Лабиринт

Министерство стояло на ушах. Весть о нападении на чистокровного волшебника, и метка над семейным гнездом Гойлов возымела эффект разорвавшейся навозной бомбы. Вони было столько же. Одни предполагали, что за нападением стоят уцелевшие сторонники Волдеморта, другие всерьез обсуждали угрозу для чистокровных волшебников. Обобщало эти две теории только одно. Боялись все. Никто не говорил главного. Жив Грегори, или нет. Гермиона попыталась поговорить с Гарри, но тот только отмахнулся и обещал объяснить все позднее. Возможно, после суда по делу Малфоя. Последнее заявление почти прямым текстом говорило, что Аврорам стало известно о связи Малфоев с Гойлами и Слеттери. Накануне вечером, Рон, переживая за ее плохое самочувствие, вернулся вместе с Гермионой, невольно лишая ее возможности написать Драко. Единственным шансом связаться с последним, стала министерская почта, уже по приходу на работу. Драко устроился на крышке ее рабочего стола. И вертел в руках бумажный самолётик. – Соскучилась?– насмешливый тон не скрывал усталости в голосе. – Есть разговор. Драко, обязательно паясничать каждый раз, когда меня видишь? Тем более, это ты меня искал. Мне сказал Перси. У него вчера день рождения был. – Правда? Этот зануда зажал пирожные. – Малфой, ты что недоедаешь? – Так зачем искала? – Ты знаешь о нападении?– в лоб спросила Гермиона. – Не-не не, дорогая. Такие интимные вещи я здесь обсуждать не могу. Тут и у стен есть глаза и уши. Второй вопрос. Гермиона вопросительно посмотрела на блондина. Тот в ответ помахал самолётиком. – «Необходимо обсудить пару вопросов, сам знаешь, по какому делу» Конспиратор из тебя так себе. Так что за вопросы? Щеки девушки от чего то залились краской. – Просто хотела проконсультироваться. Вот. –Она достала из кармана пробирку. Ты не знаешь, что это? Драко небрежно повертел ее в руках. – Яд, за которым ты бродишь по Лютному?– приподняв одну бровь, спросил он. – Я серьёзно. Малфой открыл пробирку и понюхал ее. –Не амортенция и славно. – А чем для тебя пахнет амортенция? – А для тебя? Грейнджер, ты до сих пор под действием этой дряни?– от снисходительной улыбки не осталось и следа. Гермиона опять поймала себя на мысли, что, если черты лица Драко сделать чуть жёстче, а волосы длиннее, он станет копией своего отца. И если бы она видела только взгляд, она бы, ни секунды не сомневаясь, сказала, что это глаза Люциуса. Глубокие и холодные. – Извини. Просто при очень сильном переутомлении мне посоветовали это. – Меня пугают твои знакомые. Грейнджер, это лекарство. Обезболивающее, отцу его прописывал целитель после Азкабана. – На него так подействовало соседство с дементорами? Или осознание того, что он больше не хозяин жизни?– не подумав ляпнула Гермиона, но тут же прикусила язык. Вот сейчас, точно не тот день когда надо было напоминать. Драко проигнорировал ее бестолковое выступление. – Не будь наивной, Грейнджер. Большая часть авроров - завистливое быдло. К ним в руки попал сам Люциус Малфой! Побои и унижения стали для отца чуть ли не ежедневным ритуалом. Он от головных болей до сих пор страдает. – Мне сказали это тонизирующее, – промямлила девушка. – И это тоже. Первые минуты после приема кажется, что можешь свернуть горы. При увеличении дозы даёт небольшой эффект эйфории. Ещё в школе некоторые баловались этой штукой. Ее главный плюс, ну, или минус, что эффект не слишком долгий. Час, или около того. Я пробовал когда-то. Не впечатлило, если честно. – Абсент лучше?– хитро прищурилась девушка. – Грейнджер, если я и могу накачаться абсентным коктейлем, то это не значит, что я разбираюсь в наркотиках. Это ты у своего приятеля спроси, который вручил тебе его. Уверен, что знаю как его зовут. Вариант, извини, у меня всего один. И о его приключениях до сих пор ходят легенды в «Виверне», – усмехнулся Драко.