«Любовь, ненависть — выбирайте, что угодно: всё спит под одной крышей. И вы можете жить в двойном обличье — одной рукой ласкать, а другой наносить раны». Шодерло де Лакло. «Опасные связи»
Внезапно возникшая паника сковывает всё тело: конечности словно опутывает невидимыми цепями, не давая возможности пошевелиться. Чонгук, замерев на месте, нервно сглатывает, пытаясь соображать трезво. Нужно немедленно взять себя в руки и рассуждать логически. Куда, чёрт возьми, мог подеваться Тэхён? Оглядев квартиру, он не находит следов борьбы, — значит, отсюда его не волокли силой. Уже хорошо. Мог ли заявиться тот, кого Тэхён знает, и сыграть на доверии? Вполне вероятно. Столько вариантов возникает в голове, что кажется, та сейчас лопнет. В висках нещадно пульсирует; Чонгук прикладывает пальцы ко лбу и прикрывает глаза, заставляя себя думать. Пока прорабатывает самую реалистичную версию, наматывает, наверное, кругов пять по квартире. После — срывается с места и бежит обратно на лестницу. Тут же тормозит, потому что… …в дверях видит напуганного Тэхёна. Сердце ухает куда-то в пятки. Чонгук реагирует как-то странно: сначала и вовсе не моргает, удивлённо уставившись на парня, после — подходит на ватных ногах и тщательно сканирует чужое лицо, словно видит его впервые. — Чонгук? Что-то случилось? — Тэхён растерян. Телохранитель выглядит так, будто призрака увидел: белый как бумага, ничего не говорит, лишь хлопает глазами. Чонгук уже успел попрощаться с ним. Мир перевернулся с ног на голову и, сделав кувырок, вернулся в нормальное положение, а потом и вовсе обвалился. Так сильно напугался, успел подумать, что его похитили и наверняка избили, а он стоит живее всех живых и смотрит в ответ растерянно… Чонгук шумно вздыхает. Покачнувшись, мужчина вытягивает руки и притягивает его к себе за плечи. Обнимает настолько крепко, что Тэхёну на какую-то долю секунды кажется, будто его вот-вот раздавят. Стискивая его в своих объятиях, Чонгук смотрит немигающим взглядом ему за спину и понимает несколько важных вещей для себя. Во-первых, кажется, за эти несколько недель Тэхён стал ему чрезвычайно дорог. Он серьёзно был готов прочесать весь город в его поисках, и плевать, если бы это заняло огромное количество времени. Пускай Чонгук ни разу не говорил о своей привязанности, но это не отменяет того факта, что он очень переживает за Тэхёна. Как-никак сблизился с ним, выстроил эмоциональную связь, и если бы та внезапно исчезла… Честно, он даже думать не хочет, что испытывал бы в таком случае. Главное, что Тэхён жив-здоров, он в его руках, а остальное и правда не имеет значения. Прижимается губами к плечу, жмурится, вздыхая с облегчением. Сердце в груди нещадно сжимается, вынуждая надламывать брови от чувства тяжести и безысходности, которое ещё не до конца отпустило. И вот ни капли не преувеличивает — никогда не беспокоился настолько сильно. Весь мир сжался до одной маленькой точки и, к счастью, не лопнул как мыльный пузырь. Во-вторых, Чонгук ловит себя на совсем странных мыслях. Если бы вдруг у него забрали Тэхёна, виноватым он бы считал себя. Не доглядел, упустил, подверг опасности, — с какой стороны ни посмотри, вина будет лежать на нём. Почему это кажется странным? Да потому что за свою жизнь он так не держится, как держится за чужую. Ответственность легла тяжеловесным грузом на плечи и придавливает к земле. Он ведь может от неё избавиться. В любой момент. Хоть прямо сейчас позвонить Хосоку, сообщить об их местонахождении, и всё закончится. Для него — не для Тэхёна. Не хочет отпускать. Сам не знает, почему. Вцепился мёртвой хваткой и готов перегрызть глотку любому, кто посмеет к нему прикоснуться. Да, Тэхён не его собственность, он не распоряжается им, но тогда откуда это чувство взялось? Словно Тэхён и правда принадлежит только ему. — Я так испугался, — шепчет Чонгук дрожащим голосом. Хмурится ещё сильнее, качает головой, будто не до конца верит в то, что Тэхён здесь, и он никуда не исчезал. С трудом Чонгук отстраняется и заглядывает в глаза, по-прежнему держа за плечи. А взгляд такой болезненный, такой печальный и одновременно с тем тоскующий, что Тэхён теряет дар речи. Никогда Чонгука таким не видел. — Боже, где ты был? — тихо спрашивает он. Тэхён шевелит губами, а произнести ничего не может. Лишь растерянно оглядывает мужчину и чувствует себя пылинкой: кажется, Чонгуку достаточно сжать его руками, и он бесследно растворится в воздухе. — Я… я… — Нужные слова находятся не сразу. Только сейчас осознаёт всю ситуацию и чувствует себя крайне виноватым. Неужели это из-за него Чонгук визуально постарел сразу на несколько лет? Лицо уставшее, бледное, словно в любую минуту он свалится с ног. Тэхён опускает глаза, не в силах поддерживать зрительный контакт. — Я захотел кофе, а тебя долго не было… Чонгук прикрывает веки, шумно выдыхая, и буквально заставляет себя перестать сдавливать чужие плечи и наконец разжать пальцы. Злиться в данном случае не имеет смысла, да и не может он сделать этого, даже если бы очень хотелось. В действии Тэхёна нет ничего страшного: он не пёс на привязи, чтобы сидеть на одном месте двадцать четыре на семь и во всём слушаться своего хозяина. И всё же он должен понимать, что риск, на который он пошёл, неоправдан. Абсолютно. Он мог дождаться Чонгука, хотя бы предупредить его, а не пропадать так внезапно. Не думал, что тот будет так переживать, а сейчас чувствует дрожь в чужом теле и не может найти себе хоть одно нормальное оправдание. — Прости. — Тэхён виновато поджимает губы. — Я не должен был… — Я волновался, — перебивает Чонгук, смотря на него так, словно ему физически сложно делать это. Одна рука упирается в бок, другая — тянется к лицу, чтобы сжать пальцами переносицу и слегка помассировать её. Расслабиться