***
Открытие прошло более чем странно. Пришли газетчики, около тридцати любопытствующих и двое человек из Министерства. Один недовольный маг попытался совершить акт вандализма, кинув Инсендио на белые стены мэнора, но у него ничего не вышло. Заклинание было благополучно отброшено защитными чарами, и гуляющие вокруг авроры забрали хулигана. Драко порадовался, что настоял на том, чтобы специалист по защите от проклятий и опасных заклинаний сделал замок самым безопасным местом в Англии. Одна бабуля долго и с подозрением разглядывала его лицо и поинтересовалась, сколько человек умерло в этом доме. Драко был готов растерзать её за мерзкую бестактность, но… Это же было самое безопасное место в Англии. Он мило улыбнулся и прошептал, что, сколько бы здесь ни умерло, больше этот дом жертв не требует. Ведьма недовольно сморщилась и быстро испарилась с вечеринки. Как и предполагал Драко, газеты со скептицизмом восприняли отель в доме, где раньше было убежище самого известного ублюдка. Они писали, что сам мэнор выглядел прекрасно, как и лабиринт из розовых кустов и приятные бонусы в виде других развлечений. Но что-то во всём этом чувствовалось лживое и ненастоящее. Словно декорация в театре абсурда, который зрители обходили стороной. Луна совсем не расстроилась. Она вообще никогда не расстраивалась — Полоумная, что тут скажешь. А вот Драко разозлился — столько труда и времени было вложено, чтобы получить такой поверхностный отзыв? Да они просто идиоты! И только Невилл гордился собой — растения прижились, и его лабиринт получил высокие оценки критиков, хотя розы так и не зацвели. Первый месяц после такой рекламы отель «Белая роза» почти пустовал. Заканчивался тёплый июнь, а постояльцев проживало всего две парочки. Французы — муж, изменяющий жене с бойкой молодой любовницей, и два парня, которые, по всей видимости, были геями. — Дерьмо, а не бизнес! — ругался Драко вечером в своём кабинете, наблюдая из окна за купанием в озере голой любовницы француза. — Ощущение, что у нас люди прячутся, чтобы скрыть свои грехи. Нет, я не против, будь они хоть черти, но прибыли ноль! Луна сидела в кресле у камина в платье с рисунком из ярких розовых роз: так она обычно встречала гостей на ресепшене. Лавгуд тихо насвистывала какую-то весёлую мелодию. — Я знаю, что делать, — проговорила неунывающая блондинка, прекращая раздражающий свист. — Скоро у целителей из нашего Святого Мунго и других магических больниц Англии будет ежегодная конференция! Мы могли бы… — И как мы их уговорим провести эту конференцию у нас? — Малфой нехотя отвернулся от соблазнительной картинки за окном. Он тайно поправил штаны, скрывая лёгкое возбуждение. Только Луна ничего не замечала или делала вид, что не замечает. — Мы напишем письмо Гермионе, — предложила Лавгуд. — Она сейчас заведующая отделением Мунго и организатор этой встречи. Там намечается человек сорок. Мне Скитер вчера проболталась. Наш отель рассчитан на пятьдесят или шестьдесят персон, если… — она начала что-то подсчитывать в уме, а Драко нахмурился: — Что? Нет, сама ей пиши. — Драко, мы напишем вместе. И ты, кстати, должен ей. Помнишь, ты рассказывал, что она помогла тебе с зельем? Лавгуд помнила то, чего не помнил он. Да, Драко Малфой был неблагодарной скотиной, тем более с такими, как Грейнджер. Он знал свою предвзятую натуру и не считал это преступлением. Он чуть не зарычал от мысли, что идея Луны хороша, и ему придётся на какое-то время забыть о прошлом и о статусе крови этой умницы. И, наконец, сказать ей «Спасибо». Драко написал Грейнджер письмо с приглашением перенести в его отель конференцию целителей. Предложил ей бесплатное проживание. И зачем-то подписал, что его эльфы готовят вкуснейшие лимонные тарты, которые и сам очень любил.***
Первым её вопросом было: — Откуда ты знаешь, что я люблю выпечку с лимонами? Драко никогда не думал, что в один прекрасный день его дом заполнит около сорока человек с чемоданчиками и книгами, все очень разные, но увлечённые своим делом. Они заняли отель всего на три дня, но шума от них было столько, что ему хотелось, чтобы они съехали в первый же день. То и дело по всему отелю слышались учёные диспуты и разговоры на повышенных тонах. Малфой вышел из своей комнаты лишь к обеду и сразу же столкнулся с Гермионой Грейнджер. В этот раз на ней не было мантии целительницы. День был жаркий и она приоделась в лёгкий белый сарафанчик, пышные волосы убрала на затылок в хвост, отчего её открытые плечи и