. Сейчас я переполнен словами, но понятия не имею, как их правильно связать, грамотно выразить всё скопившееся за смену. Столько надо сказать, буквально, вылить на него все самые тёплые слова, но с сокращением расстояния между нами, из меня улетучивается вся способность говорить. Сердце колотится, словно вот-вот сломает рёбра, разорвёт кожу и выпрыгнет, полностью отдаваясь в руки Арсения, согреваясь в его тёплых ладонях. Даже на холодной улице чувствую, как горят щёки. Успокойся, всё не так плохо. В любом случае тут две дороги: либо он тебя пошлёт далеко и надолго, либо всё будет в шоколаде. Но ты всё равно сильно на него не рассчитывай, у него мозгов побольше, чтобы контролировать свои чувства и эмоции.        Заметя меня с Викой, Арс встал со скамейки и выжидающе, убрав руки за спину, стал наблюдать за краснеющим мной и тащащей со всей силы меня за край худи Викой. — Вот, Арсений, привела твоего этого Антона. Я могу идти на дискотеку? — чуть подтолкнув меня в спину, прощебетала девочка. Для восьми лет она слишком сильная. — Конечно, беги. Спасибо тебе, — кивнув в ответ вожатому, Вика на всех парах убежала на жаркий танцпол. Проводив её взглядом, я развернулся к Арсу и столкнулся с его выжигающим изнутри все органы взглядом. На его шее висела обнимашка с кучей разноцветных верёвочек. Смелых, не побоявшихся подойти к грозе лагеря, было, как оказывается, достаточно много. — Чего напряжённый такой? — усмехнувшись, брюнет склонил голову на бок. Свет от фонарного столба стал падать так, что казалось, будто его голубые глаза светятся в темноте. Несмотря на то, что мы на улице, стало трудно дышать. А эта улыбка, оголяющая острые клыки... Чёрт, я слишком долго пялюсь на него, нужно уже ответить. — Ты... Ты такой красивый... Боже, — посмеявшись со своих слов, я опустил взгляд в пол, закрывая руками лицо и протирая глаза, будто это всё сон и я сейчас проснусь. Это настолько маленькая часть всего того, что я хотел бы сказать. Ничтожно маленькая, малюсенькая. — Тоша-Тоша... — подойдя вплотную, меня заключили в объятия. Да такие тёплые, такие крепкие. Я просто уткнулся вожатому в шею, рвано дыша, обхватив его за сильную спину. — Пойдём-ка подальше от входа, не хочу, чтобы нас каждый второй выходящий с танцпола видел, — взяв меня за руку, переплетая наши пальцы и сжимая кисть, Арс повёл меня до середины аллеи. Тут гораздо меньше шансов, что нас заметят. Некое приватное местечко.       Дойдя до скамейки, мы синхронно плюхнулись на неё, давая каждому из нас несколько секунд связать мысли и начать осознанный диалог. — Вот и всё. Согласись, время очень быстро пролетело. Как-то и не верится, что завтра расстанемся навсегда... — В смысле навсегда? — У тебя возраст не позволит в следующем году приехать, а я просто сюда никогда не вернусь. Чисто для эксперимента сюда приехал. Так то я всегда езжу в другое место, но в этом году не успели оформить документы, вот и не открылись. Да и ты не мои дети, чтобы говорить, что я обязательно приеду на следующий год. Кстати, повернись-ка, — развернувшись лицом к Арсу, он уцепился за мою обнимашку, параллельно доставая из своего пучка одну нитку. У него были белые нитки, так что она в любом случае будет выделяться среди однообразных красных и синих. — Я безумно благодарен тебе за эту смену. Сколько езжу вожатым, никого ещё похожего на тебя не встречал. Ты просто потрясающий, правда. Ещё никто так не переживал за меня, не радовался вместе со мной мелочами и не проводил такие вечерние просмотры фильма. Спасибо, что регулярно составлял компанию на тихих часах. Спасибо, что не послал, когда узнал, что я гей, не стал осуждать. Спасибо за те разговоры в холле моего отряда и за то, что позволял себя обнимать и целовать в макушку, — потянув меня за обнимашку, я опустил голову, на макушке которой я сразу почувствовал мягкий поцелуй. Я либо отключусь от переизбытка эмоций, либо буду идти с кружащейся головой. — Спасибо за каждую минуту, проведённую вместе. Спасибо, что не позволял грустить, делился едой. В общем, просто огромное спасибо за всё.       