Не Преклонившийся

4 мая, ближе к вечеру.       Скоро. Уже совсем скоро сверкающий весёлыми огоньками шарик на небесах покатится за горизонт. Иной раз кажется, что наше драгоценное светило — не более чем футбольный мяч под ногами того самого старикашки на небесах. Чем больше ты хочешь, чтобы день никогда не кончался — тем сильнее этот импровизированный Пеле пнёт по сияющему мячу. А заходящее солнце, покрытое маревом, словно состоявшим из какого-нибудь чёртового томатного кетчупа… оно никогда не бывает здравым. Всякий раз вот так. Кажется, только пожелай, и ты сможешь почувствовать его вкус. Слишком приторный и злобный, чтобы быть приятным.       С унылым видом наблюдая за постепенным умиранием дня через пыльные окна Камаро, Даймен не столько заботился о грядущем наступлении ночи и приходящем вместе с ним настырном окончании уикенда, сколько о том, что, похоже, все копания с грёбаным распределителем зажигания не привели ровным счётом ни к чему. Ну, конечно, кроме как к паре дырок от сигаретного пепла на майке, и одной разбитой бутылке пива, ненароком попавшей под стремительно брошенный на полку гаечный ключ. И вот эта чёртова утрата, к сожалению, была восполняема только очередным разбросом и без того не очень-то и легко добываемых зелёных фантиков. Проведший на смене субботний вечер и ночь, и возвратившийся домой только утром, Дайм прекрасно знал им цену. Хотя… Если подобные жертвы помогут ему, наконец, разобраться со строящим из себя Деву-Марию распределителем, то он был готов собственноручно расколотить молотком хоть целый ящик.       Все позывы ко сну были весьма оперативно забыты, стоило Айзенграу-младшему только коснуться кончиками ботинок пола гаража. И далее всё понеслось по давно накатанной колее. Успев только перехватить скудные крохи на кухне, сошедшие бы сейчас за завтрак святого мученика, Дайм тут же бросился обратно, осознавая, что, наконец-то, у него появилось время запустить свои ручонки в подкапотное пространство Камаро. Однако, как показал тест-драйв после произведённых регулировок и прочих, там, смен крышек и бегунков — качественно ничего не изменилось. Как любил пылкой любовью мотор скакать на подушках, порываясь выскочить из-под капота пуще обычного — так и продолжал. Ситуация явно усугублялась слишком злым распредвалом явно не уличного типа, вдобавок — работавшим с твердотельными толкателями. Собравшись с силами, к заказу Даймен, будучи ещё дома, добавил набор свежего зажигания от MSD Ignition, из-за чего, вбивая всё это в компьютере, скрежетал зубами вполне отчётливо, грозясь значительно приблизить поход к дантисту. А… это опять эти проклятые фантики, чёрт бы драл их души. Чего не коснись в современном мире — каждая продажная козявка стремится выудить у тебя из кармана последние центы. Такими темпами скоро на вратах Ада будут брать мзду за вход. Чем угодно. Да хоть твоей чёртовой задницей, приятель. Не питай иллюзий относительно того, что это не так. С другой стороны, ну и очереди же там… Эдак, таким образом даже стояние в подобной пробке равносильно всем тем карам, о каких кричит эта кучка апокрифических книжонок. А уж наблюдать за тем, как чью-то жопу вертеть на раскалённых половых органах хотели… Нет уж, не для того он копает себе уютную усыпальницу, совсем не для того.       А пока, всё что он имел — не желающий работать ровно смолл блок в составе потрёпанного жизнью Камаро, стоящего на обочине дороги, ведшей в глубины Дон Хилл. Время за полдень, яркое солнце, дрожащий на жаре воздух, пыльная пустынная дорога и старая, но полная сил тачка… Мечта современных романтиков. Если бы только не назначение этой дороги. Прямо в гости к опостылевшим мажорам, у которых что ни день, то новое чёртово развлечение. И уж с проблемами простого рабочего класса они не соприкасаются совершенно точно. Равноценно руки окунуть в мочу, правда? Можешь даже испросить гербовую печать, засранец. Чертыхнувшись, Айзенграу дёрнул рычажок замка капота, отпер дверь Шеви, и вылетел наружу, чтобы двинуть распределитель в плюс, ибо сейчас