всё никак не получается, приходится сделать глубокий вдох и медленно выдохнуть. Тэхён, окончательно растеряв все слова, поднимает голову. Что? Чонгук волновался? Ещё недавно, когда на автозаправке он своевольничал, тот был готов накричать на него. Даже нагрубил, потому что был на эмоциях, а сейчас с трудом стоит на ногах и говорит так тихо, словно вкладывает в свою речь последние силы. Сложно не заметить его подрагивающие пальцы. Тэхён делает шаг навстречу и касается ладонью его щеки, как бы прося таким образом посмотреть на себя. — Этого больше не повторится. Обещаю. Взглянув на него, Чонгук слабо кивает. — Я надеюсь. Второго такого раза, боюсь, я не выдержу. — Он горько усмехается. Не врёт. Если когда-нибудь Тэхён снова решит исчезнуть, пускай и на несколько минут, у Чонгука, честное слово, поедет крыша. И так нервы ни к чёрту, а тут ещё такие карусели. Хочется верить, Тэхён сдержит своё обещание.***
Данная ситуация настолько вымотала его, что разговор он решил отложить до завтра. Попросил Тэхёна лечь рядышком, положил голову к нему на колени и прикрыл глаза, стараясь хоть как-то разгрузиться. Тело сразу же расслабилось: Тэхён не спеша гладил затылок, затем переключился на тёмные пряди. Перебирал их, думая о чём-то своём, и разглядывал густые волосы, пропуская их сквозь пальцы. Чонгук, разнеженный ласками, удовлетворённо мычит в ответ. Чужие ладони массируют шею, после — и плечи, расслабляя и втягивая в дрёму. Тэхён незаметно улыбается. Будто приручил дикого зверя, и тот теперь ластится, спрятав клыки. По какой-то причине Чонгук напоминал ему волка: одинокого и гордого хищника, пытающегося выжить в суровых условиях, который вынужден вести активный образ жизни, чтобы прокормить себя и не замёрзнуть в устрашающей темноте. Ночь ведь всегда пугает, независимо от времени года. Заметив маленький шрам на его щеке, Тэхён задерживает дыхание и проводит по нему подушечкой пальца. Чонгук мало что рассказывал о себе. Точнее сказать, практически ничего, если не считать истории, связанной с Нацуми и детским домом. — Откуда у тебя это? — спрашивает едва слышно. Чонгук медленно открывает глаза и несколько минут просто лежит, вглядываясь в полумрак. Память вычерчивает забытый образ, погружая его в воспоминания, — со временем он научился не тонуть в них. — От отца, — с холодностью проговаривает телохранитель. Ничего не чувствует, когда вспоминает этого человека. Ни ненависти, ни агрессии, ни тоски. — Пытался меня воспитать таким способом, — добавляет Чонгук спустя некоторое время. Он был слишком маленьким, чтобы понимать многие вещи. Толком не помнит ни родную мать, ни отца-алкоголика. В какой-то степени даже рад, что отец не дожил до срока освобождения из тюрьмы — в противном случае он убил бы его собственными руками. Прошлое — как надоедливый ночной кошмар, от которого хочется избавиться и забыть как можно скорее. Предаваться воспоминаниям Чонгук не горит желанием: осознанно прячет картинки из прошлого поглубже в памяти, не желая их оттуда доставать. Ни сейчас, ни когда-либо. Он обхватывает коленную чашечку Тэхёна пальцами. Лежать вот так, чувствовать, как чужие пальцы оглаживают кожу, очень успокаивает. Он уже и не помнит, когда в последний раз расслаблялся до состояния невесомости. Ещё бы на душе не было так погано… Но это уже мечты о несбыточном. Судьба всегда казалась ему той ещё сукой, но даже она умеет делать подарки. Появившийся Тэхён в его жизни — подарок, посланный с небес. По-другому и не объяснишь, почему только рядом с ним Чонгук чувствует себя на своём месте. Наконец отыскал своё пристанище, в котором может отогреться. Тэхён действительно тёплый, а его бережные прикосновения греют оттаявшее сердце, — это заставляет его задуматься. — Мой отец никогда не относился ко мне как к родному сыну, — зачем-то говорит Тэхён. В отличие от Чонгука, он всегда чувствовал обиду из-за недостатка внимания. Даже сейчас ему сдавливает грудь, ведь мысли переносят в детство. — Он гордился Сугён, души не чаял в Хёншике, а я… — Тэхён хмыкает. — А я словно был обузой для него. Видимо, не оправдал ожиданий, поэтому перестал существовать в его глазах. — Может, он хотел видеть тебя рядом с собой? — предполагает Чонгук, принимаясь гладить его колено в успокаивающем жесте. Со старшим Кимом он был знаком не очень хорошо: тот постоянно занимался работой, личные встречи с подчинёнными не любил, и всё же руководитель получился из него что надо — немного жёсткий, но вполне справедливый. — Наверное. — Тэхён пожимает плечами. — Знаешь, многие мои знакомые всегда завидовали мне. Я вырос в богатой семье, ни в чём не нуждался, делал всё что хотелось. Но у всего на свете есть обратная сторона. В моём случае — обязанность поддерживать статус семьи. Родители хотели, чтобы я получил хорошее образование в элитном учебном заведении, а после — приобщился к бизнесу и занялся семейным делом. Только вот никто не спрашивал, чего хочу я. — Он позволяет себе усмехнуться. Прошло не так много времени со дня смерти его семьи, а у него такое ощущение, что успел пролететь не один год. Сердце уже почти не болит, и это, если честно, наталкивает на раздумья. А так ли близок он был с членами своей семьи, что справился с утратой за пару недель? И ведь самому становится противно от таких мыслей. Словно он обязан страдать и оплакивать погибших до конца своих дней, — жизнь в таком случае перестала бы иметь хоть какой-то смысл. Если зацикливаться на прошлом, никогда не окажешься в будущем. — Ты хотя бы не побирался на улице, будучи подростком без гроша в кармане. — Чонгук не собирается давить на жалость, да и сравнивать их судьбы — бесполезное дело, но проблемы Тэхёна кажутся ему красивой картинкой. Он многое пережил, никто и не спорит. Только вот у каждого