«Любовь не должна просить и не должна требовать, любовь должна иметь силу увериться в самой себе. Тогда не её что-то притягивает, а притягивает она сама». Г. Гессе «Демиан»
Жить в квартире намного лучше, чем в доме. Дело было даже не в удобствах, а в том, что Тэхён больше не чувствовал себя одинокой рыбой, выброшенной на берег. Всякий раз, подходя к окну, он наблюдал за прохожими, думая о том, что у каждого своя история: свои проблемы и переживания, которые они волочат за собой. Какие трагедии произошли в их жизнях? Было ли им настолько тяжело, как ему? Или тот ад, в котором он оказался, для кого-то кажется райским местечком? Он не знал ответов, но осознание того, что он не единственный, кто разобран по частям подобно сломанной кукле, заставляло двигаться дальше. Периодически к ним заглядывал Минсок. Первое время Тэхён и не пытался заговорить с ним: сидел и слушал их разговоры с Чонгуком, стараясь вникнуть в тему, а чаще всего — тонул в своих мыслях. Уже позже начал вставлять слова, обмениваясь несколькими фразами с незнакомым человеком. Минсок был на своей волне. Он мог отвлечься посреди своего рассказа на какую-нибудь мелочь, а после и вовсе забыть, о чём говорил. Чонгук, привыкший к его особенности, не обращал внимания. Ситуация с умершей кошкой до сих пор не давала покоя. Пару раз Минсок упоминал Хлою, будто бы та действительно гуляла по комнате. Не сразу, но Тэхён начал подыгрывать ему, как делал это сам Чонгук. Позже он узнал, что Минсок пережил несчастный случай. До этого он учился на инженерном факультете и планировал переехать в Токио. Что именно с ним случилось, Чонгук не стал рассказывать. Тэхён и не просил. Прекрасное будущее стёрлось в одно мгновение, но несмотря на это, Минсок продолжает жить. Его история заставила посмотреть на сложившуюся ситуацию по-другому. Он живой и здоровый парень — нужно ценить это, ведь пережить, что бы там ни говорили, можно всякое. С Минсоком, кстати, совсем не скучно. Он знает много интересных вещей, любит животных и с радостью ухаживает за растениями в отсутствие Чонгука. Как они познакомились — ещё одна тайна. И Минсок, и Чонгук уклонялись от вопросов. Тэхён предположил, что они воспитывались в одном детском доме, — такое предположение походило на правду. На родственников они мало похожи, а до друзей им далеко. Скорее всего, просто хорошие знакомые с общей историей в прошлом. Постепенно Тэхён привык. И к чужой неуютной квартире, где ему долгое время не находилось места, и к редким визитам Минсока, и к тому, что с Чонгуком они по-прежнему мало разговаривали. При этом нельзя сказать, что они отдалились друг от друга. То есть, да, Тэхён не переставал расспрашивать о новостях и получать молчание в ответ, но вместе с тем он точно знал, что Чонгук его не игнорирует. Он тоже был в растерянности и думал, как лучше поступить. С Хосоком Чонгук связался пару дней назад. Тот заявил, что на него напали прямо возле дома и серьёзно ранили. Пришлось залечь на дно. Человек, которого он отправлял, пропал без вести ещё несколько недель назад, так что ни о каком враче он не знал. Чонгук с трудом, но поверил ему. Сбросил трубку и ещё долго стоял на кухне поздней ночью. Если это были не люди Хосока, то кто тогда узнал их местонахождение? Голова раскалывалась от непонимания. На вопрос, где они находятся сейчас, Чонгук не ответил. Хосок понимающе хмыкнул. Пообещал помочь, но от его помощи сразу же отказались. Чонгук попросил держать его в курсе событий и сказал, что отныне будет действовать по-своему. Вся ответственность теперь лежит только на нём. Безопасность Тэхёна — его забота, и ничья больше. Это трудно объяснить. Не может он просто взять и бросить того, кто нуждается в его защите. И плевать, что человек, на кого он работал, уже мёртв. Он оберегает Тэхёна не из-за денег — причина в другом, и думать о ней совсем не хочется. Наверное, всё-таки привязался. Каждую ночь ложится в постель, придвигается ближе и гладит пальцами по плечу, глядя в чужие глаза, затянутые печалью. Тэхён смотрит пристально и доверительно, взгляд глубокий, тоскующий, словно мир для него потерял краски. Беспокойство никуда не пропало. Он много молчит, погрязнув в своих мыслях, и иной раз забывает, где вообще оказался. Чонгук всегда рядом. Утром готовит завтрак для двоих из заказанных продуктов, в течение дня находится перед глазами, чтобы Тэхён не чувствовал себя одиноко, а ночью загребает в свои объятия и греет, — это уже превратилось в привычку. Тэхён охотно льнёт навстречу и вытягивает руки, зарываясь носом куда-то в грудь. Так и засыпает, чувствуя себя в безопасности, и не замечает, что Чонгук отстраняется далеко не сразу. Честно, Тэхён ценит его заботу, но даже эмоциональная близость, появившаяся относительно недавно, не спасает от тревоги. Сидя на кафельном полу, он кладёт руки на колени и смотрит, как вода стекает в сливное отверстие. Что чувствует? Пустоту. Если ещё недавно испытывал вину за смерть семьи, то теперь грудь перестало колоть. Лучше бы грустил, злился или тосковал по близким, а так… Даже слезу не может из себя выдавить. Разглядывает свои худые ноги, прикрывает глаза с мокрыми ресницами и вздыхает. Единственное, что заставляет встать с пола — короткий стук в дверь. Чонгук всегда проверяет, всё ли с ним в порядке. И правда ведь волнуется, уже не скрывая этого. Сразу же успокаивается, увидев Тэхёна с влажными волосами, и возвращается к своим делам. Заниматься толком нечем. Тэхён не раз говорил, что ему не нравится сидеть со сложенными руками и просто ждать. Пока они бездействуют, ничего не поменяется. Почему-то Чонгук думает иначе. — Я хочу встретиться с дядей, — говорит Тэхён ближе к вечеру, разместившись на диване. Чонгук, убирающий грязную посуду в раковину, замирает. Спустя несколько секунд опускает