шея казались невероятно хрупкими. Драко впервые в жизни вдруг заметил, что Грейнджер не только доставучая грязнокровка, целительница, героиня и многое другое… Он увидел, что она ещё и симпатичная девушка с сияющими карими глазами, яркими губами и ладной фигурой. Нет. Это всё от воздержания. Она обычная грязно… Магглорождённая ведьма и выскочка. — Так откуда? — Грейнджер стояла у стойки ресепшна и смотрела на него с ожиданием. — Лимонные мантии целителей. Ассоциация. — Он встал рядом на расстоянии вытянутой руки, облокотившись о стойку и разглядывая её сверху вниз. — Спасибо, что откликнулась и привезла всех этих умников в наш отель. Он должен быть с ней милым. Грейнджер не последний человек в Магическом мире, и с её мнением считаются. Он будет милым ради своего нового бизнеса. И поговорит с ней. — Не за что, Малфой, — Грейнджер улыбнулась и поправила лямку сарафана, а Драко еле заставил себя не пялиться на её грудь в вырезе. — Ты соблазнил меня лимонными тартами, и они у вас действительно божественные. Драко усмехнулся. Соблазнить Грейнджер оказалось довольно легко. Интересно, а если бы он мог… Он резко стряхнул с себя мысли о том, что было бы «если», и подтянул чёрные перчатки из кожи дракона, лишь бы не смотреть на неё дольше нескольких секунд. — Я рад, что смог угодить. Как тебе мэнор? — Малфой вспомнил, что её первое и единственное знакомство с его домом вышло слишком ужасным, чтобы успеть полюбоваться им. Гермиона задумчиво обвела взглядом холл, полный света, хрустальных деталей, букетов роз в прозрачных вазах и золотых элементов. Этот дом больше не казался мрачным склепом и пристанищем чудовищ. Усилиями Луны он превратился в воздушный белоснежный рай. — Здесь очень хорошо, — сглотнув, выговорила Гермиона и взглянула ему в глаза. — Мне кажется, что это совсем другой дом, не тот… — она закусила губу, но через секунду уже улыбалась краешками губ. — Только ты слишком мрачно выглядишь и не поддерживаешь картину в целом, — она жестом указала на его чёрную одежду. Драко пожал плечами. Лавгуд тоже постоянно давила на него и заставляла переодеться в более светлые вещи, но он не поддавался. Он считал, что одежда является отражением настроения, а оно у Малфоя было не ахти какое. — Как ты себя чувствуешь? — спросила Грейнджер, изучающе осматривая его. — Выглядишь неплохо… Шепчешь… Проблемы с голосовыми связками всё ещё не прошли? — она деловито потянулась к нему ладонью, возможно, хотела коснуться его шеи, испещрённой чёрным рисунком, но он отпрянул. — Отлично, — прохрипел Драко, поправляя высокий ворот чёрной рубашки. — Боль теперь неотъемлемая часть моей жизни. Грейнджер подняла бровь и хмыкнула: — Хорошо… То есть, не очень… Что же делать? Я попробую что-то изменить в рецепте твоего лекарства, — она задумчиво постучала пальцем по губе. — Надо посоветоваться с… Драко лишь вздохнул, наблюдая за этим вполне невинным жестом. И отвернулся. Ему тоже захотелось потрогать её небольшой рот, легко коснуться его пальцами, чтобы почувствовать мягкость женских розовых губ. Нет, чёрт возьми! Держи себя в руках! Малфой нервно качнул головой, неожиданно прощаясь, и быстрым шагом направился вон из холла. Сбежал. Острый слух донёс до него голос Луны, и он замедлил шаг: — Драко почти ни с кем не общается, кроме нас с Невиллом и эльфов. Татуировки очень мучают его. — Вот кто её просил жаловаться? — Я постараюсь что-то сделать, но то зелье было лучшим вариантом… Как у тебя дела, Луна? Мы с тобой не виделись с… — Гермиона замолчала, откашливаясь. — Да. С похорон папы. Я помню… — ответила Лавгуд. Они о чём-то тихо заговорили, и Драко повернул в коридор. Грейнджер хочет помочь ему? Он хмыкнул. Пусть помогает, он не против. Только вопрос, зачем ей это? Она, наверно, так же, как и Паркинсон, смеялась над ним, когда узнала, что его прокляли. С такими невесёлыми мыслями он обходил Грейнджер стороной все эти три дня. Обходил, но взглядом всё равно цеплялся. В первый день он увидел её выступление в столовой перед сорока целителями — те сидели тихо, внимательно вслушиваясь и записывая каждое её слово. Грейнджер, заметив появление Малфоя, одарила его тёплой приветливой улыбкой. А Драко, недоумённо моргнув, ответил кивком головы и сбежал из столовой, забыв, что хотел. На следующий день он заметил её в библиотеке, зачитавшейся одной из старинных книг по зельеварению. Гермиона увлечённо водила тонким пальцем по строкам, а Драко тайно разглядывал её из-за книжных полок. В голове