***
Вхааа! — предрассветную тишину яростно разрывает мой хрипный вдох. Нос тут же улавливает резкий запах, и я дергаюсь в сторону. Прямо напротив лица — чьи-то руки, которые держат тот самый пузырек с надписью «святая вода», но теперь мне понятно, что во флаконе нашатырь. — Жива? Поднимаю глаза на своего «спасителя», и опять вижу его. Порождение инкуба и непорочной девы сидит рядом со мной в одном полотенце, затянутом вокруг бедер; мокрые длинные волосы прилипли к голой груди и с них срываются капли воды, очерчивая идеальные рельефы торса и исчезая в махровых петельках полотенца, любезно прикрывающем пах. Сие зрелище заставляет меня нервно сглотнуть и облизнуть пересохшие губы. Даже не знаю, что в этот момент меня шокирует больше: то, что передо мной обнаженный Аслан собственной персоной или то, что персона все же принадлежит охотнику Лео Нолану, которого я заявилась убить. Хорошо хоть Лале не слышно. Судя по всему, мое юное, нежное альтер эго из Османской империи пребывает в глубокой коме, так и не очнувшись после обморока. — Жива, — вяло отвечаю я, стараясь соскрести с пола свое тело, которое едва слушается. — «Но лучше б сдохла». Украдкой кидаю взгляд на свою руку: от глубоких царапин не видно и следа, и мне остается только догадываться, видел ли Лео, как регенерируют раны. Впрочем, если б видел, я бы не очнулась. Его взгляд, зелень которого отчетливо видна даже во мраке, держит меня в напряжении не хуже дула револьвера. Под ним нет ни малейшего шанса вновь обрести контроль над ситуацией и перейти в наступление. Он смотрит на меня так долго и пристально, что мне хочется почесаться от нервов. — И что ты здесь делала? — наконец, задает он бескомпромиссный вопрос, который вдавливает меня обратно в каменную стену. Холод касается лопаток и охватывает все тело легкой пронизывающей дрожью. Никогда еще Штирлиц не был так близок к провалу. Моя идеально скроенная легенда рассыпалась в прах в тот самый момент, когда черная ссыкуха стартанула с балкона, напуганная его идиотским котом. Но другого оправдания у меня все равно не было. — Моя кошка забралась сюда, — начинаю я, стараясь выглядеть максимально убедительной. Но меня перебивает шипение лысого исчадия ада. — Тише, Носферату! — Лео берет кота на руки и заботливо укутывает в объятиях. «Носферату? Да с таким именем ты мне должен быть, как родной! А ты!» И все же я невольно любуюсь этой парочкой. Любуюсь нежностью охотника, его сильными руками, тепло обнимающими кота, соблазнительно раздутыми бицепсами. Воображение ступает на запретную территорию — и вот уже я думаю о том, чтó эти руки умеют вытворять с женским телом. Мысли, такие непрошенные и пошлые, разбегаются от своей нерадивой хозяйки; мне никак не удается собрать их и вышвырнуть прочь из бестолковой головы. «Это профессиональное дно, Бернелл! Ниже падать уже некуда». — И где же кошка? — говорит Лео как-то подозрительно простодушно, трепля сфинкса за ухом, отчего лысая ошибка селекции изволит замурлыкать. — Спроси у своего кота, — с укором заявляю я. — Этот воинственный блюститель территорий согнал ее с балкона. — Эй, ты не слишком доволен появлением дам в нашем логове? — обращается Лео к животинке, но по голосу чувствую, что это скорее похвала, а не упрек. — Я, пожалуй, пойду. — пытаюсь я воспользоваться тем, что фокус внимания сместился с меня на кота. — Извини за вторжение. Разворачиваюсь и хочу выскользнуть на балкон вслед за бесславной предательницей, но сильные пальцы вдруг смыкаются на моем запястье: — Постой! Как тебя зовут? Прикосновение теплых рук парализует, и от точки нашего соприкосновения по телу начинают разбегаться крошечные электрические импульсы. Лео тоже словно чувствует разряды и поспешно отдергивает руку, после чего импульсы мигрируют в мой мозг, и он дает языку команду шевелиться. — Ла… — начинаю я и тут же осекаюсь, — Ла-у-ра… Лаура! Как-то не