плечи и поворачивается, задавая вполне логичный вопрос: — Зачем? Лицо безэмоциональное, будто бы Чонгук ни капли не удивлён услышанным. Так оно и есть. Подобное желание он озвучивает не в первый раз, всё заканчивается стандартно: телохранитель говорит, что это не безопасно, и ставит точку в разговоре. В этот раз происходит всё то же самое. Тэхён, подперев голову кулаком, вздыхает. — Он мой дядя, — хмурится, пытаясь убедить, что мужчина ему точно поможет. — На твоём месте я бы не доверял ему. — Чонгук даже слушать не хочет. — Но ты не на моём месте! — неожиданно для самого себя повышает голос Тэхён и жмурится. Покачав головой, он говорит уже тише: — Я просто устал, Чонгук. Мне кажется правильным показать себя общественности и рассказать о том, что я жив. Можно ведь нанять охрану, нельзя прятаться вечность. Пару минут Чонгук молчит. Подходит ближе, усаживаясь рядом, и кладёт локти на колени, смотря куда-то в пол. — А ты готов к этому? — Тэхён поворачивает голову в его сторону, не понимая, что он имеет в виду. — Если ты выйдешь в свет, тебе придётся занять место во главе корпорации. — Мне необязательно заниматься руководством, — хмурится Тэхён. — Тем более я не хочу этого. — Тэхён, — призывает Чонгук, прикладывая пальцы ко лбу. — Как бы грубо это ни звучало, но ты мешающееся звено. Думаешь, тебе кто-то позволит оставаться в стороне в то время, когда можно прибрать весь бизнес к рукам и ни с кем не делиться? — Ты рассуждаешь, как… — Договорить не позволяют. Развернувшись корпусом к нему, Чонгук заглядывает в глаза. — Просто подумай, зачем избавляться от целой семьи? Тот, кто организовал покушение, явно не настроен на мирное сосуществование с тобой. Тэхён качает головой, не соглашаясь. — Ты ведь сам говорил, что меня не хотели убивать… тогда, в доме. — Вот именно, в доме. Могу предположить, что от тебя избавились бы после того, как ты подписал все необходимые бумажки. Тебя никто и не рассматривает в качестве руководителя, ты владелец самого большого пакета акций. — Чонгук знает, что его слова звучат далеко не ласково, но остановить себя уже не может. Пусть Тэхён услышит правду. Придвинувшись ближе, он смотрит, не моргая. — Думаешь, твой дядя примет тебя с распростёртыми объятиями? Да он собственными руками избавится от племянника. Это бизнес, Тэхён. Родственные связи здесь ничего не решают. Если бы ты ему был нужен, он бы давно объявился. Или хотя бы… — Он вздыхает, прикрывая на секунду глаза. — Пришёл на твои похороны, пускай и не настоящие. Не хотел об этом говорить, потому что знал, что Тэхён отреагирует остро. Тот несколько минут и вовсе не шевелится, переваривая услышанное. Последняя надежда рухнула. Он надеялся обратиться за помощью к дяде, будучи уверенным в том, что ему окажут поддержку. А теперь… Даже не знает, что и думать. Чонгук убил то последнее, во что он верил, и как быть дальше, Тэхён попросту не знает. Нужно найти выход из этого запутанного лабиринта, но он постоянно натыкается на тупики. Устал. Как же он устал… Опускает взгляд, пряча разочарованные глаза, и больше ничего не говорит. Ему и нечего сказать. Чонгук чувствует себя виноватым. Рассказывать не стоило, но лучше уж Тэхён будет трезво смотреть на ситуацию, нежели быть в неведении. — И что теперь? — хмыкает Тэхён, скрывая грусть за усмешкой. — Я остался совсем один? Чонгук поджимает губы. — Нет, — совсем тихо. Тэхён поднимает голову, ища его глаза своими. Непонятно, чего ждет и на что надеется. Зачем-то смотрит внимательно, чувствуя, что сердце вновь наполняется тревогой. Чонгук вытягивает руки, обхватывая его лицо тёплыми ладонями. Сам не знает, что заставляет его наклониться ближе и прошептать: — Я буду рядом. Можешь положиться на меня. Дыхание замирает. Тэхён не шевелится, перемещая взгляд с одного глаза на другой. Тоже переходит на шёпот, словно их кто-то может услышать. — Обещаешь? Зачем брать обещание с того, кто не чувствует такой же привязанности, как он? Чонгук вкладывает в свои слова другой смысл, и Тэхён это понимает. Понимает, но всё равно ждёт ответа. — Обещаю, — кивает Чонгук. В чужом взгляде распознал немую просьбу не оставлять одного и не смог сказать иначе. Он ведь такой же одинокий, как и Тэхён. Гладит щёки большими пальцами, позволяет себе на мгновение забыться, ощущая тёплое дыхание на своей коже. Тэхён совсем маленький в его руках. Нуждается в заботе и ласке, и Чонгук впервые ловит себя на мысли, что сам изнемогает по теплу другого тела. Не хочет пользоваться чужим состоянием, поэтому с шумным вздохом отодвигается и уводит взгляд в сторону. Пускай желание притянуть к себе было мимолётным, он всё равно почувствовал себя странно. Его действия не должны быть лишены чувств — такой уж он по натуре. Сейчас же сказалось влияние момента: Чонгук не уверен, что через несколько минут он будет испытывать то же самое. Давать ложные надежды он не собирается. Уже хочет встать и уйти, но Тэхён вдруг окольцовывает его пояс руками и придвигается сам. Обнимает, прячет лицо, не боясь получить отказ. Чонгук ничего не говорит. Лишь оставляет скромный поцелуй в волосах и закрывает глаза, в который раз повторяя, что они обязательно выкарабкаются. В таком положении они сидят долго. Тэхён всё не может насытиться теплом: прижимается губами к шее, но не целует, и шумно дышит, даже не думая расцеплять замочек из пальцев. Его дыхание опаляет кожу, и, наверное, он был бы не против подняться чуть выше и дотянуться до чужих губ. Не делает этого. Почему? Больше не хочет быть эгоистом и отталкиваться только от своих желаний. К тому же, момент не самый подходящий. У него мысли в голове перепутались, сердце сжалось от тоски, — всё, о чём он думает, касается его будущего. Было бы глупо лезть с поцелуями прямо сейчас. Да, в объятиях Чонгука хорошо, даже слишком, он