***
Когда они вошли в кухню, Нотт сидел за барной стойкой. На его вытянутой правой руке примостился Ушастик. Филин приветственно ухнул, завидев Драко. Малфой пропустил Забини вперёд и прижался виском к дверному проёму, скрещивая руки на груди. — Серьёзно? Вы действительно собирались отправить Ушастика к Грейнджер, если я не выйду и не накормлю вас? — И тебе доброе утро, приятель, — насмешливо поприветствовал Тео. Блейз сел на соседний стул в ожидании завтрака. — На самом деле я хотел одолжить на вечер твоего филина и всех ваших сов. Драко изогнул бровь. — У меня сегодня День бывших подружек. Хочу отправить им небольшие подарки, чтобы не забывали старину Блейза. На случай, если когда-нибудь я снова захочу с кем-то из них потрахаться. Малфой скривился и, покачав головой, оторвался от дверного косяка. В одном из шкафчиков хранился пакет с печеньем для филина. Драко вынул его и дал Ушастику несколько печенюшек. Тот в качестве благодарности ущипнул его за палец. — И этот человек говорил мне, что я веду себя не самым джентльменским образом. — Подарки — это очень даже по-джентльменски, приятель. А вот забывать о горячих поцелуях по пьяни — верх неприличия. Драко в очередной раз закатил глаза, а затем достал бекон, яйца и масло. — Если я скажу, что не хочу, чтобы наши фамильные совы и мой любимый Ушастик в этом участвовали, тебе ведь на это наплевать? — Совершенно верно. Потому что у меня в семье всего три совы, у Тео — четыре. А бывших подружек, по крайней мере, тех, которым я собираюсь напомнить о своём существовании в этом году, одиннадцать. И живут они все в разных частях магического Лондона. Даже если я буду гонять птиц туда-сюда по нескольким адресам, они не успеют до полуночи. — Почему бы тебе не отправить остальную часть подарков завтра? — О, прекрати, — поморщился Блейз. — Я не хочу превращать День бывших подружек в Неделю из-за того, что мой лучший друг пожалел для меня сов. Драко раскалил сковороду и отправил туда бекон. — Прости, что мне не нравится идея о том, чтобы птицы участвовали в твоём нелепом марафоне. Забини зашуршал пакетом и протянул печенье Ушастику. Тот громко ухнул и цапнул его за палец. — Ауч! Тео хихикнул, а Малфой, обернувшись на Блейза, трясущего рукой, довольно ухмыльнулся. — Ушастик солидарен со мной. День бывших подружек — плохая затея. Филин ухнул и склонил голову к ладони Нотта, поглаживающего его макушку. — Зато действенная, — проворчал итальянец, с обидой косясь на птицу. Драко вернулся к готовке. — Так что? В шесть я заберу сов? Малфой смиренно вздохнул. — Это становится плохой традицией, что ты без меня являешься в поместье. — К сожалению, у тебя на эти часы запланирован сеанс с мисс Грейнджер. Конечно, если хочешь, мы отправим ей записку и сообщим о том, что ты не явился, потому что помогал мне с рассылкой подарков бывшим. Правда, я не уверен, что это её обрадует. — Нет, спасибо. Я пас. Променять ласковые руки Грейнджер на упаковку подарков для твоих бывших? Никогда в жизни. — Тогда Тео придётся отдуваться за двоих. Нотт усмехнулся. — Без проблем. Люблю запаковывать подарки. — Получается, сегодняшний вечер я проведу без дурацких расспросов о встрече с Грейнджер? Раз вы двое будете заняты. — Получается так, — пожал плечами Забини. — Используй это время с умом. Перевернув лопаткой бекон, Драко обернулся к нему, выгибая бровь. — Пригласи Грейнджер. Покажи ей павлинов. Накорми ужином. Своди на экскурсию в библиотеку. А лучше — в свою спальню. Я уверен, девушкам нравятся просторные кровати, подобные твоей. Малфой фыркнул. — Если бы я не знал о твоей исключительно гетеросексуальной ориентации, то обязательно насторожился бы из-за твоего нездорового интереса к моей кровати. — Блейз просто завидует, что твоё спальное ложе на несколько дюймов больше, чем его, — констатировал Тео. — Зато каждый дюйм моей кровати почти всегда активно используется. А ложе Драко наверняка уже и не надеется встретить горячий секс. — Блядь, Забини, если ты не заткнёшься, я испепелю твой бекон до основания, — он угрожающе взмахнул лопаткой. — О, прости. Задел за живое? — Блейз, — прорычал он. Кошачий хвост предупреждающе и стремительно рассёк воздух. — Молчу-молчу. Поторапливайся, пожалуйста. Через тридцать минут я должен быть на рабочем месте. Что-что, а Тётушка Забини́ никогда не опаздывает. Драко усмехнулся. — Дурацкий псевдоним, — сказал Тео, вставая и поднося Ушастика к окну, из которого повеяло осенней прохладой туманного утра, едва он отворил его. Нотт отпустил птицу в совятню и прикрыл створки. — Неужели ни один читатель ещё не догадался, что ты — автор этих провокационных статеек? — Как ни странно. Все уверены, будто я — таинственная дама преклонных лет, которая крутится в светских кругах и перенимает все эти пересуды от других сплетниц. Малфой разложил еду по тарелкам. Бекон для Блейза был прожарен чуть сильнее. — Ну наконец-то, — возрадовалась Тётушка Забини́, как только «ей» левитировали порцию ароматного завтрака. Блейз наколол на вилку горячий бекон и закинул кусочек в рот. Благоговение в мгновение ока озарило его лицо. — Святой Мерлин… если Грейнджер откажет тебе, напомни, чтобы я провёл с ней воспитательную беседу. Твоя стряпня поистине великолепна. Я, чёрт возьми, даже с палочкой не умею так ловко управляться, как ты это делаешь руками. Драко отломил кусочек омлета. — Всё не так сложно, если иметь чуть больше желания и чуть меньше лени. — Ну нет. Готовка не входит в список моих умений. — Разве в этом списке есть что-то кроме пунктов «трахать ведьм» и «рассылать им подарки на День бывших подружек»? — Нотт взмахнул вилкой, с которой только что съел бекон. Забини был