ожидала, что придется знакомиться. Лале за время служения Локиду успела перемерить сотни разных имен: этого требовала элементарная осмотрительность. А я забыла. Но справедливости ради, мужчины не часто задавались вопросом, как зовут красотку, их заботили другие аспекты взаимодействия с ней. — Лео Нолан. Рад познакомиться. Не могу разделить это, вероятно, притворное удовольствие от знакомства, но все же делаю попытку улыбнуться. Если вести себя максимально естественно и доброжелательно, то, может быть, он ничего не заподозрит. — Ты, кажется, назвала меня Асланом? Кто это? — штурмует он меня новым вопросом. — Да так… показалось, — отвечаю я, пряча глаза от его настырных глаз. — Ты похож на одного человека из… моего пошлого. — Прошлого? Интересно. И кем он был? То, что можно принять за бестактность, является всего лишь частью работы охотника. Чувствую, что Лео все еще подозревает меня, поэтому неудобные вопросы — минимальная плата за мой эпичный провал. — Защитником своей родины, — выдаю я и сама удивляюсь своей откровенности. Охотник пытается переварить мои слова и на его лице меняются гримасы от удивления и замешательства до — о, Боже — сочувствия. — А ты чем занимаешься? — решаюсь я пойти в собственное небольшое наступление, раз уж мне удалось отразить его атаку. — Тоже некоторым образом защищаю родину, — уклончиво отвечает он. — От кого же? «Ну-ка, ну-ка! Очень интересно!» — От тех, кому не место среди людей. — По тону его голоса понимаю, что вопрос закрыт. Больше он не скажет ничего. — А что насчет тебя? «А я та, кому не место среди людей». — Работаю в области искусства. Приехала на встречу с одним местным художником. — Надолго в Румынии? — Его четко выверенные вопросы похожи на мины в поле. И вот я иду наощупь, без приборов, рискуя подорваться в любой момент. — Нет, улетаю послезавтра, — говорю я чистейшую правду, которая должна сыграть на руку: вряд ли наемница покинула бы Бухарест столь скоропостижно. Мой ответ, кажется, удовлетворяет дотошливое охотничье любопытство. Лео чуть расслабляется, и я не могу упустить этот счастливый момент: — Скоро утро, я пойду! Хотелось бы еще выспаться. — А… кошка? Не убежит? «Ты-дыщщ!!!» — в голове разрывается одна из тех самых мин, которые я старательно обходила наугад. Столько промахов за какой-то час! Локид надорвет живот от смеха, если узнает, что стало с его лучшей девочкой Лале. — Кошка… Да… Конечно, я сначала пойду искать кошку. Это моя любимая кошка. Я вообще люблю кошек… И твой кот тоже очень милый. «Нет, лучше бы этот взрыв меня контузил и я молчала.» — Хочешь, я помогу? — Нет! — выкрикиваю так громко, что сфинкс чуть не подпрыгивает в руках хозяина. — Нет, спасибо. Я сама. Лео явно сбит с толку моим поведением. С вампирами, он может и имел дело, а с неадекватными дамами, ищущими кошку по ночам в чужом номере — вряд ли. — Можешь воспользоваться дверью. Полагаю, так будет удобнее. — Кажется, ему самому не терпится избавиться от меня. С милой улыбкой, за которой едва ли могу скрыть ликование, я благодарю Лео за заботу и пулей вылетаю в коридор.***
Естественно, выбравшись из стана врага, первым делом мне приходится спуститься на улицу и обыскать территорию в поисках моей «обожаемой» кошки. К счастью, это оказывается не сложной задачей: она сидит там же, где и спрыгнула, а именно под балконом охотника, забившись в какой-то низкорослый хвойный кустарник. Тащу кошку к себе, подозревая, что Лео может следить за мной, и так я хотя бы реабилитирую свою легенду и окончательно избавлюсь от его подозрений. Хотя, по большому счету, какое мне дело? Я сегодня же позвоню Локиду и скажу, что в гробу видела его задание и самого беса лично. А кошку верну обратно ее беспризорной жизни. Придя в номер, тут же бросаюсь на кровать и колочу подушки в бессильной злобе. Дьявол! Когда все успело полететь в адов котел? Лале… Милая девочка Лале доведет