Возьми мое сердце...

Ми грали примітивну музику, Так чесно, що пробила би до сліз Чекали, що прийде такий момент Коли під ноги впаде цілий світ Годинник вперто роки рахував, І кожен так як міг так і зробив І тільки у альбомі всі підряд Ми будемо такими, як тоді... "Скрябін" - "Старі фотографії"        Фотография давно стала отдельным видом искусства, наравне с картинами и прочими художественными произведениями. Но задумываемся ли мы, улыбаясь в камеру, что это простейший способ остановить время? Скорее всего нет. Технический прогресс упростил многие вещи, но вместе с тем и обесценил их. Делая сотни снимков и удаляя их недрогнувшей рукой с цифровых носителей, мы совсем не думаем о том, что удаляем и частичку себя в определенное мгновение. А из таких мгновений и состоит человеческая жизнь...        Огромный альбом в кожаном переплете больше напоминал старинную архивную книгу. В какой то мере, так оно и было. Эта книга хранила в себе просто нереальное количество светлых моментов, из которых складывалась история. Неимоверная и невероятная история их жизни и их семьи. Расскажи кому, не поверят. Но все было действительно так... Страница 1 (Мастерская)        - Сашка, ты вернулся. - Васильев очумело смотрел на Алекс, пытаясь понять, что происходит.        - Ну вроде того. Судя по тому, что я слышал и читал, ваша панк-тусовка удалась на славу. Поздравляю с дебютом. Журналюги с ног сбились, разыскивая затейника этого действа. - Девушка хитро улыбнулась, во все стороны полетели изумрудные искры.        - Пусть ищут, мне то что? - Саша внимательно посмотрел на нее. Она действительно не понимала масштабов и грандиозности того, что сделала.        - Что у тебя с рукой? - Посмотрев на перебинтованую конечность, пожала плечами. - Обожглась случайно. Поехали домой.        Дождь бесконечным потоком стекал по стеклам. Лето в этом городе было своеобразным. Алекс смотрела в окно и улыбалась. Со спины подошел Васильев и положил ей подбородок на макушку.        - Питер. Хочешь поедем куда нибудь, где тепло? - Она отрицательно покачала головой.        - Мне хорошо здесь. Хорошо и тепло.        - Я боялся, что когда приеду, то не увижу тебя. Боялся, что ты уедешь и опять спрячешься ото всех. - Она усмехнулась и повернулась к нему лицом.        - Была такая идея, но меня смогли переубедить. Я не хочу больше прятаться. Мое место здесь. Я не совсем еще уверенна в своем предназначении, но свое место точно нашла. И оно в этом городе.        - Балунов расстроится. - Алекс тепло улыбнулась при упоминании друга.        - У него будет повод чаще приезжать сюда. - Саша внимательно рассматривал девушку. Больше всего он боялся спугнуть ее настрой.        - Ты уверена? - Она только кивнула. - Ну если с выбором места тебе помог кто то другой, то я попробую помочь с предназначением. Идем, я хочу кое что тебе показать.        Они вышли из квартиры и поднялись на последний этаж. Здесь тоже была только одна дверь. Васильев открыл замок и пропустил Алекс в помещение. Огромное пространство пахнущее деревом, большие окна, камин и плетеные кресла. У самого большого окна стоит стол и мольберт. Все абсолютно новое и сразу становится понятно, помещением никто не пользуется. Девушка прошлась по периметру и остановившись у мольберта, обернулась.        - Саш, что это?        - Чердак. Я купил его вместе с квартирой и устроил здесь мастерскую. - Он подошел ближе и протянул ей ключи. - Для тебя. Ключ в одном экземпляре. Ты можешь прийти сюда, даже если не захочешь заходить в квартиру.        Алекс дотронулась до теплой ладони. Она смотрела в светлые глаза и вспоминала разговор с Ильей. Черт рассказывал о том, что настоящая любовь, это когда ты готов принести себя в жертву ради счастья другого человека. Что это счастье является обязательным условием твоего собственного. Что когда в тебе живет любовь, ты ничего не будешь ждать взамен, даже взаимности. Она спорила с ним до хрипоты, всегда считая не взаимную любовь чем то вроде болезни. Ведь отдавая что то, всегда нужно получать взамен, иначе можно отдать все без остатка...       