***
Хотару задумчиво выдавала соло на гитаре в музыкальном классе в ожидании второгодок, у которых занятия заканчивались позднее. Тоши умотал в столовую, а потому ничто не мешало Аоки предаваться разного рода мыслям. В основном невеселым. В частности о конкурсе и о разговоре с Хошино. Не то чтобы Хотару прям так уж сильно жалела о своем решении — да она скорее земли наестся, чем будет петь с этим предателем дуэтом. Но, признаться, было немного обидно по такой причине уйти с конкурса. Он мог бы стать неплохой стартовой площадкой для неё самой, но тут уже приходилось выбирать с чем идти на сделку — с сердцем или разумом. Хуже всего было то, что Кисе из-за съемок не пришел сегодня в школу и Хотару было не с кем обсудить сложившуюся ситуацию, и мысли в голове сейчас просто шли вразнос. Как ни взгляни, Рёте каким-то непостижимым образом почти всегда удавалось стабилизировать её состояние – сгладить, утихомирить бурю в её душе. Сейчас его остро не хватало… Хотару отчаянно замотала головой. Ну вот, не хватало ещё сидеть и сопли на кулак наматывать! Да и было бы из-за кого – Хошино такого точно не стоит. Девушка взяла ритм пободрее. — О! «A dark light» играешь? — спросил Масаши, заходя в комнату. — Правильно, тренируйся больше. Полуфинал уже не за горами. Хотару хотела было сказать, что она решила отказаться от участия в полуфинале, но её опередила Амайя. — Ты ошибаешься, — сказала Канэко главе клуба, — В полуфинале они не будут играть на инструментах. Музыку будут играть в студии профессиональные музыканты, а сами участники сосредоточатся на пении. Я готовилась – читала об этапах конкурса. Всегда нужно готовиться. — добавила она серьезно. — Это очень важно. — Готовиться к чему? — удивилась Хотару. Но вместо Амайи ответил Тоши, внезапно появившийся сзади. — Как к чему? — округлил глаза парень, — Мы узнали, что на полуфинал зрителей пускают, вот и решили прийти тебя поддержать. — широко улыбнулся он, — Глава больше всех готовится: даже влажными салфетками запасся, — хихикнул Араи, — И дополнительным пузырьком антисептика. — Тоши! — цыкнул на него Саито, — Это кто ж тебе такое сказал, интересно мне знать? — сердито посмотрел он на ударника. — Да так, — отвел глаза тот и выразительно взглянул на Канэко, — Пташка напела… — О! Ты понимаешь пение пташек? — удивилась Амайя, как всегда поняв всё буквально. — Иногда, — растерянно ответил тот. — Канэко-семпай, он шутит, — вздохнула Хотару, — Это устойчивое выражение. Так вот, насчет конкурса… Три пары глаз с любопытством и ожиданием уставились на неё. Девушка сглотнула и поняла, что просто не может им сейчас ничего сказать. — Эм-м, ничего… — выдавила Аоки из себя после паузы, — Давайте репетировать.***
К своему неудовольствию, Кисе отметил, что он сегодня не один фотографируется для журнала. В студии был ещё Хошино. На мгновение оба парня потеряли дар речи, не ожидав увидеть друг друга, после чего Акихико коротко кивнул, а вот Рёта, напротив, решил его проигнорировать и направился прямиком к стилисту. Хошино поджал губы и нахмурился, но окликать парня не стал. Фотограф никак не мог взять в толк, почему оба парня сегодня рассеяны и не могут собраться перед объективом. Каждый из них сейчас думал о своем. Кисе невольно вспоминал разговор у школы и то, какой расстроенной и несчастной Хотару была после него. И не только этот разговор – в памяти всплыл рассказ подруги о предательстве Хошино, а точнее то, с какой болью она об этом говорила. Ох, не заслужил этот выскочка ни одной её слезинки! Раздражение всё росло, и Рёта, понимая, что не может сосредоточиться, попросил перерыв. Мысли Акихико приняли несколько иное направление. Парню внезапно