to all the guys i've fucked before

— Волнуетесь, Ваше Высочество? — с любопытством спросил слуга-омега, помогавший Кёнсу с прической. Длинные и блестящие темные волосы ниспадали на плечи шелковистыми волнами, а в отдельные пряди были вплетены тонкие золотые цепочки. Над этой прической слуга старался два часа и получилось, наверное, хорошо, если судить по его восхищенному лицу. Кёнсу бросил быстрый взгляд в зеркало. Неплохо. Но он и так был объективно хорош собой, без всяких цепок. В соседнем королевстве, куда его отправлял отец для знакомства с будущим женихом, такого красивого омегу приняли бы и в мешке из-под картошки. — Не знаю пока, — ответил на вопрос Кёнсу и вытянул губы, позволяя слуге нанести на них специальное средство для блеска. Ради всего святого, ему пять дней трястись в дороге — весь лоск и подготовка пойдут насмарку. Но отец приказал подготовить сына по высшему разряду и никто не посмел перечить. — Говорят, ваш будущий супруг красив и умён, несмотря на юный возраст. Все возлагают на него большие надежды. — Хорошо, если так и окажется, — коротко ответил Кёнсу, смотря на свое отражение. Он видел хорошенького и перепуганного омегу, которому только вчера исполнилось шестнадцать и который никуда не хотел ехать. Отец видел в нем товар, который можно выгодно продать и заключить жирную торговую сделку с соседним государством. Мнение самого Кёнсу его не волновало. Кёнсу тоже не собирался умолять не поступать с ним так или падать отцу в ноги. Надо ехать — он поедет с гордо поднятой головой. О ломоте в костях и странном ощущении внизу живота Кёнсу не стал никому говорить — отец и так постоянно злился из-за слабостей омежьего рода, потому что он хотел себе сына-альфу и до сих пор не смирился с этим. Не хотелось выводить его из себя и казаться сопливым рохлей. Недомогание пройдет, а Кёнсу докажет отцу, что готов справляться с трудностями. — Вы не хотите ехать, Ваше Высочество? — Хочу, — натянул на губы притворную улыбку Кёнсу. — Я давно никуда не выбирался из дворца. Слуга ответом не особо удовлетворился, но отстал. Кёнсу не желал, чтобы дворцовая прислуга судачила о нем или распускала сплетни, поэтому делал вид, что его все устраивает. Спустя минут двадцать слуга объявил, что работа завершена и предложил Кёнсу взглянуть, что получилось в итоге. Получилось выше всяких похвал. Кёнсу всего шестнадцать и лёгкий персиковый наряд только подчеркивал его свежесть и красоту. Золотистый поясок стянул ткань на тонкой талии, на изящных запястьях звенели тонкие браслеты, а в распущенных волосах игрались солнечные зайчики. Пухлые губы соблазнительно блестели, а большие глаза подкрашены тенями — взгляд Кёнсу стал томным и выразительным. — Ваш будущий муж будет в восторге. Кёнсу коротко улыбнулся и покрутился немного перед зеркалом, смотря на себя со всех боков. Конечно же он будет в восторге. Но не от наряда и браслетиков, а от округлой и сочной задницы, которая ему достанется в комплекте с Кёнсу. В прошлом году на балу Кёнсу воочию убедился, как воздействует его тело на альф — несмотря на то, что ему было всего пятнадцать и что бал проходил в его дворце под надзором охранников, окружающие альфы все равно шептали ему на ухо грязные непристойности. А во время танца Кёнсу ощутил, как чужая рука съехала с талии на ягодицу. Конечно, наглеца выкинули из дворца, но у Кёнсу осадок остался. Он больше не ребенок. Он стал красивым омегой и нужно быть настороже. Отец вошёл в его комнату как обычно без стука, ведя за собой капитана дворцовой охраны. Этот альфа всегда немного пугал Кёнсу. Взрослый, со шрамом на щеке, немногословный и невозмутимый