мгновенно успокаивается, забираясь ладонями под футболку — не чтобы погладить, а чтобы притянуть ближе. Как ни странно, физический контакт действует лучше любого успокоительного. Пока рядом Чонгук, он обязательно со всем справится. По крайней мере, ему так кажется. — Расскажи что-нибудь, — просит отвлечь. Приходится отодвинуться, чтобы дышать было легче. Положив голову на плечо телохранителя, Тэхён смотрит на шкаф, в котором ничего нет. Чонгук оставляет руку у него на затылке, зарываясь пальцами в волосы — делает это неосознанно, поэтому не придаёт значения. — Это твоя квартира? — Да, — ровным голосом в ответ. — Ты здесь жил? — Нет. Тэхён слегка хмурится. Он и не надеялся услышать историю всей жизни, но, если честно, рассчитывал на откровение. Чонгук отвечает односложно. Не хочет разговаривать или не хочет делиться подробностями своей личной жизни? — Тогда зачем тебе квартира, если ты в ней не живёшь? Затяжное молчание. Удивительно, но Тэхёну не обидно. Может, уже привык к его закрытости. Если раньше считал, что Чонгук не поддерживает диалог, потому что не видит в нём достойного собеседника, то сейчас понимает кое-что другое — Чонгуку сложно доверять секреты. Как бы ему объяснить, что он никому ничего не расскажет? — Почему ты не доверяешь мне? — спокойно спрашивает Тэхён. Пальцы перестают сжимать его пряди. Чонгук замирает, опустив взгляд в пол. — Я понимаю, мы с тобой даже не друзья, но… Я подумал, мы могли бы стать чуточку ближе. Ты так не считаешь? — Он поднимает голову и поворачивается к нему, ожидая полноценного ответа. — Я никому не доверяю. — Чонгук это уже говорил. Не раз. Однако поддерживает связь с Хосоком и тем странным парнем, живущим по соседству. — По-моему, это несправедливо, — грустно улыбается Тэхён. — Ты знаешь обо мне абсолютно всё, я же — совсем ничего. — Что тебе интересно узнать? Тэхён, мягко говоря, удивлён. Он был готов, что на этом их разговор закончится; Чонгук снова поставит точку, а он так и останется сидеть на месте, в который раз убеждаясь, что бесполезно тянуться к тому, кто стоит к нему спиной. Посмотрев в его глаза, Тэхён заметно оживает. Не ожидал увидеть открытость во взгляде. Совсем. — Всё, — совершенно не думая, отвечает он. Чонгук беззлобно усмехается. Зрительный контакт по какой-то причине разрывает: усаживается лицом к лицу и смотрит на свои руки, лежащие рядом с другими. — У меня не такая интересная жизнь, уж поверь мне. — Какая разница, интересная она или нет? Мне просто хочется узнать, какой ты настоящий. Что тебе нравится? — Чужие брови ползут к переносице, поэтому Тэхён поясняет: — Какие вещи приносят тебе удовольствие? Чонгук задумывается. — Люблю молчать и думать о своём, — на полном серьёзе говорит телохранитель, вызывая недоумение. Тэхён смотрит на него растерянным взглядом. — Молчать? — переспрашивает на всякий случай. Чонгук кивает. — Ладно. А что ещё? — Люблю, когда ситуация не выходит из-под контроля. Тэхён не сдерживается: хмыкает, растягивая губы в весёлой улыбке. — Что смешного? — Ничего. Просто не думал, что ты такой скучный. — Я говорил тебе это. — Хорошо, мистер «люблю молчать и держать ситуацию под контролем», у тебя ведь должно быть какое-нибудь хобби. — Тэхён поднимает брови, смотря с ожиданием, но Чонгук мотает головой. — Совсем ничего? — Я уже несколько лет работаю телохранителем и отвечаю за безопасность других людей. Какие у меня могут быть увлечения? Бегать хвостиком и надеяться, что того, кого я охраняю, не пристрелят за ближайшим углом? — Он изгибает бровь. Тэхён забывает все известные слова. Вот и поговорили, называется… Он замолкает, прокручивая сказанное ещё раз, и перестаёт улыбаться. Неужели он зря пытается найти тайный смысл в чужих действиях? Чонгук здесь, потому что это его работа, а не потому что ему этого хочется, — кажется, не стоит забывать об этом. Когда пальцы мужчины касаются его, он выплывает из своих мыслей и поднимает голову. Чонгук смотрит на него безотрывно. — Мне нравится, когда ты улыбаешься. У Тэхёна что-то надрывается внутри. Озвученное признание гораздо интимнее любого прикосновения. Он сидит неподвижно, хлопает ресницами, пытаясь понять, как такое возможно — перевернуть всё вверх дном одними только словами. — Правда? — на грани слышимости. — Да. Склонив голову, Тэхён мягко улыбается. Это какая-то магия, никак иначе. На душе вдруг стало тепло и уютно. К щекам приливает кровь — смущается как какой-то подросток и понимает, что ему безумно приятно слышать подобное. Чонгук, смотря на него, поднимает уголок губ. Тэхёна хочется радовать, и это факт. Да, он признаёт, что ему гораздо спокойнее, когда Тэхёна ничего не тревожит. Ночью, наблюдая за тем, как дрожат длинные ресницы, ему становится грустно от того, что он бессилен. Положить конец кошмарам не может, зато может прижаться губами к плечу и напомнить о своём присутствии. Забота о Тэхёне — это не просто привычка. Это уже необходимость. — В таком случае буду стараться делать это почаще. — Тэхён, облизнув губы, вновь смотрит на него. В глазах загораются огоньки. Неужели, Чонгук и есть причина его радости? Осознавать это, как минимум, странно. Ещё никто не улыбался только для него. — Может, всё-таки расскажешь, почему привёз меня сюда? Помимо того, что здесь безопасно. — Здесь и правда безопасно. Тэхён вздыхает. — Только не говори, что в этой квартире жила твоя невеста. — Невеста? — с удивлением протягивает телохранитель. — Ну… или жених. Я ведь даже не знаю, какая у тебя ориентация. Чонгук прикрывает глаза на несколько секунд. Тэхён несёт какой-то бред. К чему эти вопросы? Они приехали сюда, потому что здесь их никто не будет искать. Пользоваться кредиткой пока нет возможности, а жить ведь где-то надо. Взглянув на него, Чонгук пытается понять, почему Тэхёну так важно