Она была просто слепа. Голубые глаза излучали внутренний свет и такую любовь, что хотелось зажмуриться. Ему ничего не нужно было взамен, кроме осознания, что она счастлива. Много лет он был рядом, она всегда могла рассчитывать на его плечо, сильную руку и любящее сердце. Наступая на горло своим чувствам и гордости, он улыбался и всегда говорил о ее счастье. Только о ЕЕ. Безусловная любовь действительно существует. Сердце замедлило свой ритм. Алекс провела ладонью по мягкой щетине и прижалась лбом к мужской груди.        - Я люблю тебя. - Выдохнула куда то в пол, но Саша услышал. Любовь действительно бывает разной. Иногда вспыхивая как костер, в который плеснули бензина. А иногда медленно разгораясь из маленькой и почти незаметной искорки, попавшей на влажное дерево. И нужно иметь огромное терпение и внутреннюю силу, чтобы дождаться пока древесина подсохнет и огонь распространится по поверхности. Но дождавшийся будет наслаждаться светом и теплом долго.        В жизни каждого человека есть особенные места. Мы приходим туда, чтобы остаться наедине с собой, подумать, вспомнить, или вернуться в далекое прошлое. Обычное и ничего не значащее для остальных, для определенного человека такое место становится знаковым. Место, куда хочется возвращаться всегда. Место, куда хочется приносить все новые чувства, эмоции и события... Страница 2 (Финский залив)        Бескрайняя водная гладь почти недвижима. Тяжелые тучи застыли над водой. Тихо и безветренно, такое здесь не часто бывает. Серые скалы, освещаемые солнечными лучами, что время от времени пробиваются сквозь тучи, словно в недоумении смотрят на людей, собравшихся на берегу, пытаясь понять, что же им здесь нужно.        Странная компания собралась на берегу Финского залива. Со стороны вполне могло показаться, что это светская тусовка. И только они сами знали, что здесь самые близкие люди. Они стали родными, несмотря на то, что у них не было кровной связи. Их породнила любовь. Любовь к хрупкой девушке, что шла под руку со своим отцом по импровизированному проходу. Простое белое платье, на ногах тяжелые ботинки, на плечи накинута бежевая косуха. Она не была похожа на невесту, в привычном понимании этого слова. Шла спокойно и мягко улыбалась, пробегая глазами по знакомым и таким родным лицам. Она излучала свет, ярко-зеленые глаза вспыхивали и горели эмоциями, что могли осветить и отогреть не только Финский залив, а и Мировой океан.        Леша Мещеряков отделился от толпы и протянул ей букет васильков. Символично. У самой кромки воды в простых синих джинсах и голубой рубашке ее ждал Васильев. Алексей подвел к нему дочь и заключил в объятья обоих. Взяв тонкую маленькую ладошку, вложил ее в широкую и теплую ладонь.        - Васильев, я тебя предупреждал. Если что...        - Дракон может оттяпать гениальную голову. - Над водой прокатился смех. Всегда хмурый залив, похожий на нелюдимого и одинокого старикана, вдруг превратился в добродушного и улыбчивого дедушку. Поцеловав дочь, Алексей отошел к остальным гостям. Он был рад за нее и за своего друга. Он понимал, что Саша отдаст все, ради ее счастья. И все же, где то в глубине души осознавал, она никогда не сможет быть абсолютно счастливой. Такой, какой могла бы быть, если бы...        Похожие мысли одолевали и Андрея Князева. Он смотрел на Алекс и Васильева, что обменивались кольцами и сердце сжимало холодной рукой. Он не мог отделаться от мысли, что на месте Васильева мог быть Миха и тогда все было бы совсем по другому... Он был рад за них и счастлив, что Алекс вернулась к жизни и вернулась к ним. И все же горькое сожаление сидело внутри противной занозой и не покидало его уже много лет. Как много могло пойти по другому если бы...        Каждый человек приходит в эту жизнь с определенной целью. Иногда мы забываем о ней. Иногда просто отмахиваемся, занявшись более важными и перспективными, по нашему мнению, делами. Но ни один человек, покинувший свой истиный путь, не сможет быть по настоящему счастлив. Чувство неудовлетворенности и неполноценности не покинет до тех пор, пока человек не вернется на свою дорогу и не исполнит свой долг перед Вселенной.        "Знай – среди сотен дорог, если ты не найдешь сердца путь, никто не заплачет, они не заплачут..."(с) Страница 3 (Предназначение)        Конференц зал забит журналистами до отказа. Васильев сидит в первом ряду вместе с Князевым и Балуновым, который волнуется, словно родитель на первой линейке своего ребенка.        - Балу, перестань подпрыгивать. - Это Князь. Он пытается скрыть свои эмоции, но все таки они рвутся наружу. Саша спокоен, он верит в нее и знает, что она со всем справится.        По залу прошелся шепот. По проходу между рядами шли Алекс и Алексей Горшенев. Оба темноволосые, светлокожие и все в черном. Они были удивительно похожи, как будто отец и дочь, или брат с сестрой. Над столом засветился экран и появилась надпись - " TODD - пятнадцать лет альбому". Началась пресс-конференция.        Пятнадцать лет назад, вдохновленный лондонской легендой о демоне-парикмахере, Михаил Горшенев создал зонг оперу TODD и выпустил два одноименных альбома. Это был его последний и самый грандиозный проект в жизни. Прошло много лет, Горшка давно нет в живых, а легенда продолжает жить.        Вдохновленная его работой, модная питерская художница создала серию картин по мотивам постановки. И сегодня, вместе с младшим братом создателя оперы представляла картины на суд широкой публики...        Мастерская над их квартирой стала любимым местом Алекс. Когда Васильев был на гастролях, она пропадала здесь сутками. Помещение давно стало обжитым и уютным, пропахло красками и пропиталось особой атмосферой. Саша любил бывать здесь и Алекс никогда не была против его присутствия. Он смеялся и говорил, что она не похожа на остальных художников, предпочитающих уединение. А она смеялась в ответ и говорила, что она совсем не художник, а любитель пачкать полотна.        Ее картины, изображающие иные миры, паралели и вселенные, дышали теплом и вдохновением. Можно было подойти к полотну и зависнуть на часы, вглядываясь в воронки, омуты и звездные дорожки. Люди выпадали из реальности, неизменно задумываясь о том, что она не придумывает сюжеты, а видит их. А некоторые, со светлой улыбкой вглядывались в изображения, узнавая места на полотнах и мечтая когда нибудь туда вернуться...        Картины висели в мастерской и их квартире. Некоторые переехали жить к друзьям, которым они нравились. Алекс ни капли не жалея, отдавала то, или иное полотно просто так, видя горящий взгляд человека и понимая, картина именно для него. Она никогда не стремилась вынести свое творчество на публику. Ей было достаточно удовольствия от самого процеса.        Все изменилось, когда одна из картин перекочевала в загородный дом давнего студенческого друга Гришки. Он обожал все, что делала Алекс. Всегда, с самой первой их встречи. Явившись к ним домой, поздравить со свадьбой, Гриша просто онемел, глядя на одно из полотен.        - Нравится?        - Продай мне ее. Я хочу эту картину, она моя. - Девушка засмеялась и толкнула друга плечом.        - Гришань, ты совсем уже того? Да забирай так, у меня этого добра вон полная мастерская.        Гриша принес полотно домой и установил на деревянной подставке. Выставив правильный свет, он сидел в кресле и смотрел на картину, чувствуя, как под кожу пробирается мороз. На картине были изображены люди, они ходили по грязной земле, всматриваясь себе под ноги, словно что то искали. У всех людей за спиной были крылья, опутанные веревками и скованные цепями. А над их головами раскинулось совершенно другое пространство, прозрачное и звенящее музыкой, с чистым воздухом и мерцающими звездами. И нужно было всего лишь поднять глаза и скинуть материальные путы, но людям было недосуг. С высоты Вселенной за людьми наблюдал большой глаз золотистого цвета. От него шли лучи, но люди их тоже не замечали. В уголке глаза, переливающейся хрусталинкой, застыла слеза... Гришка был известным художником и о нем даже сняли фильм. Большинство сюжетов снимали в мастерской и галерее, а заключительную часть в его загородном доме. Журналист засмотрелся на картину и похвалил работу, а художник ответил, что работа не его и назвал имя автора.        Выход сюжета имел последствия разорвавшейся бомбы. Алекс некоторое время отсиживалась в подполье, а потом все же вышла, под давлением Гришки и Васильева. Ее работы имели ошеломительный успех и продавались в частные коллекции. Проводились выставки и в планах было открытие галереи. Она иллюстрировала книгу со сказками Ильи Кнабенгофа. И невероятные фантастические рассказы в сочетании с не менее невероятными картинами, стали так популярны, что книга уже вышла на пяти языках.        