слишком увлечён едой, чтобы возмутиться. — Говорит человек, чья личная жизнь остаётся наиболее загадочной и туманной. — Всё тайное рано или поздно становится явным, — подмигнул Тео. — О-ля-ля! Скрываешь от нас подружку? Кто счастливица? Какая-нибудь нимфа из команды по квиддичу? — Всему своё время, приятель. — Ладно, — беспрекословно согласился Блейз. Малфой демонстративно закашлялся. — Прошу прощения? Ладно? То есть мою личную жизнь вы перемываете вдоль и поперёк, а тут просто… ладно? Забини пожал плечами, прикончив завтрак и промокнув губы салфеткой. — Он не хочет рассказывать. Какой смысл тратить время впустую? Драко чуть не уронил челюсть от удивления. — Возможно, ты не заметил, но я тоже не хочу многого рассказывать. Однако вы заставляете меня. — Разве? — изумился Блейз. — Мы никогда не заставляли тебя. Ты просто очень лёгок на уговоры и уверен, что мы так или иначе докопаемся до правды, поэтому выдаёшь всё как на духу, — он пожал плечами. — Мы здесь ни при чём. Взгляд Малфоя обратился к Нотту. Однако друг тоже оказался абсолютно невозмутим. — Так и есть. Спасибо за завтрак. Мы с тётушкой Забини́ передадим мисс Грейнджер твои рекомендательные письма, если это потребуется. Готовку магловским способом отметим особым пунктом с кучей хвалебных отзывов. А теперь прости, работа не ждёт. Не каждому из нас везёт так, как тебе. Буквально все прелести жизни сразу: кошачьи уши, хвост, оплачиваемый отпуск и сеансы с привлекательной ведьмой. Слизеринцы слезли с барных стульев, пытаясь подавить улыбки. — Ха-ха. Очень смешно. Просто исчезните с глаз моих, пока я не вспомнил какое-нибудь хорошее проклятие и не воспользовался им против вас. — Не забывай, что у тебя не так много хороших друзей, чтобы разбрасываться в них проклятиями, — в последний раз подмигнув Драко, Блейз удалился из кухни вместе с Тео. Оставшись один, Драко поковырял вилкой остатки омлета и в итоге, отодвинув тарелку, пошёл заваривать себе чай и строить планы на день. Павлины, книги, размышления о высоком, обед, в конце концов, — чем не светские развлечения, чтобы скоротать время до вечера.***
Малфой старался не поддаваться скуке, но, как бы не хотелось признавать, оказалось, что без работы ему плохо удаётся организовывать свой досуг. Даже полуторачасовая тренировка, которую он внёс в список важных дел, едва помогла дотянуть до двух часов пополудни. Утро же Драко всецело посвятил тому, что копался в библиотеке поместья в надежде найти какую-нибудь литературу, рассказывающую о случаях приобретения человеком животных черт. Однако поиски не увенчались успехом. Книги, что он проштудировал, оказались чрезвычайно нудными и практически бесполезными. И вот теперь, когда стрелка часов подползла к цифре два, Малфой решил заняться тем, что у него получалось прекраснее всего. Готовкой. Раз уж он вынужден себя развлекать, то наилучшим вариантом было совместить приятное с полезным. После нескольких часов, проведённых на кухне, на руках у Драко оказалось больше десятка маффинов с разными начинками. Недолго думая, он трансфигурировал из салфетки бумажную коробку и заполнил её свежей выпечкой. Малфой не знал, любила ли Грейнджер маффины, но от круассанов точно была зависима. Потому имелись неплохие шансы, что этот вид выпечки тоже придётся ей по душе. Последний час Драко потратил на то, чтобы стереть с лица остатки муки и выбрать между просто чёрной и иссиня-чёрной водолазкой. В итоге, когда он уже потянулся за первой, ему на глаза попалась такая же в белом цвете — идеально перекликающаяся с его ушами и хвостом — и предпочтение было отдано ей. Без минуты пять он появился в приёмной Грейнджер с большой бумажной коробкой, забитой маффинами, и с двумя стаканчиками кофе. — Добрый вечер, мистер Малфой. — Добрый вечер, Джесс. — У мисс Грейнджер посетитель. Вам придётся немного подождать. Драко едва сдержал вздох разочарования. Конечно, второй день подряд ему просто не могло так везти. Он поставил коробку и переноску с кофе на стол, устраиваясь в ожидании на диване. Голубые глаза Джесс пытливо его рассматривали. И она даже не подумала отвести взгляд, когда Малфой прекратил делать вид, что не замечает этого, и в открытую посмотрел на неё, молча изогнув бровь. Помощница Гермионы не только ни капли не смутилась, но ещё и задала вопрос, который лишил Драко дара речи. Буквально. — Не хотите оставить мантию в приёмной? Если в магловском мире одежду полагалось снимать, то одеяние волшебников по магическому этикету считалось универсальным. Да, в некоторых случаях для комфортного пребывания можно было избавиться от мантии, но чаще всего люди не заморачивались и просто накладывали на себя охлаждающие чары. Единственным логичным объяснением её предложения было то, что Джесс снова собиралась поглазеть на его задницу. Но Малфой сообразил об этом несколько позже, чем пробормотал смущенное: — Э-э-э, да. Вероятно. На самом деле Драко планировал оставаться в мантии на случай, если снова придётся скрывать что-то слишком очевидное от Грейнджер. Однако теперь, когда Джесс загнала его в угол своим, как гром среди ясного неба, вопросом, он вынужден был избавиться от кашемирового одеяния, так дивно приспособленного для того, чтобы утаивать от глаз Гермионы его небольшие — ну или, чего греха таить, точно не меньше среднестатистических размеров — секреты. Он как раз повесил верхнюю одежду на крючок, когда дверь кабинета распахнулась, и обернулся, чтобы встретиться с лукавым взглядом Джинни. — Мистер Малфой, какая встреча, — на её губах расцвела насмешливая улыбка. — Джиневра, — он слегка склонил голову и засунул руки в карманы брюк. — Столкнулась с какими-нибудь чрезвычайными