знать о его прошлом. В нём нет ничего особенного. Сколько раз это можно повторять? И о какой невесте сейчас шла речь?.. — Тебя волнует моя ориентация? — чуть слышно говорит он и вскидывает брови. Смотрит в глаза, не отводя взгляда, и выглядит при этом настолько серьёзно, что создаётся впечатление, словно эта тема для него под запретом. У них, вроде как, вечер откровений, вот Тэхён и подумал воспользоваться шансом узнать его поближе. Набравшись смелости, он кивает. — Всех людей я ненавижу абсолютно одинаково, — спокойно говорит Чонгук. Интересная ориентация. Опустив голову, Тэхён улыбается. Значит, говорить не хочет. И как же пробить эту стену? — И меня в том числе? Секундная заминка заставляет растянуть уголки губ шире. Чонгук смягчается в лице, говоря очевидное: — Тебя чуть меньше. — Обнадёживает. А такой ответ считается за симпатию? Тэхён, смотря в его глаза, ловит себя на странной, но весьма интересной мысли. Ему нравится характер Чонгука. Нравится его упрямство, непоколебимость, строгость; нравится прямой взгляд, от которого бросает то в жар, то в холод. Чонгук интересен ему не только как мужчина, но и как человек. Так и хочется залезть к нему в душу и узнать, что в ней творится. Тэхён определённо должен сделать это. Если не сейчас, то через некоторое время, когда Чонгук ослабит барьеры и подпустит к себе. Глупое сердце ведь не перестаёт надеяться, что в один прекрасный день он проснётся в одной постели с Чонгуком и словит взгляд, наполненный обожанием. А пока что остаётся мечтательно вздохнуть и опустить глаза. Контролировать себя получается всё хуже и хуже. Лучше бы Чонгуку прекратить отталкивать его — мало ли, когда у него сорвут тормоза. — Иногда твой взгляд меня пугает, — внезапно говорит Чонгук, привлекая к себе внимание. Нахмурившись, Тэхён поднимает голову. Слишком погрузился в свои мысли, поэтому не обратил внимания, что они много времени просидели в тишине. — Почему? — Раньше ты смотрел по-другому. — Чонгук как-то грустно улыбается. Прочистив горло, он добавляет: — На меня. Тэхён теряется. Уже хочет спросить, с каких пор он замечает такие детали, но разомкнуть губы не получается. Так и сидит, обводя пальцем невидимый круг на диване, чтобы хоть как-то отвлечься. Чувствует себя голым. Не в плане одежды — в плане чувств. Обнажён душой, и прикрываться почему-то не думает. И как Чонгуку удаётся заглянуть настолько глубоко? Задевает что-то там внутри, заставляя сердце взволнованно биться. Тэхён бессилен. Сдаётся в плен карих глаз, подписывая себе смертный приговор, и ведь даже не пытается спастись. — И как же я смотрел? Тэхён, ожидая ответа, сглатывает. Еле как удерживает зрительный контакт. — Так, будто я тебе что-то должен. Не то чтобы чужие слова его обидели, но Тэхён ощутил неприятный укол в районе груди. Наверное, больше расстраивает тот факт, что он прекрасно понимает, о чём говорит Чонгук. Раньше ему и правда казалось, что стоит взмахнуть рукой, и телохранитель сделает так, как он захочет. Всегда ведь так было: захотел — получил, и неважно, какая цена вопроса. Вёл себя как напыщенный индюк с раздутым самомнением, — неудивительно, что Чонгук ни во что его не ставил. Что же изменилось? Многое. Начиная от поменявшегося мировосприятия, заканчивая обыкновенным сближением. Они узнали друг друга получше. Пускай Тэхён этого не осознаёт, но он единственный, кого Чонгук держит возле себя, — это, своего рода, тоже доверие. — Прости, что вытворял всякую ерунду. — Тэхёну стыдно. Сказали бы ему ещё несколько месяцев назад, что он будет перед кем-то извиняться за своё поведение, ни за что бы не поверил. А сейчас поджимает губы, понимая, что даже оправдываться не хочет. Может, успел повзрослеть за этот короткий промежуток времени. Кто его знает? Многие вещи он начал воспринимать иначе, в том числе своё отношение к людям. — Всё в порядке. — Только не говори, что не считал меня мудаком. Чонгук усмехается. — И не собираюсь. Ты был тем ещё засранцем. — А сейчас? — с надеждой в голосе интересуется Тэхён. На похвалу не напрашивается, но услышать приятное совсем не против. — Сейчас намного лучше. — В подтверждение своих слов Чонгук кивает. — Да уж, комплиментов от тебя не дождёшься. — Ты его уже получил. У меня лимит. — Какой? Один в десять лет? — весело улыбается Тэхён. Чонгук щурит глаза. — Вредности в тебе не поубавилось. Впервые атмосфера не напрягает. Тэхён чувствует себя намного лучше. Удивительно, как простой разговор способен подлатать душевные раны. Они никогда и не говорили на отстранённые темы, не бросали друг на друга мимолётные взгляды, думая каждый о своём. Когда в последний раз ему было так легко? Уже и не вспомнить. Залезает под одеяло, подкладывает руки под голову и не перестаёт смотреть на расслабленного Чонгука. Видеть его в хорошем настроении — настоящая редкость. Говорит то, о чём думает: — И давно ты перестал избегать тему чувств? Чонгук не любит разговаривать об этом. Никогда не любил. Сразу же переводил тему или уходил от разговора, ведь считал его бессмысленным. Сегодня знатно удивил: сам заговорил о том, что взгляд Тэхёна поменялся. Дураку понятно, что он имел в виду. Сидя на краю кровати, мужчина снимает футболку через голову и смотрит из-за плеча. Отвечает не сразу: скользит взглядом по линии подбородка и скул, только сейчас замечая, что лицо Тэхёна осунулось. Чонгук ложится рядом, привычно двигаясь ещё ближе: перед сном Тэхён тянется обниматься — так он быстрее засыпает. Ему несложно притянуть его к себе, прижавшись щекой к другой щеке. Несложно успокаивающе гладить спину и выжидать некоторое время. Гораздо сложнее замечать, как чужое дыхание становится шумным, и знать, что причина в нём. Чувства Тэхёна пугают. Он не уверен, что вообще способен их принять. Думал, со временем их сдует ветром, но