Возьми мое сердце...

       Тишина. За окном шумит дождь, такой привычный звук для Питера. На улице холодно мокро и мерзко, а здесь тихо, тепло и спокойно. Тело расслаблено, а голова освобождена от кипы тяжелых мыслей, что часто не отпускали даже во сне.        Все ушло...Почти двадцать лет терзаний и самоуничтожения улетели в преисподню, где им и место. Сегодня началась какая то другая и жизнь и родился другой человек. А может умер монстр, который подавлял и не давал быть собой настоящим. Все верно, эльфы уничтожали монстров, чтобы наступил свет и в мире воцарила любовь. Горшок поморщился от своих мыслей и оглянулся, словно боясь, что их могут подслушать.        Его эльф сопел ему в бок под одеялом, было щекотно от ее дыхания, он терпел и не отодвигался, боясь потерять даже миллиметр соприкосновения. Из под одеяла показалась всклокоченая голова. Алекс была растрепаной и бледной, ярко горели зеленые глаза, длинные волосы скрывали тело от откровенного взгляда. Она испуганно мотнула головой, но увидев его рядом выдохнула. Он словил испуг в глазах.        - Ты чего? - Она еще не отошла от сна и плохо соображала.        - Мне приснился кошмар...страшный. - Она и вправду выглядела испуганной. Горшок вздохнул и потянул ее к себе.        - Лешка, ну ты чего? Это просто сон...- Он знал, что такое кошмары, он мог рассказать ей тысячи реалистичных ужасов, которые видел в наркотическом угаре, или на ломках. Когда просыпаешься в холодном поту от собственного крика. Когда до утра выкуриваешь пачку сигарет и не выключаешь свет, боясь, что все вернется...Мог бы рассказать, но не станет. Ей это ни к чему. А для него останется напоминанием на всю жизнь. Напоминанием о том, что может быть если... Он гладил ее по волосам, чувствуя как она успокаивается и дышит ровнее, но все еще дрожит.        - Ты замерзла? - Он потянул на нее одеяло и прижал покрепче к себе.        - Нет. Мне показалось, что это правда...Там...все было настолько ясно. И ярко. - Его уже начинало это пугать. Сев облокотившись о стенку, посмотрел на девушку. Широкая ладонь гладила ее по спине, а темные глаза смотрели тепло и внимательно.        - Не молчи. Что там было? Расскажи и тебе станет легче. - Она испуганно замотала головой. Нет. Села рядом с ним и посмотрела в лицо.        Красивый, он был настолько красивым, что хотелось зажмуриться. Выразительные карие глаза в обрамлении пушистых ресниц, за которые любая девушка отдала бы душу, темные густые брови, резко очерченые скулы и яркие губы...Его облик просто дышал красотой, которую не портили ни мелкие морщинки вокруг глаз, ни пробивающаяся седина в длинных густых волосах. Возраст не портил его. Горшенев был из тех людей, что как хорошее вино, с возрастом становятся только лучше. Высоченный и широкоплечий, сильное и мощное тело, гладкая и горячая кожа, под которой скрывались твердые мышцы...        - Леееешкаааа. Да отвисни. Ты чего? Тебе плохо? - Он потрогал ее лоб. Мало ли...Она помотала головой и все таки зажмурилась.        - Ты очень красивый. - Тут он не выдержал и заржал.       - У тебя точно температура. Скрытая какая то. Ну или помутнение рассудка...        Она опять помотала головой и протянув руку дотронулась до его лица. Теплый. Под кожей бьется пульс. Он тут. Сердце начало отпускать, разгоняя кровь по телу и возвращая тепло в пальцы. Позволяя дышать и говорить. Она не могла, просто не могла рассказать, что видела во сне огромный страшный камень, он был черного цвета с мелкими блестящими вкраплениями и изображением Горшка...И это был могильный камень.        Мужчина продолжал тормошить ее за плечи, пытаясь привести в чувство.        - Алекс, если ты сейчас не прийдешь в себя, я вызову врача...или позвоню твоему отцу. - Последняя фраза как то сбила с нее оцепенение и она рассмеялась. Он был в шоке.        - Что опять? Чего ты уже ржешь?        - Я просто представила, что ты скажешь моему отцу...- И опять зашлась в хохоте.        - Ты сведешь меня с ума сегодня.        - Знаешь, недавно мне сказали, что все музыканты и так с левой резьбой и что это плата за талант. - Михаил задумался, это было близко к истине.        - И кто же поделился с тобой столь ценной мыслью?        - Не скажу, ты будешь злиться и рычать. - Он понял и уже рычал. Алекс рванула от него, но была поймана и подмята под тяжелое тело, выбраться из под которого не было ни единого шанса. Темные глаза горели яростью, но ей почему то не было ни капельки страшно. Она пощекотала его, в надежде вырваться, но руки тут же оказались за головой. Хватка была железной.        - Миш, рука...- она ойкнула и он тут же отпустил, вспомнив что она чуть не отбила кисть, об их с Князем пустые бошки.       - Блядь. Прости. - Он покрывал тонкую кожу изгиба локтя поцелуями, отросшая щетина щекотала, легонько покалывая...- Прости, я забыл.        Горшок перевернулся на спину и уложил девушку на себя. Она чувствовала его всем телом и от этих ощущений уже начинала подрагивать.        - Перестань. - Зарычали снизу.        - Почему это? - Пользуясь своим положением, она скользила губами по его туловищу, опускаясь все ниже и чувствуя, как тело под ней начинает вибрировать. Мужчина перевернулся и опять навис над ней.        - Потому что тебе может быть больно и неприятно. Я не хочу чтобы так было...но я не железный, поэтому перестань. Не сейчас. - Он смотрел на нее, стараясь лишний раз не прикасаться. Парой поцелуев она опять подняла настоящую бурю, настолько сильную, что он даже как то позабыл, что минуту назад злился и рычал. Поправив подушки лег и подтянул ее к себе, она опять захихикала.        - Ты меня таскаешь постоянно, как будто я...ну не знаю. - Попыталась отыскать определение и не смогла. Горшок смотрел на нее и знал это определение совершенно точно.        - Куколка. Ты маленькая куколка.        - Кукла колдуна...ты и правда колдун.        - Точно. Спрячу тебя в карман и буду носить с собой.        - Хорошо...- Дрема уже окутывала их, два тела крепко прижавшихся друг к другу. Большой взрослый мужчина, который впервые влюбился в свои тридцать шесть лет, как мальчишка. Он и вправду готов был носить ее в кармане, лишь бы никуда не отпускать от себя. И совсем юная девушка, полюбившая впервые сильно и отчаянно настолько, что готова была согласиться даже на роль управляемой куклы в умелых руках колдуна, лишь бы эти руки никогда не отпускали...        Горшок открыл глаза и уставился в потолок, он был не дома. Черт, где он? И тут в просыпающийся мозг хлынули воспоминания вчерашнего дня. Воспоминания отдавались истомой во всем теле и улыбкой на лице. Он пошарил рукой рядом с собой, Алекс в постели не было. Из кухни раздался звон и нецензурная брань. Он вздохнул и встал. Его вещи висели на стуле, хотя он точно помнил, что они вчера валялись на полу. Нацепив на себя джинсы, вышел на кухню, зарулив по дороге в ванную. Он плеснул в лицо холодной водой и пригладил торчащие волосы. Из зеркала на него смотрела довольная рожа.        Обычно по утрам Горшенев был злым и хмурым, только влив в себя литр кофе он превращался из монстра в подобие человека...Показав роже язык, пошел искать Алекс, не переставая удивляться странным метаморфозам. Горшок остановился в дверях, опираясь на косяк и не в силах оторваться от увиденого. На улице было пасмурно и серо, а кухню освещал ярко желтый свет, было тепло и остро пах кофе. Алекс в длинной огромной футболке, с собраными в косу волосами и босиком что то готовила, мурлыкая песенку и подтанцовывая в такт звучащей у нее в наушниках мелодии. От этой картины у него заныло в груди, а когда он узнал на ней свою футболку, забытую когда то давно, то еще и защипало в глазах. Как она вчера сказала, кукла колдуна? Еще нужно разобраться кто кем управляет.        - Доброе утро. - Он подошел сзади, обвивая руками и целуя в шею. Она повернулась. Улыбается. За эту улыбку он готов был отправиться хоть в пекло и пообламывать рога сатане, если нужно будет. Алекс повернулась в его руках и привстав на носочки, поцеловала куда дотянулась, в колючий подбородок.        - Привет.        - Ты чего встала так рано? - Он рассматривал ее, как будто видел впервые.        - Я готовлю тебе завтрак. - Разулыбалась девушка еще шире. - Садись, кофе налью. Балу мне говорил, что к тебе утром нельзя подходить ближе, чем на сто метров и с этого расстояния нужно бросить чашкой кофе. - Горшок рассмеялся, ему было так хорошо, что было страшно от этого. Отпив глоток крепкого кофе, закурил и прищурился.        - Пепельница есть? - Алекс подвинула ему маленькую глиняную полусферу темно-фиолетового цвета с россыпью звезд и каких то планет.        - Забавная вещь. - Горшок взял пепельницу в руки.        - Это Гришка, ну который твою шкатулку делал. Помнишь? - Он кивнул и нахмурился, только Гришки не хватало вдобавок к Васильеву...Алекс словила перемену в настроении.        - Миш, ты чего?        - Что за Гришка? И почему в твоем доме его вещи?        - О господи...Это моя вещь. Он сам сделал и подарил на какой то праздник, хрен знает какой. Он тут никогда не был. И вообще можешь не переживать по его поводу.        - Почему? Он тебе не нравится?       - Я ему не нравлюсь. - Девушка посмотрела на Мишу и поняла, он ей не верит. Он и правда не верил. Как это она может не нравится? Это слепым нужно быть и глухим и дурным еще...Понаблюдав за его мучительными рассуждениями, подошла ближе.        - Это правда. Я ему не нравлюсь. И не только я. Он в принципе...