Возьми мое сердце...

       Утро выдалось ясным и солнечным. В окна врывался теплый августовский ветер, приносящий запах скошеной травы и звуки музыки. Алексей потянулся в кровати и открыл глаза. Интересно, Алекс еще спит? Он заглянул в комнату дочери, кровать была заправленной. Внутри кольнуло, он очень надеялся, что она провела ночь именно в этой кровати.        Спустившись вниз, мужчина нашел на столе завтрак и записку, которая сообщала, что Алекс ушла с Балуновым на репетицию группы, с ней все хорошо и пусть он не волнуется. Он очень старался, но беспокойство никак не желало убираться восвояси. Мужчина включил кофеварку и закурил. Возможно, если бы он был рядом с ней всегда, его не разрывало бы так, когда рядом с ней оказываются мужчины. Но он не был и сейчас воспринимал ее как маленькую девочку. И его просто бесило, когда к ней прикасались чужие руки. В голове пронесся калейдоскоп картинок - Васильев, что держит ее за руку; Балунов, кружащий ее над землей; рука Князева на ее плече и Горшенев...он обнимал ее вполне по дружески, не переходя никаких границ, но Алексей видел, как кивнув на него, Андрей чуть ли не силой расцепил руки друга, не желающие отпускать девушку...Он вздохнул и отпив глоток кофе опять закурил. Интересно, такая головная боль у всех отцов взрослеющих дочерей, или только у него? Она была такой маленькой и хрупкой и ему отчаянно хотелось защитить ее от всего на свете. Он понимал, что это невозможно. Она взрослая и самостоятельная, хоть ей всего семнадцать. Ее матери было столько же, когда они познакомились...        Из раздумий вывел стук в дверь, на пороге стоял Васильев. Алексей улыбнулся и посторонился, приглашая войти. Они редко виделись и сейчас пользовались моментом кратковременного отдыха.        - С добрым утром. Выспался трудяга?       - Не то слово. Кофе будешь?       - Буду. Я что то с этими машинами никак не подружусь. - Алексей рассмеялся и включил кофеварку. При всем своем остром уме, безумной начитаности и всего прочего, его друг был абсолютно неприспособлен к быту.        - Жениться тебе нужно, Сашка. - Васильев сделал большие глаза.        - Опять? Хватит может? - Несмотря на то, что вокруг него вилось огромное количество женщин, рядом с творческой натурой ни одна долго не выдерживала. В жизни Васильев был тяжелым и бескомпромиссным человеком с задатками эгоиста.        - Ничего не хватит. Как там говорят, бог любит троицу? - Алексей по доброму подкалывал друга, но и тот был не промах.        - Возьмешь в зятья? - Хитро прищурился, прикидывая, куда можно спрятаться, если в него полетит что то тяжелое. Зло сверкнули зеленые глаза.        - Ооооо, дракон проснулся. Я шучу Леш, у тебя абсолютно невероятная дочь. Она не может не нравиться, но я не настолько подонок, чтобы испортить ей жизнь. Можешь не волноваться об этом. - Алексей находился в степени крайней задумчивости. Абсолютно невероятная, это точно...Вспомнилось определение Михаила, "совершенно гениальный ребенок". Не волноваться...Как он может не волноваться?        - А где она, кстати? Спит еще? - От этого вопроса Алексей еще больше нахмурился и протянул Васильеву записку. Он пробежал по ней глазами и поднял взгляд на друга.       - Тебя это беспокоит?        - Я не знаю, Саш. Что то есть. Там вроде ничего такого, ну вроде дружат, общаются по переписке...        - Тебе это не нравится. - Это уже не вопрос, Александр констатировал то, что видел.        - Саш, ей семнадцать лет, а она водит дружбу с тридцатилетними мужиками, которые тискают ее в обьятьях и называют ребенком.        - Ну не так и плохо. Было бы хуже...- договорить не успел.        - Заткнись, ради бога. Когда я думаю об этом, мне становится физически плохо. - Чтобы как то прогнать очень реалистичное представление, что могло бы быть, он закурил. А Васильев продолжил, как будто размышляя вслух.       - Леш, послушай меня. Я понимаю, что она твоя дочь. Но ты взрослый мужик и должен понимать, что рано или поздно появится мужчина, который будет тискать ее не только в дружеских обьятьях. Странно что этого еще не случилось... И немного зная ее, я очень сомневаюсь, что это будет ее ровесник. Она чересчур взрослая и мудрая для них, уровень не тот. И тебе нужно это понимать и попытаться принять.       - Принять. Как это можно принять?        - Ты серьезно сейчас?        - Абсолютно. Мы встречались в Питере. Леш, ей только по паспорту семнадцать. Она настолько глубокий и мудрый человек, что мне было не по себе. И очень тонкий. Не вздумай ее ломать, что бы не случилось. - Васильев видел, что Алексей загрузился уже окончательно и нужно как то спасать его и вытягивать из этого состояния.        - А то реально женюсь на ней и буду называть тебя папой. - Музыкант рассмеялся, а Алексей посмотрел на него совершенно серьезно.        - Если все, что ты говоришь - правда, то лучше чтобы это был ты. - Васильев сделал вид, что не расслышал последнюю фразу. Допил одним глотком кофе и поднялся.        - Идем искать принцессу и вызволять из лап страшного монстра.        На улице было немноголюдно, вчера все хорошо погуляли и сегодня отсыпались, было раннее утро, до открытия фестиваля уйма времени. Они нашли Алекс вместе с группой на одной из сцен. Музыканты настраивали инструменты, а девушка рисовала сидя прямо на полу сцены. Мужчины уселись в стороне, как то не сговариваясь в своем стремлении остаться пока незамечеными.        Алексей очень внимательно наблюдал за происходящим. Действительно ничего страшного. Алекс спокойно сидела, уткнувшись в лист бумаги, а музыканты занимались своим делом, совершенно не обращая на нее внимания. И вдруг Горшенев повернулся и посмотрел на нее. Алексей не веривший ни в какую мистику и будучи абсолютным реалистом, готов был поклясться, что от этого взгляда по сцене прошелся луч света...А Алекс, будто почувствовав что то, подняла голову и с ее стороны зажегся такой же луч. Они встретились где то посередине и слившись воедино образовали полупрозрачную дымку, она была будто живой, переливалась и искрилась, окутывая двух людей и отделяя их от остального мира. Алексей зажмурился, а когда открыл глаза ничего не было. Горшок ходил по сцене, а Алекс вернулась к своему занятию.        Зазвучали первые аккорды. Группа прогоняла программу. Алекс отложила свой рисунок и не отрывая глаз смотрела на музыкантов, продолжая сидеть на полу, обняв себя за колени. Васильев был поражен, как только Горшок запел, Алекс моментально изменилась. Она впитывала в себя звуки и уходила в его сказочные миры, оставляя здесь только оболочку. Вот она, сидит совсем рядом...а на самом деле бродит в темных лесах, где обитают невероятные существа. Уходит туда добровольно, увлекаемая этим необычным человеком. Васильев нахмурился, ее отец волновался явно не о том. Будучи реалистом, он не понимал и не видел, что она привязывается не на уровне плотских желаний, а на более тонком и сильном, забрать ее оттуда будет сложно, да и не захочет она уходить.        Зазвучала очередная мелодия. Андрей уселся на краю сцены и заметив их помахал рукой. Горшенев поднял Алекс с пола и закружил ее в танце. Рядом с ним, высоким и широкоплечим, она была совсем крошечной. Они выглядели, как будто сошли с картины пятнадцатого века, только кеды и джинсовые шорты портили впечатление. Было странно наблюдать огромного и брутального Горшка, что бережно вел в танце хрупкую девушку, осторожно поддерживая ее, едва касаясь рукой спины, никому вообще не могло прийти в голову, что он умеет танцевать... С прекрасной дамой граф разгуливал по парку, Во мгле виднелись очертания замка, Где у ворот собака грустно завывала. Девица графа очень нежно обнимала...       Князев мягким голосом ненавязчиво приглашал в сказку. На сцене заклубилось колдовство, это уже были не просто музыканты...Как они это делают? В этот момент Горшок протянул Алекс микрофон, зазвучал чистый звонкий голос. Какая ночь, мой милый граф, Луна так ярко светит. И шепот листьев, шелест трав Усиливает ветер Навеки вашей стать мечтаю я и в этот час Пускай моя любовь коснется вас!       Она пела и смотрела на него, с последней фразой подняла руку и провела по небритой щеке...Задержав руку лишь на мгновение, улыбнулась и вернула микрофон. В подвалах замка у меня сокровища хранятся. К твоим ногам, любовь моя, сложу я все богатства, Моей ты станешь госпожой, тебе я вечность подарю. Поверь, все будет так, как говорю!       Не было больше сцены, не было фестиваля и Завидово. На небе не светило солнце. Они затерялись где то во тьме старинных гор, куда давно не ступала нога человека...Перед глазами явно вырисовывался старинный каменный замок окружаемый рвами и освещаемый только светом полной луны... И двое людей, или уже не совсем...