последствиями, отвоёвывая снитч за «Гарпий»? — Не дождёшься, — ухмыльнулась она, бессовестно рассматривая его от макушки до пят. — Тогда какого чёрта ты отнимаешь время моего сеанса? — кончик пушистого уха ощутимо дёрнулся. — Девчачьи тайны, — невинно пожала плечами она. Её взгляд метнулся к журнальному столику, где ждали своего часа кофе и маффины. — А это… для сегодняшнего сеанса, да? — светло-голубые глаза стали хитрыми как у лисы. — Прости, что заставляю твой кофе остывать. Надеюсь, ты взял с молоком, потому что Гермиона любит латте. — Я весьма наблюдателен, Джиневра, — Драко вынул руки из карманов и наклонился, чтобы взять выпечку и напитки. — Если бы я только знал, что ты будешь здесь, захватил бы и для тебя порцию, но… увы, — он самодовольно ухмыльнулся, когда оказался прямо перед ней у двери. Джинни и не подумала отодвинуться, продолжая загораживать проход. Она посмотрела на коробку в его руках и, не раздумывая, стянула с неё крышку. — Мм, маффины. Аромат свежей выпечки заполнил приёмную. Рыжая с любопытством пробежалась взглядом по результату его двухчасовых трудов и вытянула из коробки банановый маффин с карамелью. Драко даже не успел возразить, как Уизлетта уже откусила кусочек. Карминного цвета губы растянулись в блаженной улыбке. — Неплохо. Весьма неплохо. Разве что… чего-то не хватает… Чего-то такого… — задумчивость на её лице была слишком наигранной, чтобы оказаться правдивой. — О, поняла! — Джинни просияла так, словно разгадала невероятно сложную нумерологическую задачку. — Вот чего не хватает. Поттер выхватила стаканчик из переноски. Плутоватый взгляд устремился на Драко, стоило ей сделать глоток латте. — Полагаю, ты не очень огорчишься, если я заберу его. И ещё захвачу пару маффинов для Гарри. — Ничуть, коварная рыжая бестия, — он сверкнул в её сторону убийственной улыбкой. Джинни взяла пустой лист пергамента и трансфигурировала его в бумажный пакет. Таким образом коробка опустела ещё на четыре маффина. — А теперь, если ты не возражаешь, я бы хотел пройти в кабинет, пока ты не приговорила оставшуюся часть выпечки, — он вежливо попытался отодвинуть её от входа. Поттер усмехнулась. — Малфой?.. Драко обернулся на неё. — Спасибо, — на удивление искренне произнесла она. — Маффины по-настоящему восхитительны, — Джинни подалась к нему ближе, — но твои уши и хвост ни с чем не сравнятся. Он закатил глаза и демонстративно закрыл дверь, оставляя экс-Уизли в приёмной. Гермиона, сидевшая на диване и перебиравшая какие-то бумажки, подняла голову и улыбнулась ему. — Привет. Встретился с Джин? — О да, — протянул он. — Привет. Малфой поставил коробку и одинокий стаканчик с кофе на столешницу, прикреплённую к подлокотнику дивана. — Твоя лучшая подруга лишила меня кофе. А тебя — пяти маффинов. Драко развернул к ней своё кресло и сел, с удобством расположившись в нём. — Ты купил маффины? Он смутился, когда понял, что собирается признаться, что испёк их самостоятельно. Грейнджер отложила в сторону все свои дела и открыла коробку. — Приготовил. Карие глаза в изумлении уставились на него. — Приготовил? — Ну-у, надо же как-то коротать время, пока я отстранён от работы, — Малфой пожал плечами. — И мне не осилить то количество выпечки, что я состряпал, в одиночку. Поэтому угощайся. Если хочешь, конечно. — Шутишь? С большим удовольствием, — взгляд Грейнджер, лучащийся интересом, пробежался по оставшемуся ряду маффинов. — Я просто… — она выбрала тот, что с апельсиновым джемом и шоколадной крошкой, — …не знала, что ты готовишь. — Мне это нравится. И, если верить окружающим, выходит вполне неплохо. — М-м-м, — протянула Гермиона, как только первый кусочек потерялся и растаял у неё во рту. Она облизала губы, кончиком языка захватив шоколадную крошку с уголка рта, и Драко моментально вспомнил, почему хотел остаться в мантии. Эта манипуляция выглядела слишком соблазнительно, чтобы не послать первый предупреждающий сигнал в пах. — Невероятно. Вкус просто волшебный. Он усмехнулся и, чтобы отвлечься от мыслей об отсутствии мантии и возможных казусах, взял из коробки маффин с черникой. Грейнджер сделала глоток кофе. — О, это латте? — казалось, она снова удивилась. — Да. Стаканчика было два, пока руки истинного ловца Уизли-Поттер не добрались до одного из них, — он с преувеличенной тяжестью вздохнул. — Я могу попросить Джесс приготовить мне кофе? — Боюсь, что её рабочий день уже окончен. Но я могу поделиться с тобой своей порцией, — она протянула ему напиток. Драко не заметил, как стал медленнее жевать, услышав предложение пить с ней из одного стаканчика. Идея о том, что он сможет разделить с ней напиток и прижаться ртом к тому месту, которого несколько секунд назад касались её потрясающие губы, пустила крупную дрожь по спине. Это было очень… интимно. — О, прости, если ты брезгуешь… — её рука стала отдаляться. Гермиона выглядела смущённой. Опомнившись, Малфой спешно подался вперёд, перехватывая бумажный стакан и соприкасаясь с прохладными девичьими пальцами. Грейнджер подняла на него удивлённый взгляд, но не отдёрнула руку. Несколько секунд они просто смотрели друг на друга, держась за один стаканчик, пока к Драко не вернулось самообладание: — Я просто не думал, что этого латте хватит на двоих, — немного застенчиво улыбнулся он, не без сожаления разрывая тактильный контакт. Гермиона улыбнулась в ответ, ничего не сказав. Они доедали маффины в тишине, передавая кофе из рук в руки. Драко хотелось продлить случайное прикосновение их пальцев, но он боялся, что Грейнджер быстро раскусит его затею и попросит держать руки при себе. Потому ему в голову пришла другая идея, включающая больше моментов близости, которые