пришла в голову мысль, что он может попытаться убедить Хотару выступать, действуя через Кисе. Почему-то Хошино был уверен, что как раз его девушка может и послушать, а потому сейчас в голове пытался прокрутить логичные доводы, чтобы убедить сперва Рёту его выслушать. С горем пополам закончив съемки, Кисе как раз направлялся к выходу, когда его окликнул Акихико. — Эй, да погоди ты! — воскликнул парень, когда Рёта, словно воплощенное равнодушие, прошел мимо, — Мне нужно тебе кое-что сказать. Это касается Хотару. Кисе притормозил и вопросительно-снисходительно взглянул на парня. — Ну, во-первых, я хочу извиниться за тот разговор у школы. — начал диалог Акихико. А точнее монолог, потому что Кисе в ответ на эту реплику промолчал, выдерживая выразительную, длинную и красноречивую паузу. — Я не должен был на тебя наезжать, просто разозлился… — не сдавался Хошино, пытаясь пробиться сквозь стену холодной неприязни. — Перед Аоки-чи лучше извинись. — бросил Рёта сквозь зубы. — Думаешь, я не пытался после фестиваля?! — всё-таки сорвался на повышенный тон парень, — Она же сама тогда мой номер в черный список внесла! — «Кто хочет – ищет возможности, кто не хочет – причину». — ледяным тоном произнёс Рёта, немного вольно процитировав Сократа, — Мог бы к ней домой сходить и лично попросить прощения. — Ага, чтобы меня её брат закопал? — огрызнулся Хошино, — Спасибо за совет. Я ещё жить хочу. К тому же, я ведь не думал, что она за границу уедет… — пробормотал он. Парень говорил чистую правду. То, что Хотару уехала, стало сюрпризом и для него тоже. Тогда Хошино ещё надеялся, что девушка немного подуется на него, а когда остынет, он сможет перед ней извиниться и всё как-нибудь само собой утрясется. Сейчас он, конечно, понимал, насколько наивными были его взгляды. — А о чем ты, интересно, думал?! — взорвался уже Кисе, — Что она примет тебя с распростертыми объятиями, после того как ты у неё песню свистнул и лгуньей перед всеми обозвал? — Да ты же вообще ситуации не знаешь! — с неожиданной резкостью сказал Акихико, — Я тогда только пробивался на вершину, ещё и менеджер давил… Хотару там вообще не должно было быть. Я просто растерялся… — добавил он уже тише, — Да ты бы и сам так поступил на моем месте… — Да никогда в жизни! Мне бы и в голову не пришло присваивать себе заслуги моих друзей! — с горячностью возразил Рёта, — И уж тем более прилюдно на них наговаривать! И никакой менеджер тут не оправдание. — неумолимым ровным голосом закончил парень. Возразить было нечего. Да Хошино и не собирался возражать. Как, впрочем, и излишне убиваться по этому поводу. Что сделано, то сделано – прошлого не воротишь. Да, это было не самым приятным его воспоминанием, но надо идти дальше к своей цели. А ближайшей целью был конкурс и чтобы её достичь, ссориться с Кисе было совсем не к месту. Поэтому Хошино заговорил уже спокойнее. — Возможно, ты и прав. Но сейчас речь не обо мне, а о Хотару. — Акихико с удовольствием отметил, что это было верным направлением, потому что Рёта, собравшийся было уйти, вновь остановился, — Я думаю, ты бы тоже хотел, чтобы она принимала участие и дальше. Просто передай ей вот это. — парень протянул аккуратно сложенный вчетверо листок бумаги. — Что это? — удивился блондин, на автомате вытянув руку, чтобы взять листок. — Это мой личный номер. — пояснил Хошино, — На случай, если она передумает.***