человека в жизни случается своя трагедия. Нас ломают разные вещи. Кто-то из кожи вон лезет, чтобы вылезти из нищеты, и не теряет надежды на светлое будущее, другой — не в силах справиться с расставанием. И в этом нет ничего удивительного. У каждого свой болевой порог и предел страданий. — Ты сильный. — Тэхён убирает руку от его головы и сглатывает. Чонгук его не обидел, просто депрессивные мысли вернулись и снова не дают покоя. Телохранитель переворачивается на спину, устремляя задумчивый взгляд на него. — Ты тоже, Тэхён. Тоже сильный человек, пускай этого не осознаёшь. Благодарно улыбнувшись, Тэхён склоняется над его лицом и, секунду подумав, прижимается к губам. Чонгук обхватывает его подбородок пальцами и отвечает на нежный поцелуй. Как же хорошо, что они есть друг у друга. Достаточно Тэхёну поцеловать его, погладить по волосам, и он больше не чувствует себя одичалым зверем. Делится своим теплом, подаётся навстречу, даже не думая делать больно, — наоборот, хочется облегчить его страдания, чтобы было не так тяжело дышать. Теряется в нём окончательно. Поутихшие эмоции возвращаются с новой силой. Он целует так, будто Тэхён скоро исчезнет; прижимает к себе, испытывая необходимость напомнить о своей готовности защищать и оберегать. Тэхён и так всё прекрасно знает. Он отдаётся в чужие руки, совершенно ни о чём не жалея. Ему не страшно. Даже если в итоге Чонгук разрушит его, он не будет мечтать повернуть время вспять, ведь ему действительно хорошо рядом с ним. Ладони скользят по обнажённым плечам. Чонгук замирает, смотря на то, как Тэхён тянет края его футболки наверх и припадает раскрытыми губами к голой груди. Тело Чонгука само по себе красиво: подтянутое, стройное, очерченное в нужных местах. Он выцеловывает горячую кожу, не обращая внимание на неровности, — под одеждой обнаружилось ещё несколько шрамов: глубокие и не очень, стянувшиеся и, напротив, свежие, — все они не кажутся уродливыми. Они — доказательство того, что Чонгук был сильным долгое время. Теперь же он может расслабиться и довериться другому человеку. Тэхён, подняв глаза, целует в основании шеи, плавно перемещаясь выше, к подбородку. У Чонгука впервые бегут мурашки от подобного. Дышит тяжело, вынужденно прикрыв веки, и, чувствуя, как язык скользит по направлению скулы, невольно напрягается. Тэхён держится за его плечи, даже не думая прекращать свои сладкие пытки. Добирается до уха, мягко обхватывая губами металлическое колечко вместе с мочкой, а Чонгук чуть ли не задыхается от таких манипуляций. Дожидается, пока тот выбьет весь кислород из лёгких, и только после опрокидывает на спину, разводя колени в стороны, чтобы уместиться между. Не думал, что способен возбудиться от одних поцелуев. Всегда пренебрегал предварительными ласками, а сейчас вдруг понимает, что то напряжение, появившееся в каждой клеточке тела, заводит не хуже афродизиака. Тэхён под ним уже весь красный. Не дрожит как в прошлый раз, смотрит доверительно и с ожиданием, будто бы заранее знает, что в любом случае получит своё. Коротко усмехнувшись, Чонгук припадает губами к животу, вынуждая гулко сглотнуть и вжать затылок в матрас. Воздух кажется раскалённым, лёгкие горят, кожа тоже нагревается от настойчивых поцелуев. Жмурясь, Тэхён облизывает губы. Всё-таки не сдерживается и хрипло стонет, цепляясь за Чонгука, когда тот касается кончиком языка затвердевшего соска прежде, чем взять его в рот. А сердце как бьётся… Будто бы вырывается из грудной клетки, работая на пределе своих возможностей. Перед глазами всё плывёт. Чонгук переворачивает его на бок и прижимается к спине, залезая рукой под кромку спортивных штанов. Сразу же сжимает вставший член через тонкую ткань и одновременно с этим целует за ухом. — Думал сегодня обо мне? — Сам не знает, почему ему так важно услышать ответ на этот вопрос. Тэхён выдавливает из себя нечёткое «да», и он довольно улыбается. — Я тоже. Не представляешь, как часто. Голова идёт кругом. Тэхён отводит руку за спину, укладывая ладонь на чужой затылок, чтобы прижать к себе ещё ближе. Куда больше? Чонгук и так выдыхает прямо в кожу, словно пытается проникнуть под неё. Тело выгибается от ласк, сгорает в пожаре эмоций, а затем, кажется, перерождается. Чонгук зажимает свободной ладонью ему рот, заглушая глухие стоны, и не перестаёт выцеловывать плечи. И сам двигает бёдрами, теряя контроль, и Тэхёна заставляет извиваться змеёй в его руках. Это своего рода неозвученное признание. Признание в том, что они подарили себя друг другу.***
Тэхён просыпается ночью. В горле пересохло, рука онемела от неудобного положения, ещё и Чонгук придавил его своим весом. Приходится выбираться из плена и действовать максимально осторожно, чтобы не разбудить его. К счастью, телохранитель не открывает глаз — наверное, слишком устал, раз впервые за последнее время так крепко спит. Тэхён, сидя на краю кровати, смотрит на него в течение нескольких минут. Улыбается, обнаружив отметину на груди. Исполнил свою маленькую мечту: оставил засос, своеобразно пометив свою территорию, и ему за это ни капельки не стыдно. Давно хотел сделать Чонгука своим, и это наконец произошло. Наполнив стакан водой, он трёт сонные глаза и преподносит тот к губам, жадно выпивая всю жидкость, словно не пил несколько дней. По ощущениям, так оно и есть. Ещё и во рту чувствуется кислый привкус… Такое бывает после поцелуев. Влажных поцелуев. В любом случае ему не противно. Вспомнив, чем они занимались каких-то два часа назад, он несдержанно улыбается. Да, ему нравится Чонгук, и да — всё, что тот делает с ним, ему нравится тоже. Это приятно — получать ласку от того, кто тебя привлекает: и в груди сразу становится трепетно, и сердце волнительно бьётся, ожидая следующего раза. Ладно хоть коленки не трясутся, — вроде, уже