появилась саркастичная мысль, что отца хватит сердечный удар, если он узнает, кто сейчас пользуется его любимыми коллекционными фолиантами. Потом Малфой следил за ней на теннисном корте. Грейнджер в коротенькой белой юбке, из-под которой виднелись такие же белые трусики-шортики, прыгала, отбивая ракеткой жёлтый мячик. «А у неё классные ноги и хороший удар», — оценил он про себя гриффиндорку, удовлетворённо разглядывая её. Парень, играющий с Гермионой в паре, был одним из команды целителей, он явно флиртовал и поддавался ей. — Не люблю, когда поддаются! — крикнула Грейнджер сердито, вытирая пот со лба. — Играй в полную силу, Дин! Малфой усмехнулся: «Какая требовательная начальница». Почему-то эта мысль немного возбудила его, и он снова сбежал, чтобы не слышать с корта её яростных криков и громкого дыхания. А после обеда третьего дня Малфой увидел Гермиону загорающей у озера. В бесстыдно маленьком чёрном купальнике! Чёрт возьми! У него чуть не случился сердечный приступ. Эта ведьма, кажется, решила добить его, показав все свои прелести. Он понял, что стоит, открыв рот и пялясь на неё уже минут пять, только тогда, когда она подняла голову от книги и стрельнула в него лёгкой улыбкой. — Ничего, что я улеглась тут позагорать? — спросила ведьма, лёжа на шезлонге на животе и беззаботно болтая босыми пятками. Малфой захлопнул рот и, тяжело сглотнув, ответил хриплым шёпотом: — Будь как дома, Грейнджер… Кхм, ничего не стесняйся. В нашем отеле можно ходить хоть голышом, — сказав это, он развернулся и поспешил уйти подальше от неё, стараясь забыть её аккуратную маленькую задницу и изящную спину с тонкой талией. Этой ночью ему приснился сон: карие глаза, весёлая улыбка, прикосновения тонких пальцев и прерывистый шёпот. Драко проснулся от боли и сильнейшего возбуждения. — Охренеть… — он выпил лекарство. За этот год Драко не приснилось ни одного сна. Обычно он либо крепко спал, либо наоборот не мог заснуть от неприятной колющей боли в венах и сухожилиях. И вот какая-то… магглорождённая… ворвалась в его сны. Как хорошо, что даже если он захочет, то не сможет быть с ней. Проклятье Паркинсон не позволит. До чего он дошёл, уже кидается непонятно на кого… Драко перевернулся на другой бок, и перед глазами снова возникло загорелое гладкое тело с чёрными лоскутками ткани, которые было сложно назвать купальником. Её улыбка. Её громкие страстные крики на теннисном корте. О, дьявол… Интересно, Грейнджер так же кричит, когда её… В пах снова ударило горячей и болезненной волной возбуждения. Малфой потёр глаза и, поняв, что сегодня не заснёт, поплёлся в душ. Июль был слишком жарким. Утром, пока Лавгуд и Лонгботтом помогали гостям добраться до точки аппарации, Драко стоял у ресепшена, подсчитывая, сколько примерно они заработали за эти дни. Он не выходил прощаться с постояльцами потому, что его голосом была Лавгуд. Стоять рядом с ней чёрной тенью ему не хотелось. Он перевернул страницу журнала регистрации и вздрогнул, когда его окликнула Гермиона Грейнджер. — Мистер Малфой, спасибо вам большое за гостеприимство, — она стояла напротив, облокотившись на стойку и оказавшись слишком близко. Драко хотел было отшатнуться от неё, но подумал, что тогда будет выглядеть как испуганный кролик. Он собрался и нарисовал на своём лице ухмылку. — Всегда рады видеть вас в нашем отеле, доктор Грейнджер, — хрипло шепнул он. Их глаза столкнулись, и некоторое время они смотрели друг на друга, но она не выдержала первой. Покраснела, смущённо отведя взгляд: — На самом деле всегда рады? Это немного неожиданно, но… приятно. — Грейнджер рассмеялась и протянула ладонь. — У тебя тут очень мило. Правда. Я хорошо отдохнула, несмотря на конференцию. Спасибо за приглашение. Драко посмотрел на её пальчики и осторожно пожал их лёгким и быстрым движением. Перчатки спасали от соприкосновения с кожей, и он успел ощутить, насколько её кисть тонкая и крепкая. — Береги себя! — добавила Гермиона и ушла, оставив его в ещё большем недоумении. Драко прерывисто выдохнул. Ему не нравилось, что Грейнджер настолько сильно впечатлила его за эти три дня. Малфой решил, что больше никогда не позволит себе думать о ней, но через неделю Грейнджер сама напомнила о себе, прислав с совой несколько склянок с новым лекарством. «Привет, Малфой! Если ты решил, что я забыла о тебе, то ты очень ошибаешься, — писала она в своём письме, и Драко удивлённо поднял брови. — Это три варианта обновлённого зелья. Они пронумерованы. Попробуй