Устроив на чердаке мастерскую, Васильев не просто попал в десятку. Он открыл для Алекс правильную дверь, что вела на единственно верный путь. Девушка продолжала любить музыку, вдохновенно пела и писала стихи. Но только картины переносили ее туда, где она обретала спокойствие и гармонию, находя уверенность и силы...        - Алекс, серия картин TODD, написана не совсем в вашем стиле и выбивается из общего концепта вашего творчества. Что сподвигло вас на написание этих картин?        - Знаете, зонг опера тоже выбивалась из общего концепта творчества Михаила, но несмотря на это, мы говорим о ней, спустя пятнадцать лет.        - Ваши картины очень реалистичны. Вы видели постановку с Горшенёвым? Были с ним знакомы?        - Да, я видела постановку и была знакома с Михаилом. Он был невероятным человеком и навсегда останется в моей памяти и памяти тех, кто его знал.        - Что будет с картинами после выставки?        - Они будут проданы с аукциона. По залу прокатился саркастический смешок. Ну что ж, им все понятно. Очередной человек, что был знаком с Горшком и решил нажиться на его образе. Алекс уловила изменившееся настроение и сверкнула глазами, зал мгновенно притих.        - Деньги вырученные от продажи картин будут направлены в фонд по борьбе с наркотической зависимостью у подростков. Конференция окончена. Всем спасибо...        Дети просто невероятные создания. Они приходят в этот мир целостными личностями, абсолютно точно понимая цель своего прихода. Отправляя ребенка в жизнь, Вселенная отдает часть себя на хранение определенным людям. Основная задача родителей, помочь ребенку обрести свой путь, помня о том, что он не собственность, а большая награда свыше... Страница 4 (Мишель)        Васильев гнал из аэропорта на бешеной скорости, игнорируя мокрую дорогу, знаки и светофоры. И конечно же он не успел. К нему вышел улыбающийся врач.        - Все хорошо. Я вас поздравляю, у вас дочь. И ребенок и ваша жена в полном порядке. Скоро мы переведем их в палату и вы сможете пойти к ним. А через два дня забрать их домой.        Васильев смотрел в стену и улыбался сквозь слезы, у него теперь есть дочь... Он помнил до мельчайших подробностей утро, когда Алекс сказала ему, что у них будет ребенок. Он зашел в кухню и увидел, что она сидит в кресле и вертит в руках пачку сигарет.        - Думаешь, быть или не быть?        - Думаю, что мне теперь нельзя. Саш, мне кажется, что у нас будет ребенок. - У Васильева подкосились ноги. Ему хотелось кричать на весь мир и задушить ее в объятьях, но вместо этого он осторожно присел у ее ног и посмотрел в лицо. Меньше всего он ожидал этого. Его ребенком была Алекс, несмотря на всю любовь и страсть, он трепетно относился к ней, будто к дочери и непонятно почему, но он думал, что так будет всегда.        - Ты уверена? - Она улыбнулась и пожала плечами. Он сомневался и повез ее к врачу, который подтвердил то, о чем она и так знала. Ей приснился Мишка, она видела его словно в тумане, только очертания. Но голос был четким.        - Она пошла к тебе. Береги ее... Маленькая кудрявая девочка, похожая на лохматого домовенка теперь жила в ней. Она была неугомонной и начинала брыкаться, как только где то звучала музыка. И только Васильев прикладывал руку к животу и напевал песню о звездах и лунном медведе, сразу же успокаивалась.        Теперь их счастье и любовь стали больше на одну планету. Она была пока еще очень маленькой, но уже заменила собой весь мир. Она еще не умела даже разговаривать, но уже смотрела на них абсолютно осознанным взглядом светло-голубых Васильевских глаз. Она еще даже не могла держать голову, но в ней сосредоточилась вся сила и энергия Вселенной. Их планета сошла с оси и найдя новую точку опоры, создала другую атмосферу и иной источник света и тепла.        Алекс с самого первого дня знала, что у них будет дочь. Она не говорила, откуда эта уверенность, но даже на УЗИ не захотела узнать пол ребенка. Васильев разрывался между концертами, записями и съемками, но ни разу не пропустил визит к врачу. Весь его график теперь был подстроен под Алекс и если бы она позволила, то он послал бы к черту всех и не оставлял ее ни на минуту. Но конечно же она не позволила. Смеясь, говорила, что не готова прожить девять месяцев в вакууме и отправляла его на гастроли. Она продолжала работать, встречаться с друзьями и заниматься своими делами. Ее новое состояние вдохновляло ее, а Саша отчаянно боялся.        