вырос из возраста, когда дрожал от каждого прикосновения. Радует сам факт сближения: не только физического, но и эмоционального. Человек всегда становится уязвимым, когда кого-то подпускает к себе. Тэхён это прекрасно понимает. С каждым днём привязанность к Чонгуку только крепнет; он понятия не имеет, к чему приведут их отношения, но искренне верит избежать печальных последствий. К ним всё равно нужно быть готовым. Вернувшись к кровати, Тэхён долго смотрит на спящего Чонгука и осознаёт, что готов рискнуть. Даже если ничего не выгорит и вспыхнувшие чувства быстро исчерпают себя, он хочет попробовать. Не получится построить крепких отношений — значит, так тому и быть. Хочется просто наслаждаться происходящим. Отдавать и принимать, пока есть такая возможность. Жизнь научила ценить хрупкое «сейчас» и не вытягивать шею в попытке разглядеть будущее. Может быть, так проявляется зрелость? В любом случае ему приятно чувствовать себя нужным и знать, что о нём готовы заботиться. Испытывая хоть что-то, помимо постоянного стресса, существовать уже намного проще. Так что в какой-то степени Тэхён благодарен Чонгуку. Ещё недавно ему казалось, что для чувств не совсем подходящее время: нужно разобраться со всем остальным, а уже потом уделять внимание своей симпатии. Теперь же он думает иначе: если бы не влюблённость в Чонгука, он бы вряд ли справился с другими эмоциями. Мысли уносят куда-то далеко. Ещё раз взглянув на мужчину, Тэхён отворачивает голову. Взгляд привлекает одиноко лежащий ноутбук, принадлежащий Минсоку, который они забыли вернуть после просмотра фильма. Они так и не досмотрели… Далеко не сразу у него возникает навязчивое желание взять его в руки. Зачем? Сам не знает. Осторожно подходит к стулу, бросая беглый взгляд на Чонгука, и, убедившись, что тот крепко спит, забирает вещь, унося её на кухню. Яркость экрана слепит глаза, привыкшие к темноте. Тэхён щурится, дожидаясь, пока устройство включится. Кажется, будто ноутбук слишком громко работает, — он вынужденно смотрит в сторону кровати, боясь, что телохранитель проснётся из-за гудения. Тот вряд ли будет в восторге, если застанет его посреди ночи за таким занятием. Сердце, окутанное волнением, стучит быстрее. Ничего противозаконного не делает, однако адреналин присутствует. Помнится, Чонгук просил его не залезать в интернет. Сглотнув, Тэхён наводит курсор на строку поиска и замирает — банально не знает, что искать. Так многое хочется прояснить, понять, что вообще происходит в мире, а в голове пусто. Кончики пальцев словно онемели, он не может пошевелиться, глядя неотрывно в экран. Прямо сейчас он может получить любую информацию, найти всё что угодно, так почему, чёрт возьми, у него ступор? С трудом заставляет себя опустить глаза и посмотреть на клавиатуру. Что ему хочется узнать больше всего? Наверное, почему он числится мёртвым. Вбивает в поиске «Ким Тэхён» и судорожно выдыхает, ожидая, пока его запрос обработается. Ноутбук будто нарочно медленно соображает, давая несколько секунд, чтобы передумать, хлопнуть крышкой и пойти спать, уткнувшись в шею Чонгука. Однако Тэхён придвигается к экрану ближе, жадно вчитываясь в появившийся текст. В прошлый раз его любопытство ничего хорошего ему не принесло: Чонгук на него разозлился, он — ещё больше запутался в происходящем и обзавёлся бесчисленным множеством вопросов, на которые так и не получил ответы. Чонгук обещал рассказать обо всём завтра, но ждать до утра Тэхён не в состоянии. Ему просто необходимо узнать хоть что-нибудь, что приблизит его к разгадке и прояснит некоторые моменты. Читает всё подряд, не пропуская ни единого слова, словно не делай он этого, упустит что-то очень важное. Он и так выпал из жизни на несколько недель. Поток информации обрушивается сокрушительной волной. Тэхён хмурится, беззвучно шевеля губами, и время от времени останавливается, чтобы дать себе время переварить прочитанное. Голова заполняется настолько стремительно, что в висках начинает стучать. Наткнувшись на новость о том, что главный подозреваемый в трагедии, произошедшей восемнадцатого сентября, Пак Сынмин, выпущен из-под стражи, Тэхён чувствует, как у него холодеют пальцы. С Сынмина сняли все обвинения? Как давно? Почему он ничего не знает? Тот, по чьей вине мертва его семья, гуляет сейчас на свободе, а он вынужден прятаться в четырёх стенах? Злость накатывает моментально. Тэхён сжимает губы между собой, не замечая, что его взгляд меняется — становится острым, злым, наполненным несправедливостью. Хочется прямо сейчас выйти на свет и пообещать в первую очередь самому себе, что так просто это дело он не оставит. Обязательно найдёт виновного и накажет по всей строгости. Поражает больше не то, что с Пака сняли арест, а то, что некогда правая рука его отца, сразу же после своего освобождения дала интервью, в котором, конечно же, упоминается Тэхён. «...я искренне верю, что Ким Тэхён жив. Я даже не представляю, что испытывает человек, лишившись всех членов семьи в одно мгновенье. Это чудо, что он не погиб в тот страшный день. На данный момент у меня нет точной информации, действительно ли Тэхён скончался в реанимации, как говорят об этом СМИ, или же это не более, чем попытка избавиться от него в глазах общественности. Мне хочется верить, что с ним всё в порядке, и однажды он вернётся к нормальной жизни. В любом случае я буду ждать этого возвращения, чтобы помочь ему и разделить горе утраты…» Сынмин был другом для их семьи. Тэхён относился к нему как к родному дяде, поэтому поверить в то, что по его указке произошёл взрыв, забравший не одну жизнь, очень трудно. Он не уверен, что Пак вообще на такое способен. И всё же свято верить в его невиновность — глупо. Тэхён понятия не имеет, кто совершил этот страшный поступок, и