этого не произошло. Тэхён был несерьёзен: его глупые попытки поцеловать и затащить в постель воспринимались за баловство. Ну что этот ребёнок мог дать ему? Игрался, не получил желаемое да плюнул, переключив своё внимание на что-то более интересное. Сегодня Чонгук взглянул на него под другим углом. Тэхён перестал напоминать капризного малыша. Смотрит с внимательностью, приглядывается, учится сдерживать свои желания, прекратив думать только о себе. У них не такая большая разница в возрасте, и всё же до этого момента Чонгук не воспринимал его всерьёз. Тэхён теперь много слушает и меньше болтает — это радует. И дальше бы не обращал внимания на проявленную симпатию, если бы та не поменяла форму. Укрепилась, взошла, дав первые ростки — глядишь, когда-нибудь созреет, если Тэхён, конечно, будет за ней правильно ухаживать. Чонгук несмело касается пальцами его щеки. До сих пор молчит, о чём-то размышляет, заставляя задержать дыхание. В голове — беспорядок. Мысли путаются, мешаются, поэтому Тэхён теряется. Внезапная нежность обескураживает, так и хочется прильнуть котёнком к груди и попросить спрятать в своих объятиях. Держится. Взгляд не отводит, доказывая сам себе, что способен устоять под чужими чарами. Кого он обманывает? Достаточно Чонгуку проявить хоть каплю инициативы, и он сдастся добровольно. Не нарочно соскальзывает взглядом на губы, облизывает свои, запрещая себе думать о прикосновении. Чонгук его явно проверяет. Воцарившееся молчание усиливает напряжение. Подушечки пальцев бережно очерчивают кожу. Тэхён не выдерживает: шумно вздыхает и прикрывает глаза, пытаясь справиться со шквалом эмоций. Испытание не прошёл. Чонгук и не проверял его. — Иногда мне кажется, что ты издеваешься надо мной. — Он находит в себе силы для усмешки. — Нравится смотреть, как я мучаюсь? — полушёпотом спрашивает Тэхён, распахивая ресницы. Чонгук не меняется в лице: всё такой же задумчивый и серьёзный. Тёплая ладонь перемещается на шею, не переставая поглаживать голые участки тела. Обычно Тэхёна это успокаивало — сейчас же, наоборот, напрягает. Сильно напрягает. Приходится перехватить его руку и немного отодвинуться. Всё это, конечно, замечательно. Чонгук на расстоянии нескольких сантиметров, его дыхание прямо в лицо, изучающий взгляд. Да. Только вот после этого Чонгук отвернётся и сделает вид, что ничего не было, а ему нужно будет успокоить сердце и как-то заснуть. И это молчание… Тэхён, честное слово, с ума скоро сойдёт. — Прости. — За что? — Тэхён больше не смотрит в глаза. — Я думал, тебе нравится, когда я прикасаюсь. Тэхён снова вздыхает. — Конечно, нравится. — Хмурится. — Тогда почему отстранился? — искренне не понимает Чонгук. На какую-то долю секунды Тэхёну кажется, что Чонгук притворяется. Он действительно не понимает или только делает вид? Не видит, сколько усилий приходится прикладывать, чтобы держать себя в руках. Не замечает, как часто Тэхён смотрит на его губы и тут же отводит взгляд. Да как такое возможно? Они взрослые люди, к тому же Чонгук в курсе того, что нравится ему. Тогда какого хрена он выглядит так, будто не понимает очевидных вещей? Тэхён беззвучно шевелит губами — не сразу находит, что сказать. Смотрит на телохранителя и сильно удивляется. Чонгук не знает правильный ответ, и это, честно говоря, очень странно. Он ведь такой умный и внимательный, — как вместе с этим он может быть настолько далёким от чего-то естественного? — Можно задать тебе вопрос? — Тэхён даже жалеет, что не задумывался об этом раньше. — Ты когда-нибудь влюблялся? — Нет, — спокойно говорит Чонгук, будто бы в этом нет ничего удивительного. Может быть, для него так оно и есть, а вот Тэхён теряет дар речи. Как можно дожить до тридцати одного года и не знать, что такое любить? Кажется, Чонгук что-то недоговаривает. — Так не бывает, — уверяет Тэхён и сам задумывается. У него были отношения, которые продлились буквально несколько недель. Мысленно возвращаясь к прошлому, он может с уверенностью сказать, что он не испытывал какие-либо чувства. Встречался, потому что это было удобно: о нём заботились, дарили ласку, поднимали настроение при помощи секса. Вряд ли малейшую симпатию можно назвать влюблённостью. Влюблялся он только раз: в человека, который лежит напротив и смотрит своими красивыми глазами, заставляя все внутренности сжаться. Но ведь Чонгук старше его на целых девять лет; Тэхён был уверен, что он с кем-нибудь встречался. Как же странно получается… — Неужели у тебя такие высокие стандарты? — При чём здесь это? — Ну как… — Тэхён чувствует себя неловко. — Ты взрослый мужчина со своими потребностями. Я сейчас даже не про секс говорю, а про поддержку, заботу, понимание и далее по списку. Если ты ещё и девственник, у меня точно шары из орбит полезут. — Тэхён слегка щурится и кривит рот. — Да ладно? Не расстраивай меня, пожалуйста. — Чисто из любопытства. — Чонгук поднимается на локте, смотря на него сверху вниз. — Мой сексуальный опыт имеет для тебя значение? Тэхён и не думает лгать: — Да. — Каким же образом? — Немного подумав, Чонгук добавляет: — С учётом того, что спать с тобой я не планирую. — А ты бы мог? — зачем-то уточняет Тэхён. Смотрят друг на друга в течение нескольких секунд, — кажется, это и называется неловкой паузой. Телохранитель, встряхнув головой, ухмыляется. Тэхён чувствует себя глупо, а Чонгуку, судя по выражению его лица, просто весело. — Сделаю вид, что я этого не слышал. — Ты не ответил на мой вопрос. И на сотни предыдущих — тоже. Чонгук демонстративно поворачивается к нему спиной и натягивает одеяло до плеч. Опять уходит от разговора? Ничего нового не происходит, а Тэхён удивляется каждый раз, как в первый. Ждёт несколько минут, сверлит взглядом затылок, раздражается, затем — тоже отворачивается. Злится недолго: засыпает с подушкой в обнимку и чмокает губами во сне как маленький ребёнок. Чонгук, наблюдая за ним, мягко улыбается. Поправляет одеяло, забирает подушку, заменяя её на свою руку, и на мгновение задумывается, прежде чем наклониться и оставить невесомый поцелуй в волосах. — Мог, — отвечает уже в пустоту.***