ну не по девушкам...- На нее уставились офигевшие глаза.        - Он педик, что ли?        - Коректности у тебя, хоть отбавляй.- Горшок допил кофе и протянул ей пустую чашку. Алекс поняла его и налила следующую порцию.        - Это пиздец какой то. С кем ты общаешься?        - С людьми, Миш. С нормальными людьми. Он хороший парень и мне все равно с кем он спит. Тем более он никогда и никого не посвящает в подробности своей личной жизни. Как и мы все. И мы уже разговаривали на эту тему...- Он отказывался понимать. Ее это начинало злить.        Она налила себе кофе и устроившись напротив Горшенева закурила, сбросив пепел раскрутила пепельницу, вселенная закрутилась, приводя в движение планеты и созвездия. Полюбовавшись на это движение, подняла взгляд на мужчину, сидевшего напротив. Он скрипел зубами и метал глазами молнии.        - Перестань быть таким зашореным. А как же свобода мышления? Панк? Анархия?        - Анархия не имеет никакого отношения к педикам.        - Прямого может и не имеет, но так или иначе, все эти понятия подразумевают свободу мысли. И действий. Ты можешь не принимать это для себя, но не имеешь права судить других за то, что тебе просто не понятно.        - Ты серьезно?        - Нет шучу. Миш, наше с тобой общение, оно ведь тоже выходит за какие то общепринятые рамки. И многим не понятно. - Это был удар ниже пояса и она это понимала. Горшок поднял на нее глаза.        - Кому это не понятно? - Весь его вид говорил, что он может объяснить всем непонятливым и далеко не дипломатичным способом. Алекс вздохнула.        - Ну например моему отцу. Он вроде бы не против, но все же не до конца понимает...правда он думает, что это просто дружба.        - А ты?        - Что я?        - Что думаешь ты? - Он примерно понимал, но хотел услышать это от нее.        - Я тебе уже говорила. Есть твой человек и когда его встречаешь, все остальное не будет иметь никакого значения. Абсолютно. Я встретила тебя. Ты со мной и все остальное не важно.        - Совсем ничего? - Этот разговор начинал ее утомлять, но посмотрев на Горшенева, Алекс увидела в его глазах...страх? Это было последнее, что она ожидала там увидеть, но это был факт. Подвинувшись вместе со стулом ближе к нему, погладила по лицу.        - Скажи мне, за что ты себя терзаешь? За прошлое? Оно есть у всех.        - У тебя нет. - Вот оно что. Он боялся, что ее напугают определенные факты его биографии. Что он со своей репутацией, что тянется за ним много лет, как то не очень подходит ей... Девушка призвала на помощь все свое терпение.        - Послушай меня. Я все знаю, ну может не все, но многое...знала с самого начала. Мне все подходит. Вся твоя репутация, это все шелуха, раздутая до невозможности. Как и образ великого и ужасного. Я знаю какой ты на самом деле. Да, есть некоторые нюансы, но это все мелочи, по сравнению со всем остальным. Ясно? - Ему было не ясно. Он подвинул ее еще ближе к себе и принялся легонько гладить поврежденную руку, которая стала совсем устрашающего цвета. Было что то еще. Она это чувствовала. Горшок был не тем человеком, что будет носить камень на душе. Алекс не ошиблась, помолчав немного он выдал.        - А Васильев? - Девушка застонала и уткнулась головой в его голую грудь.        - Васильев давний друг моего отца.        - И недавний твой.        - Я смотрю кто то по башке давно не получал? - Миша загрузился и подачу не принял. Прийдется говорить, хоть ей этого очень не хотелось, но с ним ей хотелось быть честной. Зачем начинать что то с вранья? Это путь в никуда. Тем более все знали, Горшок нутром чувствовал малейшую фальш и ненавидел фальшивых людей.        Глядя прямо в темные глаза она рассказала историю знакомства и дружбы с Сашей, рассказала честно и откровенно, ей нечего было скрывать. Горшенев слушал очень внимательно и не перебивал, к концу рассказа его вроде как немного отпустило.        - Он нравится тебе. - Это был точно не вопрос.        - Нравится. Он необыкновенный человек. И очень талантливый. Но он нравится мне именно, как человек, а не как мужчина. - Выслушав эту тираду, Горшенев закурил и вдруг улыбнулся.        - Твой отец прав. Ты водишь дружбу с абсолютно неподходящими личностями. В твоем арсенале - один педик, компания отбитых стареющих панков и стареющий недорокер. Блядь, ты что? - Последняя фраза относилась к полученой затрещине, она была легкой, удар левой не был сильным.        - Я пошлю вас всех к черту, заберу из группы Балу и уеду с ним жить в Лондон.        - Почему в Лондон? - Алекс рассмеялась, если его интересует только этот вопрос, можно быть спокойной. Хоть к Балунову не ревнует.        - Потому что Лондон очень похож на Питер. - Ответила она и поцеловала Горшка в нос.