«Разные люди бродят в разные стороны. Одни куда-то идут, другие никуда особо не торопятся. У одних есть цель, у других цели нет. Одни умоляют время задержаться подольше — другие подталкивают его в спину, лишь бы бежало быстрей. Но когда уходят последние электрички, в этих местах наступает очень странное время. Совсем не то, что мы называем ночью… Наше терпение иссякает. Мы больше не можем пассивно разглядывать то, что показывает телевизор. Мы хотим проверить все сами». Х. Мураками. «Послемрак»
Тэхён ещё некоторое время стоит посреди ванной, растерянно хлопая глазами. После — переводит ничего не понимающий взгляд к зеркалу, принимаясь тщательно рассматривать своё лицо, будто бы то сохранило чужие следы. Губы начинает пощипывать из-за жгучей пасты с мятой; к слову, у него горит весь рот — приходится немедленно сплюнуть и прополоскать. Честно? Он даже не понял, что случилось. Словно несколько минут пронеслись перед глазами со скоростью метеора, оставив после себя лишь призрачные следы, которые вот-вот должны исчезнуть. Что нашло на Чонгука? Столько времени игнорировал попытки сблизиться, а тут поцеловал и ушёл. Без каких-либо объяснений. Будто ничего необычного не произошло. Может, по его мнению, так оно и есть, а вот у Тэхёна случается сбой системы. Сначала просто стоит, приложив пальцы к губам, и прокручивает ситуацию в голове несколько раз, а затем, наспех вытерев лицо и шею, выходит из ванной комнаты, находя телохранителя на диване. На первый взгляд, Чонгук ничем не обеспокоен. Как всегда молчалив, наблюдателен и вместе с тем отстранён от реальности. Тэхён понимает сразу: он где-то не здесь, а в своих мыслях. И если что-то заставило его задуматься, то всё гораздо сложнее, чем он думал. Чонгук не станет загоняться по пустякам, и это он прекрасно знает. Тэхён, ничего не говоря, устраивается рядом, садясь лицом к лицу. Ждёт хоть какого-нибудь объяснения, но получает молчание. Тишина обволакивает их двоих, ощущаясь невесомостью. Не сказать, что между ними возникла неловкость, — скорее, недопонимание протянулось с одного конца до другого, повиснув прочным канатом где-то посередине двух одиноких душ. Молчание в данном случае не напрягает. Вопросов много, но чтобы их озвучить, нужна смелость. И где её взять? Первым шевелится Чонгук: тянется рукой к пальцам, слабо сжимает их, вынуждая Тэхёна чуть слышно сглотнуть. Что он творит? Каждое прикосновение отзывается в сердце, — то взволнованно бьётся, наполняясь надеждой. Остаётся только наблюдать за происходящим с затаённым дыханием и просто ждать. Когда взгляд Чонгука останавливается на его глазах, Тэхён и вовсе замирает. — Прости. Сам не знаю, что на меня нашло. — Зрительный контакт длится всего несколько секунд. Чонгук смотрит вниз, на то, как Тэхён несмело переплетает их пальцы. Он слегка хмурится, справляясь с мощным потоком мыслей. В голове — хаос, зато сердце спокойно. У Тэхёна всё в точности до наоборот. В этом и проблема. — Всё хорошо. — Тэхён растерянно улыбается. — Но в следующий раз лучше предупреждать меня. Я ведь даже зубы не успел почистить. Теперь очередь Чонгука улыбаться. — Я понял, — кивает он и шумно вздыхает, освобождая голову от ненужных мыслей. Наверное, не стоит так сильно заморачиваться. Он не сделал ничего плохого, чтобы совесть сгрызала его изнутри. К тому же… Видеть, как глаза напротив загораются огоньками, а губы растягиваются в стороны, непременно радует. Тэхён словно пробуждается от затяжного сна и возвращается к нормальной жизни. Внезапно пришедшая мысль прошибает током: может, это самый верный способ вытянуть Тэхёна из того состояния, в котором он оказался? Если это так, то Чонгук приложит все усилия, чтобы Тэхён чувствовал себя полноценным человеком. — И всё-таки. — Голос, раздавшийся за спиной, вынуждает остановиться. Тэхён, сидя на диване, скользит взглядом по его затылку, спрашивая главное: — Почему? — В одном вопросе спрятались десятки других. Тэхён не озвучивает их, но явно подразумевает. Ответ не поступает. Чонгук по-прежнему стоит к нему спиной и смотрит перед собой. Тэхён опускает плечи, горько усмехаясь, и ненавидит себя за то, что говорит такое: — Если это из жалости, то можешь идти к чёрту. — Отныне это чувство ненавистно для него. Да, он до дрожи в коленях хочет, чтобы Чонгук стал его, но делать одолжение ему не надо. Лучше уж добиваться человека и тратить энергию, нежели довольствоваться подачками. — Не нужно меня жалеть, Чонгук. Я сам себя пожалею. Чонгук поджимает губы. С трудом сдерживается, чтобы не наговорить чего лишнего. Эмоции быстро остывают, — он никогда и не шёл на их поводу. Голова холодная, разум — трезвый. Он прекрасно понимает, что имеет в виду Тэхён, поэтому оборачивается, делая шаги навстречу, и вытягивает руки, сжимая ладони в кулаки, чтобы упереться ими в диван. Смотрит в глаза нечитаемым взглядом, наклоняется к лицу, говоря чётко и достаточно громко, чтобы поняли с первого раза: — Не указывай, что я должен делать. Мои желания касаются тебя, если ты ещё не понял. — Что? — Тэхён словно уменьшается в размерах. Чувствует себя маленьким и беспомощным, но сдаваться не хочет, смотря своему главному страху прямо в глаза. — Что это значит? Чонгук, на мгновение опустив веки, тяжело вздыхает. — Мы разные, Тэхён, и потребности у нас тоже разные. Тебе нужен физический контакт, для меня же — значение имеет эмоциональная связь. Так что не думай, что я поцеловал тебя из жалости. Решил отдать тебе то, что получил, только в другом виде. Тэхён ни хрена не понял. Вот совсем. По какой-то причине начинает злиться, смыкает губы в тонкую полоску, не понимая, как один и тот же человек может вызывать диаметрально противоположные чувства в нём. Несколько минут назад Чонгука хотелось обнять. Прижаться к его груди, обласкать, сказать что-нибудь милое. Сейчас же, сталкиваясь с его холодным взглядом, Тэхён