мужик. По нему никак не понять, что у него на уме. Слуги говорили, что капитан до того, как принести присягу отцу Кёнсу, занимался не самыми законными делами. Убил кого-то или что-то в этом роде. И именно ему с горсткой солдат предстояло сопровождать Кёнсу в пятидневном пути к жениху и обратно домой. Отец не стал бы доверять свою жизнь или жизнь сына преступнику, так? Острый взгляд капитана скользнул по замершему около зеркала Кёнсу. В животе что-то резко и горячо вспыхнуло, а после так же резко угомонилось. — Ты, я вижу, уже готов, сын, — констатировал отец, одобрительно заворчав. Ему понравилось, как принарядили Кёнсу. — Да, отец. — Хорошо. Отправляетесь через час, я уже снабдил капитана всеми инструкциями. С тобой поедет один слуга и шестеро солдат. Слушайся капитана беспрекословно, он несёт ответственность за твою безопасность. — Я понял, отец. — Не волнуйся, все пройдет отлично. Постарайся быть очаровательным и милым, ладно? От того, как ты себя покажешь там, будут зависеть все наши дипломатические отношения. — Я тебя не подведу, отец, — послушно соглашался со всеми наставлениями Кёнсу. — Отлично, — отец подошёл поближе, потрепал его по плечу и быстро вышел из комнаты. Капитан остался на месте и уставился на Кёнсу. — Экипаж будет ждать вас внизу, Ваше Высочество. Через двадцать минут кто-то из солдат поднимется за вещами. — Спасибо вам, капитан. Мужчина отрывисто кивнул, но Кёнсу все равно заметил, как он невольно принюхался. Аромат молодого и невинного омеги точно ему понравился. Низ живота сладко дёрнуло. Что за черт? Почему он так много внимания уделяет реакциям альф на него? Кёнсу тряхнул головой и отвернулся к окну. Нужно успокоиться, это все из-за нервов перед поездкой неизвестно куда. Спустя час Кёнсу уже расположился на мягком сиденье в экипаже, открыв книгу и погрузившись в чтение. Снаружи цокали копытами лошади, солдаты о чем-то переговаривались и корректировали направление движения. Сидящий напротив слуга-омега принялся что-то вязать, изредка поглядывая на Кёнсу. Кёнсу не думал о своем будущем муже и о том, что ему нужно постараться продать себя как можно лучше. Его и так тошнило от круглосуточных отцовских увещеваний. Хотя бы за эти пять дней он хочет просто отдохнуть и ни о чем серьезном не размышлять. Ему всего шестнадцать, боги. Кёнсу хотел наслаждаться юностью, в кого-то влюбиться, впервые поцеловаться — чтобы любовь и страсть вскружили голову. А он вместо этого вынужден слушаться отца и поддерживать его дипломатические игрища. Как же хотелось хоть раз сделать что-нибудь ему наперекор! Ясный день сменился сумерками и капитан, остановив экипаж, сообщил Кёнсу, что они разместятся на ночёвку прямо здесь. Но рядом никакого постоялого двора Кёнсу не увидел, как и гостиницы. — Его Величество настоял на том, чтобы мы ехали незаметно и не привлекали к себе лишнего внимания, — пояснил капитан. — Поэтому мы будем ночевать в палатках. Великолепно, Кёнсу всегда мечтал спать на земле в окружении комаров и мошек. Солдаты быстро справились с размещением лагеря и разведением костра. Кёнсу критически осмотрел внутреннее убранство палатки, которую выделили лично ему и признал, что выглядит все неплохо. Было просторно, много подушек и мягких одеял, а слуга-омега принес ему блюдо со свежими фруктами. Кёнсу с удовольствием упал на подушки и со стоном потянулся — все тело ныло после долгого пути. Прислушался — солдаты по ту сторону палатки шутили и разговаривали; весело потрескивал костер и шумели сверчки. Недомогание опять дало о себе знать, ещё сильней, чем прежде. Возможно, дело было в волнении и утомительной