Еле как продрав сонные глаза, Тэхён ещё некоторое время лежит под одеялом. Вставать совсем не хочется, к тому же у него совершенно нет никаких дел. Снова. Дни давно слились воедино: каждое утро начинается одинаково; он делает всё то же самое, что и вчера, и так по кругу. Скучно — не то слово, он словно в целом потерял смысл двигаться. Зачем отскребать себя от постели, если знаешь, что ничего нового с тобой не произойдёт? Возможно, он бы давно утонул в депрессии, если бы не одно но. Это «но» выплывает из кухни в одних спортивных штанах и, заметив его сонную мордашку, подходит к кровати. Тэхён едва сдерживает улыбку. На какое-то мгновение абстрагируется от всех проблем, переключая всё внимание на голый торс Чонгука. До сцены из романтического фильма, где главный красавчик приносит завтрак в постель и сладко целует прямо в губы, они не дотягивают. К великому сожалению Тэхёна. Однако настроение всё равно поднимается. — Доброе утро, — дружелюбно протягивает телохранитель и наклоняется, зарываясь пальцами в чужие спутанные волосы. Жест уже привычный, поэтому Тэхён не спешит строить воздушные замки. Вряд ли после последнего разговора их отношения изменятся. И всё же, вспоминая вчерашнее, ему становится немного неловко. К щекам приливает кровь, он отворачивается, утыкаясь носом в подушку и жалобно стонет, отказываясь подниматься. — Как младшего брата, — мычит всё туда же, в подушку. Это нечестно! Ему хотелось бы, чтобы Чонгук хотя бы на несколько минут взглянул на него как на мужчину. Он ведь уже взрослый, а с ним обращаются как с ребёнком. Ещё бы в лоб поцеловали, честное слово. Жаловаться в таком случае не совсем уместно — раньше Чонгук крайне редко проявлял тактильность. Они и не разговаривали толком… Зато в последнее время тянет руки уже по привычке, не чурается обнимать первым, гладить плечи и прижимать к себе. В какой-то степени Тэхён рад такому раскладу. Его вполне устраивает хоть как-то взаимодействовать с Чонгуком; даже банально подойти и положить подбородок на его плечо — уже многое значит для него. Ему будто наконец дали зелёный свет и разрешили подойти вплотную. И давно Чонгук начал подпускать его к себе? Как-то он упустил момент, когда холодность сменилась на добродушие. В помятой футболке, слишком широких шортах, с присохшей слюной в уголке рта — представать перед Чонгуком в таком виде немного смущает. С одной стороны, мужчина видел его в разных состояниях. И сопли подтирал, и платочек протягивал, чтобы вытереть губы, перепачканные после рвоты, и заставал в пьяном угаре. Тэхён только сейчас осознаёт, что пережил с Чонгуком много хорошего и не очень. Такое ощущение, словно он всегда был рядом. Заботился о нём, ухаживал, следил, чтобы не натворил глупостей. И правда чем-то напоминает старшего брата. С другой стороны, желание понравиться никуда не делось. По-прежнему хочет выглядеть красиво, хочет вызывать восторженные вздохи и получать комплименты. В этом же нет ничего странного? Как жаль, что он даже и не догадывается, какие мысли посещают Чонгука при виде него. Спросонья Тэхён выглядит мило. Да, он не причёсан, не одет с иголочки, а ещё изо рта неприятно пахнет, но в естественности нет ничего отталкивающего. Тэхён всегда выделялся на фоне брата и сестры. Куда приятнее было видеть его заспанное лицо по утрам, нежели наблюдать, как его сестрица, Сугён, проводит несколько часов перед зеркалом, чтобы не дай бог никто не заметил тени под её глазами. Дело было даже не в лени, Тэхён не стеснялся выйти в свет немного опухшим. Говорил, что красивый и без тонны косметики. Тем более уходом за кожей и волосами он не пренебрегал. Никто и не спорил, что природа одарила его красотой. Даже Чонгук, не привыкший обращать внимание на внешность людей, отметил его природные данные. Тэхён и впрямь был симпатичным. Большие глаза с длинными ресницами, непохожие друг на друга из-за наличия двойного века с одной стороны; прямой нос, словно он не раз ложился под нож пластического хирурга, полные губы в форме растянутого сердечка; широкие плечи, худые и при этом длинные ноги, музыкальные пальцы, россыпь родинок на лице и теле выделяли его даже в огромной толпе. Не выиграй он главный приз в генетической лотерее, на него бы всё равно обращали внимание. Почему? Умеет себя преподнести. Причём неплохо. Кажется, это можно назвать индивидуальностью. Среди тысячи красивых лиц взгляд Чонгука был бы направлен на него. Возможно, кому-то внешность Тэхёна покажется обычной. В этом нет ничего странного. Для одних мы олицетворение прекрасного, для других — непримечательные прохожие. Вкусы у всех разные. Смысл в том, что Тэхён зря закрывает своё лицо ладонями — оно для Чонгука всё равно красивое. Только он об этом не знает, а говорить по какой-то причине мужчина не спешит. Убрав руку, Чонгук встаёт с кровати и уходит на кухню. Спустя несколько минут Тэхён заходит за ним следом. Замирает в проёме, не дойдя до стола. Это утро какое-то странное. То ли причина в непривычно ласковом Чонгуке, стоящем к нему спиной, то ли во внутреннем ощущении спокойствия. Тэхён точно не знает. Он идёт на поводу своих желаний и подходит к телохранителю вплотную, вытягивая руки, чтобы обернуть их вокруг пояса. Чонгук ничего не говорит, лишь смотрит из-за плеча, после — возвращает внимание к плите. А раньше бы отодвинулся, скинул с себя руки и отошёл в сторону. Почему сейчас этого не делает? Вопрос хороший. Тэхён и не хочет знать ответа. Вздыхает, прижимаясь щекой к шее, и прикрывает