чувствует, как внутри него разгорается пламя, которое сжирает в нём то светлое, что он копил годами. — Обмен? — хмурясь, спрашивает он. Чонгук слабо качает головой. Неосознанно он переключает внимание с глаз на приоткрытые губы и задумывается о своём. Тогда, в ванной, Тэхён напомнил сахарную вату, которая вот-вот растает на кончиках его пальцев. Чонгук соврёт, если скажет, что ему не понравилось. Пускай это было сумбурно и неаккуратно, но этот жалкий поцелуй что-то всколыхнул в нём. Что-то странное и непонятное — то, к чему он не привык. То, что в глубине души его пугает, и вытаскивать свой страх наружу он ни за что не станет. — Взаимовыгода, — поправляет он, подняв уголок губ. И откуда в нём столько притворства? Смотрит на расстроенного Тэхёна, хочет забрать свои слова назад, но не может пошевелиться. Какая ещё взаимовыгода? Они не на бизнес-сделке, чтобы обсуждать подобное. Всё равно не находит в себе смелости признаться в настоящей причине поступка. Выпрямляется, отводит взгляд в сторону и уходит на кухню. Сбегает не от Тэхёна — от своих запутанных мыслей. Кто бы мог подумать, что он будет бояться разговаривать на такие простые темы. Ничего ведь сложного нет: скажи, что чувствуешь, а затем прими или оттолкни. Тэхён не ждёт от него первого шага и ничего не требует. А он и не способен что-то предоставить прямо сейчас. Это нелегко. Признаться себе в том, что тебя волнует другой человек. Чонгук привык к равнодушию. Привык держать эмоции под контролем и не привязываться. Дело не в страхе получить боль или разочароваться в близком человеке, — здесь что-то другое. Он и сам не может объяснить своё нежелание сближаться. Не только в эмоциональном плане, но и в физическом. Не солгал, когда говорил, что никогда не влюблялся. По крайней мере, ему так кажется. Если Тэхён склонен полагаться на чувства, то он предпочитает пользоваться мозгами. Наверное поэтому ни разу не нырял с головой в отношения, да и не признаёт любовь в целом. Есть привязанность, есть сексуальное влечение, — когда одно с другим встречается, тогда и возникает связь. Первое было — взять ту же Нацуми, — он испытывал тёплые чувства, дружеские, что немаловажно. Со вторым сталкивался пару раз. Беспорядочные половые связи, конечно, не имел, но время от времени снимал стресс при помощи секса. Был у него один знакомый мальчик, доступный в любое время суток. Работал исключительно с богатыми клиентами, а с Чонгуком встречался в виде исключения. У них даже было какое-никакое общение: разговаривали на отстранённые темы, каждый отвлекался от своих проблем; Чонгук, так и вовсе, разгружался по полной. Много уставал на работе, поэтому в иной раз просто слушал, зная, что таким, как Кайл, нужно банально выговариваться, иначе у них поедет крыша. Секс его вполне устраивал. Жаловаться было не на что: они виделись раз в месяц, проводили ночь вместе, а на утро возвращались к своим делам. Никаких звонков с вопросами, тайных встреч, свиданий, — никто из них не хотел усложнять. Чонгук мог пропасть на неопределённое количество времени, а после этого внезапно объявиться, не испытывая чувства вины. Объяснять ничего не требовалось, и ему это нравилось. Секс без обязательств имеет свои плюсы. Если уж совсем не было сил, а желание присутствовало, расслаблялся сам. Для приятного вечера много не надо: в его случае достаточно тишины и одиночества. И не то чтобы такая жизнь его напрягала, нет, напротив, он понимал, что ему так легче. Но ведь рано или поздно человек приходит к тому, что справляться в одиночку становится невыносимо. Он без проблем мог прожить один. Сердце бы до конца зачерствело, разучилось сострадать и привязываться. Что бы с ним стало? Сложно сказать. Может, ещё не совсем заледенел, если этим же вечером подсаживается к Тэхёну и загребает его в свои объятия, прося ничего не спрашивать. Он всё равно не ответит. Зарывается носом в воротник своей же футболки, пахнущей Тэхёном, закрывает глаза и долго ничего не говорит. Стоит смотреть на вещи трезво: трагедия их сблизила. Скорее всего, они бы никогда не пришли к тому, что имеют сейчас, если бы не защищались от целого мира вдвоём. Когда ты ограничен в пространстве и обществе, то волей-неволей приспосабливаешься к окружающей обстановке. Это инстинкты выживания. Тэхён рядом, и он вызывает чувства. Разные. Иногда его и правда хочется пожалеть, приласкать, убедить, что всё будет хорошо. В другое время, наоборот — вправить мозги на место и попросить не испытывать терпение. Он может злить, вызывать улыбку, раздражать, радовать, и Чонгук, честное слово, не понимает: хорошо это или плохо. Пока что они вынуждены быть вместе и поддерживать друг друга, а что будет потом? Лучше об этом не думать. По крайней мере, не сейчас. — Я не хочу, чтобы всё сводилось к выгоде, — озвучивает свои мысли Тэхён, положив голову на плечо телохранителя. Чонгук прижимается губами к его волосам и тихонько кивает, соглашаясь. — И не надо. Я сказал какую-то чушь. Сидеть вот так, между ног Чонгука, слышать его тихий расслабленный голос и ощущать, как он втягивает его запах, успокаивает. Весь день он не находил себе места: думал о сказанном, пытался найти хоть одно логичное объяснение чужим словам, но не нашёл. А его, оказывается, и не было. Чонгук снова вздыхает, будто на его сильных плечах слишком много проблем. Тэхёну необязательно знать, что так оно и есть. Он обещал помочь — он поможет, его не нужно просить дважды. — Больше не говори так, — просит Тэхён. Тоже много думает, прислушивается к звукам, сомневается в правильности действий. Чонгук ничего не говорит, когда тёплые ладони ложатся на коленные чашечки, а после — ползут вверх по бёдрам, останавливаясь где-то посередине. — Не буду. — А сам беззвучно сглатывает, наблюдая за тем, как длинные пальцы очерчивают невидимые круги на его штанах. — Можешь даже ничего не объяснять. Чонгук