дороге, но Кёнсу чувствовал себя странно — тело горело, обоняние усилилось, он мог различить запахи всех альф-солдат, находившихся рядом. Внизу живота все сжалось в ноющий узел, а между ягодиц стало влажно. Но это не могла быть течка. Придворный лекарь сказал, что до нее ещё несколько месяцев. Кёнсу попытался успокоиться и решил, что нужно просто отдохнуть. Он проснется и все наладится, а тело перестанет быть таким капризным. Кёнсу сообщил слуге, что собирается спать, после чего, не раздеваясь, завернулся в одеяло и забылся сном. А затем в определенный момент резко проснулся. Тело внезапно стало какой-то чужой воспаленной субстанцией. Щеки горели, возбужденные соски тёрлись об ткань одежды, а внизу все намокло. Кёнсу провел рукой по ягодицам и почувствовал, что ткань пропиталась смазкой. О, нет. Не может быть! Испуганный возглас застрял в горле. Серьезно? Тело решило предать его прямо сейчас? Он уже не мог здраво мыслить. Логика и рассудительность выключились, остался лишь стыд и мучительное желание сделать так, чтобы эта ломка и боль прекратились. Пожалуйста! Кёнсу слышал солдат снаружи палатки. Никто из них не спал. Кёнсу тоже уже не мог спать. Кёнсу хотел… Отец бы точно его убил, если бы узнал, какая идея пришла в голову Кёнсу. Но отца здесь не было, а Кёнсу давно хотел ему насолить. Кёнсу поднялся со своего импровизированного ложе и вышел на улицу. Уже порядочно стемнело и на небе высыпали бисером звёзды. Он быстро заглянул в соседнюю палатку к слуге — омега крепко спал. Хорошо. Повернул голову и ощутил, как его магнитом тянет к костру, вокруг которого сидели солдаты. Альфы. С членами. Смазка вытекала из дырки и текла по бёдрам. Рот наполнился слюной. Так вот как именно здравомыслящие омеги сходят с ума? Капитан заметил Кёнсу первым. Его суровое лицо в отсветах пляшущего огня было ещё угрожающей обычного. Он кого-то убил, да? Неудивительно. Капитан смерил Кёнсу внимательным взглядом с ног до головы. Почувствовал, что происходит, потому что крылья носа хищно затрепетали. Нахмурился и встал с насиженного места, собираясь, наверное, отвести неразумного омегу обратно в палатку. — Ваше Высочество. Остальные солдаты повернулись синхронно, как по команде. Кёнсу подошёл вплотную к ним и уже все ощутили расходящиеся пульсирующими волнами феромоны молодого, девственного омеги. — Капитан, — Кёнсу пытался контролировать хотя бы голос, раз тело не поддавалось контролю. — Вам лучше вернуться к себе, Ваше Высочество. Кёнсу мотнул головой, отказываясь. Он сегодня не будет слушаться ничьих приказов. — Вы уже поужинали? — Да, — ответил вместо капитана сержант, лихорадочно пытаясь не смотреть на Кёнсу и не пожирать его взглядом. — Отлично. Кёнсу прошел мимо застывшего в нелепой позе солдата, и встал на свободном месте поблизости от костра — так, чтобы всем было хорошо видно. И начал раздеваться. — Ваше Высочество! — громче рыкнул капитан, но не стал хватать Кёнсу или пытаться его увести. Стоял, зачарованный тем, что делал омега. Кёнсу медленно развязал золотистый поясок и отбросил его в сторону. Тело горело в возбуждённой лихорадке — Кёнсу хотелось, чтобы его взяли. А сколько альф будет, где это случится и как — его не волновало. Течка затуманила рассудок. Солдаты смотрели на него, не отрываясь. Капитан тоже, но было заметно, что внутри него идёт ожесточенная борьба. Трахнуть шестнадцатилетнего сына своего короля и попасть за это в огромные неприятности или отвести его в палатку и отказаться от секса с молодым и красивым омегой. Тяжелый выбор. Кёнсу расстегнул пуговицы накидки и стянул ее с себя, оставшись в тонких штанах и шелковой рубашке. Он