которые стояли так близко и пели в один микрофон. Утро станет сном, и будет вечно длиться ночь! Мы одни в огромном тёмном мире. Кровь закипает в сердце! Я смогу тебе помочь! Небеса становятся всё шире...       Горшок опять отдал Алекс микрофон и стал за ее спиной, положив руки на плечи. Какой у вас глубокий взгляд, Как он влечет и манит. Я не могу себя понять: меня к вам сильно тянет. Мой граф таинственный, заворожили вы меня. И в вашей власти плоть и кровь моя       Васильев смотрел на них и чувствовал, что его собственная кровь просто застыла в жилах. Его когда то напугала ария Тодда в ее исполнении. Сейчас он понимал, что то была просто ерунда. Он слышал эту песню десятки раз, никогда не воспринимая всерьез и считая сказочками для подростков. Сейчас на сцене разворачивалось такое действие, что ему хотелось схватить Алекс и увезти подальше от этого человека. О, сколько их, готовых кровь Отдать за наслажденье! В них есть блаженство и любовь, Как сон и пробужденье... Но граф всегда один, под леденящим сводом тьмы, О смерти обожает видеть сны.       Это был уже не Горшок...за спиной девушки стоял монстр, каким то образом вырвавшийся из преисподней, с помощью этих музыкантов, которые оживили его и привели в реальный мир. Он окутывал девушку пеленой голоса, как паук свою жертву паутиной. Он почти не касался ее, но она добровольно уходила за ним в тот страшный мир, как будто прикованная невидимой цепью...Уходила и хотела там остаться навсегда...        Видения были до ужаса реальными. Васильев хлебнул воды из бутылки и тряхнул головой, чтобы прогнать это наваждение. Он сам был музыкантом и часто витал в каких то паралельных измерениях, умея уводить туда своих слушателей. Но это было не то. Он всегда разделял эфемерную вселенную творчества и реальную жизнь, а с возрастом все больше воспринимал свое творчество, как профессию. Да, это было его призвание, но жил он в реальном мире. Горшенев существовал в двух измерениях одновременно и в том другом мире становился собой. И его увлечение наркотиками очень просто было объяснить, когда он был молод, существование в том измерении было невозможным на трезвую голову. Повзрослев, он там прижился и освоился.        Людям, задолбанным серостью повседневности, нравилось окунаться в сказку. Музыканты лишь слегка приоткрывали дверь для них, впуская в свой мир, а потом возвращали обратно. Этим объяснялся их ошеломительный успех. Взрослым сказка нужна даже больше чем детям. Алекс они забирали насовсем, она была по ту сторону...А может она всегда была там, а выйдя однажды просто потерялась? И сейчас встретив эти родственные души, просто вернулась на свое место?        От этих мыслей у Васильева заболела голова. Если бы ему кто то такое рассказал, он бы посоветовал этому человеку обратиться к врачу. Он незаметно посмотрел на друга, тот был спокоен, убедившись, что все прилично и к его дочери никто не протягивает руки.        Песня закончилась. Опять светило солнце, а вокруг шумел фестиваль и музыканты вновь были просто музыкантами. Князев подошел к Алекс и махнул головой в сторону зала. Она нашла их глазами и помахала рукой. Горшок спрыгнул со сцены и подхватив ее под коленки понес к отцу, висящей вниз головой. Подошел и поздоровался, продолжая держать Алекс на плече. Она смеялась и даже не пыталась вырваться. Наконец он поставил ее на ноги и машинально одернул на ней футболку, даже не осознавая, что сделал.        - Пап привет. Васильев, рада видеть. - Она поцеловала его в щеку и мужчина словил взгляд Горшенева, было чувство, что его окатили ледяной водой. Подтянулись остальные музыканты.        - Нам понравилась импровизация. Алекс, ты молодец. - Они окружили ее, смеялись и говорили все одновременно. Шутили и предлагали выйти с ними на сцену. Это были просто люди, которые восхищались необычной девушкой, как и он сам. Даже Горшок стоявший в стороне беседуя с Алексеем был просто средних лет мужчиной с необыкновенной харизмой и сложным прошлым.        Она нравилась ему, это было видно. Но в этом не было ничего ненормального, или предосудительного. Васильев видел в жизни и более шокирующие мезальянсы. Напридумывал тут, может солнце в голову напекло? Или старость в дверь стучится? А может попробовать книги писать? Вон какой сюжет закрутил. Идиот. Он очень старательно убеждал в этом сам себя, заглушая предчувствие какой то страшной надвигающейся беды...        