не совсем понимает, что имеется в виду. Отстранившись от него, Тэхён поворачивается, ища его глаза в полумраке. Смотрит, будто гипнотизирует, медленно двигается ближе, замирая в нескольких сантиметрах от лица. Чонгук заворожённо глядит в ответ. Разглядывает ресницы, едва заметную родинку под глазом и на кончике носа, чувствует, как ему давят на грудь, безмолвно прося откинуться назад и лечь на спину. Что-то заставляет его выполнить чужую прихоть. Свет нигде не горит, поэтому лицо Тэхёна частично утопает в темноте. Несмотря на прямой взгляд, в действиях читается нерешительность. Всего на мгновение он теряется, ведь Чонгук, не переставая смотреть на него, опускает ладонь на бедро. — Не начинай то, что не сможешь закончить, — спокойно говорит мужчина. Он не чувствует волнения, и всё же его грудь округляется, — дышать приходится глубже и через рот. Тэхён хотел его напугать? Напугался сам. Как зверёк дрожит, не в силах совладать с собственным сердцем. Чонгук явно даёт понять, что не против принять его условия игры, так почему же он весь напрягается? Шумно вздыхает, запрокидывая голову, и смотрит в потолок затуманенным взглядом. Ничего толком не происходит: Чонгук лишь обхватывает его за талию, а у него горят лёгкие, будто бы их тела сцепились намертво. Дышать и правда тяжело — не хватает кислорода, и где его взять, он понятия не имеет. Накрывает чужие ладони своими и опускает взгляд вниз, вглядываясь в черноту глаз. А там бездонный океан, там Чонгук, поглощающий его целиком. Стоит ли кричать и звать на помощь, когда ты сам обрекаешь себя на погибель? Наклонившись к лицу, Тэхён выдыхает горячий воздух на кожу и усмехается. — Ты меня недооцениваешь. Чонгук облизывает пересохшие губы. Слова Тэхёна — игра, не более. Достаточно сжать пальцами его бока, как усмешка моментально пропадает. Во взгляде читается налёт испуга, — почему он боится, Чонгук не понимает. Он не собирается ничего делать против чужой воли, ему всего-навсего любопытно, как поведёт себя Тэхён, если на его провокации ответить тем же. И куда подевалась его смелость? Раньше он был наглее. Без труда мог залезть в штаны и рассмеяться, получив отказ. А сейчас весь краснеет от духоты и поднявшейся температуры тела. Странно. Чонгук вдруг улыбается. Убирает руки, укладывая их на кровати вдоль туловища, и даёт понять, что передумал. Однако Тэхён не сдвигается с места. Падает на локти, по обе стороны от его головы, и переходит на шёпот, приблизившись настолько близко, что говорить приходится чуть ли не в самые губы. — Играешь со мной? — Конечно, он злится. Ещё бы ему этого не делать. Сначала Чонгук ведёт себя так, будто готов пойти ему навстречу, а сейчас снова отворачивается? Это нечестно, как минимум. Хватит с него этих игр в кошки-мышки. Пора бы уже схватить Чонгука обеими руками и никуда не выпускать. — Даже не думал. — И снова бессовестно улыбается, не обращая внимания на расположение их лиц, — его это не особо волнует. — Может, просто скажешь, чего ты хочешь, и я сделаю это? — предлагает на полном серьёзе. Тэхён с трудом верит в такой способ решения их недопонимания. Подаётся вперёд, прижавшись к чужим губам всего на мгновение, а после — ложится щекой на его грудь и шумно вздыхает. Удивительно, но такой, казалось бы, невинный жест вызывает больше эмоций, чем полноценный поцелуй. Кто ещё из них играет, надо выяснить. Тэхён прекрасно понимал, что Чонгук его не оттолкнул бы. Мог поцеловать по-настоящему, не торопясь, но вместо этого предпочёл подарить мимолётное ощущение тепла на губах. «Ты меня недооцениваешь». Чонгук усмехается. Тэхён не так прост, как кажется на первый взгляд. К чему эти прелюдии? Пускай делает всё что хочет, лишь бы не смотрел грустными глазами. Самопожертвование? Нет. Объективно, Чонгук ничего не теряет. Сам себе не признается, что ему нравится наблюдать за Тэхёном. Тот сжимает пальцами футболку на груди, смотрит в темноту, пока в это время он гладит его спину. Так и не ответил на вопрос. — Не верю, что ты хочешь, чтобы я тебя просто трахнул. — Чонгук слегка хмурится. Ещё несколько месяцев назад, он мог поклясться в том, что кроме секса, Тэхёну больше ничего от него не нужно. Сейчас же… — Не хочу, — подтверждает совсем тихо. Тэхён не врёт — просто секс его не устраивает. — Хочу, чтобы полюбил. — Одно из самых смелых признаний, которое он когда-либо озвучивал. Поэтому его коробит, а сердце мечется в агонии. — Полюбил? — переспрашивает Чонгук, пробуя слово на вкус. Оно ему совершенно незнакомо. — Да. Тэхён жмётся ближе, сдавливая чужие бока коленями. Может быть, просить о подобном глупо — люди не властны над своим сердцем. Но ведь Чонгук всегда полагается на разум. Полюбить можно и головой — так намного сложнее, но связь будет крепче. Что он видел в этой жизни? Вечно занятых родителей, которым было постоянно некогда? Старшего брата и сестру, соревнующихся за внимание взрослых? Друзей, готовых целовать в зад ради собственной выгоды? Чонгук не такой. Он не станет льстить, чтобы понравиться, не будет играть в чувства, если их нет. Чем больше он отталкивал, тем сильнее Тэхёну хотелось стать ближе. Он чувствует нутром — Чонгуку можно довериться. Тэхён хочет верить в это. — Не могу ничего обещать. — Ладонь ползёт по позвоночнику выше, останавливаясь на затылке. Чонгук путает пальцы в волосах, даже не догадываясь, что у Тэхёна в этот момент сердце болезненно сжимается. — Я буду плохой партией для тебя, — говорит так, как действительно считает. Чонгук предпочитает быть честным. — К тому же я даже не думал о таком раскладе. — А ты подумай, я же не тороплю. — Чонгук слабо улыбается из-за этих слов. — Ладно. — Я серьёзно, — уверяет Тэхён, подняв голову. — Я молод, красив и чертовски богат. На твоём месте я бы даже не думал. Чонгук не сдерживается от ухмылки. — Как хорошо, что ты не на моём месте. Вздохнув, Тэхён закатывает глаза. Возможно, Чонгук прав: пускай каждый будет на своём месте.***