он, честное слово, уже не знает, что и думать. Как разобраться в этой запутанной истории и при этом не запутаться самому? Кто бы подсказал… Прокрутив ползунок вниз, он задерживает дыхание, обращая внимание на не менее громкие заголовки. «Правда ли, что Ким Тэхён жив?» «Где сейчас прячется один из самых богатых наследников Кореи?» Чонгук говорил, что цель инсценировки смерти заключалась в том, чтобы выиграть немного времени. Неужели общественность догадалась об этом? Каждый второй новостной источник пишет о его чудо-спасении. Он даже натыкается на размазанные фото, где якобы изображён. Кто-то полагает, что сейчас он находится в другой стране и оплакивает горе, другие уверены, что он до сих пор лежит в больнице и восстанавливает силы. Так много комментариев с пожеланиями поскорее поправиться Тэхён ещё ни разу не видел. Сидит, приложив ладони ко рту, и даже не понимает, что чувствует. Нечто между растерянностью и… облегчением? Получается, ему больше не нужно прятаться? У него, как минимум, есть поддержка в лице СМИ и общественности. Неужели он не справится в таком случае? В нём снова появляется надежда. Выпрямившись, Тэхён ощущает, как медленно наполняется силами. Это определённо приятное чувство. Готов хоть прямо сейчас поехать в головной офис и показать себя миру, посмотрев врагам в глаза. Отец никогда не учил его сидеть с поджатым хвостом и ждать подходящего момента. Тэхён готов действовать.***
Он засыпает только под утро: долго не мог сомкнуть глаза, ведь был преисполнен желанием бороться за своё будущее. Лежал на боку, смотрел в сторону окна, за которым постепенно рассветало, и пытался уместить мысль в голове, что кошмары наконец закончились. Больше не нужно находиться в тени, спрятавшись за чужой спиной. Тэхён и сам может позаботиться о себе. Когда раздумья поутихли, он повернулся к спящему Чонгуку, придвинулся ближе, и, невесомо поцеловав его руку, прикрыл глаза. Сам не понял, как заснул. Проснулся в одиночестве, как и вчера. На стуле, рядом с кроватью, стоял бумажный стаканчик с кофе. Вяло улыбнувшись, Тэхён дотянулся до него. Тёплый. Значит, Чонгук ушёл совсем недавно. И куда пропал на этот раз? Только он опускает ступни на пол и собирается отправиться на его поиски, как мужчина появляется в поле зрения. Сняв куртку, Чонгук убирает её на вешалку. — Выспался? Тэхён качает головой. Сколько он проспал? Кажется, часа четыре. Конечно, он не выспался. Голова трещит, он с удовольствием провалялся бы в кровати до самого вечера, но… Вспомнив о важном, Тэхён окончательно просыпается. Чонгук, наблюдая за ним, слабо улыбается. Сонный Тэхён выглядит мило. Он обводит его тёплым взглядом, подходит ближе, упираясь руками в матрас, и наклоняется, чтобы поцеловать в кончик носа. И откуда в нём столько нежности? Словно та копилась в нём годами, почти что заплесневела, а теперь наконец нашла выход. — Поговорим прямо сейчас? — предлагает Тэхён. Чонгук весело усмехается. Да что с ним такое? Никогда таким активным после пробуждения не был. Чонгук берёт его лицо в свои ладони и подозрительно щурится. Ничего не отвечает: снова наклоняется, в этот раз целуя в щеку. На удивление, Тэхён отстраняется. Ему сейчас не до этого. Да, ласковый Чонгук — повод потерять голову, но ему не терпится обсудить их дальнейший план. Раньше Чонгук работал на его отца, но теперь главный Тэхён, поэтому он будет подчиняться ему. Уж вместе они наведут порядок и найдут виновного в смерти его родителей. Он буквально чувствует, как внутри него разливается ядовитое желание отомстить в полной мере. Чонгук останется рядом, будет во всём помогать, и это даже не обсуждается. — Ты ведь ещё не позавтракал. — Чонгук вскидывает брови. — К чему такая спешка? Тэхён шумно вздыхает. Вылезает из постели и молча уходит в ванную, чтобы поскорее привести себя в порядок и начать разговор. Чонгук, оставшийся стоять возле кровати, провожает его удивлённым взглядом. Вообще-то, он планировал немного приласкать его, а тот так быстро убежал. Странно. Тэхён настроен решительно. От завтрака отказался, а вот кофе с удовольствием выпил. После — посадил телохранителя на диван и расположился напротив, приготовившись слушать. Чонгук до сих пор мало что понимал. Если честно, разговаривать прямо сейчас на данную тему ему хочется меньше всего. Вместо этого он с удовольствием понежился бы в объятиях Тэхёна. Но деваться некуда. Тяжело вздохнув, Чонгук говорит: — Я встречался с юристом, попросил подготовить пакет документов для твоего возвращения. С заблокированными счетами проблем возникнуть не должно, а вот с твоими акциями… Они сразу же упали после случившегося. — Возвращения? — Тэхён будто сам не верит в услышанное. Акции — явно последнее, что его интересует. По большей мере, ему плевать на корпорацию — брать бразды правления он ещё не надумал. — Да. Если ты не забыл, для людей сейчас ты мёртв. Нельзя просто заявиться и продолжить жить как ни в чём не бывало. Придётся выступить с речью публично и объясниться. — И как ты себе это представляешь? — хмурится Тэхён. Чонгук пожимает плечами. — Пока что можешь об этом не думать. Прежде, чем вернуться, нужно подготовить почву, — спокойно говорит Чонгук. — Вчера утром Пак Сынмина выпустили на свободу. Поскольку он был правой рукой твоего отца, он занял место генерального директора. — Тэхён уже хочет сказать, что знает об этом, но вовремя клацает зубами, что не остаётся без внимания. Чонгук, заметив странную реакцию на свои слова, на минуту задумывается. Он ожидал, что Тэхён хотя бы удивится, но тот ничего не говорит по данному поводу. — Значит, виновного нашли? — Нет. Записи с видеокамер ничего не дали. Тот, кто пронёс взрывное устройство, пошёл на самоубийство, ведь из ресторана, кроме нас с тобой, никто не выходил. К счастью, на