меня со своими воспоминаниями. И Аслан… Точнее Лео. Его обнаженное тело до сих пор стоит перед глазами. Но какого хрена, спрашивается, если альтер эго все еще дремлет? С чего это либидо Лайи Бернелл разыгралось от одного только созерцания груды мыщц? Или я подтаяла, увидев обнимашки с отвратительным котом? Нет, эти двое меня не интересуют. Точка. Если только кот, и то потому, что это исключительно пищевой интерес. А Лео вообще не волнует. Ни капли. Я просыпаюсь, когда солнце уже вовсю освещает мою обитель в духе средневековья и припекает высунутую из-под одеяла ногу. Подумать только — заснула по соседству с охотником! Память любезно напоминает о разнообразии пуль в его ящике, и я мысленно благодарю своего демона-хранителя, который уберег мою задницу от них. А еще одному демону так и подмывает позвонить, чтобы сказать пару ласковых слов. — Да, Лайя, — Ноэ, как всегда, в прекрасном настроении. — Лайя? — Лайя Бернелл. Или я ошибся? — Не ошибся! — недоумеваю я, пытаясь понять, какую игру он затеял на этот раз. — Звонишь отчитаться об удачно выполненном задании? — Его насмешливый тон бесит меня до зубного скрежета: конечно же, Ноэ знает, что я провалилась. — Звоню сказать, что ты — сукин сын, Локид! — взрываюсь я. — Ничего не хочешь мне рассказать? — Ммм, а чего такая злая? — В трубке слышится заливистый смех, ездящий по нервам. — Хотя дай угадаю: встретила знакомого? Как у него получается доводить меня? Я начинаю захлебываться слюнями ярости при одной только мысли о том, что Ноэ меня подставил. Так я и знала: Локид без «уважительной» причины в жизни не появляется. — Ты в курсе, что он мог меня убить, больной ты ублюдок? Или ты мне так мстишь за то, что я ушла два года назад? — Охотники убивают вампиров. Для тебя это новость? — насмехается Ноэ. — Впрочем, ты еще жива, как я вижу. — Твоими молитвами, — фыркаю в трубку. Кажется, одно только мое дыхание сейчас может убить, но конечно, не того, кто издевается надо мной по ту сторону смартфона. — Как ты это все подстроил? — О-о-о, Лайя, я не так могущественен, как тебе кажется, — тянет бес, явно испытывая гордость от того, что я заподозрила его в столь крупной афере. — Просто ирония судьбы, которую я вовремя заметил. Забавно вышло, не находишь? Я стараюсь дышать глубже, чувствуя, что мое взвинченное состояние грозит мне обращением. — Ну прости меня за эту неожиданность, — виновато мурлычет Локид. — Давай, даю тебе сутки, чтобы проклясть меня и прийти в чувства. А потом приступай к работе. — Иди к черту, Ноэ! Я отказываюсь выполнять заказ! — ору я на него: хоть кто-то же должен поставить охревневшего демона на место?! — Неужели в тебе говорят старые привязанности? — притворно удивляется он. — Мое согласие было ошибкой с самого начала. Привязанности здесь ни при чем. — Как знаешь, — Ноэ отступает, заставляя меня вытянуться в ожидании новой гнусности. — Значит, я могу отдать заказ другому? Или даже другой? Ну вот, новая гнусность не заставила себя ждать. Думает, что нашел мое слабое место, на которое теперь можно давить и держать меня у ноги? Не выйдет! — Буду благодарна, — растягиваюсь я в ядовитой улыбке. — Блефуешь? — Проверь! Я нажала на кнопку отмены вызова и швырнула телефон на кровать: «Проклятье! Локид так заигрался, что готов пожертвовать мной ради минутной забавы. Хотя кто мне обещал, что он меня отпустит с миром, рассыпаясь в благодарностях? А вот с Ноланом неловко вышло: кажется, только что я подписала ему смертный приговор». От этой мысли внутри неприятно кольнуло. «Вот только угрызений совести мне еще не хватало! Это не моя вина. Рано или поздно все охотники заканчивают одинаково грустно». Я пошла в ванную и плеснула в лицо ледяной воды, надеясь смыть с себя неприятный налет этой ночи. По ту сторону зазеркалья на меня смотрела абсолютно чужая девушка: она походила на самого обычного человека, снедаемого насущными, земными проблемами, и оттого выглядящая особенно жалко. Я нанесла макияж, переоделась и даже успела попутно поболтать с Милли по телефону. Она чувствовала себя намного лучше и даже немного воспряла духом после нападения; правда, покидать номер больше не рвалась. Было не просто объяснить ей причину моего ночного отсутствия; Милли, конечно, истолковала все очень превратно. Но лучше так, чем она узнает жестокую истину: лишние потрясения девочке сейчас точно не нужны. Я нацепила удобные кеды и вышла на улицу.***