— Понятно, — сказал Аоки-старший, всматриваясь под капот автомобиля. — Ты понял в чем поломка? — спросила Хотару, державшая в руке фонарик и подсвечивающая им отцу. — Если бы… — грустно усмехнулся мужчина, — Нет, я, кажется, понял, что в этой ситуации беспокоит тебя. Родители Хотару и Шинтаро заскочили домой с очередного проекта – они всегда работали в паре. Аоки Мэзэнори – отец Хотару, был инженером-архитектором, а Мидорима Умеко – мать Шинтаро, работала дизайнером. Поэтому они, как правило, брали один проект на двоих, в перерывах заезжая домой, чтобы проверить как поживают их чада и цела ли вообще квартира. Хотя за детей они особо не волновались, так как те были довольно самостоятельными. А там, где Хотару не хватало благоразумия и рассудительности, это с лихвой окупалось характером её сводного брата, который прекрасно справлялся со своей ролью в семье и мог немного приструнить сестру. Хотару была сейчас рада предоставившейся возможности поговорить с отцом, хотя от него ей достались лишь блондинистые волосы, всё остальное, включая невысокий рост и непоседливый характер, было в маму. Её отец, напротив, был высоким, вдумчивым, серьезным, из-за чего путаница возникала ещё больше, так как большинство их знакомых считало его родным отцом Шинтаро и говорили, что мальчик пошел в него. В такие моменты Хотару всегда пробивало на тихий ржач, и она старалась найти укромный уголок, чтобы вдоволь отсмеяться. Как бы там ни было, пользуясь случаем, Хотару вывалила на мужчину все накопившиеся за время его отсутствия проблемы и радости. Тот внимательно выслушал дочь и вынес свой вердикт. — Кажется, тебя не устраивает победа такой ценой. Да-да, это было именно утверждение, а не вопрос. — Ну-у, технически это не победа, это проигрыш. — протянула Хотару, задумываясь над словами отца, — Но проигрыш обоих. Вроде меня должно радовать, что Хошино проиграет… — Но ты в этом не уверена, так? — закончил за неё Мэзэнори, — И знаешь почему? — Неа, — честно отозвалась девушка. Она понимала, что такое положение дел её не совсем устраивает, но сложнее всего было разобраться в себе и понять причину этого недовольства. — Ты считаешь такую победу неспортивной. — улыбнулся отец и привел пример, — Это как если бы у Шинтаро был матч, а его отменили потому, что команда соперников, скажем, отравилась консервами и попала в больничку. Вроде и автоматический переход дальше, но никакого удовлетворения от такой победы нет. — Да уж, нии-чан бы такому точно не обрадовался, — усмехнулась Аоки, начиная понимать, к чему тот клонит. — Вот и я о том же. — кивнул отец, — Но что более важно, тебя саму устраивает, что ты не будешь участвовать в конкурсе? Девушка ненадолго задумалась, прислушиваясь к себе. Мэзэнори, опершись о бок машины, терпеливо ждал. — Ты хочешь, чтобы я продолжила? — наконец спросила Хотару. — Нет, не в этом дело. — потрепал её по голове мужчина, — Вопрос не в том, чего хотим мы, а в том, чего хочешь ты? А чего она хотела? Аоки не могла сейчас ответить на этот вопрос, поэтому сказала как есть. — Честно? — подняла она глаза на отца, словно пытаясь найти ответ в его внимательном взгляде, — Я и сама теперь не знаю. В детстве я отлично знала, чего хочу, а сейчас просто не могу разобраться в себе. — Тогда может стоит спросить совета у маленькой Хотару? — уголки губ мужчины чуть-чуть приподнялись. — Боюсь, это будет не самый лучший совет, — усмехнулась Аоки, — Она была наивной и верила в недостижимые мечты. А ещё… — А ещё она совсем не изменилась… — засмеялся мужчина. — Верно. — улыбнулась в ответ Хотару, — Спасибо, па! Я подумаю над твоими словами. — Рад, что смог помочь. Ну что, давай проверим, заведется ли эта тарантайка? — предложил Мэзэнори, захлопывая капот.***