Как ни странно, после их разговора мало что изменилось. Тэхён и не ждал, что на следующий день проснётся от ласкового поцелуя в губы и получит признание в любви. Ему было достаточно того, что Чонгук начал к нему приглядываться: то он словит его задумчивый взгляд, направленный куда-то на ключицы, то неловко улыбнётся из-за пристальных разглядываний после пробуждения. О чём думал мужчина, его мало интересовало, — Тэхён хотел получить конкретный ответ. И он пообещал себе терпеливо ждать. Какие-никакие сдвиги произошли, — это уже радовало. И как же приятно было осознавать, что они нашли общую зону комфорта. Оба уже привыкли касаться друг друга, пускай мимолётно. Тактильность не смущала, напротив, сближала ещё больше. Тэхёну полюбилось подходить со спины и сцеплять руки на поясе, невесомо касаясь губами горячей кожи на шее. Поначалу Чонгук вздрагивал, после — лишь усмехался, не отвлекаясь от своих дел. Все домашние хлопоты по-прежнему лежали на телохранителе, ведь Тэхён не умел элементарных вещей. Пришлось учиться. Сидел на стиральной машинке, болтал ногами, как маленький ребёнок, и незаметно улыбался. Чонгук бурчал не просто так: поручил постирать грязную одежду, вот Тэхён и засунул всё в барабан, даже перебирать её не стал. Как итог — все футболки одного цвета. — До сих пор не понимаю, как ты дожил до двадцати двух лет с такими знаниями о жизни. — Чонгук тяжело вздохнул, продолжая развешивать постиранное бельё на сушилке. — А я не понимаю, как в тридцать один можно быть таким занудой. Это всего лишь вещи, — не остался в долгу Тэхён. — Давай купим новую одежду. — Всё-то у него просто, привык разбрасываться деньгами направо и налево. Чонгук смерил его строгим взглядом, и Тэхён вспомнил, что не может пользоваться кредиткой, — он, вроде как, числится мёртвым. Его счёт, наверное, уже заблокировали… — Ладно, закажи что-нибудь в интернет-магазине. — Ссориться из-за такой мелочи Чонгук не собирался. Тэхён прав: это всего лишь вещи, и их давно пора было выкидывать. Он почти не появлялся в этой квартире: заезжал всего пару раз, чтобы проведать Минсока и найти место старой одежде, от которой планировал избавиться, как будет свободное время. Тэхён заметно оживает: воодушевился не шоппингом, а возможностью выйти в интернет. Конечно же, под присмотром Чонгука, — куда без этого? Сразу же спрыгивает на пол и несётся к Минсоку за ноутбуком. Никогда не думал, что будет радоваться подобному. И ведь действительно сверкает от счастья, усаживаясь между ног Чонгука, и замирает над клавиатурой. В целях безопасности Чонгук не позволял пользоваться любыми гаджетами — один промах, и они мертвецы. В умственных способностях Тэхёна он не сомневается — тот вряд ли бы зашёл в соцсети и запостил селфи с надписью «я жив, сучки». А вот написать друзьям и сообщить, что у него всё в порядке… Вполне возможно. Чтобы не было такого соблазна, в квартире Чонгук держал лишь старенький телефон без доступа к интернету. Лучше перестраховаться. Ему, если быть честным, без разницы, в чём ходить по дому. Доверился вкусу Тэхёна, попросив выбрать за него. У того руки сразу же потянулись к брендовым шмоткам, Чонгук напомнил о том, что он не миллиардер, как некоторые, и сбережений у него не так много. Тэхён не шибко расстроился: за последнее время шиковать уже отвык, так что легко согласился выбрать что-нибудь бюджетное. — Закажем вкусненькое на ужин? Когда с покупкой одежды было покончено, решили пополнить провизию. Раньше этим вопросом занимался Минсок: Чонгук просто называл все базовые продукты, а тот оформлял доставку. К счастью, живут в двадцать первом веке, где даже не нужно взаимодействовать с курьером — оплата онлайн, покупки оставляют возле двери. Удобно, между прочим. — Что хочешь, то и закажи, — пожал плечами Чонгук. Тэхён так и поступил. В продуктовую корзину отправилась всякая всячина: клубничное мороженое, сырные чипсы, кола, шоколадные батончики, хлопья и многое другое. Живя с Чонгуком, он ощутимо похудел — тот готовил исключительно здоровую пищу. Поэтому больше, чем в джакузи, он нуждался в холестерине. И сахаре. — Ты сам мне разрешил, — весело улыбнулся Тэхён, когда телохранитель свёл брови к переносице. Порой Чонгук забывал, что перед ним находится ребёнок в обличье взрослого человека. Сколько радости было на его лице, когда он уплетал любимое лакомство… Чонгук сидел возле него, подперев голову рукой, и искренне не понимал, как в такое худое тельце столько вмещается. Тэхён чуть ли ложку не облизывал, говоря, что был готов убивать за мороженое. Не шутил. Набив желудок, заметно подобрел, начал ластиться как сытый кот. И да, полез целоваться перед сном. Чонгук не был против. Немного неловко наклоняться к губам и мягко обхватывать их своими, целуя с колотящимся сердцем. Чонгук, прикрыв глаза, лежит на спине и ничего не говорит. Они, вроде как, впервые целуются по-настоящему: сначала медленно и осторожно, изучающе, после — с шумными вдохами в перерывах и попытками взять инициативу в свои руки. Чонгук приподнимается на локте, придерживая его голову свободной рукой. Целует уже сам, толкаясь горячим языком в раскрытый рот. Тело становится ватным. Тэхён, стоя на коленях и упираясь руками в матрас, заваливается вперёд и раскрывает губы навстречу. Целоваться с Чонгуком — приятно. Не то чтобы он ожидал другого, просто какая-то часть его сомневалась, что будет так же хорошо, как в представлениях. А с ним и правда хорошо. Чонгук ласков, в меру настойчив и не боится взять ситуацию под свой контроль. Однажды Тэхён целовался с одним красавчиком: тот всем своим видом кричал, что способен ублажить любого. В постели он был неплох — претензий ноль, но в поцелуях был настолько ужасен, что Тэхёна чуть не вывернуло от количества чужой слюны у себя во рту. Пока что Чонгук