могли бы случиться между ними на вполне законных основаниях. — Знаешь, — начал он, — я много думал и пришёл к выводу, что действительно хочу узнать себя лучше. В смысле нового себя. Если я собираюсь провести оставшуюся жизнь в таком виде, то хочу понимать, как устроен мой организм. Чувства. Желания. Инстинкты. Мне нужно больше информации о том, кто я отныне есть. В глубине глаз Гермионы вспыхнул живой интерес. — И раз мне представилась такая возможность, эти сеансы с тобой, думаю, было бы нецелесообразно упускать шанс. Ты ведь поможешь мне разобраться в себе, правда, Грейнджер? — он наклонился вперёд, произнося последние слова полушёпотом. Огоньки в карих радужках засияли ещё ярче, а на щеках появился намёк на румянец. — Да. Конечно. Я с радостью помогу тебе, Драко. Есть что-то конкретное, что тебя интересует? Казалось, Гермиону одолела лёгкая нервозность. — На самом деле, да, — набравшись смелости, Малфой переместился на диван. Тот был большим и прекрасно вмещал их обоих. — Моя реакция на прикосновения, — он проследил взглядом за тем, как Грейнджер облизала пересохшие губы. Похоже, она и вправду волновалась. Драко следовало задаться вопросом почему, но он старался не отвлекаться, чтобы не растерять всю свою решимость. — Как выяснилось, сам себе я не могу помочь таким образом, но мне нужно знать, как контакт с кем-то может повлиять на меня. Её глаза распахнулись шире, и Малфой залюбовался ими. Тёмно-карие. С янтарными вкраплениями, подобными лучам пробивающегося солнца. Он смотрел в них и думал, что запросто мог бы утонуть в радужке цвета шоколада и глубине чёрного зрачка. — Ты хочешь, чтобы мы продолжили изучать твою реакцию на прикосновения? На всех оставшихся сеансах? — тихо уточнила она, продолжая смотреть на него. Драко невольно сглотнул и решительно кивнул в ответ. — Включая сегодняшний. Конечно, если ты возражаешь, я не стану настаивать, но… Я хочу, чтобы это была ты, потому что доверяю тебе. Тишина, возникшая между ними, была задумчивой. Без тени неловкости или неудобства. Гермиона опустила глаза, чтобы разгладить несуществующую складку на юбке, и кивнула. Малфою едва удалось подавить улыбку, чтобы не выдать своего внутреннего ликования от полученного согласия. Ещё бы! Целых три вечера подряд ему представится возможность испытывать на себе её тактильные ласки. Невероятная роскошь и одновременно мучение для него. Но Драко в самом деле желал этого больше всего на свете — подобраться к ней немного ближе. Малфой всячески отгонял от себя назойливые мысли о том, что она согласилась на это исключительно в качестве эксперимента. Только для того, чтобы утолить научный интерес и, по счастливому совпадению, помочь ему узнать себя лучше. Он старался подавить свою рациональную сторону, и это, в принципе, оказалось не так сложно, едва сердце забилось сильнее от осознания, что Грейнджер вот-вот прикоснётся к нему. Драко практически умирал от желания, чтобы она его трогала. Трогала, где ей вздумается. Он буквально готов был умолять, лишь бы быть хорошенько облапанным ею. Ещё никогда Малфою так сильно не хотелось, чтобы Грейнджер воспользовалась его слабостью, эксплуатировала во имя науки и заодно удовлетворила потребность самого Драко в её прикосновениях. — Хорошо, — наконец прошептала она. — Я могу… начать прямо сейчас? Несмелый голос породил в нём дрожь предвкушения. Сил хватило только на то, чтобы кивнуть, потому что тело внезапно бросило в жар. Казалось, даже корни волос заболели от необходимости почувствовать её руки на своём теле. Гермиона в очередной раз провела кончиком языка по губам и развернулась к нему корпусом. Малфой поёрзал на кожаном диване и повернулся к ней так, чтобы им обоим было удобно. Она подняла руку и нежно коснулась его щеки. Маленькие иголочки удовольствия тут же пронзили тело, и он с трудом сдержался, чтобы не закрыть глаза, без остатка растворяясь в ласковых ладонях. Он невероятно хотел потереться об её руку, но сдержался, позволяя ей самой определить дальнейший ход действий. Большой палец стал медленно поглаживать скулу. Салазар, как же хорошо это было. По тому, как горело собственное лицо, Драко мог точно сказать, что сейчас его скулы покрываются пятнами румянца. — Ты краснеешь, — в подтверждение сказала она. — Да, — хрипло выдавил он. — Я чувствую. — И твой голос. Он звучит иначе. — Потому что мне нравится то, что ты делаешь. Подушечки пальцев заскользили вниз, к его челюсти. Там, с левой стороны, как раз в том месте, куда сейчас стремилась рука Грейнджер, находилось его особенно чувствительное место. Драко мечтал, чтобы она добралась до него, и вместе с тем боялся своей реакции. С губ Малфоя сорвался резкий выдох, когда Гермиона нашла-таки ту самую точку. Кошачьи уши полностью развернулись и настойчиво дёрнулись в сторону Грейнджер, словно умоляя, чтобы на них тоже обратили внимание. — Ты можешь в любой момент дать мне знать, чтобы я не касалась какого-то определённого места или совсем прервать контакт. — Разумеется. Всё хорошо, Грейнджер, — он сглотнул. — Пожалуйста, продолжай. Аккуратные ноготки слегка царапнули его под подбородком и скользнули по кадыку вниз, к горловине водолазки. Во рту у Драко убийственно пересохло. В этот момент он готов был поклясться, что не встречал никого, у кого были бы такие нежные руки. Малфой старался управлять эмоциями и сосредоточился на этой самой нежности, не позволяя перерасти ей в нечто другое. Кое-как, но ему удавалось. Хотя контроль однозначно не был его сильной стороной в те минуты, когда прохладные пальцы Грейнджер бродили по его разгорячённой коже. Гермиона вернулась к его лицу и скользнула к обычному уху, лаская