камеру мы не попали. Если бы туалет не находился так далеко от главного зала… Шансов выжить у нас бы просто не было. — То есть, нам просто повезло? — невесело усмехается Тэхён, потупив взгляд в пол. Чонгук, поджав губы, кивает. Повезло не только им: многие работники ресторана продолжают жить, но почти что каждый из них лежал на операционном столе. Даже думать не хочется, как тяжело пришлось их близким. Тэхён прикрывает глаза. Когда-нибудь грудь перестанет сдавливать от воспоминаний, а пока что приходится прилагать усилия, чтобы направить мысли в другое русло. Нужно сосредоточиться на том, что они имеют на данный момент. — Когда мы сможем уехать отсюда? — тихо спрашивает Тэхён. — Через день, два? — Смотрит с надеждой во взгляде, а Чонгук… Чонгук почему-то не выглядит так, будто разделяет его желания. — Как минимум неделю. — Почему так долго? — Непонимание, застывшее в его глазах, вынуждает нахмуриться. Чонгук останавливает задумчивый взгляд на его лице. — Что мешает нам сделать это прямо сейчас? — Я ведь уже говорил: нужно подготовиться. — Чонгук смотрит строго, даже непреклонно. — Собрался снова рисковать? Тэхён его совершенно не понимает. — Свяжись с Хосоком, предупреди о нашем приезде. Пусть нам обеспечат охрану. В чём проблема? Чонгук, продолжая стоять на своём, качает головой. — Нет, — чёткое. — Почему? Если честно, хочется встать и просто уйти. Чонгук снова напоминает каменную глыбу, до которой не достучишься даже при всём своём желании. Ещё несколько минут назад Тэхён был готов обнять его, а сейчас Чонгук неимоверно злит. Да, он за него переживает, но принимать решение за двоих он не имеет права. Тэхён распаляется за считанные секунды. — Я оборвал с ним все связи в целях безопасности. — Что ты сделал? — пребывая в лёгком шоке, переспрашивает Тэхён. То есть, у них была возможность собрать всю охрану и направить её сюда, а Чонгук посчитал нужным поступить наоборот? — Справимся без него. — Равнодушие в его голосе поражает. Тэхён раскрывает рот, растеряв все известные слова. Действия Чонгука впервые вызывают столько недоумения. — Почему ты не посоветовался со мной для начала? — Вполне логичный вопрос. Ещё немного, и Тэхён точно взорвётся. — Ты ведь со мной не посоветовался, прежде чем искать информацию самому, — холодно проговаривает Чонгук. Тэхён замирает. Но... как он узнал? Ночью Чонгук точно спал и не мог увидеть его. Почувствовав вину, Тэхён опускает глаза в пол. Кажется, он всё-таки не до конца доверяет Чонгуку. Сам Чонгук это тоже понял, поэтому изменился в лице и отвернулся. Он заботится о Тэхёне, делает всё возможное, чтобы обезопасить его, а тот действует за спиной. Конечно, он расстроен. Поднимается с дивана, избегая сожалеющего взгляда, и даёт совет: — Если берёшь какую-то вещь без спроса, возвращай её на своё место. Тэхён находит глазами ноутбук и поджимает губы: забыл убрать его и оставил на столе, а Чонгук, по всей видимости, заметил. Интересно, как давно? Ещё некоторое время назад тот лез с поцелуями, а теперь вновь надевает маску безразличия и никак не реагирует на извинения. Они ему не нужны. Тэхён дал ясно понять, что они не больше, чем любовники, и доверие в их случае — бесполезная вещь. Наверное поэтому он приходит к нему вечером. Молча обнимает со спины, целует в шею, размещая ладони на талии. Тэхён вздыхает и пытается снова объясниться, но Чонгук не даёт такой возможности: толкает на кровать, вынуждая лечь на живот и замереть в предвкушении. Разговаривать им незачем. Они всего лишь оказывают друг другу услугу, верно? Совсем скоро Тэхён вернётся к нормальной жизни, и всё прекратится. Чонгук уверен в этом. Зачем он ему нужен такой? Охладевший, жадный до ласки, не испытывающий ничего, кроме удовольствия, когда избавляет послушное тело под собой от одежды. Тэхён лишь вздрагивает от горячих поцелуев вдоль позвоночника. Чонгук прижимается губами к пояснице, пуская разряды тока, а затем медленно стягивает нижнее бельё к лодыжкам. Ненадолго отстраняется, чтобы снять с себя футболку и кинуть её куда-то на пол. Взгляд потемневший, наполненный вожделением, неприкрытым желанием, которое маскировать даже не требуется. Тэхён сам встаёт на колени и прогибается в спине. Позволяет делать с собой всё что угодно, и было бы глупо отказываться от такого щедрого подарка. Если предлагают, почему бы не взять? — У меня… у меня есть смазка, — вспомнив, бормочет Тэхён. Наверное, всё-таки солгал, когда говорил, что выходил из дома лишь за кофе. Увидел аптеку и решил зайти, прикупив необходимое на будущее. Им и правда нет необходимости строить из себя недотрог. Если бы встречались, может быть, ещё бы был смысл оттягивать этот момент, а так… Какая уж разница, если они переспят? Всё равно потом разойдутся как в море корабли. К тому же, им не по семнадцать лет. Да, Тэхён хочет видеть Чонгука возле себя. Не только сейчас, но и после, когда всё закончится. Но если Чонгук не разделяет его желания, то так тому и быть. Может, он ошибался на его счёт? Их сблизили обстоятельства, и когда те поменяются, их отношения тоже изменятся. Пора снять розовые очки и смотреть на вещи трезво — Чонгуку нужна лишь близость. Найдя в кармане куртки лубрикант, Чонгук ни капли не удивляется. Если быть честным, он сам сходил бы и купил его в скором времени. Целоваться и мастурбировать, конечно, классно, но настоящий секс это вряд ли заменит. Тэхёна отправляет в душ, а сам ложится на кровать и смотрит в потолок отрешённым взглядом. Всего на секунду задумывается, не перегибает ли палку, поторопившись, но после понимает, что Тэхён совсем не против такого развития событий. Он ведь даже ничего не сказал, словно ждал от него первого шага. Так оно и есть. Тэхён соврёт, если скажет, что не планировал переспать с ним. Да, может, не