оправдывает ожидания. Укладывает его на подушки, меняя их местами, и нависает сверху, не переставая сладко целовать. От одного только осознания происходящего у Тэхёна кружится голова. Они и правда это делают? Чонгук двигается влево, оставляя влажные поцелуи на щеке, тяжело дышит, постепенно переключаясь на шею, а Тэхён ловит воздух ртом и подгибает пальцы ног. Это не похоже на ожоги: кожа не воспламеняется на месте поцелуев, не горит, — тёплые губы Чонгука действуют нежно, аккуратно. Приятно до дрожи. — Чонгук… — на выдохе. Тэхён распахивает глаза, пытаясь сфокусировать взгляд на темноволосой макушке. Кончик языка скользит по медовой коже вдоль линии подбородка. Чонгук с трудом прерывается, сглатывая, и утыкается носом в щеку. — М-м? Что бы он там ни говорил, будто всё происходящее — лишь прихоть Тэхёна, останавливаться ему не хотелось. Успел разгорячиться из-за поцелуев, отметить мягкость губ, почувствовав на себе силу чужого желания. Только сейчас понял, что Тэхён не просто так метал в него заинтересованные взгляды на протяжении нескольких месяцев. И правда жаждал близости, поэтому двигался навстречу с не меньшим порывом, отдаваясь процессу целиком и полностью. Пускай он дрожал, в его действиях чётко прослеживалось желание, и Чонгуку это понравилось. В его больших ладонях — горящее лицо. Тэхёну невыносимо душно и прекращать начавшееся безумие совсем не хочется, но если они продолжат, придётся решать другие проблемы. Он-то не против, а вот Чонгук… как отреагирует на это? Напоследок тянется к губам, выпрашивая ещё один поцелуй. Сердце стучит как отбойный молоток, рвётся наружу и так же быстро успокаивается, когда Чонгук падает на спину и притягивает к себе, чтобы обнять. Требуется время, чтобы восстановить дыхание. Лежат рядом, молчат, каждый думая о своём. И всё как надо: пальцы Чонгука перебирают его пряди, он, закинув ногу на его живот, просто наслаждается моментом. Редко удаётся расслабиться и быть в настоящем. Долго это всё равно не длится. Мысли закручиваются в спирали. Тэхён открывает глаза, не решаясь спросить напрямую. Приходится сделать глубокий вдох, прежде чем заговорить. — У тебя ведь есть какой-то план? Не будут же они вечность отсиживаться здесь, пока кто-нибудь не разберётся в ситуации? Чонгук сказал, что им надо переждать какое-то время, — разве это время ещё не прошло? Что они будут делать дальше? — Да, — не пытаясь врать, отвечает телохранитель. — На днях я должен встретиться с одним человеком. Надеюсь, после этой встречи многое прояснится. — Можно с тобой? — Тэхён отрывает щёку от его груди и заглядывает в глаза, пускай заранее знает ответ. — Нет. — Потому что это небезопасно? — грустно усмехается он и отводит взгляд в сторону. Чонгук кивает. — Не хочу рисковать твоим здоровьем. Я вернусь, и мы всё обязательно обсудим. — Знаешь, я только сейчас понял, что моя жизнь зависит только от тебя, — внезапно говорит Тэхён, вырисовывая круги на футболке. — Ты мог получить немаленькую сумму за мою голову. Или продолжить пичкать меня неизвестными препаратами, из-за чего я потерял бы возможность трезво мыслить. А может, и вовсе не соображал бы, что происходит. Ты думал об этом? — Тэхён поднимает глаза на него. Взгляд открытый, ясный, но вместе с тем лишён всяких эмоций. Чонгук не узнаёт его. — Ты ведь без труда мог пользоваться моим подавленным состоянием. Трахал бы в своё удовольствие, а я бы привязался к тебе ещё сильнее, сделав очень богатым человеком. Но ты выбрал поступить иначе. Я даже удивлён в какой-то степени. Чонгук смотрит на него растерянно. Тэхён говорит с такой лёгкостью, будто не раз прокручивал подобный сценарий в голове. Скорее всего. Ему даже становится обидно. Тэхён и правда думает, что он способен на такое? — Зачем мне это? — Хмурится ещё сильнее. И руку убирает, чувствуя себя так, словно и впрямь пользуется его положением. — Людям свойственно искать выгоду и быть жадными. В особенности, если дело касается денег. — Меня не интересуют деньги, — прямо говорит Чонгук. — Тогда что? Статус? Связи? — Тэхён принимает сидячее положение, продолжая напирать. — К чему ты клонишь? — не понимает тот. Тэхён поджимает губы. — Почему ты мне помогаешь? Каждый раз, задаваясь этим вопросом, я оказываюсь в тупике. Неужели ты так предан моему отцу, что не смог бросить меня на произвол судьбы? — Взглянув на Чонгука, он качает головой. — Только не говори, что это твоя работа. Мы оба знаем, что она здесь ни при чём. Да, ему неприятно и даже больно говорить это, но лучше смотреть правде в глаза, чем питать ложные надежды. Всё это красиво: они вдвоём против целого мира, прямо как в романтическом фильме, у которого обязательно счастливый конец. Но они не в фильме. И сказка рано или поздно закончится. Остаться с дырой в груди Тэхён не хочет. Он благодарен Чонгуку за многое. Если бы не он, его бы давно не было в живых. Чонгук по сей день ограждает его от опасности, следит за психическим состоянием, заботится. Нетрудно догадаться, что внезапная взаимность не взялась с потолка, — это ещё один своеобразный способ сохранить ментальное здоровье. Чонгук не может допустить, чтобы у Тэхёна поехала крыша на фоне происходящего, и надо отдать ему должное — он блестяще справляется со своими обязанностями. Тэхён запутался. Зерно недоверия, сидящее в нём уже очень давно, всё хочет прорасти, а он не позволяет. Вертит головой, не соглашаясь с собственными мыслями, и умоляет Чонгука сказать, что он не прав. — Это и правда моя работа, — немного холодно проговаривает телохранитель, поднимаясь с подушки. — Оберегать тебя, быть всегда рядом, отвечать за безопасность, — перечисляет он не спеша. Тэхён как-то грустно улыбается. — В этом нет необходимости. Отец мёртв. У тебя больше нет работы, — говорит очевидное. Внутренний голос истошно кричит, прося прекратить закапывать себя в яму. А он не может. — Какова