Возродить Род Аккерманов

Этот месяц пролетел незаметно. Так, будто бы кто-то поставил жизнь на перемотку, желая увидеть, что будет впереди. Целый месяц Аккерман был занят работой и очень мало времени уделял сну. Перед отпуском нужно было переделать как можно больше дел, чтобы при возвращении не упасть в этот омут с головой. Мария, вечно приносящая новые документы, пыталась отвлечь внимание капитана. Только все её ужимки, томные вздохи и выпученные утиные губки разбивались о непоколебимую холодную броню капитана. Микаса часто присутствовала при этом и еле сдерживала смешок, когда обиженная девушка, гордо подняв нос, уходила из кабинета, напоследок всегда оборачиваясь, чтобы бросить недовольный взгляд на Микасу. Аккерман же помогала мужу с бумагами, заваривала чай и укладывала капитана спать, когда тот, забывшись, засыпал на рабочем месте. Леви даже отметил, что с появлением в его жизни жены, спина стала болеть намного меньше, да и не только она. Если раньше, когда он занимался работой в пустой и холодной комнате, его посещали призраки убитых товарищей, заставляя его сжиматься от пронизывающей боли, то сейчас Микаса разгоняла их своими беседами. Они старались разговаривать друг с другом как можно больше и на темы, не затрагивающие титанов или разведку. Например, Леви очень нравилось расспрашивать о сортах чая, о травах и полезных добавках, Микаса же любила вспоминать мать, цветы, которые она высушивала, и их совместные приключения с мальчиками. Капитан всегда фыркал, когда в истории девушки Эрен творил что-то непонятное, и закатывал глаза, когда Микаса рассказывала, каким образом ей приходилось вытаскивать его из проблем. Такие истории всегда у неё вызывали тёплую улыбку, и это нравилось капитану. «Хоть кому-то есть, что хорошего вспомнить о детстве», — думал он, всматриваясь в тёплые глаза жены. Он часто наблюдал за ней, когда девушка, склонившись, пыталась разобрать непонятный почерк, когда заваривала чай, стараясь делать это так, как он её учил, когда сидела на траве и читала книгу в ожидании конца тренировки. Его это успокаивало. Ганс, постоянно пытавшийся наладить отношения с Микасой, вскоре сдался. Неизвестно, надолго ли, но, видимо, после провала плана с Марией, надежды в нём практически не осталось. Однажды капитан застукал его в коридоре, когда тот пытался поцеловать прижатую к стене Микасу. Леви думал, что попадёт под трибунал после того, как расквасит эту безмозглую голову о кирпичные стены, но его опередила Микаса, ударив парня с такой силой, что он ещё неделю лежал в лазарете под наблюдением Ханджи. Правда, сложно было назвать постоянные смешки и едкие насмешки в силе «ну, не переживай ты так, бьёт — значит любит» наблюдением. Казалось, майор приходила к нему только для того, чтобы лишний раз посмеяться над неудавшимся Ромео. Микаса же, оправдав свой поступок самообороной, осталась без наказания. К концу месяца настроение капитана испортилось — Хистория начала свои уроки по бальным танцам, заставляя капитана вальсировать со шваброй, так как Микаса была слишком занята подбором подходящего платья. — Она просто издевается надо мной! — ругался капитан, бросая надоевшую швабру на пол. — Ну-ну, Леви. Зато все дамы на балу будут твои, — смеялся Эрвин, тоже принимающий участие в этом беспределе. Впрочем, после этой фразы Хистория заставила Эрвина танцевать вместе с Леви на потеху Микасе, сидевшей рядом с ней в неудобном синем платье. Уже в понедельник королевская полиция приехала в штаб, и королева с Эрвином Смитом, как представителем разведки, семьёй Аккерманов и навязавшейся Ханджи Зоэ вернулась во дворец под радостное ликование народа. — Тут ничего не меняется, — отметила Ханджи, оглядывая расписные высокие потолки. Ребята шли по мраморному коридору, осматривая белые стены и огромные окна. — Это точно, я уже отвыкла от этой «красоты», — согласилась Рейсс. Этот дворец был больше похож на клетку, она не испытывала огромной радости, находясь здесь. Королева остановилась около высокой двери. — Эта комната для Ханджи, следующая дверь — Эрвина, для капитана и Микасы, — она бросила хитрый взгляд в сторону нахмурившегося капитана, уже подозревавшего что-то неладное, — я выбрала комнату в самом конце. Там вы никому не будете мешать, — довольная собой, выложила Рейсс. — Спасибо, но можно, пожалуйста, без этой ухмылки, — попросила её Микаса, с подозрением смотря на довольную Хисторию. Та подошла к ней поближе и жестом попросила нагнуться. Микаса так и поступила. — Я велела положить вам особенный чай в шкафчик. Обязательно посмотри, — пропела она на ухо Аккерман, заливаясь тихим смехом. Микаса же обречённо выдохнула. — Ещё я оставила вам наряды в ваших покоях, бал начнётся вечером, поэтому у вас будет время на отдых, — Хистория отодвинулась от Аккерман и как ни в чём не бывало улыбнулась. — Ваше Величество. — Услышав