Старый город был поистине прекрасен. Он таил в себе дух древности, умело запечатанный в каждом камне на мостовой, каждом здании на улице Липскань. Старые дома здесь изящно соседствовали с зонтиками летних кафе и броскими разноцветными вывесками, вызывая ощущение эклектичного уюта. Невольно я начала фантазировать, как бы эта великолепная улица выглядела 5-6 веков назад, заставленная торговыми палатками ремесленников и крестьян, с пылью под ногами, но таким же небом над головой. Влекомая мыслями, не замечаю, как выхожу к старому княжескому двору — тому самому, который зародился с крепости, отстроенной Владом Цепешем. Влад. В этом городе спрятана частица его души. Даже не так — вся его душа живет здесь. Я помню, с каким рвением он стремился на родину, с каким жаром мечтал защищать свой народ, с каким фанатизмом желал ему лучшей жизни. Для румын он навсегда останется героем: храбрым, честным, справедливым. Он был рожден, чтобы принадлежать своему народу, а не Османской империи. Не мне. Мы расставались, клятвенно обещая друг другу когда-нибудь увидеться вновь, но встреча слишком затянулась. Возможно, Влад так и не узнал, что его подруга Лале, которая была его светом в царстве тьмы, однажды пропала. Что она сама стала Тьмой. Из плена нерадужных мыслей меня вырывает какая-то возня. Я с удивлением отмечаю, что совсем заплутала и свернула в безлюдный тесный переулок, скрытый от солнечного света каменными фасадами. В десяти метрах от меня крупный мужчина настойчиво предлагает свое общество милой хрупкой брюнетке. — Я же сказала, что не хочу с вами знакомиться! Пожалуйста, дайте пройти, — вежливо объясняет девушка, но амбал преграждает ей дорогу и грубо хватает за тонкое запястье. Я бросаюсь к ним, подгоняемая нарастающей волной воинственного гнева. — Эй, ты не понял? — выкрикиваю я, но переулок глотает мои слова, словно я произнесла их в вакууме. Любитель навязчивых знакомств лениво оборачивается и, поняв, что рядом нет противника его пола и комплекции, расплывается в омерзительной самоуверенной ухмылочке. — А это кто у нас такой? Тоже хочешь познакомиться? — мямлит он на ломаном английском. — Умираю от желания! — Даже глухой услышал бы угрозу, звенящую в моем голосе, но этому отъявленному идиоту, похоже, нравится. Естественно, хрупкая девушка, грозившая расправой амбалу, скорее забавляет. До тех пор, пока ты не знаешь, что девушка — вампир. Я загораживаю собой брюнетку и поворачиваюсь к мужчине. Мой взгляд находит его маленькие масляные глазки и приковывает их к себе так, что у жертвы нет ни единого шанса разорвать этот контакт. Он смог бы стать моей легкой добычей, окажись мы немного при других обстоятельствах. И пусть благодарит судьбу, что я не убиваю: он отделается испугом, быть может, месяцем лечения в психиатрической клинике, парой пачек транквилизаторов, а после вернется к своей жалкой жизни безмозглого животного. Хотя за что я так обижаю животных? В глазах вспыхивает вишневый огонь и я широко улыбаюсь, обнажая острые клыки. — В какую венку тебя укусить? — шепчу я, склонившись к самому уху несостоявшегося насильника. — Нет, нет, пожалуйста! Не надо! — он блеет еле слышно, лицо искажается в гримассе животного ужаса: такие долго репетируются актерами хорроров, а тут с первого раза — и такой успех. Довольная неизгладимым впечатлением, которое мне удалось произвести, я резко