глаза. Чонгук тёплый. От него приятно пахнет — по всей видимости, недавно вышел из душа; смоляные волосы завились на затылке. Тэхён втягивает аромат чужого тела и даже не собирается скрывать, что ему нравится. А толку? Чонгук видит его насквозь: каждое желание знает до мельчайших подробностей. Однажды Тэхён, будучи пьяным в стельку, рассказывал о своей эротической фантазии. Чонгук, следя за дорогой, краем уха слушал о том, как его мечтают разложить на кухонном столе и оседлать бёдра. Тэхён много улыбался в ту ночь — Чонгук только обречённо вздыхал. И как так получилось, что сейчас он позволяет крепко обнять себя и зарыться носом в волосы? — Иди умывайся, — со смешком произносит он, когда Тэхён принимается наглаживать его живот. Прикосновения Тэхёна никогда не смущали его. Чонгук вообще не из стеснительных, Тэхён может хоть голым расхаживать перед ним — он даже ухом не поведёт. Пусть греется, если так хочется, ему не жалко. — Сначала завтрак, — бубнит Тэхён, даже не думая отлипать от него. Чонгук чувствует кожей, как тот улыбается. Никогда не был тактильным и обычно избегал физический контакт, а теперь наклоняет голову к плечу, не предпринимая никаких попыток отстраниться. Скорее всего, уже привык к Тэхёну, — вряд ли незнакомому человеку он бы позволил то же самое. И сам улыбается, думая о том, что ему вполне комфортно с ним. Постоянно забывает, что они одного роста. Опускает взгляд на чужие тонкие руки, сжимающие его бока, и хмыкает. Несмотря на телосложение, Тэхён не кажется слабаком. Ему бы немного подкачаться, хотя… Чонгук неожиданно для самого себя понимает, что его привлекает стройность. Ох уж это природное желание быть защитником для кого-то. В любом случае стоять вот так не вызывает дискомфорта. Тэхён игриво кусает в плечо и, довольно улыбнувшись, делает шаг назад. В открытую радуется факту, что даже за такие шалости ему ничего не будет. Чонгук массирует пальцами место укуса и шумно вздыхает. Злиться не станет, но ради профилактики надо преподать урок. Это раньше он подчинялся Тэхёну, являясь для него игрушкой, а сейчас рабочие отношения закончились. Они просто Чон Чонгук и Ким Тэхён, пытающиеся выбраться из дерьма, в котором вместе оказались. Чонгук смотрит на него изучающе — думает, что бы такого сделать, чтобы проучить и при этом не обидеть. Тэхён, пережёвывая листья салата, не замечает его взгляда, — когда он ест, он на своей волне. Чонгук это давно заметил. Уже потом, набив желудок, тот возвращается на землю и широко зевает, жалуясь на то, что не выспался. — Ты вчера так и не рассказал, кто здесь жил до нас, — вспоминает Тэхён совсем не вовремя. — Кто-то ведь ухаживал за Хлоей, пока она не… ну, ты понял. — Он поднимает глаза на притихшего Чонгука и терпеливо ждёт ответа. Телохранитель отводит взгляд в сторону. — Почему тебе так важно это знать? — Просто любопытно. — Тэхён пожимает плечами. — Я сначала подумал, что здесь жила твоя девушка, но после заявления о том, что ты никогда не влюблялся, этот вариант отпал. — В его голосе нет напряжения. Тэхёну просто интересно, не более. Он пододвигает к себе чашку с кофе, выглядя при этом так, будто они обсуждают утренние новости. Чонгук не разделяет его спокойствия. Во взгляде проскальзывает тоска, которая исходит, кажется, из самого сердца. Ещё несколько минут думает, стоит ли рассказывать данную историю или нет, а после заговаривает тихим голосом: — Я никогда не любил кошек, поэтому ни за что бы не подобрал котёнка с улицы. Их любила Нацуми. — Он тут же прерывается, переводя взгляд к окну. Тэхён не имеет понятия, кто такая Нацуми и где она сейчас, но заранее готовит себя к чему-то печальному. — Она таскала Хлою повсюду, даже принесла ко мне на работу, из-за чего я разозлился. — Вспоминая дождливый осенний вечер и чужие слипшиеся волосы, Чонгук грустно улыбается. В тот день девушка дрожала из-за холода, за что и получила неодобрительный взгляд. Чонгук отругал её на полном серьёзе, отдал свой пиджак, накинув ей на плечи, а когда та вытащила из-под толстовки облезлого котёнка, который пищал не переставая, растерялся. Смотрел то на улыбающуюся Нацуми, то на неизвестный комочек шерсти, и тяжело вздохнул. Злиться был не в силах. — Она всегда была такой: помогала каждому бездомному животному, а о себе никогда не думала. — Как вы познакомились? — спрашивает Тэхён чуть слышно. — Мы были одной семьёй. Я, Минсок и Нацуми. Воспитанники одного детского дома, из которого вместе и сбежали. — Он позволяет себе коротко улыбнуться, предавшись воспоминаниям. Когда Тэхён собирал информацию на Чонгука, нигде не упоминалась девушка — только друг, на имя которого он даже не обратил внимания. Так значит, его звали Ким Минсок? — Мудрая не по годам и очень добрая… Она светила ярко. — Чонгук сглатывает, складывая руки вместе. Тэхён поджимает губы. Самому противно от мысли, что в нём просыпается ревность. Она здесь совершенно ни к чему. И всё равно ведь что-то скребётся внутри из-за слов Чонгука. Становится понятно: Нацуми была ему очень близка — о чужих людях не говорят с болью в голосе. Вспоминается вчерашний разговор. Был ли Чонгук с ним до конца честен, когда говорил, что ни разу не влюблялся? Может, он обманывает самого себя? — Ты её любил? — почти шёпотом спрашивает Тэхён. Чонгук, нахмурив брови, теряется на мгновение. — Минсок был влюблён в неё с двенадцати лет. — А она? Она была влюблена в него в ответ? Чонгук прикрывает глаза с шумным вздохом. Тэхён, сам того не осознавая, ковыряет старые болячки. — Нет. Тэхён поднимает глаза к потолку. Дышать по какой-то причине становится трудно. Больше удивляет холодность Чонгука: он мгновенно меняется в лице, словно чужие чувства для него ничего не значили. — И как же вы дружили? — не понимает Тэхён. Получается, Минсок был безответно влюблён