и, пожалуйста, напиши, какое из них принесёт наилучший результат. Я надеюсь, что хотя бы одно ослабит твою боль до минимума. Жду ответа. Доктор Грейнджер». Драко, недолго думая, выпил зелье номер один. Она не забыла о нём. Эта мысль непроизвольно вызвала улыбку. Грейнджер почему-то снова позаботилась о нём. Он вспомнил её приветливое лицо и добрый взгляд тёмных глаз. Её розовые губы и тонкую красивую шею. Её стройные ноги и… Нет, он не должен думать о ней в таком ключе. Она просто целитель, и это её работа спасать всяких проклятых фриков. Второе лекарство помогло ему больше других. После него Драко смог говорить вполголоса, потому что раздражающие шипы перестали давить ему на горло. Это было огромным шагом в борьбе с болью. Он сразу же ответил ей письмом и коробкой с лимонным пирогом. «Здравствуйте, доктор Грейнджер! Я безмерно рад, что вы не забыли о моей скромной персоне и сделали мою жизнь чуточку легче. Зелье под номером два было волшебным. Теперь я могу поблагодарить вас громко и от души. Послесловие: Я надеюсь, Грейнджер, этот лимонный пирог поможет мне заполучить рецепт спасительного зелья». Письмо с рецептом пришло к вечеру, в конце была приписка: «Малфой, пирог был пальчики оближешь! Я точно переманю твоих эльфов к себе. Спасибо! Будь здоров!» Драко представил, как вкусно она облизывает свои тонкие пальцы, и закусил губу, думая, а не прислать ли ей ещё чего-нибудь лимонного? Но потом он взял себя в руки и ответил так: «Ты не переманишь моих эльфов, потому что я уже связал им по шапке, но они решили остаться со мной до конца». Усмехнувшись, он передал письмо фамильному филину. Конечно же Малфой никаких шапок никому не вязал, да и эльфы не захотели свободы, когда он им предложил. Он надеялся, что Грейнджер это поймёт и оценит его шутку.***
В следующий раз она появилась в отеле «Белая роза» в августе. Совершенно неожиданно для Малфоя. Постояльцев после конференции целителей стало больше, и Драко спускался в столовую выпить чая и почитать утреннюю газету в своём тёмном уголке, разглядывая новых людей. Он приходил рано, дабы не пугать отдыхающих своим видом. Проверял выставленные на стол блюда, заглядывал на кухню к эльфам, чтобы узнать, не нужно ли им чего. Иногда помогал выносить в зал посуду, левитируя её. И в этот раз Драко перенёс часть посуды, расставил её по столикам и уселся на своё место. Налил в чашку свой любимый чай с бергамотом и открыл наконец новый номер «Ежедневного пророка». — В Хогвартсе снова новый директор, — услышал он знакомый мелодичный голос. Грейнджер. Он сглотнул и шумно опустил газету на колени. Она сидела напротив за его столиком и сдержанно улыбалась. Её духи с ноткой жасмина и роз тут же окутали его, и Драко немного напрягся от того, как сильно ему захотелось втянуть носом нежный аромат, чтобы прочувствовать все его грани. Этот запах задевал что-то в глубине его души, и он не мог понять, что. — Кхм… — откашлялся Малфой, разглядывая её очень открытый сарафан жёлтого цвета. — Доброе утро, Грейнджер, давно не виделись! О чём ты? — Новость в твоей газете, — она указала на неё мизинчиком. — За три года в Хогвартсе сменилось невероятное количество директоров. Привет, Малфой. Он сжал челюсти. В голове промелькнуло много разных мыслей и вариантов дальнейшего разговора, но она продолжила первая: — Судя по аромату из твоей чашки, ты пьёшь чай с бергамотом. Я обожаю его, — она дёрнула бровью, видимо, ожидая, что он поймёт её намёк. Перед Грейнджер стояла пустая чашка и тарелка с кусочком лимонного пирога и свежей малиной. — О, серьёзно? Я тоже, — произнёс Драко и криво улыбнулся. — Грейнджер, тебе так понравилась лимонная выпечка, что ты решила вернуться и всё-таки уговорить моих эльфов работать на тебя? Она хихикнула, как маленькая девчонка: — Вряд ли я могу соперничать с тобой в вязании, мне никогда не удавались шапки. Драко усмехнулся, самоуверенно дёрнув бровью, и магией заставил чайничек налить ей чай. Положив газету на край стола, он стал наблюдать за ней. Выпив глоток своего любимого напитка, Гермиона заулыбалась ещё шире. Взяла крупную ягоду малины, обхватила её своими маленькими пухлыми губами и медленно раздавила. А потом проглотила. Он заметил розовую каплю малинового сока на краешке её рта и еле сдержал порыв прикоснуться к ней пальцем и стереть. А потом накрыть её рот своим и… Это было выше его сил. Он вновь сглотнул и посмотрел на выход, придумывая какой-нибудь повод для побега. — Я приехала всего