хватаю мужчину за плечо и хорошенько встряхиваю, чтобы сбросить гипноз. (Хотя какой там гипноз? Он добровольно смотрел мне в рот). Очнувшись от оцепенения, амбал тут же бросается прочь, не разбирая дороги и врезается в угол здания. Делаю глубокий вдох. 1, 2, 3, 4, 5… Вернув себе человеческое обличие, я оборачиваюсь: к моему удивлению, брюнетка все еще стоит позади меня с широко открытым ртом и немым вопросом в глазах. Она не может вымолвить ни слова, так что мне приходится слегка тронуть ее за руку, чтобы она очнулась. — Ты в порядке? — Я… Да, да, все хорошо. — Она по-прежнему смотрит на меня ошарашенно и даже с каким-то восторгом. — Спасибо… тебе. — Не за что, — отвечаю я, тепло улыбнувшись. Она тоже улыбается и, не сумев скрыть живого любопытства, спрашивает: — Что ты ему сказала такого ужасающего? — Сказала, что у него маленький член, и сейчас я закричу об этом на всю улицу. Брюнетка замирает, а потом заходится хохотом, заставляя меня подхватить это веселое настроение. — Я — Сандра! Живу здесь. А ты… американка? — Да, сейчас американка. Лайя! — Я тяну руку и мы скрепляем наш новый союз уверенным рукопожатием. — Значит, приехала провести отпуск в обществе местных вампиров? — Она смотрит на меня со слишком большим интересом. Мне даже начинает казаться, что Сандра меня в чем-то подозревает. Охотница? Да нет, у меня уже паранойя. — Я тут по работе. Приехала встретиться с одним румынским художником. — Ты рисуешь? — Нет, не рисую. Скорее помогаю талантам. — Понятно, — отвечает она, зачем-то пряча глаза, — совсем ничего не мыслю в искусстве. Сандра увлекает меня в познавательную прогулку по городу. Она — самый лучший гид, какого можно только пожелать, знает историю каждого камня, встречающегося нам на пути. После мы вместе идем в одно уютное местечко с самым отменным кофе по заверениям Сандры. Кофе оказывается, действительно, отличным, а моя спутница к этому моменту уже очаровывает меня окончательно. Несмотря на далекость Сандры от искусства, у нас находится много общего. Сложно поверить, что нелюдимая вампирша, вроде меня, и нежная, светящаяся девушка, вроде нее, могут общаться так, будто знают друг друга всю жизнь. — Лайя, можно я приглашу тебя в гости? — Она так мило смущается, задавая этот вопрос. — Конечно! Еще спрашиваешь? Когда я узнаю, где живет Сандра, я даже присвистываю от удивления. Оказывается, ей в наследство от родственника достался особняк в Холодном лесу: тот самый, в котором по легенде когда-то жил граф Дракула. Пропустить подобное мероприятие я просто не имею права. К тому же, нам с Милли давно пора подыскать безопасное жилище, а известный на весь мир вампирский особняк — явно не то место, где охотники будут искать настоящих вампиров. Мы договориваемся с Сандрой, что я позвоню ей, как только мы с сестрой соберемся ехать, после чего прощаюсь с ней и выхожу из кафе. Мне нужно вернуться в номер «Прибежища», забрать свои вещи и la revedere! — мы с Милли скроемся там, куда ни один охотник не догадается сунуть свой излишне чуткий нос. Я петляю улочками, которыми двумя часами ранее меня вела обаятельная Сандра. Не заблудиться в незнакомом городе — та еще задачка, поэтому оставляю попытки вспомнить дорогу по памяти и смотрю карты. Очень скоро атмосферный отель показывается в поле зрения и я шагаю в последний разделяющий нас проулок. — Эй, красотка! — подозрительно знакомый голос за спиной. Я оборачиваюсь и с удивлением обнаруживаю мужчину, который совсем недавно приставал к Сандре. «Очень странно, что он сам ищет встречи, зная, кто я такая». — Что-то было не ясно? — со скучающим видом бросаю я ему. — Да нет, все предельно ясно, — скалится он, словно пес на привязи. И я вдруг всем телом осязаю опасность. Всеобъемлещую. Давящую. Но она исходит не от него. А в следующее мгновение где-то в области правой лопатки плоть рвется от вонзающейся пули. Больно, черт возьми!