Ни один из его страхов не оправдался. Осторожно приоткрыв дверь палаты, он заглянул внутрь. Алекс сидела на кровати и держала на руках маленький розовый сверток. Увидев его улыбнулась и помахала рукой.        - Иди сюда. - Саша несмело подошел ближе.        - А тебе можно сидеть? - Почему то ему казалось, что есть вероятность, что она рассыпется. Алекс стало смешно.        - Васильев, ты чего? Садись. - Он осторожно присел на край кровати, боясь к ней даже прикоснуться и заглянул в маленькое детское личико.        - Такая крохотная. - Он осторожно прикоснулся одним пальцем к розовой щечке и тут девочка проснулась и уставилась на него голубыми глазами. Из под малюсенькой шапочки торчали во все стороны темные волосики. Саша наконец то решился и взял дочь на руки. Он всматривался в нового человека и узнавал в ней Алекс и себя. Он всегда был уверен, что никогда не сможет полюбить кого то так же сильно, как свою жену, теперь в его жизни появился такой человек. Какое то просто необъятное чувство распирало изнутри, давило на сердце и ребра. Молниеносно распространялось по венам и мышцам и заполоняло разум и сознание.        - Смешная такая. Лохматая. Разве дети рождаются с волосами? - Малышка сердито посмотрела на него, как будто поняла. Саша улыбнулся ей и поцеловал крошечный носик.        - А как мы ее назовем? - Тут уже нахмурилась Алекс.        - Я не знаю, как тебе правильно объяснить, у нее уже есть имя. Она его знает и выбрала его давно. - Васильев посмотрел сначала на дочку, а потом на жену.        - У вас тут женский заговор? Кажется, я конкретно попал. - Он шутил, но видел, что Алекс боится сказать.        - Ее зовут Мишель. - Сказала и опустила глаза. Саша присел рядом. Одной рукой он осторожно держал дочку. Он все понимал, имя говорило само за себя. Но прислушавшись к себе, вдруг понял, что никакого внутреннего протеста нет. Всмотревшись в голубые глазенки, улыбнулся.        - Привет, Мишель. Мы тебя наконец то дождались. С Днем рождения...        Дома и квартиры, большие и маленькие, возведенные столетия назад и выстроенные совсем недавно. Их стены помнят множество обитателей. Комнаты становятся безмолвными свидетелями того, как строятся и рушатся судьбы. А в длинных коридорах навсегда остаются воспоминания о событиях, счастливых и трагичных, важных и ничего не значащих. Эти стены могли бы рассказать многое и хорошо, что они не умеют говорить...        Страница 5 (Новый дом и старая квартира)        Васильев смотрел в окно своего кабинета. По мягкому зеленому газону носились дети, в гуще событий его дочь. Мишель всегда была центром. Где бы она не оказалась и какие люди ее не окружали бы, все происходящее неизменно закручивалось вокруг нее. Этим она была похожа на Алекс.        Когда девочке исполнилось пять, они решили переехать за город. Безумно любя Питер, оба понимали, что ребенку лучше будет здесь. Тем более их ребенку. Мишель была маленьким неугомонным чертенком, ни секунды не сидящим на одном месте. Она влюбляла в себя за секунду. Всех, всегда и везде. Сопротивляться напору вечно лохматых кудрей, пронзительно-голубых глаз и живой потешной мимике не мог никто.        Дом они выбирали долго, но увидев этот, не сговариваясь поняли, он именно для них. И он действительно стал их домом, в самом настоящем смысле этого слова. Домом, где жила любовь и постоянно звучала музыка и детский смех. Куда приходили друзья и часто оставались на несколько дней. Куда всегда хотелось возвращаться. Здесь жил уют и постоянно царил хаос и беспорядок. На лестнице можно было споткнуться об одного из котов, а на кухне найти спящим огромного пса неопределенной породы.        У камина можно было встретить Черта, который рассказывает Мишель сказку и терпит периодическое дерганье за бороду. В беседке наткнуться на Балунова с двумя кривыми хвостиками затянутыми розовыми резинками, которому Мишель красит ногти. Он приехал всего на три дня, недели две назад. А в выходные просто потерять счет людям, детям и животным.        