на неделю, у меня отпуск, — деловито объяснила Гермиона и сама слизала чёртову каплю, останавливая Драко. — Мне понравилась твоя библиотека. Малфой откинулся на спинку стула и усмехнулся: — А я-то уж решил, что ты вернулась так скоро из-за меня. Грейнджер удивлённо подняла брови, взглянула на него с интересом и тихо рассмеялась. От этих звуков в его душе вдруг разлилось удивительное тепло. Приятное, как вкус той самой малины. Такого Драко не ощущал никогда и ни к одной девушке. Ему это не понравилось. — Кстати, о тебе. Как ты? Стало легче? — спросила Гермиона, доедая малину и запивая чаем. — Хочешь облегчить мне жизнь? — спросил он холоднее и, поставив локти на стол, склонился к ней ближе. Карие глаза тут же изучающе прошлись по его татуировкам на лице. Грейнджер немного смутилась, когда столкнулась с его пронзительным взглядом. Он тоже изучал её. — Почему ты так смотришь? Конечно, хочу, я же целитель, — она взглянула на его шею. — Ещё в прошлый раз я заметила, что рисунок на твоей коже меняется, словно двигается. Тебе всё ещё больно? Драко пожал плечами и взялся за свою чашку: — Боль уменьшилась благодаря твоему новому лекарству, и я могу, если ты заметила, говорить громче. Вот только касаться женщин… — он запнулся, потому что эта тема его сильно задевала, и сделал большой шумный глоток чая. Когда он опустил чашку на стол, Грейнджер всё ещё ждала, что же он скажет. — Что ты имеешь в виду? — моргнула она недоумённо. Он закатил глаза и выдохнул: — Я не могу касаться женщин. Больно не только мне, но и им. Гермиона ошеломлённо подняла брови, а потом вдруг усмехнулась. — Значит, мужчины? Драко еле сдержался, чтобы не нагрубить: — И не мужчины, Грейнджер! — проговорил он сердито. — Ясно. Прости, я… — она покусала нижнюю губу, но в её лице появилось беспокойство. — Значит, ты с того дня, когда тебя прокляли, не имел сексуальных контактов? — прямо спросила Гермиона, и он тяжело вздохнул. Об этом знала только Луна. Малфой не горел желанием распространяться о своей позорной проблеме. Ему казалось, что это слишком низко и смешно. Великолепный Драко Малфой, от которого бегут женщины! Какая ирония, особенно в свете того, что в Хогвартсе он нравился большинству девчонок! — А петтинг? — Грейнджер, кажется, забыла о своём завтраке и о чём-то напряженно раздумывала. — Хм… Что? — он вытаращил глаза, чувствуя, что температура воздуха вокруг них начинает подниматься. — Касаться через одежду. Девушка гладит тебя руками, трогает, трётся… — проговорила она менторским тоном. Драко почувствовал, как его щёки горят от её прямолинейности. — Грейнджер… Чёрт… Я знаю, что такое петтинг! — зарычал он и перешёл на шёпот, потому что в столовую начали входить отдыхающие. — Нет. Я пытался пробовать, и… как только нарастает… Эм… — он замялся. — Продолжай, я же доктор, — она придвинулась ближе, чтобы лучше слышать. Драко поймал взглядом соблазнительную ложбинку между её грудей и тяжело сглотнул. — Думаю, ты поняла, что именно нарастает… В общем, всё снова становится не очень хорошо, — выдавил он из себя, размышляя, как бы поскорее закончить этот неудобный разговор. — Почему ты не записался ко мне на приём? Мы бы поискали пути решения этой проблемы! — она сузила глаза, сердясь на него. — Ты же понимаешь, что я не могла этого знать. Твоё проклятье слишком древнее, и его симптомы неизвестны. — Ты шутишь? — вспыхнул он и, сжав зубы, процедил: — Прийти к тебе и жаловаться на то, что… — Что значит «к тебе»? — Грейнджер передразнила его тон и нахмурилась. — Тебя смущает, что именно я занимаюсь твоим случаем? Он заметил Лавгуд, которая спешила к их столику, и облегчённо выдохнул. Вот и спасение. — Доброе утро, ребята! Гермиона, хорошо, что ты снова с нами! — она пожала гриффиндорке руку. Пока девчонки болтали, Драко выскользнул из-за стола под каким-то нелепым предлогом. Обернувшись, он заметил недовольный взгляд Гермионы.***