тонкую кожу за ним, что заставило Драко вздрогнуть от удовольствия. Бесчисленное количество мурашек рассыпалось по плечам и устремилось вниз по спине. — Тебе неприятно? — её рука замерла. — Мне восхитительнее некуда, Грейнджер, — прошептал он так честно, словно находился под сывороткой правды. — Я даже не помню, было ли мне так же хорошо раньше, когда кто-то трогал меня. — Сочетание человеческих и животных черт делает ощущения острее. По крайней мере, об этом упоминается во всех тех книгах, которые я прочла, — её пальцы снова пошевелились, почёсывая его за ушком. Затем она скользнула к волосам. — Ты действительно много читала об этом? — с трудом проговорил Драко, потому что его одолевало желание прикрыть веки и с головой нырнуть в эту ласку. Он всерьёз задумался над идеей того, чтобы положить голову к ней на колени и замурлыкать от удовольствия, пока она будет гладить его. — По правде говоря, в библиотеках не так много подходящей и по-настоящему стоящей литературы. Я изучила почти всё, что сумела отыскать в волшебных архивах. Даже в секциях с ограниченным доступом. Но есть ещё семейные библиотечные фонды. Для досконального изучения хотя бы малой части частных книгохранилищ потребуется немало лет. И связей. Малфой едва сохранял возможность ясно мыслить, чтобы поддерживать разговор. — Я покопался в фамильной библиотеке, но не нашёл ничего толкового. Возможно… — он внезапно задохнулся, когда подушечки пальцев помассировали самый кончик кошачьего уха. — Возможно, если бы ты как-нибудь посетила поместье, мы бы поискали вместе. Я просто… — его губы чертовски пересохли, но Драко сдерживался, чтобы не облизнуть их. Наивный. Как будто его взбудораженное состояние было неочевидно. — Не знаю, где искать. Наш библиотечный фонд складывался веками, и в нём… — он подался к её руке, — слишком много литературы. Больше всего Малфой боялся, что она отстранится от него. В конце концов, он всё-таки не был настоящим котом, чтобы так бесцеремонно тереться об её пальцы. Однако Гермиона продолжила издеваться над ним самым наиприятнейшим образом: нежным движением отвела назад чёлку, растрепавшуюся и упавшую ему на глаза. Драко мало кому позволял притрагиваться к своим волосам, но когда до этого всё-таки доходило, он готов был утверждать, что переносится в рай. — Буду счастлива познакомиться с твоей библиотекой. Я хотела попросить об этом, ещё когда работала над диссертацией, но… постеснялась. Мысли о нежности больше не помогали. Напряжение росло и ширилось в определённой части его тела, и он не мог это остановить. Ситуация осложнялась ещё тем, что Грейнджер, потянувшись к его макушке, невольно приблизила к нему лицо, и теперь Драко чувствовал аромат её кожи, смешанный с нотками цитрусов и кофе. Ему вообще казалось, что, с тех пор как неизвестное заклинание предрешило его судьбу, обоняние заметно обострилось. Собственно, как и зрение. Последние несколько секунд Малфой пытался вспомнить, о чём именно говорила Гермиона и что он хотел ей ответить, но растущая эрекция не позволяла думать ни о чём другом. Драко следовало что-то предпринять, найти способ предотвратить неизбежную неловкость. Когда сидеть на месте стало просто невыносимо, он резко распахнул глаза и предложил первое, что пришло в голову: — Как насчёт того, чтобы отправиться в Мэнор прямо сейчас? Его дыхание участилось, а лицо пылало. Дабы хоть как-то оправдать своё возбуждённое состояние, он с энтузиазмом продолжил: — До конца сеанса ещё уйма времени. Ты даже сможешь задержаться, если у тебя нет планов на вечер. Грейнджер отстранила руку. — Правда? Драко не сводил с неё взгляда, готовый предпринять что угодно, если ей вдруг вздумается опустить глаза куда-то ниже его лица. Однако Гермиона продолжала смотреть прямо перед собой. На него. Глаза в глаза. Малфой прервал зрительный контакт лишь на долю секунды, чтобы отметить восхитительный оттенок розового на её щеках. — Да. Уверен, ты куда лучше ориентируешься в литературе по этой теме. Мы окажемся в поместье меньше чем через пятнадцать минут, если поспешим и не станем тратить время на разговоры. Калейдоскоп эмоций на лице Грейнджер был поистине чарующим. Предвкушение, волнение и благоговейный трепет. Не зря о любви Гермионы к библиотекам ещё со времён Хогвартса ходили легенды. Эта женщина и впрямь одержима книгами. — Конечно, — спохватилась она. — Есть несколько изданий, которые, возможно, мы найдём у тебя. Я читала, что ваша библиотека по-настоящему огромна и… — Грейнджер. Вместо того чтобы рассуждать о нашей библиотеке, ты можешь увидеть её собственными глазами. Это ли не счастье? — Безусловно, — она вскочила на ноги и засуетилась. С помощью палочки ей в два счёта удалось привести кабинет в порядок, но этого времени хватило, чтобы Драко поправил брюки, и теперь его возбуждение не так сильно бросалось в глаза. Для подстраховки Малфой схватил коробку с оставшейся выпечкой. Она окажется очень кстати, если ему всё-таки придётся прикрыться. Впрочем, Гермиона, кажется, полностью погрузилась в грёзы о библиотеке и ни на что вокруг не обращала внимания, пока они спешили к точке аппарации. Очутившись в арке, Драко взял её за локоть, и через считанные секунды они оказались у кованых ворот Малфой Мэнора. Грейнджер пошатнулась, и он притянул её к себе, позволяя обрести равновесие. — Прости. У меня сложные отношения с аппарациями, — пробормотала она, выглядя побледневшей. — Я вижу, — улыбнулся Малфой, наслаждаясь мигом её беспомощности. Он нашёл это потрясающей слабостью, потому что ненадолго бедро Гермионы прижалось к нему. И непозволительно было упрекать Драко за сиюминутное ликование. Ни один человек на белом