– Хотя уже пару лет прошло. Ты, главное, Поттеру этот флакон не показывай. И Артуру Уизли тоже. – Я потому и спросила тебя.– устало выдохнула Гермиона. Малфой не мигая смотрел на нее, потом спрыгнул со стола и почти вплотную подошёл к волшебнице. – Где ты была вчера днём? – холодно спросил Драко. – Я спала. Пока Рон меня не разбудил. Но это было уже во второй половине дня. Потом мы поздравляли Перси... Почему ты позволяет себе говорить таким тоном? – Спала?– Драко не поверил своим ушам. – Я все утро пробыл в Аврорате. Мою палочку проверяли на последние заклинания. Меня спасло, только то, что меня видела целая толпа народа, включая Уизли, который, вместо того, чтобы угощать коллег пирожными, распинался о необходимости контроля поставки ингредиентов для зелий из Бразилии. Якобы, без его четкого руководства, остановить поток контрабанды будет невозможно. Даже предложил чуть ли не насильно проверять запасы, – Малфой изобразил пальцами кавычки,– подозрительных волшебников, на предмет хранения запрещенных ингредиентов. Гермиона вдруг нервно рассмеялась. – Извини, это истерика. У меня на кухне пинта яда Злыдней. – Идиотка.– Выплюнул Драко.– Грейнджер, завязывай с наркотой. До добра не доведёт. – Меня попросили спрятать эту дрянь. Я про яд. Интересно, я вхожу в число «Подозрительных»? Драко устало выдохнул. – Грейнджер, когда я рассказывал тебе о Гойле, я надеялся на твой ясный разум. Когда шел сюда, хотел, чтобы ты, как угодно, уговорила Поттера сожрать, бумаги Грега. Но .. О Мерлин! – он закрыл лицо рукой,– Завтра первое слушание по делу отца. – Завтра. – повторила Гермиона.–Значит, еще есть возможность все исправить. – она положила руку на плечо Малфоя. Драко крепко сжал ее ладонь. – Поздно, Грейнджер. Уже слишком поздно. Развернувшись на каблуках, Малфой вышел из кабинета. *** В кабинете витал почти осязаемый запах виски. Лежал смятый выпуск «Ежедневного Пророка», первую полосу которого занимала фотография дома Гойлов. Над крышей висело подобие «Черной метки». Одного взгляда хватило, чтобы понять, выпустивший ее человек никогда не состоял в рядах Пожирателей. Люциус сидел в рубашке с расстегнутыми манжетами. Все летело к дракклу. Мысли крутились и вязли в алкогольной паутине. Мальчишка Гойл нужен был ему живым. Живым, здоровым и униженным. Нападение на него только ухудшило ситуацию. Сам, до шантажа он бы не додумался, значит, за ним кто-то стоит. И этот кто-то сделает свой ход. Ход, который невозможно будет угадать. Слишком мало времени. Ещё один глоток из бокала. Напиваться не хотелось. Хотелось утопиться. А ещё верней, утопить мальчишку Уизли, придушив его перед этим голыми руками. Столько неприятностей из-за одного слабоумного волшебника! Малфой чувствовал отчаяние перемешанное с яростью. Где-то глубоко зрела уверенность, что Артур землю носом будет рыть, чтобы спасти сына. В этом они были похожи. Люциус сам бы пожертвовал собственной жизнью, если бы от этого зависело спасение Драко. Был запасной вариант. Грейнджер. Благородство девчонки, действительно могло помочь ему. Только ли благородство? Малфой вспомнил запуганный взгляд, молодой ведьмы, сменяющийся в доли секунды любопытством и решительностью. Тонкую талию в своих руках. Собственное ощущение безграничной власти над ней. Он, тогда, с трудом подавил в себе желание, сумасшедшее животное желание, вывернуть наизнанку ее душу, увидеть все ее тайные страхи и подавленные мечтания. Слишком большую опасность это представляло. Девчонка могла не выдержать. Малфой развеял купол. С минуту он просто смотрел на нее. Аккуратно, концом волшебной палочки, словно боясь прикоснуться рукой, убрал выпавшую прядь волос с ее лица, а потом, подняв на руки, уложил на собственный плащ. Зазвенел зачарованный колокольчик. За ним пришли. Малфой допил бокал и со всей силы швырнул его в дверь кабинета. Гости не заставили себя ждать. Собрав все силы, Люциус принял