Таким был их Дом. Полным счастья, смеха и любви. Васильев с удивлением вспоминал, что когда то давно был интровертом и предпочитал уединение. Или это был не он?        Все изменилось. Он переехал жить на другую планету, или сам стал другой планетой, разобрать было сложно. Но эта планета неизменно крутилась вокруг его семьи и все остальное не имело никакого значения.        Алекс оттаяла и окончательно вернулась к жизни. Они никогда не вспоминали о годах ее отшельничества. Она не хотела делать больно Саше, а он предпочитал закрыть эту дверь навсегда. И только когда слышал, как она зовет дочь Мишкой, непроизвольно вздрагивал.        Он понимал, в честь кого Алекс назвала дочку и вроде бы не имел ничего против. Но наблюдая за маленькой Мишель с содроганием замечал некоторое сходство с Горшком. Васильев понимал, что это абсурдно и ничего не мог с собой сделать. Этого не могло быть, их дочь родилась через десять лет после его смерти... Этого не могло быть, но это было. Она гримасничала и кривлялась совсем как он. Засматривалась на свою ладонь и начинала рычать, а потом вдруг заходилась звонким смехом, словно вспомнив что то забавное. Когда в семь лет у нее выпали два передних зуба и она принялась гримасничать, Васильев не выдержал.        - Скажи ка мне, моя любовь, кто тебя этому научил? - Скорчив очередную рожицу, Мишель веселым вихрем приземлилась к нему на колени.        - Так делает медведь. - И опять зарычала, став похожей на маленького Горшка.        - Медведь? Какой медведь? - Она подняла на него голубые глазищи.        - Медведь из твоей песни. Он там далеко и читает сказки. Там звезды и солнце и дождь с радугой. Ты поешь про медведя, а он читает сказки.        Васильев улыбнулся, его дочь маленькая выдумщица, а он большой выдумщик. Девочка была копией своей матери, за исключением его голубых глаз. Она просто фантазерка и копирует поведение животного о котором знает из любимой с рождения песни. А Мишель уже спрыгнула с его колен и напевая про лунных людей, понеслась по дому, который словно вздыхал, снисходительно относясь к шалостям своей маленькой хозяйки.        Алекс сегодня не было дома. Васильев знал где она, эта ситуация напрягала его долгие годы, но он молчал. Каждое девятнадцатое июля Алекс уезжала в свою старую квартиру. Она не ходила на кладбище, не посещала никаких памятных мероприятий, она просто уходила туда, где когда то была счастлива с другим мужчиной. Один день в году. Все остальные дни она безраздельно принадлежала им и никогда не давала повода усомниться в своей любви и верности. Но в этот день уезжала с самого утра. Саша не знал, что она там делает и никогда не спрашивал об этом. Вечером она возвращалась домой, такая же как обычно. На лице не было следов слез, а в глазах тоски. Но проходил год и она опять уходила.        Та старая квартира существовала словно в противовес их светлому и просторному дому. Будто была единственным темным пятном в их жизни. Время остановилось там, а в старых комнатах блуждали тени, воспоминания и отголоски прошлого...        Васильев закрыл тяжелый альбом, в котором оставалось еще много пустых страниц. Нужно ехать, его ждет Алекс. Взяв со стола букет васильков и приготовленную заранее бархатную коробочку, он вышел из дома и сел в машину.        - Привет, родная, я приехал. - Саша положил свой букет и погладил тонкую маленькую ладошку, которая была холодной как лед и такой же твердой.        Алекс не дожила до сорокалетие всего пол года. Словно не желая становиться старше Горшка, она уехала из дома девятнадцатого июля и больше не вернулась. Занимаясь привычными делами, Васильев целый день не находил себе места. Ближе к вечеру начал звонить, телефон был отключен. Когда на улице начало темнеть, не выдержал и поехал к ней.        В окнах квартиры горел тусклый свет. Он стучал в дверь, но ответом была только тишина. Чувствуя, что произошло что то ужасное и непоправимое, он с одного удара выбил дверь и зашел в квартиру. Он не был здесь много лет, за это время не изменилось ничего. На столе стоит большой портрет улыбающегося Горшка. Рядом в маленьком глиняном подсвечнике, изображающем вселенную, догорает свечка. На диване, обнимая старую мужскую кожаную куртку, прижавшись к ней щекой, сидит Алекс. Глаза закрыты и она улыбается. Со стороны может показаться, что она спит. Саше хватило одного взгляда, чтобы понять - она ушла навсегда... Крик отчаянья и боли разорвал тишину старого питерского дома...        