заправил выпавшие пряди волос за ухо и мельком глянул на солдат — они хотели его так сильно. Кое-кто уже трогал себя через одежду. Кёнсу облизнулся, вскинул взгляд на капитана и демонстративно провел языком по нижней губе. Он не знал, что творит, но не мог остановиться. Капитан сжал зубы. — Ваше Высочество, — он словно давал Кёнсу последний шанс, чтобы прекратить делать это и вернуться к себе. Кёнсу этим шансом пренебрег. Схватился за пояс штанов и одним движением сбросил их вниз, после чего аккуратно выпутал ступни из ткани. Лёгкий ветерок скользнул по обнажившимся стройным бёдрам. Кёнсу поднял кончиками пальцев шёлковую рубашку и быстро стащил ее с себя, оставшись практически без одежды. Промокшие смазкой трусы облепили аппетитную задницу и Кёнсу медленно обернулся вокруг своей оси, продемонстрировав себя солдатам. Соски торчали, бедра и плоский живот покрылись гусиной кожей, а щеки Кёнсу отчаянно пылали от стыда. Солдаты молчали и не двигались с места. Удивительная выдержка. Последний элемент одежды Кёнсу быстро стянул с себя и выбросил прочь, оставшись нагим. Он чувствовал блуждающие по своему телу взгляды солдат и упивался этим, ожидая, когда же они прикоснутся. Покрутился, коснулся ладонями круглых ягодиц и раздвинул их в стороны, показав розовую мокрую дырку. — Капитан! — напряжённым голосом выкрикнул один из солдат, будто о чем-то спрашивая. Капитан смотрел на Кёнсу потемневшим, угрожающим взглядом, обещавшим, что Кёнсу не просто возьмут, а затрахают до смерти. — Ладно. И в следующую секунду Кёнсу окружили. Руки были везде. Кёнсу крутили и вертели, рассматривая его округлости и изгибы. Кто-то ласкал шершавыми пальцами его соски, кто-то гладил плоский живот, кто-то трогал бедра, а один смельчак сунул палец в ложбинку ягодиц, размазывая густую и ароматную смазку. Кёнсу мычал, его тело прошивало импульсами запретного удовольствия. — Ему ведь шестнадцать? — Ага. — Охуеть. — Неужели король не понял, что у его драгоценного сына течка? — Не знаю. Да и мне все равно, если честно. — Мы что, впрямь собрались выебать юного принца? — А что? Он сам этого хочет. — Нам ведь головы снесут. — Не снесут. Да и ради такой попки я готов и головы лишиться! Кёнсу слышал их отрывистые фразы, чувствовал, что кто-то уже сунул палец в дырку, но смотрел на строгое лицо капитана, который все ещё его не коснулся. Кёнсу жаждал, чтобы это убийца взял его первым. — Капитан, — позвал он. — Хочу, чтобы сначала ты трахнул меня. По лицу капитана прошла дрожь. Солдаты согласились с Кёнсу и разошлись в стороны, уважительно пропуская капитана вперёд. Тот подошёл к Кёнсу, несколько секунд неотрывно смотрел на него, после чего прижался к его сладким губам грубым поцелуем. Капитан будто не умел нежно целоваться, только кусаться и рвать. Но Кёнсу не сопротивлялся. Чужие заскорузлые руки прошлись по контуру изящной спины принца, после чего улеглись на задницу. Кёнсу застонал, беспомощно и тонко, когда толстый палец проник в дырку. — Я бы убил твоего муженька, но стал бы у тебя первым, Ваше Высочество, — шепнул ему капитан, и Кёнсу не сомневался, что так и случилось бы. Капитан мял его задницу и разрабатывал влажную дырочку, пока остальные солдаты раздевались. Так много членов. Больших. Кёнсу сглатывал слюну и думал, что хочет их все. Но сначала — капитан. — Шестнадцать лет, — похотливым тоном протянул сержант. — Представьте, мужики, насколько он там тугой. Капитан вылизывал его рот грязным поцелуем, после чего развернул к себе спиной и нагнул над столбиком из ящиков. Кёнсу схватился руками за верхний ящик и едва удержался на ногах — по ложбинке прошёлся