истинная причина, Чонгук? Честно? Хочется расплакаться. Снова катается на эмоциональных горках. Не планировал поднимать эту тему именно сегодня, но тянуть уже не имеет смысла. Пока он ещё не вручил своё тело и сердце Чонгуку, он должен это услышать. Пускай сделает больно сейчас — не уверен, что потом справится с разочарованием. Чонгук медленно пододвигается ближе. Ранить боится, поэтому прикасается осторожно. Обхватывает лицо ладонями, просит посмотреть в глаза, а сам качает головой. — Ты прав. Я теперь ни на кого не работаю. — Тогда… почему ты здесь? — шёпотом спрашивает Тэхён, едва сдерживаясь, чтобы не поддаться эмоциям. — Это мой выбор, Тэхён. — Чонгук хмурится, словно для него — это вполне очевидно. — Я решил остаться с тобой, потому что этого захотел. Клянусь, мне от тебя ничего не надо. Слышишь меня? — Тэхён негромко всхлипывает, прикрывая глаза. — Ничего, — повторяет Чонгук чуть тише и притягивает к себе, крепко обнимая. — Всё хорошо. Ты можешь мне доверять. Я ведь обещал быть рядом, помнишь? Тэхён кивает. Прячется в его объятиях, жмурится, чувствуя вину за то, что вообще посмел думать о подобном. Какой смысл Чонгуку обманывать? Он не раз рисковал своей жизнью, чтобы спасти его; делает всё возможное, лишь бы ему было хорошо, а Тэхён ещё и сомневается в нём. Но ведь его тоже можно понять. Чонгук прекрасно с этим справляется. Ни капли не обижается, целует в висок, продолжая успокаивать, и просит больше никогда не подвергать сомнению его намерения. Всё, что он сказал, является чистой правдой. А верить ему или нет — это уже выбор Тэхёна.***
Сколько бы он ни пытал Чонгука, тот так и не признался, с кем у него запланирована встреча. Сказал, всё обсудят уже после; загадывать наперёд и мотать себе нервы лишний раз — не самое полезное занятие. Тэхён это и сам понимал. Предложил посмотреть фильм, чтобы переключить внимание на что-нибудь другое, да и просто провести вечер вместе, поговорить, отвлечься от беспорядка в голове. С недавних пор Чонгук прекрасно отвлекал его. В объятиях не хотелось думать о плохом. Тэхён лежал головой на его груди, прислушивался к дыханию и убеждал себя в том, что скоро всё обязательно закончится. Им больше не придётся прятаться, они заживут нормальной жизнью, оставив этот промежуток времени далеко в прошлом. Беспокойные мысли всё же продолжали преследовать его. Он представлял себя и Чонгука в другой ситуации. Будут ли развиваться их отношения, когда всё наладится? Это пока Чонгук рядом, спит под боком, а потом… не сбежит ли он? Его посетило странное осознание: какая-то часть его не хочет возвращаться в реальный мир. Здесь, вместе с Чонгуком, ему хорошо и спокойно. Всё происходящее — это словно сон, и просыпаться он не спешит. Что его ждёт за пределами стен? Утром темнота должна отступить, но перед этим нужно пережить глухую ночь. Представления будущего пугают. Вот бы остановить время и застрять в этом моменте навсегда… С другой стороны, ему надоело сидеть и ждать руки помощи. Почему ничего не происходит? Хочется верить, что уже завтра они начнут действовать. Чонгук поговорит с нужным человеком, и что-нибудь обязательно решится. Тэхён надеется на это. Он словно раскалывается на две части: мечется от одного угла к другому, не зная, как лучше поступить. Остаться с Чонгуком или же выбраться из безопасного местечка, продемонстрировав клыки? Сложно. Обо всём подумает завтра, после того, как телохранитель предоставит хоть какую-то информацию, а пока назойливые мысли испаряются по щелчку пальцев. Ноутбук с включённым фильмом остаётся без внимания. Тэхён шумно вздыхает, когда его укладывают на подушки и придавливают к матрасу весом тела. Скрещивает ноги за спиной, одновременно с этим оттягивая волосы в кулаке, вынуждая Чонгука промычать в поцелуй. А всё ведь начиналось скромно: заваренный чай, совместные поиски подходящего кино на вечер, обсуждение главных актёров, первые полчаса в тишине. Будто бы они не понимали, чем это всё закончится. Наглая ложь. Две одинокие души наконец отыскали друг друга и сцепились. Пока они были ещё вовлечены в сюжет, Чонгук водил ладонью по чужому бедру. Ненавязчиво, аккуратно, без каких-либо намёков. Подперев голову рукой, он без особого интереса наблюдал за происходящим на экране, пока к нему не повернулся Тэхён. Тот заглянул в глаза, в зрачках которых отражалась развернувшаяся сцена, улыбнулся, а затем дотянулся до губ своими. Чонгук сразу же ответил. Можно оправдать себя природными желаниями: оба изголодались по теплу и ласке; неудивительно, что их примагнитило друг к другу. Каким бы Чонгук терпеливым ни был, противостоять соблазну тяжело, тем более когда поцелуи горячие, влажные, мучительно долгие, нацеленные на расслабление. Никто и не думает о чём-то большем, однако руки заползают под одежду. Не специально. Чонгук оглаживает живот, не переставая выцеловывать шею, которую с удовольствием подставляют под ласки. Короткие ногти слабо царапают кожу, Тэхён напрягается под ним, выгибаясь в спине. Без какого-либо стеснения раздвигает колени и жмётся теснее, решая не оставаться в долгу — цепляется за плечи, сжимая их пальцами. Чонгук на мгновение отстраняется: стягивает футболку через голову и возвращается, наклоняясь к раскрытым губам. Всё походит на обыкновенное безумие: они словно с цепи сорвались, обретя долгожданную волю в действиях. Хочется снять эмоциональное напряжение. Оба измотаны произошедшими событиями. Пускай Чонгук не показывал своих переживаний, он, на самом деле, многое прячет внутри. Близость помогает отвлечься, сфокусировать внимание на более приятных вещах. В любом случае они два взрослых человека. Что им мешает забыться в объятиях друг друга? Абсолютно ничего. К тому же интерес Тэхёна подливает масла в огонь. Тут дело ещё в чём: замкнутое пространство и ограниченность в действиях играют не последнюю роль. Напряжение способно