его пятая точка вновь ощутила, что зажигание чуть позднит. Подобрав забытый под капотом разводной ключ, валявшийся там ещё с оказии в гараже, Дайм с небольшим удовлетворением понял, что обнаружил источник прибавившегося к и без того не самой радостной картине звона из-под капота. Поздравляю, друг мой. Ты выиграл вип-место в очереди в Ад. Вперёд тебя запустят того, кто прошиб капот пожарным топором, не сумевши уступить своей долбаной тупости. Но, у него может оказаться больше сбережений в карманах, приятель. А значит, именно тебя-то, без лишнего гроша за пазухой, и оприходуют перед всеми. А этот козёл пойдёт гореть дальше, озорно поглядывая на тебя этими ярко-синими глазами. Может быть, тебе уж хватит вспоминать этого паршивца-Северина, а, братец?       От полного поглощения его тела пастью стального чудовища его спас дикий рёв прямоточного глушителя. Приближавшийся к нему. Такой, от которого, кажется, завибрировал даже открытый капот Камаро. Эй, друг мой, а ведь для тебя это сродни голосу отвратительной бездари, корчащейся с голубого экрана в пароксизмах очередного «творческого» припадка, от и до оплаченного щедрыми спонсорами. Я прав? Вот такие вперёд прочего попадают на костёр к папаше-Люциферу, не правда ли, Шеви? Дайм как-то особенно бережно погладил крыло автомобиля. О да, я знаю, ты выражаешь согласие. Давай-ка поглядим, что это за осёл там вздумал изображать громкий пердёж? Много времени это у Дайма не заняло. Мимо пролетела новая, но уже размалёванная во все цвета радуги, заклеенная наклейками Хонда Аккорд с улыбающимся слащавым подонком за рулём. Айз не смог скрыть презрительной гримасы на лице. Обкатываешь пакет несвежего молочка за кровные твоих родителей, а, шмакодявка? И, видит мой натренированный глаз — переиграл в компьютерные поделки от одной известной компании, которая и пожрала твой мозг видимой лёгкостью бытия… На большее ваш второсортный холодец в башке не годится.       — Эй, парень! Не желаешь испробовать свои силы против моего болида? — долетело до Дайма из салона Хонды, как только стекло двери опустилось.       Вот это да. Решил погреть своё самолюбие, а, мальчиш-плохиш? Самоутверждаться вы просто обожаете. И как он должен тебя воспринимать? Ребёнок с сосалкой, встающий с профессиональным спортсменом на беговую дорожку? Одного взгляда на форумы, где обитают подобные тебе позёры, у которых под капотом-то рука не ступала — один нагляднее другого. Когда-то, ещё довольно давно, у Айзенграу сложилось впечатление, что на форумах таких «золотых мальчиков» они сидят, и хер знает что обсуждают. Как деревянное полено прикрутить к панели приборов, например. Или, например, какие ещё хромированные какашки родом из Китая купить с Саммита, да прицепить на свои ошибки автопрома. Даймен никогда и не начинал писать там что-либо, так как, ещё не обладая не то что автомобилем, но даже и правами, быстро понял, что там настоящее железо никому не интересно. Строго говоря, сходка подобных ребят — это очередное обсуждение из рода «какой освежитель воздуха в салон предпочтительнее», или же «где удобнее хранить кондомы, чтобы твоя нынешняя шлюшка тебя не засекла». Нечего, как говорится, и время тратить.       Но, если ты так просишь… Быть может, пример этот станет тебе уроком, сосунок.       — Валяй, — по-прежнему глядя с откровенным презрением на предложившего заезд, едва ли не прошипел Айзенграу.       Сам заезд много времени не занял, и даже работающего стабильно только под нагрузкой мотора верному Камаро хватило, чтобы расправиться с Аккордом легко и просто, и финишная черта, негласно обозначенная на самом въезде на эту самую дорогу до Дон Хилл, была покорена первой именно колёсами Шеви. Как говорится, вот и обед тебе, верный конь. Мы выносим Хонды на завтрак, обед и ужин, чёрт возьми! Глядя на всё это с ехидным укором, Даймен Айзенграу только довольно посмеялся, и в мыслях не желая требовать с проигравшего даже компенсации за бездарно прожжённый бензин. Вот ещё… Заработает как-нибудь сам. Подачки же ото всяких обиженных мажоров