толстый и длинный член капитана. — Ваше Высочество, — выдохнул капитан, схватил длинные волосы Кёнсу, сжал их в кулаке и погрузился стволом до самого упора. Тяжёлые яйца шлепнулись о голую, влажную кожу. Кёнсу высоко и тонко вскрикнул, закатив глаза от удовольствия. Солдаты рассмеялись. — Дорвалась шлюшка до елдака! — Ну как, капитан? Хороша попка принца? Капитан, замерев на пару секунд, самодовольно ответил: — Божественная. И начал двигаться. Быстро, грубо и властно, держась одной рукой за бедро Кёнсу, второй накручивая его волосы на кулак. Трахал так, что дыхание забирало от каждого толчка. Толстый член распирал стенки именно так, как того требовало воспаленное течкой естество Кёнсу. Кёнсу кричал, тем самым только ещё сильней возбуждая капитана и остальных. Он чувствовал, что другие хотят поскорее сменить капитана и вставить принцу поглубже. Он вскинул голову, потому что капитан больно дёрнул за волосы, а пах со шлепком встретился с нежными ягодицами. А потом Кёнсу почувствовал, что капитан дернулся и кончил в него, но вытащил до того, как зацепится узел. Кёнсу тоже кончил, но без узла чего-то не хватало. — Капитан, он не залетит? — Королевский лекарь с этим справится, если что, — ответил капитан, не прекращая водить членом по ягодицам омеги. — Трахать омегу и не кончать в нее тупо. Он коснулся поцелуем тонкого плеча дрожащего после оргазма Кёнсу и шепнул: — Мы еще встретимся, малыш. Мурашки пробежались по спине Кёнсу. Капитан был таким грубым. Это заводило. Сержант был следующим — он сначала решил омегу немного потрогать. Шлёпал по заднице, дёргал за соски и оглаживал бедра. — Хорош, — мурлыкал он, потираясь членом. — Молоденький и узкий. Мой муж был таким лет двадцать назад. И то, во всем уступал вашей великолепной жопке, Ваше Высочество. Сержант повторил за капитаном — держал за волосы, грубо брал сзади и щипал за кожу на бедре, чтобы Кёнсу кричал громче. Комментировал своим грязным ртом все, что делал. Кёнсу весь растекался от возбуждения. — Моя елда в твоей сладкой попке, Ваше Высочество! Как тебе? Нравится медленно или трахнуть тебя грубее, чтобы член прямо из горла видно было? Сержант прижал его телом к ящикам — столб трясся от его сокрушительных толчков. В какой-то момент сержант потянул его за волосы и прижал к себе спиной, войдя так глубоко, что Кёнсу взвизгнул. Сунул свои мокрые от смазки пальцы принцу в рот и попросил облизать. А потом кончил так мощно, что Кёнсу едва устоял на ногах. Тоже до узла не держал, вытащил. А Кёнсу упал на колени, чувствуя как воспалено пульсирует растраханная дырка и как смазка вместе со спермой стекают по бедру. Третий солдат как раз этого и ждал — подошёл, его длинный член упруго качался из стороны в сторону, а Кёнсу невольно следил за ним. Солдат огладил нежную щёчку принца, после чего попросил открыть рот. — Эй, я тоже хочу, чтобы он отсосал мне! — закричал вошедший в раж сержант, хлебая воду. — Потом, сержант, — осадил его капитан. Он наблюдал за Кёнсу черными глазами, будто оценивая, хорошенько ли омега справится с остальными альфами. Кёнсу не хотел его разочаровать. Сосал плохо, опыта не было, но отчаянно старался. В какой-то момент солдат просто попросил сжать губы и убрать зубы подальше, после чего начал трахать рот принца сам. А четвертый солдат пристроился сзади, сперва немного поиграв с задницей омеги, а потом проникнув внутрь стволом. — Он смотрится просто охуенно, когда насажен на члены с двух сторон, — громко и насмешливо сказал сержант, рыгнув. — Скажи, капитан? — Да, — блеснул хищным взглядом тот. Кёнсу только похотливо застонал, зажатый спереди и сзади. Он