Пока вожатый говорил, пожалуй, самые тёплые слова в моей жизни, которых мне даже моя родная мать не говорила, он завязывал узел за узлом на обнимашке, что получилась небольшая башенка из узелков. Теперь именно его обнимашка отличалась не только цветом, но ещё и плетением. По правилам, закончив свою пламенную речь, Арсений обнял меня, вжимаясь в плечо, что я щекой мог почувствовать его мягкие волосы, вдыхая их запах, запоминая в вожатом каждую мелкую деталь. Будто и правда навсегда расстаёмся. Но я то знаю, что это не первая и не последняя наша встреча. Во всяком случае, я постараюсь сделать всё возможное, чтобы мы с ним ещё увиделись, до начала учёбы. — Арс, пообещай мне, что мы ещё увидимся после лагеря. Мне не нравится, что ты говоришь так, будто и в правду последний раз видимся. — Тош, я ничего не могу обещать. Жизнь такая штука, что кого-то из нас может не стать совершенно неожиданно... — Просто пообещай, — я чуть сильнее вжался в вожатого, сминая толстовку на спине и немного повысил голос. Эмоции давали о себе знать. — Хорошо, Тош, обещаю, мы ещё увидимся. Обязательно увидимся. А вообще, теперь твоя очередь. — Да, конечно, — отстранившись, я взял обнимашку Арсения. У него было несколько розовых ниток, но красных не было, поэтому я тоже немного выделялся. Я принялся завязывать свою обнимашку и сделав глубокий вдох, начал речь. — Ты самый позитивный из всех людей, которых я когда-либо встречал. Лучик света в тёмном царстве. Просто потрясающий человек, с донельзя красивыми глазами. Два сапфира, отражающие внутренний океан твоей души. Ты не такой, как все. Ты индивидуальный, идёшь по своей системе, добиваясь своего. Ты сильный во всех смыслах. Спасибо за эту смену, за новые ощущения и эмоции, которые я не испытывал никогда раннее. Ты показал мне этот мир с другой стороны, с совершенно новой, светлой стороны. Что все проблемы могут забываться только при виде конкретного человека. Да и видеть то не обязательно, мысли о тебе хватает, чтобы забыть про горе. Хочется проживать с тобой исключительно радость и никогда не отпускать тебя, — случайно нарочно нащупываю его руки и вкладываю в тёплый карман худи. Они у него холодные.       Прохладный ветер колышет его мягкие волосы и он заваливается на меня, вытаскивая руки из кармана, обнимает за рёбра. Его горячее дыхание впивается в мою шею, вызывая стаю мурашек. — Спасибо, Тош.       Я еле заметно вздрагиваю. Какой же прекрасный. Как я буду по нему скучать. Просто ужас как. — Как думаешь, сколько людей Катя пересосала за эту смену? — и Арс усмехается, гогоча мне в плечо — Думаю, много. Хорошо, что меня это не коснулось. — Ещё бы. Я бы ей лично... кхм. В общем, ты понял. — Тоша-Тоша...       И снова тишина. Каждый наслаждается моментом, когда можно вот так спокойно посидеть в обнимку и наблюдать за редкими сверчками, пролетающими с тихим жужжанием. Счастье любит тишину.       Но эту самую тишину прерывает телефонный звонок у Арсения. — Сука, да кому и что от меня нахуй надо?       Отстранившись, он выудил телефон из кармана джинс и ответил на звонок. — Да? — Арсений Сергеевич, вы охуели?! — от такого вопроса Граф зажмурился и отвёл телефон от уха, потому что напарник орал очень кромко. — Мы же, сука, договаривались, что ты пойдёшь сегодня на планёрку, а я дежурить буду. Ты какого хера не на планёрке?! Мне дёргать Юлю пришлось, чтобы побежать в офис! И то на 15 минут опоздал! Тебе просто повезло, что сегодня последний день и нам не придётся на всю публику делать 150 приседаний или учить, ебись он раком, стишок! — в трубке послышался громкий вздох. Серёжа перевёл дыхание от накативших эмоций. — Так, в общем. Если умеешь считывать время, то ты можешь понять, что сейчас уже охуеть, как неожиданно, одиннадцать вечера и пора бы мелких в корпус заводить. Это делаешь ты. Жду в холле, — и вызов сбрасывается.       Арс немного поник. Убрав телефон, он глянул на меня, ухмыльнувшись. — Я ненадолго, — оперевшись о моё колено, он, встав, ушёл сначала в зал, вывел спиногрызов и через минуту построенный отряд ребятишек стоял перед главным корпусом.       Решив, что мёрзнуть на лавочке как-то не очень, я решаю на пару треков зайти на танцпол. Здесь было жарко, музыка долбила во всю. Все собрались в круг и дружно танцевали под какой-то современный трек. Все наслаждались последними часами присутствия друг друга. Хотя были и те, кто тихонько плакал, забившись в уголке. Да, они очень сильно привязались к этому месту, что даже теперь не хотят ехать домой. Вероятно, у них тоже есть тот самый человек, из-за которого они не хотят уезжать. И я их прекрасно понимаю. Знаю то, что они сейчас чувствуют, и как больно им расставаться.       В середине круга в паре танцевали Настя с Даней. Весь лагерь на протяжении смены гадал, кто они друг другу: близкие друзья или пара. И никто не находил ни единой зацепки на второй вариант, но они подозрительно часто были вместе, несмотря на то, что Настя была вожатой четвёртого отряда, а Даня второго.       