свете, который хоть раз влюблялся, не осудил бы Малфоя за то, что его сердце рядом с нею отчаянно ускоряло свой бег. — Идти сможешь? — Да… Конечно. Они шли по дорожке к особняку, а под ногами раздавалось шуршание опавшей листвы. Гермиона с любопытством осматривала территорию. — Здесь очень красиво, — наконец, сказала она, когда они оказались у дверей. — Кто ухаживает за садом? — Роузи. — Роузи? — Наш садовый эльф. — Разве Министерство не отняло у вас домовиков после войны? Малфой поднялся по мраморным ступеням вслед за ней. — Да, но трое из них спрятались в саду. Честное слово, Грейнджер, мы пытались их выпроводить, но они достаточно упрямы, — усмехнулся он, прикладывая палочку к замочной скважине. — Роузи, как я уже сказал, ухаживает за садом, Патока работает на кухне, а Сода присматривает за порядком в доме. Проходи. Оказавшись внутри, Драко оставил коробку с маффинами и помог Гермионе снять верхнюю одежду. — Тебе на самом деле не о чем беспокоиться. Эльфы остались здесь по доброй воле. Мы платим каждому по пятьдесят галлеонов в месяц. У них есть выходные и отпуск, но, как правило, они не могут усидеть без дела дольше пятнадцати минут. — Вот почему моя ассоциация по освобождению домашних эльфов когда-то провалилась, — улыбнулась она и поправила длинный жакет. Малфою нравился стиль одежды взрослой Гермионы. Элегантность, простота и женственность. Конечно, иногда ему казалось, что на ней слишком много вещей, — все эти жакеты и вязаные кардиганы, которые в последние годы стали неотъемлемой частью её гардероба — но, вероятно, это объяснялось тем, что он предпочёл бы видеть её вовсе без намёка на одежду. — Идём. Библиотека в южном крыле. Драко предложил бы ей аппарировать, но её перемещения не внушали ему доверия. Поэтому они добирались многочисленными коридорами и лестницами, которые он знал как свои пять пальцев. Впрочем, судя по выражению лица Грейнджер, столь извилистый путь заставлял её голову кружиться не меньше аппараций. Когда они свернули в девятый раз, с губ Гермионы сорвался тяжёлый вздох: — Если вдруг ты оставишь меня здесь одну, я буду плутать в этих коридорах до самой смерти. Малфой усмехнулся. — Я ни в коем случае этого не допущу. Волшебная наука непоправимо пострадает, если потеряет твой золотой ум буквально на заре его потенциала. Он остановился у тяжёлой двери и толкнул её, открывая взору Грейнджер многоярусные стеллажи, снизу доверху заполненные самыми разными книгами. — Потрясающе… — прошептала она, очарованная развернувшимся перед ней видом. — Всё так, как я представляла, только… лучше. В тысячу раз. Святая Цирцея… Драко с интересом наблюдал за её реакцией, когда она шагнула внутрь. Горящий жаждой знаний взгляд восторженно блуждал по книжным полкам. Она заглядывала в различные проходы и секции, кончики пальцев бережно касались старинных переплётов и корешков. В такие моменты сердце Малфоя замирало, пропускало удар, спотыкаясь, а после заходилось в бешеном темпе. Потому что он очень хорошо знал, как ощущаются эти пальцы. Какими ласковыми и практически невесомыми могут быть её прикосновения. — Нам нужна секция случайного волшебства, — оглядев лишь малую часть библиотеки, Гермиона спохватилась, будто только сейчас вспомнила, для чего они пришли сюда. — Через три прохода направо. Оказавшись возле нужного стеллажа, они с разных сторон стали просматривать литературные труды, чтобы, в конце концов, встретиться в середине секции. Гермиона левитировала рядом с собой внушительную стопку книг, в то время как в руках Драко оказалось лишь четыре жалких экземпляра. — Возможно, тебе стоит перепроверить мою часть секции, — испытывая неловкость за непродуктивный поиск, пробормотал он. — Всё нормально. Той литературы, что сейчас у нас есть, более чем достаточно на сегодня. Они расположились за столом у панорамного окна, выходящего в сад, над которым уже давно сгустились сумерки, и принялись изучать фолианты. Гермиона достала из сумки разноцветные бумажки и стала клеить их к страницам. — Стикеры, — коротко пояснила она, когда Малфой открыл рот, намереваясь спросить, что она делает. — Я отмечу ими те места, которые тебе стоит прочесть. Не бойся, они абсолютно безвредны для книжных страниц. Ты всегда можешь их легко удалить. Вот так, — оранжевая бумажка без труда отлепилась, не оставив следов. — Я очень бережно отношусь к книгам, не переживай, — улыбнулась она и, опустив взгляд, вернула стикер на место. Драко украдкой покосился на неё. Грейнджер смотрелась восхитительно в соседнем кресле, поджав одну ногу под себя и полностью погрузившись в литературу. Она то и дело покусывала нижнюю губу или беззвучно что-то шептала, скользя взглядом по строчкам. Книги были её страстью, и это невозможно было не заметить. Малфою пришлось буквально заставить себя оторвать от неё взгляд и заняться делом. Хотя сложно было сосредоточиться на чём-то, кроме аромата, который, казалось, отныне поселился в его лёгких, и еле слышного бормотания Гермионы. Драко всё ещё не верил, что Грейнджер здесь, с ним. В поместье. Ему всегда было приятно находиться рядом с нею, но теперь, когда она очутилась у него дома, на душе стало ещё теплее. Да, пока он заманил Гермиону только в свою библиотеку, но, возможно, после этого и мечты о совместном ужине станут не такими несбыточными. Они пересмотрели большую часть литературы, что была у них на руках. Небо за окном давным-давно окрасилось в густой черничный цвет, и территория сада озарилась яркими фонарями. Драко размял затёкшую шею и взглянул на часы. Отметка близилась к девяти вечера. Время за книгами пролетело незаметно. Малфой сделал довольно много заметок в нескольких