Вечером следующего дня Драко узнал о пикнике на озере, который организовала Лавгуд для своих друзей, и первым его желанием было никуда не идти. Луна не настаивала, и он предпочёл некоторое время наблюдать за сидящей на берегу озера маленькой дружной компанией из окна своего кабинета. Грейнджер, Лонгботтом и Лавгуд беззаботно смеялись. Кажется, пили вино, закусывая сыром, фруктами и ягодами. Глядя на них, Драко почувствовал, как его накрывает странная тоска. Раньше, ещё до войны он каждое лето встречался с друзьями, устраивал пикники на этой уютной поляне под раскидистым дубом, где они всегда так же весело проводили время. Ему захотелось повторить, вспомнить это прекрасное ощущение дружбы и беззаботного веселья. После ужина весь отдыхающий народ разошёлся по территории отеля, и Драко решил, что ничего не случится, если он посидит немного в той странной компании у озера. Он давно не расслаблялся и не пил алкоголь. Драко переоделся в светло-серую рубашку, взял бутылку эльфийского вина с кухни и спустился к озеру. Ещё на подходе он услышал звонкий смех и музыку. Луна и Гермиона хохоча качались вдвоём на качелях. Длинные тёмные и светлые волосы почти сплетались от ветра, который подхватывал и проносил обеих девушек то над озером, то обратно к поляне. Грейнджер первой увидела Малфоя и дружелюбно помахала ему. Лавгуд присоединилась. — Драко, иди к нам! — крикнула блондинка, улыбаясь. Он усмехнулся. Они выглядели, как малолетние девчонки, дорвавшиеся до детских развлечений — раскрасневшиеся, счастливые и растрёпанные. А вот Невилл, кажется немного потух, увидев, кто к ним медленно приближается с бутылкой вина под мышкой. Драко был уверен, что робкий гриффиндорец ревнует Луну к нему, и именно поэтому остался помогать им. Идиот, если бы он знал, что Драко сейчас неприкасаемый… Но Лонгботтом не знал, за что Малфой был благодарен неболтливой Лавгуд. — Привет, мой привередливый и скрытный пациент! — Гермиона первая спрыгнула с качелей, и по её неровной походке Драко догадался, что она пьяна. Грейнджер была в облегающем, очень коротеньком красном платьице, больше похожем на длинную майку. Да, на улице жарко, но не до такой же степени! Драко остановился на её пути, ошеломлённо разглядывая ведьму от босых ступней до взлохмаченных кудрявых волос. И в его лексиконе для Грейнджер нашлось новое слово — потрясающая! Эти длинные стройные ноги закинуть бы на плечи… А красные пухлые губы ощутить в полной мере на своей коже, груди, члене… Уф… В ней было столько секса, что Малфой еле заставил себя вспомнить, что они не одни. Он сдержанно выдохнул. Грейнджер сделала пару шагов и, неловко споткнувшись, чуть не упала в его объятия. Но Драко предусмотрительно отошёл в сторону, чтобы не касаться её. Хоть он и не забыл надеть перчатки, она могла схватиться за его шею. Этого он не мог допустить. А Гермиона, удержав равновесие, рассмеялась: — Как я рада, что ты меня не спас. Снова, — она ойкнула и ударила себя по губам. — Прости… Я не хотела этого говорить… Малфой понял, о чём она. Только вот он не чувствовал угрызений совести за то, что не спас её от пыток тётки. Он и так совершил подвиг, когда потянул время, притворившись, что не узнал её дружка Поттера. Драко сделал вид, что не расслышал. Зачем портить такой прекрасный вечер никому ненужными грустными воспоминаниями? — Хорошо выглядишь, Гер-ми-она, — проговорил он, растягивая её странное имя по слогам и, наверно, впервые в жизни называя её не по фамилии. Грейнджер подняла брови, глядя на него снизу вверх, и удивлённо заморгала: — Ух ты! Моё имя. — Да, именно так, — он усмехнулся: пьяная Грейнджер почему-то смешила его, и Драко хотелось подшучивать над ней, такой расслабленной и улыбчивой. — Ты сменила его? Может, я чего-то не знаю? Теперь тебя зовут Тангерина или Альвхильда? Обернувшись на Луну и Невилла, которые уже сидели на покрывале и слушали их, попивая вино, Грейнджер прыснула. — Вы слышали? — она стала заливисто смеяться, откидывая голову назад. — Тангерина или Альвхильда! Ахаха! Хорошо, значит, ты хочешь сказать, что моё имя странное? Парень с именем Дра-ко? Послышался смех… Их посиделки у озера оказались настолько приятными, что Драко на какое-то время забыл, что он проклятый, что его лицо испещрено некрасивыми татуировками и что ребята, сидящие рядом с ним, вообще-то не его друзья. Они слушали музыку из волшебной колонки, которую принесла с собой Грейнджер, пили вкусное полусладкое вино и говорили. Много смеялись. Подтрунивали друг над другом. Кидались виноградом. А Луна решила воспользоваться его хорошим настроением и уговорила сделать на территории отеля небольшой зоопарк. Ещё полчаса они хохотали, представляя, какие из животных Хагрида влезли бы в этот небольшой зоопарк. А потом Луна убежала на ресепшн помочь какому-то отдыхающему. А Невилл как хвостик увязался за ней. И они с Грейнджер остались наедине. Стемнело. Стрекотали кузнечики. На темнеющем небе появились первые звёзды. Над парком и вокруг озера зажигались круглые волшебные фонарики. Их пикник превращался