чужой, немного хрипловатый голос, Хистория выпрямилась и надела на себя уже ставшую для неё привычной маску учтивой и гордой королевы. — Советники ожидают вас в зале для совещаний, нужно обсудить последние детали, касающиеся праздника! — высокий мужчина лет тридцати в зелёном лёгком пальто королевской полиции с зализанными назад чёрными волосами учтиво поклонился. — Я узнал, что вы возвращаетесь с особенными гостями, вот и решил пойти за вами лично. — Он обернулся к Аккерманам. — Советник Пьер Ахматов, рад встрече, величайшие из воинов человечества! — слишком пафосно обратился он к ним. — Микаса, вы невероятно красивая женщина, капитану очень повезло получить в жену такую, как вы. Не могли бы вы подарить мне хотя бы один танец? Он улыбнулся, показав гнилые зубы. Всё внутри девушки скривилось от отвращения, но внешне она оставалась спокойной. — Извините, советник, но я ни с кем, кроме своего мужа, не танцую! — холодно заявила она, стараясь держаться. Она — представительница семьи Аккерман и должна держать планку. Пьера, казалось, такой ответ не смутил. — Очень жаль. — Он снова развернулся к королеве, игнорируя присутствие Эрвина и Ханджи. — Нам пора, Ваше Величество! Хистория кивнула и, попрощавшись, пошла следом за советником в сопровождении двух солдат из королевской полиции. Аккерман провёл убивающим взглядом Пьера — что-то в этом советнике его настораживало. Комната, которую выделила Хистория Леви и Микасе, была невероятно огромной и красивой: большое окно с видом на переполненные улицы города, огромная кровать с красным балдахинном наверху, роскошный ковёр, шкаф и стол со стульями, стоящими прямо перед окном. Была тут и небольшая ванная комната, выполненная в белых цветах с невероятно красивыми узорами на огромной ванне. Аккуратный туалет и тумбочка со сложенными на ней полотенцами. Микаса первым делом приняла расслабляющую ванну и даже воспользовалась оставленными масками с невероятным запахом цветов и трав. Завернувшись в полотенце, она вышла из ванной комнаты и направилась к своей сумке, чтобы достать оттуда свежее белье. Капитана она больше не стеснялась, поэтому и смогла совершенно спокойно пройти перед ним, прикрываясь одним полотенцем. Леви сидел возле окна и, облокотившись на кулак, спал. Его чёрные волосы падали ему на лицо, а пролегающие под глазами тени выдавали все его посвящённые работе ночи. Микаса подошла к нему и легонько потормошила за плечи, как делала всегда, когда капитан засыпал на рабочем месте. — Ложись в кровать, а то спина болеть будет, — попросила она его. — Не боишься перед мужчиной стоять в таком откровенном виде? — серьёзно спросил Аккерман, открывая глаза и наблюдая за тем, как с мокрых волос девушки стекает капелька воды и падает прямо на её ключицу. — Ты ведь мой муж, — пожала она плечами и отошла в сторону, чтобы одеться. Аккерман поднялся со своего места и, подойдя к кровати, сел на неё. — Не думал, что мне придётся принимать участие в настоящем спектакле, — саркастично заметил он, ложась на непривычно мягкую для него кровать. — Я тоже не думала, что… — Она резко замолчала, обдумывая, стоит ли ей говорить про Эрена или нет. Она ведь знает о чувствах капитана, и фраза «никогда не думала, что стану женой Аккермана, потому что рассчитывала на свадьбу с Эреном» могла бы причинить ему боль. — Что? — Леви повернул голову в её сторону и с интересом начал рассматривать её. — Что мне придётся танцевать на балу в жутко неудобном платье, — нашлась она. — Понятно, — коротко ответил Леви, снова уставившись в потолок. Микаса натянула на себя коротенькое белое платье и тоже легла рядом с капитаном. — А знать неплохо живёт, — заметила она, хлопая по пышной подушке над своей головой. Аккерман поднялся и взглянул на неё из-под челки. Светящиеся живые глаза, мокрые чёрные волосы, распластавшиеся по белой подушке, губы в лёгкой улыбке, — в такие моменты она очень была похожа на ребёнка. «Как бы мне хотелось, чтобы ты была свободна от всего этого: от войны, от меня, от чёртового Эрена. К сожалению или к счастью, мы не можем не принимать участие в этой войне. Каждый из нас неразрывно связан с ней. Крылья свободы — наш дар и одновременно проклятие». Капитан приблизился к ней и провёл рукой по нежной щеке. Она перевела на него изумлённый взгляд и покраснела. От такой реакции капитан не смог сдержать лёгкий смешок. «Вроде воин, а смущается от самых обычных вещей». — Он засмеялся — это казалось ему забавным. Микаса удивлённо вытаращила глаза, смотря на смеющегося капитана. Девушка ощутила покалывание по всему телу, когда заметила ямочки на бледном лице. — Невероятно… — прошептала Микаса, — вам стоит чаще улыбаться. Леви хмыкнул и, снова надев на себя маску безмятежности, лёг на постель. — Высуши волосы, а то будешь спать на мокрой подушке. — Не страшно, — фыркнула она, вставая с кровати.