Оперевшись на стену, я стал наблюдать за ними. Вообще ничего не выдавало в них пару. Вот совсем ничего. Но тут происходит это: под конец трека, Даня берёт за руку Настю и спиной ведёт к двери офиса, разрывая на короткое мгновение круг. Открыв дверь, вожатый притягивает к себе спутницу, глубоко целует и заводит в помещение, закрыв за собой дверь.       У меня, кажется, даже челюсть отвисла от такого поворота событий. Сорвавшись с места, я вылетел на улицу и побежал в наш корпус, чтобы как можно скорее рассказать об этом Арсу. Это же надо так глупо проебаться! И нет, не подумайте, что я крыса, мы просто с вожатым договорились, что если узнаем что про них, то сразу рассказать.       Успешно пробежав стометровку за, кажется, рекордное для меня время, я, прыгая через две ступеньки, в момент долетаю до второго этажа и вбегаю в коридор восьмых и девятых отрядов. В холле сидела Юля, Арса с Серёжей нигде поблизости не было. — Юль, привет, — на выдохе, задыхаясь от отдышки, выдавливаю из себя я. — А ты не видела Арса? — Ты что, километр бежал? Арсений в 237 с ребёнком сидит, спать пытается уложить, он сейчас придёт, а пока посиди и отдышись, а то как загнанная лошадь.       После Юлиных слов я немного успокаиваюсь, присаживаясь на ковёр и успокаиваю дыхание. — Так чего ты так бежал? Тебя съесть кто пытался или что? — Да там такое случилось... Но я не могу сказать, конфиденциальная информация. — А, понимаю.       И снова повисла тишина. Только я сидел и громко вздыхал, пытаясь восстановить дыхание. Я не сводил взгляд с 237 комнаты. Там уже было подозрительно тихо, поэтому думаю, уже вот-вот выйдет Арс.       Через несколько минут мои догадки оправдываются, и вожатый выходит из комнаты на цыпочках, стараясь никого не разбудить. Увидя меня в холле, он искренне заулыбался, а я подорвался к нему. Взяв его за предплечье, я потащил его к лестнице, параллельно прощаясь с Юлей.       Уже у лестницы мы немного сбавляем темп и спускаясь по ней, направляясь обратно на аллею, он завязывает диалог. — Что-то случилось, что ты так набросился на меня? — Арс, я с уверенностью могу сказать, что Настя с Даней точно встречаются, — я на несколько секунд замолкаю, пока мы проходим через парадный коридор, выходя на улицу, — они поцеловались на одном из треков. Когда ты ушёл, я решил по-быстрому зайти глянуть, что вообще на танцполе происходит, а там в конце трека он её целует и в офис уводит!       Арс очень сильно удивился данной информации. Его глаза и поднятые брови говорили всё сами за себя. До лавочки мы идём в тишине. Дойдя до нужной, мы снова синхронно садимся на неё. — Ну, охуеть. — Точнее и не скажешь.       И опять на какое-то время замолкаем. Потом Арс резко закрывает лицо руками, утыкаясь согнутыми локтями в коленки. — Бля-я-я-ять!— приглушённый мат выводит меня из транса. —Ты чего? — отлипнув от ладоней, вожатый кидает на меня быстрый взгляд, но быстро переводит его на поле с недавно покошенной травой. — Да понимаешь... Сегодня ночь такая, когда все сосаться и ебаться будут, а я как всегда с подушкой и одеялом в обнимку. Зашибись вообще.       Я на момент задумываюсь и понимаю, что это мой шанс. Либо сейчас, либо никогда. Если оступлюсь... Ну, значит так надо было. — Ну, слушай, Арс. Мы можем это исправить...       И вожатый не верит моим словам во второй раз за этот вечер. Он медленно повернул на меня голову и теперь выжигает мне все органы взглядом а-ля: "Ты придурок что-ли?". И мы сидим так секунд 10, ну а потом... — Блять, ладно, заебал.       Взяв меня обеими руками за щёки он притягивает меня к себе и в следующий момент я чувствую его губы на моих. Они чертовски мягкие. Арсений властно старается углубиться, полностью владея ситуацией, и я ему позволяю сделать это, полностью отвечая на поцелуй. Он сминает мою нижнюю губу, жадно, легонько покусывая, переплетает наши языки, ещё сильнее притягивая меня к себе. Бабочки снова устроили кровавую войну в моём животе, ведь, Боже, я хотел этого всю смену, и вот, наконец то!       Мы оторвались друг от друга только когда стало критически не хватать воздуха. Его океаны забурлили с невозможной силой, в них был шторм от эмоций, переполнявших как его, так и меня.       Мы смотрим друг другу в глаза пару секунд, и я уже порываюсь сказать заветные три слова, но Арс хватает меня за запястье, и мы бежим в сторону танцпола. Здесь остались лишь старшие отряды. Играла песня Максим - Знаешь ли ты. Большинство плакало, а Арс моментально сообразив, что надо делать, пригласил меня на медленный танец, на что я соглашаюсь и в следующую секунду мы кружимся под всем такую знакомую песню и тихонько напеваем слова. 0:56 14 августа 2019 года. Мой самый счастливый день. Я люблю Арсения.