Лабиринт

Гарри Поттер вместе с Джеральдом аппарировали к семейному поместью Гойлов. Мрачное и немного запущенное здание, утопающее в тисовых зарослях, напомнило Гари декорации к магловскому фильму ужасов в жанре хоррор. Окна на втором этаже были наглухо заколочены, краска обветшала и, вместо зеленой, выглядела грязно серой. Пристроенный к парадному входу портик украшали неумело трансфигурированные статуи волшебников. Гарри поймал себя на мысли, что во времена Волдеморта они выглядели по-другому. Воображение тут же нарисовало увековеченные в мраморе пытки маглов, или обезглавленных эльфов, украшавших когда- то стены дома Сириуса. Черная метка над этим домом, встречавшая авроров во время предыдущего визита, смотрелась настолько органично, что ее отсутствие вызывало недоумение. А ведь Грегори вырос в этом доме. Разбавляли эту мрачную картину, выжженные с помощью палочки надписи в основании колонн. На одной значилось «Грегори + Пенси», обрамленное в кривое сердечко, другая представляла собой матерное высказывание и контур женской груди, наверняка в представлении Грега, принадлежащей той же Паркинсон. Переглянувшись, авроры поднялись на крыльцо и постучали в дубовые двери. - Неприятное место, - озвучил свою мысль Гарри. Джеральд пожал плечами. - Это одно из древнейших, чистокровных семей, чего ты хотел? Белых павлинов? Гарри хмыкнул. Белые павлины были питомцами Малфоев, которые выставляли напоказ не столько чистокровность, сколько роскошь. Двери отворила старая женщина с цепким и очень тяжелым взглядом. - Опять вы? Я же сказала, что ничего не видела. Гари поправил очки. - Здравствуйте, миссис Гойл, - решив не тянуть время, Гарри начал с главной цели их с Шарпом визита.- В интересах следствия, не могли бы вы предоставить свои воспоминания о вечере 23 августа. - Может тебе еще котел предоставить, в котором я зелья варю, или подштанники мужа усопшего? Впрочем, их можешь забрать. -Миссис Гойл, то, что Грегори остался жив после нападения, это чудо, даже для мира волшебников. Над вашим домом был знак Волдеморта. - Не произноси его имя!– рявкнула старуха. Не дорос еще. Джеральд, сквозь зубы, ответил за напарника. - Вообще-то это Гарри Поттер. Кто, если ни он, может произносить это имя. Гарри почувствовал прилив стыдливой гордости, на хозяйку дома же, выпад Шарпа не повлиял никак. - А я Сара Элизабет Гойл! Стая ворон сорвалась с тисовых зарослей и закружилась в воздухе. Сначала Гарри подумал, что крики старухи спугнули птиц, но понял, что ошибался. Причиной их волнения был серый филин, удобно пристроившийся на ветке. В клюве пернатый гость сжимал конверт. Миссис Гойл заметила птицу и, махнув ей, выставила вперед согнутую в локте руку. Филин, словно по приглашению, подлетел к хозяйке дома и протянул письмо. - Давай сюда. Поешь в совятнике, там еще остался корм. – проворковала старуха и стряхнула с руки птицу. Повертев в руках конверт, миссис Гойл сунула его Гарри. -Читай. - Миссис Гойл, -начал было отнекиваться Поттер, но женщина грубо перебила его. - Я плохо вижу. А, с тех пор, как Грегори решил играть в великодушие и подарил моего эльфа министерству, а сам свалился в Мунго, ходить за мной некому. Гарри держал в руках конверт со знакомым фамильным вензелем. - Это от Малфоев. - И что им нужно? - Это приглашение на благотворительный прием, в честь предстоящей помолвки сына, – ответил Гарри, распечатав конверт. - И это когда мой единственный сын в больнице, а вы ищете черную кошку в комнате и не видите, что она сидит у вас под носом. - Именно за этим мы здесь, миссис Гойл, чтобы найти виновных. – Джеральд кивнул, но ведьму это не успокоило. - Тогда лучше разберитесь, почему этот пройдоха Малфой до сих пор на свободе. Или до конца жизни будете выводить фурункулы с собственной задницы и штаны сможете снять, только перед грязнокровыми шлюхами, которым все равно под кого залезть, лишь бы только вылезти в приличное общество. Гарри тихо выругался. - Аврорат делает все возможное, миссис Гойл, если вы поделитесь воспоминаниями, то дело может пойти гораздо быстрее. - Чтобы искать воспоминания болтаться нужно не здесь, а в Малфой-меноре. – Старуха захлопнула двери перед носом авроров, а Гарри так и остался стоять с письмом в руках. Недолго думая, он сунул его в щель между косяком и дверью. Каково же было его удивление, когда точно такой же конверт он увидел на столе школьной подруги. Гермиона получила письмо на третий день после суда, и не совиной почтой, а почти лично, на пороге квартиры ее ждал Винди. На всякий случай поклонившись, эльф протянул ей конверт и пропищал, что хозяин очень хочет ее видеть на приеме в честь проведения благотворительного аукциона. Сам же Малфой на глаза так и не попадался, если не считать, конечно, заголовков газет, где все чистокровное семейство занимало первые полосы. Самое интересное, что вместе с Малфоем из жизни Гермионы исчез Рон. На письма он не отвечал, а самой отправляться в Нору на его поиски волшебница не желала принципиально. Чувствовалась обида, даже не на то, что он, фактически, взял на себя вину за убийство стажера, а на то, что не предупредил о своем решении, и трусливо не попадался ей на глаза все это время. По