думал, что это произойдёт именно сегодня, но в ближайшем будущем точно. Без стеснения выходит из ванной абсолютно голый. Смущаться ему нечего: далеко не девственник, поэтому вести себя скромно не собирается. Забирается обратно на матрас, тянется за поцелуем, но Чонгук разворачивает к себе спиной и возвращает в прежнее положение. Видимо, всё-таки злится, раз не позволяет к себе прикоснуться. Не медлит: оглаживает ягодицы, открывает смазку и выдавливает её себе на пальцы, немного согревая в ладонях, прежде чем скользнуть между ног. Тэхён невольно напрягается. К счастью, Чонгук не поступает как последний мудак: тянется сначала к члену, неторопливо лаская, чтобы дать время возбудиться. И пускай они не разговаривают, эмоции от происходящего накрывают с головой. Тэхён прикрывает глаза, чувствуя губы на своих бёдрах. Чонгук целует горячо и влажно, касаясь кожи кончиком языка. Скрывать бессмысленно: картина перед глазами его возбуждает. Тэхён, несмотря на проснувшуюся гордость, отзывчив и ласков. Хрипит, укладывая голову на свои вытянутые руки, и подаётся навстречу, прогибаясь в спине ещё сильнее. Голый, раскрепощённый, горячий, не скрывающий того факта, что желает близости не меньше него, — это действительно заводит. Чонгук ведёт пальцами по бёдрам вверх, наклоняется, слабо кусая в области лопаток. Нравится. Податливость Тэхёна, его бархатная кожа, ямочки на пояснице, мягкая задница, которую он сминает ладонями. Да, быть может, этот секс лишён романтики: никаких красивых слов, признаний в любви, нежных взглядов. Но ведь так тоже до одури приятно. Чонгук раздвигает ноги шире, притягивая к себе Тэхёна за шею. Самостоятельно расстёгивает ремень, смотря ему в глаза прямым взглядом, и коротко усмехается, когда тот, поняв всё без слов, склоняется над ним и помогает снять джинсы. Секс — дело добровольное, так что Тэхёну несложно ответить лаской на ласку. Он обхватывает член пальцами, растирает головку и облизывает пересохшие губы. — Даже ничего не скажешь? — не сдерживаясь, спрашивает Тэхён. Они так и будут играть в молчанку? — А что должен? — вопросом на вопрос отвечает Чонгук. Тэхён, делая пару пробных движений рукой, вздыхает. — По-твоему, нам не о чем поговорить? Если злишься, так и скажи. — Обязательно делать это прямо сейчас? — Чонгук сам не знает, почему раздражается настолько быстро. Он хочет расслабиться, а не выяснять отношения, тем более, когда его член находится в чужой ладони. Тэхён ожидаемо останавливается. Сжимает пальцы, вынуждая болезненно поморщиться, и наклоняется к лицу, заглядывая в глаза. — Собрался трахнуть меня в таком настроении? Извини, я не мазохист и от боли не кайфую. — Тэхён… — вздыхает Чонгук, опустив взгляд на его сжатую ладонь. — Что? — Тэхён тоже умеет злиться. Он ведь уже извинился, что ему теперь, в ногах у него ползать? И так собрался отсасывать. — Поговорим позже, — сквозь зубы цедит Чонгук, и Тэхён наконец ослабляет хватку. — Ладно. Чонгук, наверное, тот ещё придурок. Незаметно улыбается, обхватывая чужой подбородок пальцами, чтобы наконец притянуть к себе и поцеловать. Получает удовольствие от того, что Тэхён, пускай и злится, но мгновенно отвечает на поцелуй. Быть может, они оба придурки. Никто не спорит. Обязательно поговорят после, а сейчас хотят забыться. Когда Тэхён раскрывает губы и вбирает в себя член, Чонгук запрокидывает голову, упираясь затылком в стену. Приятно. Настолько приятно, что он цепляется за чужие волосы и блаженно хрипит. Тэхён облизывает влажную головку, раскрывает рот шире, пододвигаясь ближе для удобства. Минет — не самая сильная его сторона, и всё же ради Чонгука хочется постараться. Расслабляет горло, вспоминая как вообще это делается, заглатывает глубже, получая сдавленные стоны. Впервые слышит их от Чонгука, поэтому оживляется, скользя губами вверх-вниз активнее. Чонгук удивлён. Не думал, что с Тэхёном будет настолько хорошо. Аж пальцы на ногах поджимает, еле сдерживаясь, чтобы не толкнуться в тёплый рот самому. Сидит, жмурит глаза и тяжело дышит, сжимая прядки волос у корней. Уже жалеет, что столько времени бегал от него. Может, надо было раньше сдаться в его плен? Тэхён проявлял желание залезть ему в штаны ещё давно. Хотя вряд ли ощущения были бы такие же яркие, как сейчас, ведь помимо вожделения он чувствует и другое. Целует Тэхёна в распухшие губы, подминает под себя, обнимая всем телом. Забывает про склизкое разочарование, согревает в своих объятиях, не переставая целовать. Тэхён скрещивает ноги у него за спиной, а руками обнимает за шею. Самим ведь гораздо легче не прятаться и смотреть в глаза. Разговаривают на языке тела, задыхаясь от ласк, а руки блуждают, ощупывая и поглаживая. Оба не думали, что сблизятся настолько быстро. Замирают в сантиметре друг от друга, разглядывают, любуются, присматриваясь в который раз. Чонгук улыбается, выводя невидимые узоры пальцем на груди. О чём думает? Тэхён не знает, но почему-то улыбается в ответ, доверяясь на все сто процентов. Он ложится на живот, упираясь лбом в свои ладони, и старается расслабиться. Не впервые проходит через это, а доля волнения всё равно присутствует. К любому партнёру нужно привыкнуть, и Чонгук не исключение. Успокаивает то, что с ним обращаются бережно. Ощущения уже позабылись. Тэхён кусает губы, по инерции подаваясь вперёд. Без проблем принимает первый палец, стараясь быть потише. Одной рукой Чонгук ласкает головку, умело переключая внимание, — тоже не в первый раз кого-то растягивает, знает, как сделать лучше и менее болезненно. — Говори, если что-то не так. Тэхён запоздало кивает. Что может быть не так? Чонгук проникает в него двумя пальцами, целует горячую кожу, ещё и прижимается настолько близко, что хочется поскорее закончить с подготовкой и перейти непосредственно к сексу. Оба