во что-то очень интимное и тихое. Гермиона продолжала смотреть на Драко горящим пьяным взором и донимать вопросами. Она кусала губы, шутила, вызывая у него смех, и была очень естественной и открытой. Малфой качал головой, не веря своим глазам и ощущениям. Она была прекрасна! И он уже не сдерживал себя, облизывая взглядом каждый обнажённый участок её тела, соблазнительные изгибы под платьем, её губы, её глаза. Он любовался Грейнджер и с удовольствием с ней общался, парировал её остроты, и они снова смеялись. — Смотри, Драко, а твои розы скоро расцветут! — Грейнджер протянула ладонь к кустам, окружавшим лабиринт, которые сегодня странным образом все покрылись бутонами. — Ой! Она укололась, и Малфой еле унял странное желание броситься ей на помощь. Гермиона хохоча уселась рядом, посасывая свой раненый пальчик. Драко облизнулся, жадно поедая взглядом её сосущие маленькие губы. Штаны тут же стали неудобными. Она с мягким чмокающим звуком выпустила палец изо рта, и Малфой сглотнул, его дыхание стало неровным. — Если твои розы заколдованы, то я засну навечно, и тебе придётся поцеловать меня, чтобы разбудить! — проговорила Грейнджер, глядя на него из-под полуопущенных ресниц. Она будто соблазняла его. Но этого быть не могло! Драко улыбнулся, не веря самому себе: — Спи, сколько хочешь, у тебя отпуск. — Это же сказка такая, Драаако! — она закатила глаза и опустила задравшееся коротенькое платьице ниже, на бёдра. — Про спящую красавицу! Драко прерывисто выдохнул, который раз проходясь взглядом по бархатистой коже её полуобнажённых ног. — Во-первых, Грейнджер, там была принцесса, и во-вторых, она укололась веретеном. Я читал эту маггловскую сказку, — усмехнулся он и заключил: — А ты пьяна! — Ох, кто бы говорил, ты выпил почти столько же, сколько и я! — отмахнулась она, кусая губы. — Почти, но это не та доза, с которой бы я опьянел. Я от вина вообще никогда не пьянею. «Зато пьянею от твоего вида, Грейнджер…» — промелькнула мысль. — Какая скука, — она изобразила зевоту, наигранно прикрывая рот рукой. — А я становлюсь такой дикой и безрассудной! — Серьёзно? Что-то не вижу ни капли безрассудства в тебе. Только повышенную болтливость, — ухмыльнулся он. В её карих тёмных озёрах сверкнул дерзкий огонёк: — Смотри! Гермиона включила затихшую музыку в своей колонке, вскочила с коврика и закрутилась перед ним, не попадая в такт очень знакомой мелодии. Малфой восхищённо поднял брови. Это была его любимая песня Селестины Уорлок под названием «Фея цветов», напоминающая о его счастливом детстве. Про лесную фею, которая влюбилась в цветок, но он не ответил ей взаимностью, и она умерла. Несмотря на грустную концовку, песня была очень мелодичной и красивой, и Драко помнил все слова наизусть. — Люблю эту… — начал он с Грейнджер в один голос. Они рассмеялись, удивлённо и радостно глядя друг на друга. Словно становясь ещё на шаг ближе. Гермиона возбуждённо дышала и продолжала кружиться под мелодию, подпевая до боли знакомым словам. Драко вторил ей и следил, как соблазнительная попка в обтягивающем платье красиво двигается под мелодию. Его мысли, его тело, всё его существо сгорало от желания. Чёрт… Какая она… Он облизнулся. Просто невероятно: Гермиона Грейнджер нравилась ему. Драко тяжко вздохнул, чувствуя, как каждое её движение возбуждает всё сильнее. Штаны стали до боли тесными, это было невыносимо. — Что ты делаешь, Грейнджер? — выговорил Малфой, и эти слова дались ему тяжело. — Танцую для тебя. Безрассудствую! — смеялась она, стреляя в него откровенно горячими взглядами. Драко начал злиться. — Но зачем? Ты просто… — он закатил глаза. — Ты… издеваешься? Ты же целитель, как ты можешь так издеваться над своим пациентом? — Мой пациент совсем отбился от рук! — хихикнула она, но вдруг неожиданно остановилась и спросила: — Хочешь меня, Драко Малфой? — Нет, — сердито выпалил он, но увидев её неверящую улыбку, сдался. — Да… Хочу… Хочу помять твою круглую задницу и сжать твои потрясающие сиськи. Грейнджер, когда у тебя появилась такая фигура? — он обвёл жестом её манящие формы. — О, Драко Малфой пытается сделать мне комплимент? Но у него, как всегда, ничего не получается. — Грейнджер, счастливая от его признания, смеялась совсем рядышком, но при этом совершенно недоступная, отчего у него сводило челюсти. — Ты точно издеваешься, бестия! — простонал он. — Даа, ты никогда не сможешь дотронуться до меня, — она показала язык и звонко рассмеялась. — Смотри и облизывайся! — Глупая, пьяная