ему были строго противны. В качестве награды хватит хотя бы этого неподражаемого рёва, что может принадлежать только его 383 дюймам. В душе Дайм, конечно, очень надеялся, что проигранная гонка заставит этого бэдбоя родом из пряничного домика хотя бы в чём-то изменить свой образ жизни, но, по большому счёту, на это не рассчитывал. Такие не меняются. Или же их на какие-либо подвижки в жизни подбивают только чертовски крупные перемены в той. Пассивные, разумеется. Потому что подобные господа бывают только пассивными. Не нужно быть провидцем, пускай те покурят на свежем воздухе парочку косяков.       Этот случай не стал исключением из правил. Не посчитавши нужным даже как-то попрощаться, явно обозлённый мажор с диким рычанием китайского прямоточного глушителя проорал рядом, держа путь в жилой район, где проживал и сам Дайм. Остановился он на небольшой стоянке у довольно-таки богатого домишка, недурственные деньги обитателей которого, должно быть, при ином стечении обстоятельств должны были бы посыпаться из окон, какие, наверное, не выдерживают их давления. Ну, по крайней мере, будь деньги материей вроде взболтанной газировки, что ли. Стены дома сверкали на солнце свежей красновато-бурой краской, приятно контрастируя с белыми оконными рамами и декоративными отделочными элементами. Вот тебе и подтверждение твоих догадок, Айз. Постукивая пальцами по рулю, он криво ухмыльнулся, глядя, как посрамлённый мальчик выпрыгивает из машины, а ему навстречу уже спешит из распахнувшейся парадной двери белобрысая, миловидного вида, фигуристая красотка. Ещё пара мгновений, и та, о чём-то возбуждённо с ним переговоривши, требовательно затаскивает не успевающего ничего на белом свете разобрать смазливого дружка в дом.       А это что ещё такое, а? О-ля-ля. Гляди-ка, а ведь халатец твой, девчушка, ни капельки не скрывает эти высокие кожаные сапоги с подвязками… Этот момент создал в голове подозрительно прищурившегося Айзенграу-младшего странные ассоциации. Ух ты, какой поворот, а? Нет уж, такого засранца, как Даймен, не обмануть, и не надейтесь. Кажется, дитятко, сейчас с твоим задом будут обращаться точно так же, как, недавно размышлял старина-Айзенграу, с этим органом поступают при покорении адовых кущ, воздавая подследственным во имя господина их, Сатаны, и его приспешников вроде Бафомета, Астарота или Каима. Похоже, он смекал не хуже них, куда катится современное «прогрессивное» человечество. Впрочем, порой такое положение дел желало показаться настоящим избавлением от проблем — даже вот таким замшелым камням преткновения мирской справедливости. Может быть, стоит жить вот так, как последние продажные содомиты, и в ус не дуть? У них же всё так просто и легко…       Не включая незапланированные гонки, была у него и ещё одна цель, о которой он не спешил объявлять не только этому миру, но даже себе самому.       Ведь недавно он видел в своём районе эту… рыжую.       Самое же странное — неподалёку от его собственного дома. Что она тут забыла, и чем таким тут занималась — на фоне всего недавно пролившегося какой-то ядовитой дрянью новых знаний на его относительно тихую и мирную гавань жизни — Айзенграу было неведомо. Зато, чёрт возьми, она была одна, а это лишь добавляло решимости, подогревая собственное самолюбие. Чем ни шанс, наконец, попробовать нормально заговорить с ней? Ранее она стремилась постоянно скрыться, отойти от него. Быть может, хотя бы теперь он узнает об этой Рэйн больше? Кажется, пора было бы и стронуть ту самую, последнюю заржавевшую гайку, мешавшую снять, наконец, заслон, отделяющий их друг от друга? А там, глядишь, и назойливый мистер Уайзмен пойдёт пылесосить леса. Нет, всё же, нет лучшего способа согреть своё чёртово самолюбие, не выскажись хотя бы внутренне об ущербности окружающих тебя, а, братец-Дайм? Низко и недостойно? Да насрать. То-то и оно… А потому сейчас Айзенграу-младший, стелясь по району на пешеходной скорости, целенаправленно пытался высмотреть зацепившую его девушку. Катался по частному сектору. Он же, чёрт его раздери, видел её совсем недавно, и слишком неожиданно, чтобы полноценно отвлечься на неё.       