Когда двери поезда открылись, первым, кого увидела Хотару на станции, был Кисе. — Привет! — немного удивлённо поздоровалась девушка, — Ты меня что ли ждёшь? — Привет! «Что ли» тебя, — улыбнулся Кисе, передразнивая подругу. — Вот подумал, что было бы неплохо до школы вместе дойти. Хотару бросила на него ещё более удивлённый взгляд. — Да мы же только пару дней не виделись, — засмеялась она, — Ты когда соскучиться успел? Парень виновато улыбнулся и неопределенно пожал плечами. Хотя Аоки так и не поняла, что сподвигло парня примчаться с утра пораньше на станцию, но настроение девушки сразу же подскочило до максимальной отметки. У неё всё ещё не выходил из головы вчерашний разговор с отцом, и появление Кисе немного рассеяло её тревожные и немного меланхоличные мысли. Да что там говорить, если быть совсем уж честной, Хотару и сама успела соскучиться по парню за эти два дня. Кисе же сейчас панически думал, как вообще рассказать Аоки об их встрече с Хошино. Он бы с удовольствием отложил этот разговор, но боялся, что решимости к концу дня совсем не останется. Собственно говоря, именно поэтому Рёта и решил встретить девушку на станции. В школе им могли бы помешать поговорить, да и в случае чего, если реакция Хотару будет слишком острой, всегда можно будет прогулять уроки… Но не говорить же сразу в лоб. А потому парень решил сперва начать издалека: — Как прошла вечеринка? Хотару подняла вверх большой палец. — Да ты и сам мог догадаться, — весело фыркнула она, вспоминая инцидент с Такано. — О! За фотку Хиро отдельное спасибо – посмеялся от души, — хохотнул парень, тоже вспоминая о неожиданной СМС-ке. — Да я тут как бы особо и ни при чем, — немного смутилась Хотару, — Хиро сам её отправил случайно, когда у меня телефон пытался отобрать. Ты её удали, пожалуйста. — Уже, — широко улыбнулся Кисе, — Но хорошим настроением на месяц вперед она меня обеспечила. — Как мало тебе нужно для счастья, оказывается, — засмеялась девушка. Рёта засмеялся следом, но вскоре вновь стал серьёзным. — Аоки-чи… — осторожно начал он, словно входя в холодную воду. — Что? — моментально уловила смену настроения Хотару и настороженно взглянула на парня. — Нет, ничего, — отвел глаза тот. Кисе понял, что просто не может сейчас сказать девушке об их разговоре с Хошино. — Я так тоже вчера ребятам из музыкального клуба говорила, — грустно улыбнувшись, сказала Хотару, — Но это вовсе не означало, что мне нечего было им сказать. Парень замялся, понимая, что решаться нужно сейчас. — В общем, я вчера на съемках видел Хошино… — И-и? — протянула Аоки, склонив голову набок, — Кисе-кун, не тяни кота за бантик, говори уже как есть. — Ну-у, если вкратце, он нес всякий бред по поводу того, что не так уж он и виноват в той истории и передал тебе свой номер на случай, если ты передумаешь. — на одном дыхании скороговоркой произнес Рёта и добавил, — Если хочешь, могу сразу его выбросить. Он искоса взглянул на Хотару, ожидая её реакции. Но та с ответом не торопилась. — Кисе-кун, — сказала девушка, задумчиво постучав пальцем по нижней губе, — Если бы на конкурсе не было Хошино, ты бы хотел, чтобы я продолжала участие? — Ещё спрашиваешь! — удивлённо воскликнул парень, — Конечно же да. — Тогда давай сюда номер, — протянула руку Хотару, — После уроков напишу Хошино, что я согласна. — Ты уверена? — спросил Рёта, внимательно оценивая состояние девушки. Та, к его удивлению, не выглядела слишком взволнованной или рассерженной. — Более чем. — мягко подняла уголки губ Хотару, — Ну а дальше, как в песне у незабвенных Битлз «Let it be, let it be-e…» — пропела девушка, — Перевожу для особо одаренных, — нахмурилась она, глядя на непонимающего Рету, — «Будь что будет». Эх, Кисе-кун, надо нам с тобой опять за инглиш браться. — шутливо проворчала Аоки, — Вот кончится Зимний кубок, буду гонять по грамматике, не жалея ни тебя, ни своих нервов. — Да я и не против, — улыбнулся Кисе.***