Грейнджер… — Драко покачал головой, кусая губы и не отрывая от неё взгляда. — Ты не знаешь, что теряешь… — И что же? — протянула Гермиона, подходя к нему слишком близко и наклоняясь так, что её вырез оказался перед его носом. Малфой медленно облизнул губы, и её глаза тут же заметили это. Она улыбнулась и вздохнула. Кажется, он уловил разочарование в этом вздохе. — Видишь этот рот? — ухмыльнулся Драко, ведьма отошла на шаг, опуская взгляд на его губы. — Он умеет быть очень ласковым. Очень, Гер-ми-о-на. А язык… — он высунул кончик языка и провёл им по своим губам. — Этот язык такое вытворяет… Грейнджер снова вздохнула. И закрыла глаза, краснея и одновременно смеясь: — Хватит, Малфой! У тебя давно не было практики, ты не смеешь этого утверждать. — Поверь мне на слово… — Драко понравилось смущать её и чувствовать себя снова на коне. — Посмотри на эти пальцы? — он медленно снял перчатку с правой руки, показав свою ладонь. Его руки, несмотря на татуировки, были шикарными. И Малфой знал это, слышал, и не раз от многих девушек. Длинные пальцы, возбуждающие пошлые фантазии, линии сухожилий и вен. И нежная кожа человека, который не знал тяжёлого труда. Гермиона конечно же взглянула на его ладонь, и он, сложив указательный и средний пальцы вместе, двинул ими вверх и вниз, имитируя размеренное движение внутри. — Мои руки волшебные. Мне даже не нужно расстёгивать штаны, чтобы довести тебя до оргазма, — проговорил он с хрипотцой в голосе, следя за её реакцией. Гермиона уже не танцевала. Стояла напротив и сжимала кулачки. — Ты бы хотел довести меня до оргазма? — тихо спросила она, явно сдерживая дыхание. Он застонал. Он не просто хотел. Он жаждал этого, как голодный зверь. Его член болезненно ныл и почти разрывался от возбуждения. — Я… Я очень хочу этого… Очень хочу… Грейнджер… — выговорил Драко и не выдержал, совершенно непристойно схватившись за свой пах. — Чёрт, я сегодня не усну… — Я тоже… — прошептала она. Музыка давно закончилась, и этот шёпот прозвучал так громко — как гром в ночной тишине. Драко нестерпимо сильно захотел дотронуться до неё. Он снова разочарованно застонал, не скрывая от неё своего желания. Гермиона больше не смеялась. Смотрела на него, облизывала и поедала взглядом. — Грейнджер… — он задыхался от голода в её карих сверкающих глазах. — Перестань… Сводишь с ума. Убиваешь меня. — Прости, я не хотела… — тихо проговорила Грейнджер, отведя взгляд в сторону. Он поднялся с покрывала. — Уже поздно, пойдём… Я провожу тебя до комнаты… — проговорил Драко, тоже стараясь не смотреть на неё. Они молча собрались и, окутанные возникшим напряжением, пошли до её номера. Драко следовал позади и желал дотронуться до неё, он еле сдерживался. Ругал себя, заставлял вспомнить, что она обычная простолюдинка, грязнокровка, бывшая подстилка рыжего уродца, но, поднимая взгляд на её соблазнительную фигурку, ловя её мимолётные тёплые взгляды, вдыхая сладкий аромат её цветочных духов, запах её тела и волос, он сжимал зубы и с новой силой хотел её. Он сходил с ума. У двери в свою комнату Гермиона обернулась и прислонилась к деревянной поверхности, глядя на него снизу вверх. Она вздохнула так глубоко, что её грудь стала на миг выше и ещё притягательнее для него. Её язычок смочил слюной розовые искусанные губы, заставляя их блестеть в полумраке коридора. Будь Драко нормальным, то уже прижал бы Грейнджер к двери и целовал эти прекрасные нежные губы, слушая девичьи несдержанные стоны. Он бы крепко обнимал эту хрупкую игривую ведьму, исследуя, ощупывая и лаская всё её тело, пахнущее розами. — Тебе идёт светлая одежда, Драко… — тихо проговорила она. — Тебе нравится? — спросил он, трогая косяк двери рядом с её плечом. — Очень нравится… — Грейнджер откинула голову назад, волосы разметались по плечам, а сама она будто ждала чего-то. Чего-то, чего он не мог ей дать. — И ещё тебе нравятся чай с бергамотом, лимонные тарты и песня «Фея цветов»… — проговорил он, улыбаясь одним уголком губ. — Всё, что нравится и мне… Они снова смотрели друг другу в глаза. — Да… И ещё я обожаю белые розы. У тебя на шее! — она удивлённо приоткрыла рот и протянула руку. — Кажется, там распускается бутон! Драко сделал шаг назад. — Спокойной ночи, Гермиона. — шепнул он, словно ему снова сдавило горло. Он хотел Гермиону Грейнджер. И не мог позволить её себе. Драко почувствовал сильнейший укол в сердце и, развернувшись на каблуках, поспешил по коридору в свою комнату выпить спасительное зелье.