***
Одиноко. В участке без напарника казалось слишком шумно, некомфортно. То и дело ко мне подходили детективы, чтобы узнать подробности дела или встречи с Джефферсоном. Почему-то они считали, что из меня это выбить проще, чем из Аарона. Я тоскливо просматривала результаты допросов подозреваемых, ища в них мелкие зацепки или что-то, что могло бы пролить свет на тайну личности охотника. Тщетно. Мне искренне хотелось пообщаться с каждым из них вживую, чтобы лично отследить эмоциональные реакции на вопросы, но это было бы абсолютно небезопасно. — Знаешь, Вуд, — Харрис занял место Аарона. Я раздраженно оторвалась от экрана. — Я все гадал, почему этот щенок попросил в напарники именно тебя? Даже искренне жалел тебя, врагу не пожелаешь работать с этим мудаком. Но вы одинаковые, — он разочарованно цыкнул, вглядываясь в мое лицо. — Погоди, он попросил назначить меня? — я вскинула брови. — Ага. Изначально я должен был вести это дело, я ведь более опытный, сама понимаешь, но Фостер час болтал с капитаном, чтобы он передумал, — он покачал головой. — Что он ему там наплел? Мне врут. Мне опять врут. В целом, не было ничего удивительного в том, что Аарон попросил меня в напарники, особенно, если он уже на тот момент подозревал меня в ликантропии, но зачем лгать мне? Я отчетливо помнила, как пару дней назад Фостер сам сказал мне… Мозг лихорадочно потрошил архивы моей памяти. «Я подумал, что мы похожи, когда тебя назначили моим напарником». Вот, что он мне сказал. Но ведь это могло значить что угодно, правда? Это могло значить «когда капитан согласился и назначил тебя моим напарником». Вполне себе. Нет, что-то не то. Безусловно, тандем со мной для Аарона в разы приятнее, чем с условным Харрисом, так что его просьба удивления бы не вызвала. — Что, проблемы в раю? — усмехнулся Харрис, со скрипом поднимаясь со стула. Проходя мимо, он похлопал меня по плечу. — Не сверни не на ту дорожку, Вуд, — бросил он напоследок. Я одернулась и попыталась стряхнуть с плеча ощущения от прикосновения детектива. Приятного мало. Однако мои мысли занимало другое. У меня паранойя или мой воспаленный рассудок нашел критически важную несостыковку? Пока понять было сложно. Я усиленно блокировала все сомнения. Если я перестану доверять Фостеру, кому вообще я смогу довериться? Шону? Увольте. Себе? Так себе затея. Но слепо верить кому-то — прямая дорога в могилу. Я уже сделала выбор ранее, предпочтя Аарона Шону, хотя Нокс не лгал мне до этого. Я помассировала виски. С каждым днем становится все сложнее: только решу одну проблему, как возникает другая. В теории Фостер мог меня убить тысячу раз, но что, если ему было нужно не это? Что, если он специально завоевывал мое доверие, хорошо относился ко мне? Но в чем причина? Пока я ее не нашла, глупо отталкивать напарника, повинуясь собственным хаотичным мыслям.***
День впустую. День, проведенный в кипящем котле моих собственных размышлений. Я ехала по свободной дороге домой, стараясь не думать ни о чем. Вернуться к своим механическим действиям: свернуть направо, по проселочной дороге, сбросить скорость и включить фары дальнего света, чтобы ненароком не сбить неудачливого зайца или лисицу. Все просто. Выйти из машины, открыть входную дверь. Вот так. Я повесила пальто на крючок и устало упала на стул в прихожей. Утомительный, вязкий день все еще душил меня. Хотелось снять с себя кожу, вычиститься до скрипа. Тошнило. Взглянула на телефон, где был открыт диалог с Фостером. Его последнее вчерашнее сообщение оставалось без ответа. Но я не могу избегать напарника так долго. Завтра с утра нам предстоит встретиться, а за ночь мне нужно решить: могу ли я рассказать ему то, что узнала сама. Могу ли я надеяться на его помощь и поддержку? «Все хорошо, отчиталась перед капитаном». Последнее сообщение будто забрало у меня остаток сил. Я сползла на пол и обхватила колени руками. Я была слишком уставшая, чтобы стянуть ботинки. Слишком уставшая, чтобы меня беспокоило то, что я лежу на грязном полу. Мне хотелось закрыться от всего мира, хотелось сбежать в глухой лес и поселиться в маленьком домике, где меня никто и никогда не найдет, где мне никогда больше не придется разговаривать с людьми. Прилив отвращения. Мне было мерзко от всего происходящего, от самой себя тошнило. Буквально. Я резко подорвалась с места и, игнорируя головокружение, побежала в туалет, упала на колени и очистила и без того пустой желудок. Глаза жгло от слез. Дрожащей