Фестиваль гремел три дня. Алекс совсем освоилась и перезнакомилась с неимоверным количеством людей. Она была тут своей и на своем месте. Алексей радовался за нее, видя ее хорошее настроение. Понаблюдав за ее общением с Горшеневым и компанией тоже как то немного успокоился. Они все относились к ней очень ровно и доброжелательно, не позволяя никаких вольностей, или пошлых шуточек, стараясь даже минимизировать использование ненормативной лексики. Они были близки ей по духу. А возраст? Ну что поделаешь, если ей только по паспорту семнадцать...        Несмотря на их присутствие, она очень много времени проводила с ним, днем они бродили по територии, наблюдая за саундчеками и репетициями, а вечером отрывались на концертах. Он давно не чувствовал себя настолько молодым.        В последний день фестиваля похолодало, на небе начали собираться тучи. Организаторы заволновались, ведь дождь мог порядком подпортить закрытие. Дождя не было. Алексей еще днем предупредил дочь, что вечером у него встреча с организаторами и еще какими то людьми. Она понимала.        - Хорошо. Я посмотрю выступление Сплинов и пойду спать. Или погуляю.        - Дверь не забудь закрыть. А то вьются тут всякие вокруг. - Алекс рассмеялась, она видела что отец шутит. Он не волновался, територия хорошо охранялась, везде камеры. А люди, находившиеся здесь, вряд ли могли причинить его дочери какой то вред.        Она смотрела выступление Васильева, как всегда зачарованная его талантом, как вдруг почувствовала, что сзади кто то подошел очень близко, вплотную. Мужская рука схватила за талию и прижала ее к чужому телу. Она не успела даже испугаться, как на ухо ей выдохнули.        - Опять слушаешь эту хуйню? - Девушка посмотрела укоризненно и не ответила. Повернулась к сцене и продолжила смотреть выступление. Рука с талии не пропала, к ней присоединилась другая. Горшок крепко прижимал ее к себе, согревая теплом своего тела, ночь была холодной. Она растворялась в этих ощущениях и совсем не была уверенна, что смогла бы стоять, если бы он ее не держал.        Саша закончил выступление и ушел за кулисы, а Алекс стала пробираться сквозь толпу к выходу, Горшенев взял ее за руку, боясь потерять в толпе. Наконец они вышли, звуки музыки и рев толпы начал отдаляться. Мужчина снял куртку и накинул ей на плечи.        - Ты чего бродишь тут раздетая и одна? - Она пожала плечами.        - У отца встреча какая то, а я хотела посмотреть выступление Васильева. - Горшок поморщился и закурил. Они шли в сторону коттеджей и молчали, думая каждый о своем. Тишина не напрягала, они рядом, а молчание иногда сближает сильнее разговоров. Людей вокруг не было, все были на концерте. Они зашли довольно далеко, даже музыку почти не было слышно, иногда ветер приносил какие то обрывки, но кто пел разобрать было невозможно.        Под деревом нашлась старая широкая скамейка, могучая крона защищала от ветра, тут было тихо и не так холодно. Алекс выбралась на лавочку с ногами, словно отгородившись от Горшка. Его такая постановка вопроса, судя по всему не устроила, он легко поднял ее и усадил себе на руки. Она дрогнула, он был совсем близко, руки держали спину, лицо к лицу. Совсем рядом глаза, они блестели в темноте и отражали свет немногочисленных лампочек.        - Так теплее. Замерзнешь и будешь болеть. А у меня тур. Кто тебя лечить будет? - Совершенно прибалдевшая от его близости девушка только пожала плечами. Она не хотела ничего говорить и ни о чем думать, когда он был так близко. Его руки гладили спину, поднимаясь все выше, широкая ладонь легла на затылок и притянула совсем близко, горячее дыхание обожгло кожу.       - Если я еще раз увижу, как Васильев вьется вокруг тебя, я его убью. - От этого заявления она тут же пришла в себя и попыталась вырваться из его рук. Горшок только покачал головой.       - Не дергайся. - Он понимал, что скорее всего она испугалась и ничего не мог с собой сделать. Как только к ней кто то подходил, в нем начинала кипеть злость. Алекс больше не пыталась вырваться, он посмотрел на нее, страхом там и не пахло, в зеленых глазах кипела и клокотала ярость.       - Ты что совсем офигел уже? - Увидев, что она не боится, он немного успокоился и вновь принялся гладить ее спину. Сквозь тонкую ткань футболки он чувствовал ее теплую кожу и не выдержав, все таки забрался под одежду. Из груди вырвался стон, больше похожий на рык, он уткнулся ей в шею и тяжело выдохнул. От его вздоха кожа на шее моментально пошла мурашками и дыхание сбилось. Но она не собиралась сдаваться, с усилием отстранилась и посмотрела ему в глаза.        - Я кажется что то спрашивала... - Горшок сцепил зубы и зарычал. Она улыбнулась и собрав длинные растрепаные волосы на затылке, легонько потянула.        - Мииииишкааааа. Ты чего? Не рычи, я все равно не боюсь. - И потерлась своим носом о его. От этого безобидного и невинного движения у него совершенно снесло крышу. Алекс даже не заметила, как оказалась лежащей на спине, тяжело дышащий Горшенев нависал над ней.        - Алекс...- голос был хриплым, она посмотрела ему в глаза и из головы вылетели все мысли, не было больше ничего и никого...Он впился в ее губы поцелуем, в нем не было ни капли нежности и осторожности, он был собственническим и требовательным, темные глаза горели страстью, а руки изучали ее тело. В нем не осталось ни капли боязни, первобытный инстинкт вырвался наружу и заглушил голос разума. Страсть кипела внутри и требовала выхода. Оторвавшись от ее губ и давая вдохнуть он посмотрел на нее и увидел в зеленых глазах отражение своей страсти и желания. Она хотела его, хотела так же сильно как и он. Ей было сложнее, она не умела управлять этим желанием. Чееееееерт.        Сделав неимоверное усилие над собой он принял вертикальное положение и опять потянул девушку на себя. Он прижимал ее к себе изо всех сил, чувствуя как тонкое тело колотит конвульсией желания. Он должен ее успокоить и успокоиться сам. Продолжая прижимать ее к себе, легонько погладил по спине.        - Тихо. Выдохни. - Она посмотрела на него, ее глаза были мутными, от обычной яркости не осталось и следа. Она понимала, что с ней происходит, но абсолютно не знала, что с этим делать.        - Все хорошо. Просто дыши... - Он ослабил хватку, но продолжал прижимать ее к себе, чувствуя как постепенно выравнивается дыхание и сердцебиение становится более спокойным. Алекс вытянула из его куртки пачку сигарет и не без труда достав одну закурила. У него не было сил возразить. Мужчина не ожидал от нее такого. Судя по растеряному виду, она тоже. Он вытащил сигарету из ее пальцев и затянулся. Она молчала и прислушивалась к своим ощущениям.        Выбросив окурок Горшок погладил ее по волосам и спросил.       - Все в порядке? - Голос все еще хрипел. Она только кивнула и вздохнула. От этого вздоха внутри все перевернулось.        - Перестань.       - Что?        - Ты знаешь что...       - Ты сам начал. - В голосе слышалась горечь.        - Алекс, ты чего? - Приподняв за подбородок, посмотрел в глаза. Они были уже абсолютно ясными и яркими, только на дне плескалась какая то обида.        - Почему ты меня отталкиваешь? Сначала подпускаешь к себе, а потом отталкиваешь. - Она очень старалась быть спокойной, но чувствовала как в горле собирается горячий комок.       - Ты что, совсем сдурела? Какое отталкиваешь? Ты что себе напридумывала? -Михаил смотрел на нее, пытаясь понять, что происходит. Он видел, что ее просто разрывает обида. И тут до него начало доходить... Она подумала, что он все прекратил, потому что не хочет ее. Переубеждать ее в чем то сейчас было бесполезно. Он переместил руки вниз ее спины и рывком притянул к себе.        - Чувствуешь? - Судя по тому, как она покраснела, чувствовала. Было трудно не почувствовать...        - Ничего не придумывай. Я хочу тебя. Но я хочу, чтобы все было нормально, а не вот так... Поняла? - Она кивнула и выдохнула, ее отпустило. А Горшенев смотрел на нее и словно пробовал на вкус новые чувства, которых не было никогда, ни с одной женщиной...Где то вдали сверкнула молния и громыхнуло. Алекс погладила его по лицу. Тонкий палец осторожно очертил линию губ. Зеленые глаза сверкали, она улыбалась. Снова громыхнуло, уже ближе. Она наклонилась и поцеловала его, легко едва касаясь губ. А потом рассмеялась и запела. Грохочет гром, Сверкает молния в ночи. А на холме стоит безумец и кричит "Сейчас поймаю тебя в сумку И сверкать ты будешь в ней, Мне так хочется, чтоб стала ты моей!" Все стало просто и понятно. Она была его.