пособиях, чтобы позже вернуться к ним и изучить подробнее. Он решил, что следующая книга станет на сегодня последней, которую он просмотрит, и потянулся за ближайшим фолиантом. — Прости, — улыбнулась Гермиона, когда они одновременно взялись за один экземпляр. Она собиралась было уступить книгу ему, пока не зацепилась взглядом за обложку. — О, — выдохнула Грейнджер. — Это... это Дейзи Мур. Малфой пробежался глазами по тёмно-зелёному тому в бархатном переплёте, совершенно очевидно являющемуся подарочным изданием. Золотистые тиснения действительно гласили: Дейзи Мур «Мифы и реалии кошачьих повадок у волшебников». Одна из тех книг, что отыскал он. Возможно, в ней найдётся что-то полезное? — Что это значит? — осипшим от долгого молчания голосом поинтересовался Драко и выпустил книгу из рук, полностью передавая её во власть Гермионы. Она бережно провела пальцами по тиснёным буквам, а потом по краю обложки. — Это… — казалось, у неё перехватило дыхание, — …необычайно редкое издание. Я искала её повсюду, но она выпускалась лишь однажды и невероятно маленьким тиражом. Я и не думала, что когда-нибудь увижу её. Карие глаза рассеянно блуждали по бархатному переплёту. По необъяснимой причине у Драко участилось дыхание. Он невольно сдвинулся в кресле, подаваясь ближе к Гермионе. — Она будет чем-то полезна? — с надеждой спросил Малфой. Грейнджер вздрогнула и посмотрела на него. Её вид всё ещё был порядком ошеломлённым, а щёки окутал флёр румянца. Непостижимо чарующее сочетание. — Это самое полезное, что вообще можно было найти, Драко, — проникновенный шёпот заставил стаю мурашек разлететься по его спине. — Тебе… что-нибудь о ней известно? — у него закружилась голова от волнения. В висках застучало. Гермиона кивнула и ответила: — Кое-что. О ней упоминалось в большинстве справочников, поэтому я с уверенностью могу сказать, что это самое содержательное пособие, которое только можно было раздобыть. Дейзи Мур сама прошла через всё это, и она… точно знает, о чём пишет. А ещё… — Грейнджер запнулась и стремительно покраснела. — Что ещё? — почти шёпотом спросил Малфой, не зная, к чему морально готовиться. — Это достаточно откровенная книга. Драко облизнул пересохшие губы. Откровенная книга? — Мур достаточно открыто рассказывает обо всём, что ей удалось познать с тех пор, как она обзавелась кошачьими чертами. В каких-то местах она может показаться чересчур прямолинейной, но это самая честная литература из существующей по данной теме. Дейзи затрагивает все те аспекты и изменения, которые произошли с ней, и всё то, что она прочувствовала лично. Тут идёт речь и о физиологии, и об эмоциональной составляющей, о возможных изменениях вкусовых пристрастий и привычек, а ещё там целый раздел, посвящённый… — она смутилась, — сексу. Сердце Малфоя упало в живот, чтобы через секунду взлететь и забиться в горле. Ему нельзя было терять самообладания перед Гермионой. — Хочешь сказать, что там тоже не обошлось без перемен? Конечно, он уже понял, что у него пунктик на прикосновения, самым прямым образом сказывавшиеся на либидо, но разве есть что-то ещё? — Скажем так, у тебя появятся особые пристрастия, которые будут доставлять наивысшее удовольствие. Ни одна шутка Драко, даже самая пошлая, никогда не доводила Грейнджер до такого смущения, какое охватило её сейчас. Теперь она точно достигла предела, когда сильнее покраснеть просто невозможно. Малфой был уверен в этом. Он и сам чувствовал, что краснел. Да, ему было двадцать восемь, он был взрослым, самодостаточным мужчиной, однако всё равно смущался как мальчишка, когда Гермиона говорила о сексуальной составляющей его жизни. Особенно теперь, когда, возможно, его предпочтения стали немного — или весьма — извращёнными. Может быть, Драко уже стоило стыдиться своих пристрастий? Тех, о которых он ещё даже не подозревал? Что могло измениться, и почему Грейнджер было так неловко говорить об этом? Его тело била мелкая дрожь, а руки вот-вот грозились затрястись, что с ним случалось крайне редко. Нельзя терять самообладания перед Гермионой. Он мысленно убеждал себя, что это всего лишь игры разума, которым не следовало поддаваться. Меньше всего ему сейчас хотелось запаниковать и снова искать утешения в прикосновениях Грейнджер. Нет, Малфой никогда бы не отказался от любого рода близости с ней, но ему не хотелось выставлять себя человеком, которого приходится успокаивать каждый грёбаный раз. Драко сглотнул. — Ты об этом что-то знаешь? — Совсем немного. Я встречала пару выжимок в других трудах, ссылающихся на книгу Мур, — она опустила ресницы. — Но будет лучше, если ты сам всё прочтёшь, и тогда мы сможем… обсудить это. — Обсудить? — его глаза невольно расширились. Говорить с ней о своих извращённых кошачьим сознанием фантазиях? Он этого не переживёт. Что, если теперь ему нравится что-то по-настоящему… непристойное? — Если захочешь, конечно, — добавила она. — Я понимаю, что это довольно… щепетильная тема. И если ты не станешь, то… я пойму. Тебе необязательно делиться со мной чем-то вроде этого. Просто знай, если тебе захочется поговорить, то я не против. Даже если что-то покажется тебе не совсем обычным, не стесняйся этого. В первую очередь я твой куратор и… У Малфоя от волнения зашумело в ушах, и он потерял нить повествования. Её губы по-прежнему шевелились, но ему не удавалось разобрать слов. Тело бросало то в жар, то в холод. Казалось, он умрёт, если не узнает, насколько плохо его положение дел. — Насколько всё ужасно, Грейнджер? — выпалил он, обрывая её на полуслове. Гермиона уставилась на него большими карими глазами. — Насколько мои, — глубокий вдох немного привёл его в чувства, — сексуальные