рукой вытерла измазанные губы и прокашлялась. Хуже этот день стать просто не может. Сидя на полу в ванной, я ватными пальцами развязала шнурки ботинок, стащила с себя кофту, расстегнула джинсы. На большее меня просто не хватило. Я продолжила сидеть так, прислонившись затылком к холодной плитке ванной, пока ужасный запах собственной рвоты не начал резать нос. Пора вставать. На трясущихся ногах я встала, помыла руки, смыла остатки своей слабости и направилась наверх. Каждый шаг все еще отдавался глухой болью, вызывавший лишь раздражение. Еще одно напоминание о беспомощной хрупкости моего тела. Злость. Злость на себя, на дурацкие джинсы, не слезавшие с потных бедер. Все вокруг раздражало. Лишь когда я упала в объятия кровати, я смогла немного успокоиться. Тяжело дыша, я открыла бутылку воды, всегда стоявшую на тумбочке, и сделала два больших глотка. Я знала, что со мной не так. За последние дни я так и не удосужилась поесть, лишь пила кофе литрами и курила с утра на крыльце. Организм решительно протестует против такой диеты. Но сейчас у меня нет сил, чтобы встать и исправить эту ситуацию хотя бы куском хлеба из холодильника. Поэтому я закрываю глаза и позволяю себе наконец перестать существовать хотя бы на восемь часов.***
Мои пальцы меня не слушают. С минуту я боролась с ключом от машины, чтобы заблокировать двери. — Сломался? — послышался голос напарника. Не знаю даже, рада я его появлению или нет. — Нет, я… — так не хочется что-то объяснять. Я еще раз нажимаю на кнопку. Из гортани наружу рвется утробный рык. — Давай сюда, — не дожидаясь ответа, Фостер мягко забрал у меня ключи и одним простым движением закрыл машину. — Спасибо, — проворчала я, направляясь к участку. — Что-то случилось? — он следовал за мной. Совершенно спокойный, ничего не подозревающий. Хотела бы я пребывать в таком блаженном неведении и отличном расположении духа. Но такая роскошь казалась непозволительной. Я зажмурилась и мотнула головой. — Забыла поесть, ничего страшного. — Не успела позавтракать? — поинтересовался он. Я остановилась и тяжело вздохнула. — Последние дня три не успевала поесть. Может быть, четыре. Последней моей трапезой было сырое мясо на заднем сидении моей машины, но эту деталь Аарону было знать вовсе не обязательно. Я напряглась, силясь вспомнить, ела ли хотя бы раз после этого. — Четыре дня? — он раздраженно нахмурился. — Да. Забывала. Не хватало времени, — равнодушно бросила я. — Идем, — он было протянул руку, чтобы взять меня за предплечье, но остановился, вглядываясь в мое озлобленное на весь мир лицо. — Куда? Нам работать надо. — Ничего страшного не случится, отметимся позже. Нам все равно другие дела сейчас не дадут. Меньше всего мне надо, чтобы ты убила кого-то после неудачной шутки. — Боишься умереть? — фыркнула я. — Поверь мне, меня ты точно не тронешь, — он улыбнулся. И я расслабилась. Совсем немного. Я даже не заметила, как до боли сжимала челюсти и напрягала мышцы всего тела. Организм давал сбой. — Хорошо, — сдалась. Практически без боя.***
Я лениво тыкала вилкой в омлет с томатами и сыром. Это было лучшее, что можно было взять в ближайшем кафе. От витрины с пончиками меня воротило, а запах кофе вызывал приступы тошноты. Фостер сидел напротив, скрестив руки. Он взял себе только воду и, словно надзиратель, наблюдал за тем, как я превращаю тарелку в арт-объект, посвященный, по всей видимости, Хиросиме. Он ничего не говорил, просто смотрел, как я жую, трясущимися руками удерживая вилку. Давно мне не было так паршиво. — Лучше? — наконец спросил он, когда я расправилась с половиной своего завтрака. — Нет. Пока только сильнее тошнит, — призналась я. Больше в меня не лезло, живот сразу начинало крутить. — Может ты… — он осекся, смотря на меня. — Я не беременна, — фыркнула я. — Я, вроде как, не дева Мария. Аарон удивленно вскинул брови, но не стал продолжать этот до ужаса неловкий диалог. Мой мозг совсем иссох от недостатка пищи. Я только что прямо заявила своему коллеге о том, что у меня никогда не было парня. Вот бы он удивился, если бы узнал, что я еще и никогда не целовалась. Отчего-то стало смешно. Этот факт — определенно не то, чем стоит гордиться и, тем более, делиться. — Как выходной провела? — он сменил тему, отпивая воду. — Нормально. Шон приезжал, — я пожала плечами. — И? Я обхватила себя руками. Сложно было решиться. Опять мне нужно было вывернуть душу наизнанку, вывалить наружу поток мыслей, подозрений и рассуждений. Перед