Траурный зал дворца Юбилейный. Двадцать лет назад, в этот же день здесь прощались с Горшком. Теперь Васильев пришел попрощаться с Алекс. Ни прошедшие годы, ни его всепоглощающая любовь, ни их дочь, ничего не смогло удержать ее. Она все равно ускользнула. Тихо и незаметно. Врачи сказали - остановка сердца, причину найти они не смогли. Она не могла, или не хотела больше оставаться с ними.        Только теперь Саша понял, что чувствовала она, когда ушел Горшенев. Только теперь он ощутил боль кровоточащей раны, будто от тебя наживую оторвали половину. Только теперь он осознал, как невыносимо жить, когда внутри тебя бескрайняя выжженая пустыня, сплошное пепелище, от края до края.        Слез не было, он все выкричал и выплакал в той квартире, что стала его проклятием. Стоя вчера на официальном прощании, принимая соболезнования и вглядываясь в лица людей, ему хотелось только одного - умереть. Он не мог, у него была дочь, оставшаяся сиротой, в том же возрасте, что и Алекс. История повторилась с ужасающей точностью.        К вечеру от калейдоскопа лиц его начало мутить. Он не мог смотреть на Алексея, Князева, младшего Горшенева, Балу, Каспера, Поручика, Яшку, Гришку, своих музыкантов... Они словно превратились в тени. Никто не мог поверить в случившееся и осознать, что это не страшный сон. Бледные заплаканные лица, красные глаза, черная одежда и бескрайнее море цветов. А Алекс будто спит и видит хороший сон. На бескровных губах застыла легкая улыбка. Они все пришли, все кого она любила опять собрались вместе. Даже сейчас она объединила вокруг себя таких разных людей. Только больше не звучит звонкий смех, не закручиваются сверкающие воронки, не искрятся изумрудным блеском глаза, не клубится бриллиантовая дымка и не звучит музыка...        Уже совсем поздним вечером в зал зашел Илья Кнабенгоф. Подошел к Алекс и положил ладонь на ее руки. Внимательно всмотрелся в лицо и улыбнулся.        - До свиданья, сестренка. Свидимся. Постояв у гроба минуту, подошел к Васильеву и положил руку ему на плечо.        - Отпусти. Пришло ее время возвращаться. Ее никто не смог бы спасти. Она уходит домой и ее там ждут...        Ночь Васильев провел в их доме, листая семейный альбом с фотографиями и вспоминая Алекс. И какими бы абсурдными не казались речи Черта, а сердцем Саша понимал, он прав. Достав из кармана ювелирную коробочку, он снял с холодного пальца обручальное кольцо, которое надел ей когда то на берегу Финского залива и надел то, что не успел ей подарить Горшок.        - Ты теперь его, навсегда его...       Внутри стало как то свободнее, как бывает когда принимаешь очень тяжелое, но единственно правильное решение и после всех терзаний и размышлений наконец наступает спокойствие. Погладив узкую ладошку и поцеловав холодный лоб, Васильев легко провел ладонью по родному лицу.        - Прощай. Выйдя из здания, Васильев наткнулся на компанию мужчин. Здесь сегодня уже никого не должно быть, но они были. Князев, Балунов, Горшенев, Ришко и Кнабенгоф.        - Что вы здесь делаете? - Андрей подошел ближе и положил руку на плечо.        - Пережидаем непогоду. Смотри что разыгралось.        Порывы ветра гнали по небу тяжелые черные тучи. Струи дождя падали сплошной стеной. Вдали сверкнула молния и громыхнуло. Еще несколько порывов и тучи начало отганять в сторону, очищая над их головами небольшой кусочек ярко-синего неба. Сквозь черные разрывчастые тучи пробился луч солнца, потом еще один. Дождь продолжал идти, но участок синего неба становился все больше и больше. Вдали все еще сверкала молния и раздавались раскаты грома, когда прямо над их головами появилась огромная и яркая радуга, а спустя мгновение еще одна, не менее яркая, но поменьше.        Васильев сбежал со ступенек и сел в машину, зная, что за ним последует еще несколько автомобилей, водители которых не бросят в беде и не дадут уйти на дно горя и отчаянья. Он посмотрел на радуги сквозь лобовое стекло и пелену слез.        - Ты береги ее там... Совсем рядом сверкнула молния и громыхнуло...