пристрастия… извращённые? Вот и всё. Почти ничего сложного. Он должен был спросить, чтобы не свихнуться от неведения. Грейнджер моргнула пару раз, очевидно, сбитая с толку тем, что он так внезапно прервал её речь. — О, прости. Вероятно, ты не совсем правильно меня понял. Там нет ничего страшного и тем более ужасного. Просто новые фетиши, которые могут присутствовать у кого угодно, не именно у тех, кто… ну, немного кот, — последние слова прозвучали с осторожностью и на полтона тише. Уши Драко дёрнулись и плотно примкнули к голове. Он даже не сразу понял, что его так задело или огорчило. Однако потом мысленно прокрутил её последнюю фразу ещё раз и понял, что слова «у тех, кто немного кот» из уст Гермионы для него звучат как приговор. Малфой поёрзал в кресле и взъерошил волосы, чтобы скрыть своё унижение, но было поздно, потому что Грейнджер уже заметила. — Драко, ты расстроен? — с волнением спросила она и, отложив книгу, потянулась к его голове. Он вскочил на ноги, прежде чем ей удалось до него добраться. Гермиона опустила руку. — Конечно, я расстроен, Грейнджер, — прозвучало весьма резко. — Я в самом расцвете лет, и я полукот с извращёнными сексуальными наклонностями, о которых даже не ведаю. Я абсолютно не знаю себя. Нового себя. И, честно говоря, уже не уверен, что хочу знать, — голос был непозволительно громким для библиотеки. — Пока всё, что я постигаю о себе, вводит меня, мягко говоря, в недоумение. И твои слова нисколько не утешают. Я не хотел быть чем-то средним между мужчиной и котом. Судьба решила всё за меня. — Я понимаю тебя, Драко… — Ты никогда меня не поймёшь! — прошипел он и отшатнулся на пару шагов, когда Гермиона поднялась с кресла и направилась к нему. Она замерла. — Я так хотел пригласить на свидание женщину, которая мне нравится. Да, чёрт возьми, есть такой человек, которого я желаю видеть рядом с собой! Я думал, что смогу построить с ней что-то, что, возможно, у нас есть шанс быть вместе. Ведь всегда надеешься на лучшее, верно? А сейчас… я чёртов недокот, — выдохнул он. — Для тебя всё это, вся эта ситуация, которая произошла со мной, просто ещё один интересный опыт в научной практике, а для меня — жизнь. Вечером пятницы для тебя это маленькое приключение закончится, а я останусь наедине со своими грёбаными неразрешёнными проблемами. И не говори, что ты в состоянии понять, как чувствует себя человек, надежды которого грозятся улететь в тартарары. Малфой не знал, в какой момент взгляд Грейнджер потускнел. Или когда она успела побледнеть до невозможности. Словно что-то из того, что он сказал, предвещало гибель всего живого. Карие глаза в ярком библиотечном свете казались ещё больше. И… печальнее? Когда тишина достигла своего апогея, Гермиона неловко переступила с ноги на ногу и опустила взгляд. Сердце Драко болезненно сжалось. Он был уверен, что наговорил много лишнего и уже начинал сожалеть об этом. Грейнджер всё это время была добра к нему. Ему не стоило так разговаривать с ней. Не в таком тоне. Не такими словами. И, чёрт побери, не нужно было упоминать про женщину, которой она же и являлась. Гермиона пришла сюда ради него, потому что хотела помочь. Даже если она преследовала личный интерес, Малфой был не вправе судить её за это. В конце концов, последние три дня он ощущал заботу и поддержку с её стороны, и ему этого должно было быть достаточно, чтобы банально не выпускать наружу свои когти. — Грейнджер… Она покачала головой и подняла на него взгляд. — Просто проводи меня до камина, — приглушённо попросила она. — Или до точки аппарации. Куда-нибудь, — Гермиона неопределённо взмахнула рукой, — чтобы я не блуждала здесь. — Грейнджер… Драко чувствовал себя виноватым. Он хотел извиниться, но не мог подобрать подходящих слов. — Я уже порядком подзадержалась, поэтому будет лучше, если я уйду. Он стоял на месте как вкопанный. — Малфой, пожалуйста. Я хочу уйти, — прошептала она. Тон Гермионы заставил его внутренне съёжиться и повиноваться. Он небрежно провёл рукой по волосам и направился к двери. Драко слышал её тихие шаги позади и всё это время искал в себе мужество ещё раз заговорить. Но все слова, которые приходили в голову, казались донельзя глупыми. Несомненно, хватило бы одного-единственного и совершенно искреннего «прости», однако сочетание этих шести букв комом застряло в горле. После этого её «Малфой, пожалуйста. Я хочу уйти». Малфой. Пожалуйста. Я хочу уйти. Уязвимость снова взяла над ним верх, и он всё испортил. Драко хотел стать ближе к ней, но только, напротив, отдалил Грейнджер от себя. Ему было тошно и невероятно стыдно за своё поведение, но он продолжал идти, потому что не смел задерживать Гермиону там, где ей не хотелось находиться. Когда он помог ей одеться в гробовой тишине, и они оказались у камина в большом зале, Малфой снял с полки вазу с летучим порохом. — Знаешь, ты можешь думать, что надежды рушатся только у тебя, но… — она с горечью усмехнулась. — На самом деле у тысяч людей ежедневно умирает что-то внутри. Возможно, что-то не менее важное. У каждого своя трагедия, Драко, и даже если кажется, что именно твоя вселенского масштаба, это не так. Просто люди эгоистичны по своей природе и в первую очередь думают только о себе, и больше всего лелеют собственные беды. Она взяла горсть порошка и ступила в камин. Драко едва успел осознать сказанное, как изумрудное пламя вспыхнуло и унесло Грейнджер прочь. А он так и остался стоять с вазой летучего пороха в руках и наблюдать, как гаснут последние искры. Вероятно, вместе с его последней надеждой на то, что когда-нибудь он будет с Гермионой и, наконец, перестанет вести себя как безнадёжно влюблённый идиот.