самую надменную позу. Он должен держать лицо, воплощая образец волшебной аристократии. Чего бы оно не стоило. Дверь кабинета отворилась. Нарцисса впереди и двое авроров. Придерживая дверь, миссис Малфой пропустила стражей закона вперёд. Взгляд жены не выражал покорности. На гостей она смотрела сверху вниз, с холодным презрением. Удивительная женщина. Даже если ее возведут на костёр, она, одним только взглядом, сможет унизить палача. – Проходите мистер Поттер, мистер? – она вопросительно смотрела на второго Аврора. – Шарп. Джеральд Шарп, – представился мужчина, самодовольно посмотрев на осколки бокала под ногами.– Мистер Малфой, – коротко кивнул он хозяину дома. – Моё почтение,– скривился Люциус, не поднимаясь с кресла.– Чем обязан? – Вчера было совершено нападение на Грегори Гойла. Над домом обнаружили черную метку. – Мистер Малфой, – взял слово Поттер,– вы, или ваши родные, покидали поместье 23 августа? – Мистер Поттер, Грегори Гойл с малых лет рос в моем поместье, он, с момента освоения детской метлы, дружил с моим сыном, как вы думаете, он будет первым в списке моих врагов? – Гойл крайне негативно относился к политике Волдеморта.– Выплюнул Шарп. – После его падения,– дополнил Малфой усмехнувшись,– Господа, вы не хуже меня знаете, что в мае девяносто восьмого в Британии не осталось ни одного человека, поддерживающего Лорда. Даже те, кто верой и правдой служил его политике, оказалось, имели собственное мнение и были в корне, с этой политикой, не согласны. Мистер Шарп, сколько лет вы служите на своем посту? Глаза Аврора сузились. Намек Малфоя был прозрачен. – Я не думаю, что вы вправе устраивать мне допрос.– зло ответил Шарп. К Малфой он испытывал почти личную неприязнь. Так же, как и Люциус, Джеральд учился на Слизерине, на пару курсов младше. Так же попал в «Клуб слизней», так же благодаря заслугам предков. В общем–то, одной из немногих своих заслуг. Шарп, хоть и старался получить «Превосходно» на большинстве экзаменов, но строго на тех, которые необходимы для поступления в Аврорат. Не больше, не меньше. Будучи чистокровным волшебником, он не поддерживал набирающие в ту пору силу, идеи превосходства расы волшебников, руководствуясь, однако, не собственной жизненной установкой, а, скорее, мнением большинства. Если официальная власть была против пришествия Реддла , значит, так оно правильно. Главным для него, всегда, было строгое следование закону. – Я вправе вести светскую беседу, принимая гостей в собственном доме.– Малфой продолжал с самым невозмутимым видом,– Вы начинали работу ещё в те времена, когда вашим коллегой был мистер Бруствер. И мистер Долиш. И не покидали своего поста. – Я служу закону. – Аврор наставил палочку на волшебника. Гарри покосился на коллегу, и, увидев ярость в его глазах, аккуратно положил руку поверх его руки, опуская палочку вниз. Малфой был прав. – Вот только законы за это время несколько раз поменялись.– Люциус достал сигару и прикурил от волшебной палочки. Оценивая поведение обвиняемого, молодой Аврор поинтересовался. – Мистер Малфой, вы в состоянии сейчас вести диалог? – Мне кажется, диалога никакого нет. Следуя Вашему приказу, из-за несчастного случая в ходе спасения Вашего приятеля, я покидаю стены собственного дома только ради встречи с Вами, мистер Поттер. Кем вы меня считаете, если полагаете, что в этих условиях я открою охоту на, как вы там выразились, негативно относящихся к политике Лорда? – презрительная улыбка и выпущенное почти в лицо Аврорам облако дыма, было почти плевком. – Я бы с вами согласился, если бы не одно но. – Шарп злорадно улыбнулся. – В доме Грегори Гойла было найдено вот это. На стол со стуком упал пакет с письмами и фотографиями. Теми же фотографиями, которые несколько дней назад приносил Драко. Улыбка Шарпа стала похожей на оскал. – Сегодняшнюю ночь вы проведёте в Азкабане , мистер Малфой.