какому- то недоразумению Гермиона бросила конверт на рабочий стол, среди других писем, наверное, даже забыла бы о нем, однако, витиеватая печать фамильного герба Малфоев не ускользнула от глаз вездесущего Гарри. Герой Магической Британии напомнил, что суд признал Малфоя невиновным, Рону ничего, кроме собственной совести не угрожает, а значит, всё общение с семейством «Бывших» Пожирателей лучше свести на нет. Именно поэтому Гермиона не могла не пойти на прием. Впервые за последние несколько лет в родовом поместье Малфоев играла музыка. Весь высший свет магического населения королевства собрался здесь для участия в благотворительном аукционе, деньги от которого, предназначались в фонд помощи ученикам Хогвартса, оставшимся из-за войны без попечения родителей, и, к немалому удивлению Гермионы, для поддержки волшебников, заразившихся ликантропией, вследствие террора приспешников Волдеморта. Волшебная аристократия выставляла на торги, и покупала, за заведомо завышенную цену магические артефакты, которым красная цена три сикля в Косом переулке. Однако большинство изображало на глазах неподдельную радость. Так пожилой волшебник, наряженный, в нефритового цвета мантию и похожий на престарелого бульдога, искренне восхищался, что приобрел самопомешивающийся котел с защитой от воздействия большинства особо ядовитых зелий, аж за восемьсот галеонов. Главным же событием, как и ожидалось, стало объявление о помолвке между наследником Малфоев и младшей дочерью Гринграссов. Невзрачной девушкой, смотревшей на Драко с трепетом и нежностью. Волшебники поднимали палочки вверх, запускали в небо искры, выражая радость за будущих молодоженов, танцевали и общались друг с другом. Гермиона поймала себя на мысли, что за последние годы магия более не пробуждает в душе ощущения чуда. Волшебство было повседневностью, частицей жизни, как воздух, как вода, а искусственный ажиотаж вокруг самопомешивающихся котлов, нарядных мантий, и лицемерная попытка тех же пожирателей загладить свою вину, вызывала приступ тошноты. Удерживало ее от побега только одно. Помноженное на собственное любопытство, предложение министра. И то, и другое сводилось к попытке разобраться, что же это за запрещенная магия, и можно ли разрешить ее изучение. Правда, было условие. Внести поправки в существующие законы Гермиона могла только с переходом в отдел Магического правопорядка, и только после того, как она сможет доказать необходимость изучения этих отраслей магии. То есть никак. К чувству усталого равнодушия подмешивалось чувство тревоги. Несмотря на напускную храбрость, Гермиона твердо осознавала, что большая часть людей вокруг нее – те самые бывшие пожиратели, которые, встретив ее не здесь, а, к примеру, в Лютном переулке снимут маску любезности. Девушка инстинктивно сжала руку на древке палочки, когда услышала рядом голос: - Боитесь снова потерять ее здесь, мисс Грейнджер? Хозяин поместья стоял напротив с двумя бокалами в руке, один из которых протянул гостье. - Благодарю,- Гермиона выдавила из себя подобие улыбки,- и за приглашение тоже. - Это идея Драко. У него сегодня важный день. Однако, я все же польщен вашим визитом. – Люциус отсалютовал бокалом и сделал глоток.- Для человека, только что получившего финансирование «фонда имени ваших инициатив», у вас слишком недовольное лицо. - А вы надеялись, что я буду прыгать от радости? Да, я вам благодарна, только не все на свете продается, мистер Малфой. - Прыгать от радости будут опекаемые вами оборотни, и, лучше, не в период полнолуния. - Мало кто из оборотней самостоятельно выбирает себе эту участь, - Гермиона сделала глоток из предложенного бокала.- Ирония здесь не уместна. Хотя, возможно, я должна извиниться. Чем бы ни был продиктован ваш поступок, он принесет пользу. Для оборотней.- Она выдержала небольшую паузу,- Мистер Малфой, -обратилась Гермиона,- позвольте удовлетворить любопытство.. - Не позволю, оно у вас не знает ни границ, ни совести. – коротко отрезал мужчина, но девушка улыбнулась. - Сочту за комплимент. То зелье, которое вы мне дали, это что-то наркотическое, верно? - Понравился эффект?-Хмыкнул собеседник,- не советую вам им увлекаться, есть шанс повторить путь вашего приятеля мистера Уизли. - Джорджа?- переспросила Гермиона. Малфой кивнул и сделал глоток, опустошив почти половину бокала. - Почему вы решили, что Джордж принимал это зелье? – не унималась волшебница. Люциус пожал плечами. - Потому, что покупаем мы его у одного и того же человека. Разница лишь в том, что я делаю это легально. В волшебном Лондоне не так много мест, где можно приобрести предназначенные для госпиталя препараты. Странно, что из всего нашего с вами путешествия, вам запомнился только наркотический эффект зелья. Гермиона поняла, что краснеет. Запомнилось ей гораздо больше, только спросить хватило смелости только об этом. Не дав ей вставить слово мужчина продолжил. - Разочаровываете. – Он коротко кивнул.- Приятно было видеть вас, однако меня ждут гости. До скорой встречи, мисс Грейнджер, И да, обычно, то, что не продается, продается за то, что не покупается. – нарисовав рукой в воздухе очертание полусферы вокруг головы гостьи, хозяин поместья вернулся к семье.