накапливаться, — добавить к нему эмоции, которые подавляли на протяжении нескольких недель, и получится взрывной коктейль. Так что в физическом контакте в равной степени нуждаются оба. Не только Тэхён. — Шея, грудь или живот? — торопливо проговаривает Чонгук, тяжело дыша. Тэхён не совсем понимает, что он имеет в виду. Ему надо выбрать? — Живот, — шепчет первое, о чём подумал. Чонгук снова целует — в этот раз с жадностью — и сталкивает их языки, придерживая пальцами подбородок, тем самым фиксируя голову на месте. И как столько времени они держались? Возбуждение накрывает моментально. Чонгук задирает чужую футболку, припадая губами к животу. Приоткрыв глаза, Тэхён устремляет взгляд вниз. Тут же напрягает мышцы пресса, издавая шумный вздох. Это что-то интимное, откровенное, то, что должно остаться только между ними. Пусть будет общим секретом. Тэхён никому не расскажет, с какой нежностью ласкал его Чонгук, а Чонгук никогда не признается в том, что сходил с ума по-настоящему от одних только поцелуев. Внизу живота мгновенно теплеет. Возбуждение обрушивается с новой силой, когда Чонгук, устроившись между раздвинутыми ногами, закидывает одну к себе на плечо, вынуждая приподняться, и касается губами бедра. Покрывая кожу невесомыми поцелуями, он переводит туманный взгляд на Тэхёна, наблюдая за реакцией на свои манипуляции. В его действиях нет чего-то смущающего, но Тэхён вдруг чувствует себя так, будто ему снова шестнадцать и он впервые занимается сексом. Весь краснеет, изворачивается подобно змее, раскрывает губы, не контролируя рвущиеся наружу вздохи. Это просто ласки, какого чёрта у него напрочь сбилось дыхание? Чувствует, что уже конкретно возбудился, и пытается понять, с каких пор ноги — его слабое место. Чонгук возвращается к животу, прокладывая влажную дорожку из поцелуев по направлению вверх. Хриплый голос Тэхёна оказывает на него неслабый эффект. Оттянув свои штаны вниз, чтобы они не сдавливали пах, он подтягивается на руках, налегая всем телом, и обхватывает чужое запястье, не позволяя прикоснуться к себе. Тэхён недовольно вздыхает. Они, вроде как, не планировали заниматься ничем подобным, но кто виноват, что он возбудился? Не он один, кстати. Чонгук в этом плане более терпелив, нежели Тэхён, потому ведёт себя спокойно, — не настолько едет крыша, чтобы кидаться как голодный зверь. — Я ведь раньше серьёзно думал, что ты по девушкам, — зачем-то говорит Тэхён. Весь красный, напряжённый; волосы разметались по подушке, а губы нещадно искусаны в попытке сдержать эмоции. Чонгук, смотря на него сверху вниз, наклоняет голову к плечу. Надо бы попридержать коней и хоть немного успокоиться, а то такими темпами они изнасилуют друг друга. И это даже не шутки. К слову, у него не было секса около четырёх месяцев; у Тэхёна, скорее всего, чуть меньше. Но факт остаётся фактом: трахаться хочется обоим. Хотя бы из этических соображений надо сделать вид, что это далеко не так. Приподнявшись на руках, он отстраняется от Тэхёна, стараясь не обращать внимание на выпирающую ширинку. Тот расставляет ноги шире, чтобы было комфортнее. Наверное, стоило подумать об этом раньше: они бы не остановились на поцелуях, и это было очевидно. Теперь же приходится как-то выкручиваться. Нет, Чонгук совсем не против взаимной мастурбации, но… Торопить события не хочет. Это всего лишь ласки, они друг другу ничего не обещали, — обещал лишь Чонгук. Он ещё не подумал насчёт предложения Тэхёна, так что нужно быть осторожнее в своих желаниях. — Я был в курсе. — И молчал? — Тэхён тоже приподнимается с постели. Смотрит хмуро, недовольно, зато Чонгук набирается веселья. — Да, — с ухмылкой. Тэхён щурит глаза. То есть, он столько времени бегал за ним и получал отказ, думая, что это обусловлено гетеросексуальной ориентацией, а Чонгук специально ничего не говорил? — Не знал, что ты такая сука. — Ругаться Тэхён не хотел. Наверное, это влияние момента: он возбуждённый и раздражённый, а Чонгук спокоен как удав. И как ему это удаётся? — Сука, значит? — улыбается телохранитель. — Ладно, пускай будет по-твоему. — Конечно, он не обижен. Ни капли. Было бы приятнее услышать из чужих уст что-то более ласковое, но и так тоже нормально. До романтики и открытого флирта им ещё далеко. В любом случае Чонгук чувствует себя в выигрышном положении: всё зависит от него. Поддастся желанию, сделает приятно обоим, нет — ничего страшного не произойдёт. Тэхёну он ничего не должен. И ведь всё-таки получает удовольствие, наблюдая за тем, как тот шевелит бёдрами, не в силах справляться с острым возбуждением. Чонгук наклоняется к уху и переходит на шёпот: — Только не говори, что не представлял секс со мной. Как-нибудь поделишься фантазиями, а сейчас прости, на этом мои полномочия заканчиваются. — Напоследок он целует куда-то в щёку и отстраняется. Прикрыв глаза, Тэхён кусает губы. С каких пор его начали возбуждать подобные словечки? И ведь правда заводится ещё сильнее, а Чонгук, вместо того, чтобы помочь, широко улыбается. Ему-то весело. Он и не думал, что когда-то посмотрит на Тэхёна в таком свете. Ким его сексуально привлекает, — это всё, что он хотел узнать на сегодня. Программа максимум выполнена, так что самое время заканчивать. Чонгук отталкивается ладонями от матраса и ложится на спину рядом, положив руку на живот. Реакция Тэхёна не заставляет себя долго ждать: тот возмущается, говоря, что так не делается — возбудил и обломал. Жестоко с его стороны. Сам ведь раскраснелся, тогда почему остановился? Неужели стало противно? Но ведь… его действия говорили об обратном. То, как Чонгук целовал его, останется в памяти надолго, — такое не подделывается, Тэхён уверен. Если ему так проще, пускай делает вид, что происходящее его не волнует. — Тэхён… — зовёт мужчина, когда тот подскакивает с кровати и сбегает в ванную. Чонгук откидывается на подушку и вздыхает. Обидеть