опять кончил, третий обильно спустил ему в рот, а четвертый — внутрь. Пятый подошёл к вопросу изобретательно — развернул Кёнсу лицом к костру, вытянул одну стройную ногу в сторону и схватился за бедро, после чего принялся трахать. Его ствол, наверное, был самым скромным из всех, но изобретательность перекрыла этот недостаток. Кёнсу видел, как на него все смотрят и потек ещё сильней. Он стонал, мычал, кусал губы и подавался на член сам, желая, чтобы это сумасшествие не останавливалось… — Что же скажет твой муженёк, если узнает, как ты выебал принца, а? — спросили у шестого, когда тот пристроился к розовой дырке Кёнсу. — А твой что? — Ну, мой поймет, — заржал кто-то. — Если выпала возможность трахнуть такого сладкого омегу королевских кровей, то тут никто не устроит. Кёнсу едва дышал, наполненный чужой спермой, но все ещё не до конца удовлетворенный. Капитан с сержантом переглянулись, после чего, не сговариваясь, обступили омегу. Капитан поднял его на руки, взял за бедра и воткнул член, поймав губами сладкий всхлип Кёнсу. И в это же время в его дырку кто-то вставил пальцы. Сержант. — Мы возьмём тебя вдвоем, малыш, — шепнул он Кёнсу на ушко, откинул в сторону разметавшиеся волосы и чмокнул в дрогнувшее нежное плечо. А дальше случилось что-то неописуемое. Второй член. Толстый и длинный. Два горячих ствола, начавших тереться внутри и разрывать попку принца на части. Сержант мял его ягодицы, капитан пристально пялился и впивался мокрыми поцелуями в губы Кёнсу. Они оба упивались его болезненным наслаждением, сорванным голосом и дрожащим тельцем, зажатым меж двух здоровых мужиков. Кёнсу растворился в них. Его не было. Была только мокрая дырка и рот для наслаждения альф. Они разошлись ближе к утру и Кёнсу провалился в сон без сновидений и без мучительного жара течки. А на следующий день все повторилось вновь. Солдаты вечером разбили лагерь, поужинали и начали брать Кёнсу. Только в это раз они установили его палатку поближе к своим и по очереди входили туда. Кёнсу лежал на подушках, тонкий, нагой и ужасно соблазнительный. И разрешал себя трахать, ебать, драть, натягивать… Его придавливали к подушкам, тёрлись об него, трахали меж бедер, водили членом по волосам, губам, шлёпали по щекам и дрочили его аккуратными ступнями. Его использовали как кому заблагорассудится. Сержант и капитан опять брали его одновременно, а потом капитан остался в его попке, а сержант захотел отсос. Кёнсу сосал до сведенных челюстей, кайфуя каждую минуту от этого грязного соития с солдатами. И представлял, что сказал бы на все это отец. На третий день все случилось точно по такому же сценарию. Однако капитан был последним и трахал его один. Имел его долго, медленно, доводя до исступления и не разрешая кончить. — Мой сладкий, маленький мальчик… Ты позволишь в следующий раз взять тебя? — Да… — стонал Кёнсу. — Даже если у тебя уже появится муж? — Да… — Будешь сосать мне, пока мы будем в гостях у твоего будущего мужа? — Дааа… — Я хочу сцепки, малыш, можно? Кёнсу разобрало на куски и рассыпало на части, когда капитан довел его до оргазма и кончил сам, а затем внутри набух узел. Кёнсу, обессиленный трёхдневным беспрерывным сексом, лежал на капитане сверху, прилипнув щекой к его волосатой груди. Он был не здесь. Витал где-то вверху из-за восхитительного ощущения увеличившегося узла в своей заднице. Капитан держал ладони на сочных ягодицах Кёнсу и иногда похлопывал по ним. — Даже если ты залетишь, я найду у лекаря специальное средство. — Угу. Капитан хмыкнул. — Нам предстоит ещё долгий путь. И тут Кёнсу понял, что секс на сумасшедшей первой течке точно не закончится…