empty space

Легенды гласили о высокой-высокой башне, вдоль которой свивались острые-острые стебли роз, проросшие на небывалую высоту. Ходили слухи, что раз в год, в первое летнее полнолуние, толстые лозы распускались и давали дорогу странникам, забредшим вглубь леса. Поговаривали, что после их никто и не видел. В самой башне же была заперта девушка иноземной красоты. Длинные волосы её гладкой волной окутывали комнату; серые глаза, выражающие полнейшее безучастие ко всему миру. Она была одета в черное платье с серым контуром подола. Красавица никогда не выходила из башни — так тяжелы были травяные веревки, сковавшие её ноги. И только в один-единственный день появлялся у неё шанс прогуляться по саду, взглянуть на голубую Луну, неизменно восходящую на небеса, вдохнуть утерянный вкус свободы, и вновь вернуться домой, в свою башню, находящуюся на огромной высоте. Дни для Вэй Усянь текли однообразно: она просыпалась на восходе Солнца и засыпала с пришествием сумерек. Верный хамелеон её — Чэньцин — сидел на плече и умными глазами наблюдал за хозяйкой, словно понимал печаль, хранящуюся в серебристых глазах. Девушка рисовала красивые рисунки, не видевшая ничего, кроме холода башни и безмолвия стен. На холстах её появлялось бескрайнее море, пурпурное небо, свободный полёт птиц. Иногда она танцевала, насколько позволяли злостные цепи, и кружилась по комнате, вместо кавалера своего обнимая воздух. Несмотря на все пережитые невзгоды, Вэй Ин никогда не плакала. Она была слишком сильной и несокрушимой, чтобы грустить — её глаза наблюдали стены комнаты, что указывало на отсутствие слепоты, её уши могли заслышать шорох закрывающейся двери — а значит, она не глуха. Когда-то девушка обнаружила на полу книгу в толстой обложке и с красивыми иллюстрациями, а матушка — величественная и гордая Юй Цзыюань, уберегающая дочь от внешнего мира — обучила её чтению. И с тех пор Вэй Усянь принялась ждать человека, что смог бы вызволить её из башни. Того единственного, кому она бы без колебаний вверила свою судьбу. В конце осени, в последний день октября, в свой день рождения, Вэй Ин по привычке подошла к окну, как только проснулась, и меткий взгляд её зацепился за незнакомца в белом плаще, тёмными волосами до пояса и серьёзным выражением лица. Лоб его опоясывала белоснежная лента. Юноша в прекрасных одеяниях стоял под её окном и выразительно смотрел вверх своими золотистыми, словно чистейшее золото, глазами. — Нужна ли тебе помощь, странник? — негромко спросила его Усянь, и, не дожидаясь ответа, скинула длинные свои волосы вниз. Они отросли достаточно далеко, чтобы достигать самого края земли, и были достаточно прочными, чтобы за них цепляться. Странник удивлённо взглянул в её глаза, но ничего не сказал. Сантиметр за сантиметром, он карабкался по длинной косе, пока рука его не коснулась подоконника. Вэй Ин перехватила его ладонь и помогла опуститься на пол. Не сразу она заметила зияющую дыру в груди юноши, и тем более — медленно до неё доходило, что он умирает и сейчас, вероятно, испускает последний вдох. Тогда руки её задрожали, глаза налились кровью, а сердце... Сердце забилось так быстро, как никогда. Выхватив острозаточенный кинжал из кармана чисто-белых одежд, слабо запачканных кровью, она обрезала свои длинные косы, схватила его за руку, и принялась перевязывать ранение. Минуты летели непреодолимо быстро, но вскоре кровотечение прекратилось. Юная дева вздохнула с облегчением и устремила взгляд свой на спасенного человека. Он был в сознании и почти не дрожал; его сердце билось ровно и чётко, не пропуская ударов, чего нельзя было сказать о Вэй Ин. — Спасибо тебе, — склонившись в поклоне, прошептал он, поднося её запястье к губам, — я уже был готов попрощаться с жизнью, но ноги завели меня к башне сквозь тернии и заросли; сердце моё почти остановилось, пока я думал, где бы испустить последний вдох. Ты спасла меня — и я навечно в долгу перед тобой. — Не стоит, — смущëнно отвечала девушка, поправляя неровную свою причёску под подбородок. Не было у неё теперь густых чёрных волос, не раскидывались они по всей комнате, не трепал нежно их ветер. Однако, она не чувствовала печали или грусти: за пару мгновений жизнь незнакомого человека оказалась ей куда важнее собственной внешности. Да и можно было ценить её, когда никто тебя не видит, кроме кривого зеркала? ... Легенда гласила, что юноша и девушка синхронно взглянули в глаза друг другу, и в один миг всё прекрасно поняли. Им не нужны были лишние слова, чтобы доказать свою симпатию. Они взялись за руки, сплетя пальцы, почувствовали взгляд — нежный и твёрдый, серый и золотой — и прыгнули с высоты огромной башни, а падение им сгладили проросшие растения, склонившиеся в едином жесте.