уже возбуждены. Его желание поторопиться Чонгук разделяет и всё же понимает, что лучше перестраховаться. С Тэхёном легко в какой-то степени. Он помогает как может, а потом поворачивается, говоря, что хочет сделать это лицом к лицу. Чонгук не имеет ничего против. Укладывает его на спину, приподнимая ноги, и медленно входит. Тэхён, плотно закрыв глаза, держится за шею. Вздрагивает, когда Чонгук нерасторопно начинает толкаться, и шумно дышит. Хочется раствориться в ощущениях, в моменте. Каким-то образом они понимают друг друга без слов: двигаются навстречу, переносясь в другой мир — туда, где есть только они вдвоём. Говорят, секс — это контакт. Не только двух обнажённых тел, но и душ. Тэхён, распахивая глаза, смотрит расплывчатым взглядом в потолок. Чонгук, придавив его весом к матрасу, прислоняется взмокшим виском к шее, и тихо стонет, делая глубокие и немного ленивые толчки. Торопиться не хочет, потому и медлит, чувствуя Тэхёна всем телом. Это своего рода тоже разговор. Они прислушиваются друг к другу, общаются при помощи прикосновений, передавая через поцелуи всё самое главное. Тэхён кладёт ладони на его лопатки и прижимает к себе ещё ближе. Между ними и так почти что нет расстояния, а ему всё мало. Хочет сцепиться с Чонгуком насовсем, стать одним целым, чтобы дышали вместе и погибали — тоже вместе. Им ведь хорошо друг с другом. Настолько, что забывается всё остальное. Вся обида, недосказанность, недоверие стираются, исчезая в темноте. По квартире разливаются тягучие стоны и слова, адресованные в никуда. Тэхён словно задыхается под ним, вслепую цепляется за плечи, что-то шепчет, а Чонгук обжигает его ухо своим дыханием, а после — приподнимается, упираясь в матрас кулаками. Из-за активных движений одеяло сползает с плеч. Он толкается бёдрами быстрее, заполняя комнату влажными звуками. Воздух словно пропитывается их страстью, становясь тяжелее. — Чонгук… — Тэхён прикладывает ладонь ко лбу и жмурится, раскрыв широко рот. Будто в бреду шепчет его имя, не перестаёт звать, откликаясь на каждый толчок всем телом. Подушка падает на пол, простыни под ними скручиваются, когда они меняют положение. Колени разъезжаются в стороны, Тэхён низко стонет, прижимаясь щекой к матрасу. Чувствует всё слишком отчётливо: и как Чонгук, придерживая его за ягодицы, двигается в нём, и как внутри разгорается самый что ни на есть настоящий пожар. Тянется к своему члену, стараясь подстроиться под чужой ритм, но вскоре падает на живот, раздвигая ноги шире. Чонгук вбивает его в мягкую поверхность ритмичными толчками, и он окончательно теряется в пространстве и ощущениях. Двигает бёдрами навстречу, жмурится до звёздочек под закрытыми веками и под конец чуть ли не хрипит, не стесняясь проявлять эмоции. Никогда таким громким и чувствительным не был, а тут сорвало все тормоза. Кончает под себя, не заботясь о постельном белье, и смыкает губы, дожидаясь, пока Чонгук изольётся в презерватив. Оба размякают от полученного оргазма. Шумно дышат, лежа на спине, долго не шевелятся, собирая последние силы на то, чтобы встать и сходить в душ. Тэхён уходит первым. Ноги не слушаются, он чуть ли не запинается на пороге, тихо ругаясь себе под нос. Чонгук, перевернувшись на бок, ухмыляется. Это было… классно? Намного лучше, чем он себе это представлял. Будто заново родился, полностью избавившись от стресса. Телу так легко и хорошо, что он готов заснуть прямо на грязной простыне. Лежит голый, прикрыв глаза, улыбается своим мыслям, пока не чувствует холодные пальцы на себе. Приходится отодрать себя от кровати и сходить помыться. Тэхён, наблюдая за ним, едва сдерживает смех. Если раньше Чонгук напоминал колючку или ледяную глыбу, то сейчас он похож на обожравшегося кота — довольный, ласковый, даже ленивый. Удивительно, как мало надо человеку для полного счастья. Тэхён и сам светится как лампочка. Удовлетворённый падает на голый матрас в одних трусах — сменного постельного белья не нашлось. Стоило заранее подумать об этом, хотя ему, честное слово, плевать. И на полу поспит, если придётся, — в состоянии невесомости и блаженства он согласен на всё что угодно. Жалеет ли он о произошедшем? Ни капли. Как и Чонгук, вернувшийся из ванной и застывший напротив кровати. Забирается на матрас, тянет Тэхёна за колено на себя и довольно улыбается, ведь тот хоть и посмеивается, но соглашается вновь оказаться под ним. Чонгук просто обнимает, закидывая обнажённое бедро на себя, чтобы оказаться ближе. И сам смеётся, когда Тэхён начинает извиваться, делая вид, что ему не по нраву обниматься после секса. — Понравилось? — успокоившись, спрашивает Тэхён. Держа его лицо в своих ладонях, он игриво улыбается. — Заигрываешь со мной? — Чонгук усмехается. — М-м. — Тэхён не по-настоящему задумывается. — Возможно. Ты так и не ответил на вопрос. Чонгук, водя пальцами по его груди, щурится. — Ты ведь знаешь ответ и всё равно спрашиваешь. Знаешь, почему? — Почему? — облизывая губы, говорит Тэхён. Чонгук наклоняется и, придвинувшись к губам почти вплотную, сбавляет громкость голоса до минимума: — Потому что хочешь, чтобы я произнёс это вслух. Признал, что мне понравился секс с тобой и я готов повторить его. Тэхён улыбается, — Чонгук чувствует его улыбку собственными губами. — Ты прав, — даже не думает спорить. — Но ведь ты всё равно сказал то, что я хотел услышать. И кто же тогда из нас проиграл? — Очевидно, что я, — вздыхает Чонгук, прикрывая глаза и сталкивая их губы в ленивом поцелуе. Чонгук действительно проиграл. Проиграл, когда по собственной воле позволил себя приручить.Maroon 5 — Lips on You
♫ When I put my lips on you I feel the shivers go up and down your spine for me Make you cry for me When I put my lips on you I hear your voice echoing all through the night for me ♫