Она стояла под большим зонтом, рядом с наглухо чёрным Фордом Краун Викторией образца 2003 года, совсем неподалёку от его дома. Кажется, внимательно за тем наблюдая. Какого чёрта? — спросил бы любой. Вот откуда стоило бы начинать свой путь в дебри межличностных отношений. Но нет. Только не для такого, как Даймен Айзенграу. Большего дурня, кажется, на всём белом свете было бы не сыскать. Вокруг творится какое-то дерьмо, к тебе клеятся всякие странные личности, и ещё более странные ненавидят, а ты бежишь по первому зову своего окаянного сердца на поиски приключений? Ещё не весь ворс на заднице выгорел, а? Скоро ведь начнёт гореть с аппетитным, смачным потрескиванием и божественным ароматом твоя нежная шкура, засранец.       Только вот, сколь бы дух его ни был откровенен с ним на жизненную истину, только сердце… То самое, полное чужой тьмой сердце… Оно никогда не желало его слушать.       Это сердце диктовало свою истину. Постичь которую ему, наверное, только предстояло когда-нибудь. Случайных людей оно никогда не выбирало.       Ведь ещё с утра он знал, что увидит её. Знал, и всё тут. И знание это было даровано ему ничем иным, как тем самым сердцем. Отец мой, Люцифер, ты никогда не давал мне ложных ориентиров. Так почему я не должен слушать тебя сейчас? И он не ослушался. И ещё до дома, навестив цветочную лавку, и набрав превосходный букет, состоявший из роз тёмного цвета, напоминавшего свернувшуюся кровь. Который сейчас покоился на пассажирском сидении Камаро. Он с улыбкой покосился на розы. Их бархатистая, тёмно-красная реальность неожиданно привлекала его внимание. Какие они, всё же, красивые… Яркие. Гордые и свободные… Разве могла бы подобная леди принять, скажем, букет каких-нибудь маргариток, или, страшно подумать, кучку гладиолусов?       Ведь она сама… как дикая роза.       Почему сейчас ему казалось, что он говорил это ранее? Много-много лет назад. Или ещё только скажет… когда-то, но, кажется, так скоро… Что?.. Ей? О чём ты опять думаешь, канистра из-под Кастрола? Твои экскурсы в сновиденческое прошлое и будущее ни к чему хорошему не приведут, вот увидишь. Какого дьявола, спрашивается, ты волнуешься, как какой-то сопливый школьник, не научившийся ещё пользоваться дезодорантом? Кончай эти выбрыки Пегаса.       Цыц! А вот и она…       Даже долго ехать не пришлось. Машина мисс Рэйн Люпеску не успела далеко отъехать от его собственного дома, обнаружившись в паре улиц на восток, довольно близко от дороги на Дон Хилл — откуда он недавно и свинтил, сделав, получается, порядочный круг по жилому сектору. Словно обладательница чёрного Форда, закутанная в плотный кожаный плащ, кого-то здесь дожидалась. Тем временем — спокойно прогуливаясь под большим, и таким же чёрным зонтом, в густой тени деревьев, которые составляли парк, созданный в качестве эдакой негласной границы между неплохо живущими и очень неплохо живущими. Сколько бы подобное разделение не заставляло Айзенграу-младшего считать каждый доллар в кармане, но сейчас оно не имело ни малейшего значения. Ибо то самое значение было отдано совсем другому. Вернее, другой. Как можно бесшумнее припарковав машину невдалеке, и наблюдая за Рэйн, медленно идущей по тротуару от него прочь, Айзенграу с готовностью выскочил из Шеви, захватив букет, и довольно быстро нагнал девушку, какая до последнего момента даже не обернулась. Не услышала? Возможно. Ведь, когда ему требовалось, он мог быть и совершенно бесшумным. Чем очень любил пользоваться в детстве. Пока, однажды, не напугал одноклассника до сердечного приступа. Теперь Дайм был осторожнее, однако же, понимая, что сейчас чрезмерная осторожность только испортит ему весь сюрприз.       Почти вплотную подошёл к ней. Странно спокойный и уверенный. Каким давно не был. Да и был ли вообще? Рука, сжимающая цветы, перестала подрагивать. Как перед ударом. Странная она, всё-таки. Раз так на него влияет… В последний момент он решил быть скромнее и загадочнее, что для такого человека, как Дайм, означало поистине эпохальное событие. Впрочем, кто сказал, что он был пассивом, как всякие мажорчики? Этот парень был в состоянии менять свою жизнь, как и самого себя. Когда ему того захочется. Без пинков со стороны.       — Это тебе. Пускай ты и заслуживаешь большего. Пожалуйста, ничего не говори.       Именно так. Всё на свете должно меняться. Развиваться. Делиться, если угодно. Как и он сам. И если он не будет в состоянии вести себя вперёд — кто же сделает это за него?       Рэйн непонимающе посмотрела в ответ. Не сказать что недоверчиво, хмуро. Просто удивлённо. Искренне. Чёрт возьми. Это ведь гораздо лучше, нежели попытка запихнуть этот букет тебе за грёбаный шиворот, ведь так? Радуйся, засранец. Кажется, у тебя есть ещё одна небольшая, скромная победа, достойная, чтобы записать её в свой замызганный дневничок…       Едва ли ни тут же, за спиной неспешно удалявшегося Даймена, послышался шум ещё одного автомобиля. Паркующегося рядом с Фордом девчонки. И гадкое ощущение тут же захлестнуло его нутро. Что-то происходило там, позади. Незапланированное, но только, пожалуй, им самим. Кажется, он мог с точностью до года выпуска назвать марку подвалившего к Форду автомобиля. Ага. А вот и знакомый голос… В котором слышится тревога, и, кажется, довольно крепкие выражения. Ну что же ты, я узнаю тебя везде. Чёртов ты грёбаный аспирант.       В следующую секунду в спину Айзенграу что-то ударило. По шелесту он понял — кажется, тот самый, набранный с, не побояться этого слова, любовью, букет роз вернулся к нему ссаным бумерангом.       — Эй ты, — раздалось за спиной. — Да, ты, приятель. Хочешь испытать судьбу? Рискни. Прямо сейчас. А этим веником можешь подтереть свой мохнатый зад.       Айзенграу в молчаливом негодовании сжал челюсти. Сволочь. Словно специально ждал этого момента в ближайших придорожных кустах, где гадят уличные псы. В чём-то приметном не вымазался там, а? Судя по изысканному аромату, что ты издаёшь в моём направлении — очень на то похоже.       Тогда Даймен медленно обернулся, желая рассмотреть лицо обидчика в данный момент. Ведь именно в такой ситуации ты и покажешь ему своё истинное лицо? Впрочем… тут можно и стать грёбаным слепым. Ибо одни только слова твои, мистер Северин, превосходно тебя характеризуют, или как ты там думаешь? Трусливый сукин сын, которому деньжата застлали горизонты бесплатным титулом эдакого отпрыска знатного рода, не так ли? Затем, не найдя для себя ничего нового в созерцании постной морды мистера-аспиранта, по которой ореховой пастой было размазано неудовольствие, Дайм перевёл взгляд на Рэйн. Та выглядела сейчас холодной и печальной. Словно бы… оскорблённой? Даймен видел её взгляд. И он был полон тоски. Ему показалось, или она, всё же, была расстроена именно такой выходкой этого её знакомца, но ничем прочим? Но может быть, причины эти куда глубже?.. Обладая критичностью мышления, он ни на секунду не мог заставить себя поверить, что это он мог её оскорбить. Хотя… чем чёрт не шутит? Просто ему, как и любому другому, хотелось бы верить в лучшее. Если же это так… То и чёрт с ними всеми.       Даймен смиренно наклонился, забирая с асфальта букет. Нечего хорошим вещам пропадать вот так бездарно. А ведь какой-то неуёмный садовник их растил, холил и лелеял. Может быть, даже истратил сил на них больше, нежели он — на утренний моцион с Камаро. И уж явно не для того, чтобы его труда касались твои грязные, потные ручонки, мистер-аспирант. Настроение его сейчас не получилось бы охарактеризовать иначе, как отвратительным. В груди ныла горькая обида. Выразить которую, при всём этом, он бы не позволил себе ни под каким предлогом.       Это… будет моим наказанием. И только моим.       Посмотрел на кулак, сжимающий букет. Сжимающий со внутренней силой. Уверенно. И… вновь. Как будто насильно перемотанное назад время. Чёрт бы драл вас всех.       Вот этот молоток. И этот молоток пробьёт огромную дыру в твоём деньке. Как? Очень просто, пупсик. Дырка в дне равняется дырке в голове. Рано или поздно, аспирантишка, но мой кулак предстанет тем самым молотком. Будь уверен. И держи палец на пульсе.       