не хотел, а больно всё равно сделал. Раздражённый Тэхён какое-то время стоит возле двери, прислонившись к ней спиной. Глубоко дышит, пытаясь успокоиться и привести себя в порядок. Почему Чонгук ведёт себя так? Всего зацеловал, согрел, приласкал, а после — отпрянул, не объяснив причину. Лучше бы и не сближался, если к этому не готов. Тэхёну теперь мучайся в одиночку. Приходится ублажать себя самому. Подставляет напряженное тело под тёплые струи воды, закрывает глаза и тянется к вздёрнутому члену, выдыхая с облегчением. Когда он мастурбировал в последний раз? Уже и не помнит. Будто бы не делал этого слишком долго, поэтому сейчас подгибаются колени и пересыхает в горле. Под закрытыми веками — Чонгук; в голове — его бархатный шёпот, растекающийся по телу горячим воском. «Только не говори, что не представлял секс со мной…» А он и представляет. В подробностях. Как Чонгук целует его бёдра, как медленно входит, запрокидывая голову от удовольствия, и неторопливо толкается. От таких картинок теперь так просто не избавишься — будут преследовать по ночам, измываться, напоминая о себе как о запретном плоде. Какое-то безумие. Прикасается к себе, думая о том, кто находится за стенкой, — разве это не странно? Хотел бы прекратить, назло Чонгуку, но не находит в себе силы. Измученное тело требует ласки и внимания. Тэхён облизывает губы, упираясь свободной ладонью в стену. Мысли вертятся-крутятся; его качает из стороны в сторону, как по волнам, пока хлипкий кораблик не упирается в каменную глыбу. Так увлекается процессом, что не слышит, как открывается дверь и в ванную заходит Чонгук. Спортивные штаны и нижнее бельё летят на пол. Мужчина раздевается не спеша, не отрывая взгляда от обнажённого тела перед глазами. Почему пришёл? Сам не знает. Как дурак лежал на кровати один, пытался оправдать себя, но ничего умного не придумал. Почувствовал себя виноватым, а Тэхён словно нарочно оставил дверь открытой. Специально для него. Тэхён мелко вздрагивает, чувствуя тёплые губы у себя на шее. Чонгук, ничего не говоря, прижимается грудью к спине и опускает руки на талию. Дышит тяжело, загнанно, разглядывая худое тело перед собой. Тэхён весь для него, бери — не хочу, главное, не делай больно. Ещё несколько секунд стоит, взвешивая все за и против, после — сдаётся в борьбе самим с собой. Если ему хочется, то почему он должен себя останавливать? Целует плечи, как бы извиняясь за своё поведение, жмётся теснее, накрывает чужую ладонь своей, помогая ей двигаться по направлению вверх-вниз. А Тэхён чуть ли не задыхается от таких настойчивых ласк. Хриплые стоны разливаются по маленькой комнате, отражаясь от стен и возвращаясь бумерангом. Тэхён поворачивает голову, дотягиваясь до губ, и нетерпеливо целует, задевая языком нижнюю губу. Одна рука Чонгука по-прежнему придерживает его за талию, другая — заставляет двигать бёдрами навстречу. Это похоже на своеобразный танец: обнажённые тела сплетаются, поддаются взаимному влечению, соприкасаясь в разных местах. Чонгук, толкаясь языком в раскрытый рот, целует размашисто и не совсем аккуратно, потому что сосредоточен на другом. Тэхён в его руках. Дрожит и плавится, размягчаясь до состояния пластилина, — делай с ним всё что хочется. Чонгук и делает. Доводит до исступления, вынуждая обильно кончить в свою ладонь, кусает в плечо, создавая контраст ощущений. А затем разворачивает к себе лицом и мягко целует в губы, придерживая обмякшее тело одной рукой. — Иногда я веду себя как последний идиот, прости. Тэхён и не думает с ним спорить. Размякший, чистый, немного уставший, он сонно моргает, наблюдая полуоткрытыми глазами за тем, как Чонгук обтирает его полотенцем. И волосы сушит, и протягивает чистое нижнее бельё, а потом укладывает в постель и накрывает одеялом, чтобы не замёрз после душа. Несколько минут он ещё борется с накатывающим сном, но после того, как Чонгук ложится рядом и обнимает со спины, моментально засыпает, пропуская мимо ушей просьбу быть осторожным.***
Просыпается Чонгук первым. За окном ещё не рассвело; Тэхён, закутавшись в одеяло, крепко спит на второй половине кровати. Воспоминания вечера приходят постепенно. Он садится в постели и трёт лицо ладонями. Губ касается слабая улыбка. Поворачивает голову, смотрит на расслабленного Тэхёна и понимает, что ни о чём не жалеет. Им было хорошо вдвоём, — разве за такое испытывают вину? Увидел, каким Тэхён бывает чувственным и нежным, а ведь когда-то думал, что он не способен на такое. Где же тот самодовольный Тэхён с твёрдой уверенностью в том, что рано или поздно получит своё? Чонгук усмехается. А ведь не обманул — всё-таки добился своего. Склонившись над ним спящим, мужчина осторожно гладит по плечу и оставляет поцелуй в волосах. Надо будет обсудить вчерашнее — ему, как ни странно, есть что сказать. Тихо собравшись, Чонгук выходит из квартиры, сверяясь со старыми наручными часами — время 07:36, а ему ещё ехать на другой конец города. Дорога долгая, выматывающая, сам разговор — такой же. Мысли напоминают кашу; день, по ощущениям, растянулся и увеличился вдвое. Единственное желание, возникшее у него ближе к вечеру, — это уткнуться в тёплую шею Тэхёна и просидеть с ним в обнимку до самой ночи, ни о чём не думая. Голова взрывается от количества информации. Поездка на метро забирает последние силы. Он плетётся вверх по улице, уже представляя, как Тэхён, в его растянутой футболке, поменявшей цвет после неудачной стирки, встречает на пороге и заваливает сотнями вопросов. Чонгук ведь обещал длинный разговор после встречи. Для начала переведёт дух, приласкает как следует, а уже потом всё расскажет. Входная дверь оказывается не заперта. Он мысленно ругает Тэхёна за такую беспечность и проходит в квартиру. Паника обрушивается снежной лавиной, сбивая его с ног. Тэхёна он не находит.♫ Dexter Britain — Do What You Are Doing (slowed down) ♫