Аароном я чувствовала себя трупом на аутопсии. Весь мой внутренний мир наружу. — Он знает, что это я пробралась в дом, — я смотрела прямо в тарелку, не хотела встречаться взглядом с напарником. Так было проще. — Хочет, чтобы я вступила в стаю. Мне кажется, что он мне угрожал, но он это отрицает. В целом, вот и все новости. Аарон молчал. Я не хотела смотреть на его лицо, поэтому бездумно ковырялась в развороченном омлете, вытаскивая наружу кусочки помидоров. Внезапно я почувствовала какую-то странную аллегорию в своих действиях. Никогда бы раньше не подумала, что буду чувствовать себя как омлет. — И что думаешь? — наконец нарушил тишину Фостер. — Я хочу уехать. Сменить имя, продать недвижимость, уволиться. И сбежать. Вот что я думаю, — ровно произнесла я. — Мне это не надо. Все эти разборки, убийства, угрозы, стаи… Это не мое. Я приехала в Портленд, чтобы жить спокойно и безопасно. Это мое единственное желание. Если тут не получилось — получится в другом месте. Вот так. Это была чистая правда. — Но у меня есть чувство долга. Я завершу это дело, а после сбегу отсюда. Исчезну. Вот и все. И я буду так делать, пока не найду то, что искала. Покой. Я ждала его реакцию, но покрасневшие глаза поднимать не хотела. — Если ты ищешь покой, почему ты решила работать в полиции? Этот вопрос я ожидала меньше всего. Где-то глубоко внутри я надеялась, что он… расстроится. Заверит, что все будет хорошо. Но мы оба понимаем, что это было бы ложью. — Я с детства мечтала об этом. Сажать преступников, защищать слабых и… — я запнулась. Кого я могу защитить, если даже свою семью не спасла? Если даже себя я спасти не могу? — Но после смерти отца и брата ты решила действовать иначе. — Да. Очевидно, что да. — Ты считаешь, что раз не смогла уберечь их, не можешь защитить никого? — задумчиво спросил он, глядя на меня. На миг мне показалось, что он читает мои мысли. Это совершенно не тот разговор, который мне хотелось вести за завтраком перед рабочей сменой. Со вздохом я закрыла глаза, считая про себя до десяти, чтобы успокоить бушевавший внутри коктейль противоречивых чувств. От злости до истерики. — Да. — Но это не так. Ты раскрывала много дел и… — Аарон! — прервала его я. — Это были элементарные дела, с которыми справился бы даже стажер. Посмотреть камеры, проанализировать отчеты судмедэкспертов, дел на три дня. Я не участвовала в оперативных мероприятиях. Никогда. Я не использовала табельное оружие нигде, кроме учебного центра. Я сидела в офисе, а выезжала только взять показания. — Ты детектив, а не оперативник, — возразил Фостер. — В твои обязанности это не входит. — Но я не делала ничего сверхъестественного. Выполняла инструкции и поручения. Делала механическую работу. Это не то… Не то, что я ожидала. — Тебе не хватает адреналина в жизни? — спросил он. — И поэтому ты хочешь покоя? Тебе это не подходит. — Ты меня не знаешь. — Но я видел достаточно. Ты пошла добывать улики нелегальным путем, самостоятельно проводила ночной допрос оборотня, — он понизил голос. — Ввязалась в сомнительную историю с его стаей. Ты делала это далеко не по регламентам. Я молчала. Это все действительно было сугубо моей личной инициативой. Меня тянуло к проблемам. Если их не было — я их создавала. — Нормально, что ты думаешь, что после случившегося тебе нужен покой, — в его глазах промелькнула почти неуловимая горечь, будто он говорил сейчас вовсе не обо мне. — Но это не то, чего ты действительно хочешь. Можешь не верить, уехать, попробовать снова, но ты придешь к этому, когда назад дороги уже не будет. — Паршивый выдался завтрак, — пробормотала я, отодвигая тарелку. — Сегодня он хотя бы был, — пожал плечами напарник. Я потерла глаза, устало рассматривая свои короткие ногти. Сейчас не время что-либо решать, впереди слишком много дел, на которые действительно стоит направить все свои силы. Со своими чувствами я разберусь. Точнее, закопаю их глубоко внутри. Это отличное решение моей проблемы, работает безотказно всегда. — Почему ты столько всего знаешь обо мне, а я о тебе ничего? — внезапно даже для меня этот вопрос сорвался с губ. — Потому что ты никогда не спрашивала, — спокойно ответил он. — Неправда. Я спрашивала еще в первый день работы. — Тогда наши взаимоотношения были несколько… иными, — он подбирал слова аккуратно. — Тогда вечером я устрою тебе допрос, — безжизненно ответила я. — Договорились, — он улыбнулся и поднялся с места. — Но сейчас нам пора работать.