в Нацуми, та — в Чонгука, а сам Чонгук? Неужели и правда держал своё сердце под замком? — Никак. С Минсоком мы перестали общаться. В то время я искал любую подработку, поэтому времени на друзей как-то не было. Нацуми сама находила меня. То булочку принесёт на обед, то забежит, чтобы рассказать, как обстоят дела у Минсока, пускай я и не просил её об этом. Она надеялась, что рано или поздно мы помиримся и вернёмся к старой дружбе. Так и прошло несколько лет. — А что было потом? — Тэхён двигается ближе, подпирая голову кулаком. — А потом я узнал, что они обручились. — Чонгук невесело усмехается. — Минсок уехал учиться и работать в Тэгу. Пообещал вернуться с деньгами и отыграть пышную свадьбу. — Так и не приехал? — догадывается Тэхён. — Почему же? Приехал. Спустя два года. С долгом в несколько миллионов вон. Он любил играть в компьютерные игры, видимо, хотел заработать лёгкие деньги. Тэхён хмурит брови. — И Нацуми его приняла? — Да, — спокойно говорит Чонгук. — Это было в её характере. Давать людям второй шанс. Тэхён бы поступил иначе. Как можно оставить любимого человека в другом городе, а потом вернуться с пустыми карманами и упасть на колени? Это слишком унизительно. — Тогда я уже работал на твоего отца. Деньги были, я обналичил банковский счёт и погасил долг Минсока. Нацуми попросила. Им двоим нужно было где-то жить, поэтому я купил эту квартиру. Скромно, но на первое время было в самый раз. Сам жил в общежитии. К счастью, зарплата в вашем доме позволяла мне не подрабатывать по ночам. Тэхён даже не знает, что сказать. Чонгук замечательный друг и человек. И почему он раньше считал его бесчувственным? — Что-то случилось? Телохранитель молчит некоторое время. — До свадьбы дело так и не дошло. Минсок снова взялся за старое. Не хотел оставаться у меня в долгу и не придумал способа лучше, чем игровые автоматы. Отыграться не смог, ещё и мне ничего не сказал. Его хотели проучить. Подкараулили возле дома, отвезли на мост, думали припугнуть, но всё пошло не по плану. Я точно не знаю, что произошло. Минсока нашли в воде без сознания. Он пролежал в реанимации несколько дней, а когда наконец пошёл на поправку, никого не хотел видеть. Стало стыдно, особенно перед Нацуми. Та не находила себе места, обивая пороги больницы. Однажды вечером, когда она возвращалась домой, у неё оторвался тромб. Вот так просто. — Тэхён замечает, как дрожат его губы. Чонгук, сидя неподвижно, заставляет себя моргнуть. — Что было дальше, ты и сам видишь. Минсок прикован к инвалидной коляске, живёт в квартире брата по соседству, а я до сих пор чувствую вину за то, что не сумел спасти даже кошку. Пока занимался похоронами, совсем забыл про животное, запертое в четырёх стенах. — Чонгук… — Тэхён тянется к его плечу, не зная, как выразить сожаление. Да и станет Чонгуку от него легче? Взглянув на Тэхёна, мужчина накрывает его ладонь своей. — Из нас троих Нацуми больше всех заслуживала жить. — Ты ни в чём не виноват. — Я знаю, просто… — Чонгук хмурится. — Иногда думаю, что всё-таки стоило взять её под своё крыло. — Ты и так о ней заботился, — успокаивает Тэхён. — Мне кажется, ты сделал всё, что от тебя зависело. Даже больше. Чонгук ничего не отвечает. Тонет в своих мыслях, стараясь не думать о плохом, смотрит на притихшего Тэхёна под боком и невольно сравнивает его с Нацуми. У них нет ничего общего, и всё же Чонгук чувствует себя так, будто вернулся в прошлое. Где-то он слышал, что люди, встречающиеся на пути, учат нас разным вещам. Некоторые уходят и приходят, пока мы не усвоим определённый урок, другие — задерживаются надолго. Новый знакомый может напоминать старого — такое нередко случается. Во-первых, мы сами притягиваем людей, которых хотим видеть возле себя. А во-вторых… Может, таким образом судьба даёт шанс исправить свои ошибки? В своё время он побоялся принять чувства Нацуми, оттолкнул, позволив ей уйти. И теперь точно так же к нему тянется Тэхён. Прислонившись виском к косяку, Чонгук прячет ладони в карманы и шумно вздыхает. Наблюдает какое-то время и так много думает, что голова начинает болеть. Тэхён, увидев его в отражении зеркала, поворачивается с зубной щёткой во рту и вопросительно поднимает брови. Сказать ничего не успевает: Чонгук, сорвавшись с места, стремительно сокращает расстояние между ними и встаёт вплотную, оборачивая руку вокруг талии. Зубная щётка падает на пол. Тэхён не был готов ни к чему подобному. Думал, их первый поцелуй случится ещё не скоро. В какой-нибудь романтической обстановке, при свечах, с приятной мелодией на фоне, но никак не в крохотной ванной, в десять часов утра. На языке — привкус мятной пасты. Чонгук мягко сминает чужие губы своими, перемещая ладони к лицу. Неосознанно делает шаг навстречу, вынуждая Тэхёна, напротив, отступить назад и схватиться за шторку в попытке сохранить равновесие. Когда он наконец понимает, что происходит, и размыкает рот, отвечая на поцелуй, Чонгук внезапно отстраняется. Открывает глаза, смотря расплывчатым взглядом, и удерживает за плечи, чтобы он попросту не свалился с ног. Всё произошло настолько быстро и неожиданно, что Тэхён не успел среагировать. До сих пор пребывает в лёгком шоке, наблюдая за тем, как Чонгук вытирает остатки зубной пасты с его нижней губы большим пальцем. — И что сейчас это было? — растерянно спрашивает Тэхён. Чонгук оставляет его в покое, отойдя на безопасное расстояние, и пожимает плечами. Вопреки ожиданию, он просто берёт и… уходит, оставляя Тэхёна стоять одного и хлопать ресницами. На кафельном полу образовался развод от пасты. Во рту Чонгука — привкус мяты, которая, кажется, отныне будет ассоциироваться с Тэхёном и его мягкими губами.SYML — Hurt for Me
♫ I only want you next to me Sweet love How long before you hurt for me, hurt for me? Do you hurt for me? ♫