Драться Даймен Айзенграу, конечно же, не собирался. И тому была вполне понятная причина. Мимо них только что профланировал полицейский патруль. Хмурые лица полисменов явно не располагали пускаться в устроение кулачных боёв. И им ничто не помешает тут же вернуться, стоит только им сцепиться, как олени в брачный период. По крайней мере, здравому головой Айзенграу в такие моменты это виделось чётко и ясно. Да и, если разобраться, пока что мистеру Северину не удалось вывести его из себя настолько, чтобы старина-Айз начал бы рвать на себе рубашку, превращаясь в какого-нибудь засранного волка, стремящегося перегрызть этому мерзавцу глотку. Чего не сказать об этом, рвущемся в бой, трухлявом герое. Гляди-ка, как глаза его сверкают. Кажется, его задница уже сообщается порталом с теми самыми угольями Ада, не? Будет тебе. Не хватало с этим чудиком потом ещё и в обезьяннике на пару постигать Дзен.       По правде сказать, Даймен был прав на все сто. Потому что Северин, как раз назначивший Рэйн место сбора именно на этом месте, никак не мог предугадать, что его встреча будет вот так нагло опошлена этим, откуда не возьмись свалившимся им на голову, гривастым реднеком, будь он неладен. Всё, чего сейчас хотелось координатору — свалить отсюда подальше. Например, в кафе, куда они и планировали к этому времени перебраться для короткого совещания, ибо дежурство было закончено. А вот этот козёл вечно норовил попытаться испортить им все планы. Да ещё и уже вовсю пробует стремительно подкатить к его напарнице. Конечно, всё это Северин понимал уже с первого дня в опостылевшем ему университете, но чтобы вот так… При всех… Нагло… Это не укладывалось у него в голове. Интересно, придурок, что ты успел наговорить ей здесь, в его отсутствие? Какой ложью пытался забить ей уши? Сколько лапши с собой притащил? Думая обо всём этом, он уже, было, полез за пазуху, дабы достать пистолет, когда рука дампирши его чувствительно одёрнула. Тогда он и сам понял — развести кровавую слякоть прямо здесь, средь бела дня, да ещё и пришлёпнуть тот самый объект наблюдения Бримстоуна, над которым Общество тряслось, как свежее желе, было бы ни капли неосмотрительно. И грозило бы потом внутренним разбирательством, в ходе которого должность координатора была бы с него совершенно точно снята. А вернее, было бы ещё что покруче. Северин яростно вгляделся в ответ Айзенграу. И обомлел. Расслабленный прищур не мог ничего скрыть. Этот взгляд… Он словно светлеет. Становится почти белым. Как будто сверкает красноватыми искрами. И эта лёгкая, чуть кривая ухмылка. Ухмылка какого-нибудь киношного засранца.       Эти глаза могли принадлежать кому угодно. Только не человеку.       Тем временем Даймен находился в небольшом раздумье. Улыбаясь, скорее, самому себе, нежели пытаясь быть лучезарным для кого-то на стороне. Как бы поступил на его месте кто-то другой? Поливая тёплый дневной асфальт горючими слезами, бросился бы прочь? Оставьте это тому плюгавому очкарику, что, застывши на тротуаре через дорогу, смотрит на всё это святое дерьмо со своей такой же страшной, подёрнутой запудренными прыщами подружкой. И, кажется, вот-вот собирается дать дёру отсюда.       Бросился бы бить этому напыщенному аутсайдеру его смазливую мордашку? Спишем это на долю университета, где этот маменькин сынок всегда получит свою порцию хрустящих душистой корочкой, грёбаных пирогов, как только проснётся аппетит поисков приключений на свой зад. Дай только резон, поганец. Никакие деньги тебя не защитят, поверь. Да и грязные игры… они ведь, как ничто другое, близки тебе, мистер Северин? Полез за пушкой в карман, да только мисс Рэйн была благоразумнее? Я… вижу несколько больше, чем вы только можете представить. Даже здесь ты не стал для меня откровением. На сегодня наши с тобой споры будут окончены.       Ведь я просто сыто улыбнусь и скажу…       — В следующий раз я приберегу цветы для тебя, Биллибой.