***

Бальный зал был заполнен лицемерием и цинизмом. Богатые украшения, щедро обставленные столы и слуги, разносившие гостям напитки, — всё это казалось до тошноты пафосным и ненужным, особенно, когда видел собственными глазами, в каких условиях живут обычные люди за пределами дворца. Девушки всем своим видом излучали серьёзность и надменность, а в их роскошных нарядах, чудно похожих друг на друга по цветовой гамме, можно было распознать весьма дурной вкус. Напыщенные мужчины — представители знати с бокалами в руках и умными лицами, изображающие активную мозговую деятельность, — всё это действительно было больше похоже на фарс. На возвышении стоял специально приготовленный стол для королевы и её приближённых. Он был из тёмного благородного дерева и был единственным столом, за которым стояли стулья. Предполагалось, что гости будут танцевать, прерываясь на то, чтобы подойти к столу перекусить, а не сидеть, поедая приготовленную еду. На это возвышение зашёл молодой парень в отглаженном костюме и жестом приказал музыкантам прекратить играть. Как только они опустили инструменты, гости, как по команде, развернулись к сцене и прекратили свои разговоры. — Её Величество королева Хистория Рейсс! — пафосно объявил он, и стражники отворили тяжёлые двери, впуская в зал гордо вышагивающую королеву. Прямая спина, слегка вздёрнутый подбородок, дежурная дружелюбная улыбка, — она с гордостью богини подошла к своему трону и приложила кулак к сердцу. Собравшиеся мигом упали на колени, громко восхваляя род Рейсс и стены, защищающие людей. — Я рада видеть всех вас на этом балу! Давайте веселиться и отдавать честь нашим великим заступницам: Марии, Сине и Розе! Да здравствуют стены, защищающие нас! — Да здравствуют стены! Да здравствует королева Хистория и её будущий ребёнок! — закричал хором зал. Хистория плавно взмахнула рукой, прося этим жестом молчания. — Сегодня у нас будут присутствовать особенные гости. Главнокомандующий разведкорпуса Эрвин Смит, майор Ханджи Зоэ и семья величайших воинов человечества — Леви и Микаса Аккерман! Гости снова зашумели, и к королеве, с гордо поднятыми головами, подошли ребята. Они заняли свои места и посвятили сердца. — Отвратительно, всё пропахло жутким лицемерием и пафосом, — прошептал Леви, с отвращением разглядывая присутствующих. — Согласна, — так же шёпотом ответила его жена, стараясь держаться гордо. Они все надели на себя маски, чтобы казаться своими в этой чужой для них игре. — Я решила отдать свой первый танец капитану Леви и Микасе Аккерман, — не без радости сообщила она. — Они — наша новая надежда человечества! Снова раздались аплодисменты, и только стоявший рядом со стеной Пьер презрительно скривился, что не скрылось от вездесущего взгляда Смита. Королева села на свой трон, следом за ней присели все остальные приближённые. Гости же разошлись по разным сторонам, освобождая место для первого танца, который должен был дать начало балу. Леви протянул девушке руку и, шепнув «всё будет хорошо, главное, не нервничай», повёл её в центр зала. Проходя мимо знати и находящихся на балу лейтенантов, девушка почувствовала на себе их липкие изучающие взгляды. Даже Леви не смог избежать этого: местные дамы так и раздевали его своими жадными глазами. Остановившись на середине зала, Аккерманы поклонились друг другу. Музыканты схватили инструменты и, уловив кивок королевы, начали играть. Леви обхватил Микасу за талию и закружил в невероятно трепетном и нежном танце. Спустя несколько минут музыка резко начала набирать темп, и движения супружеской пары стали более раскрепощёнными и откровенными. Капитан отпустил жену, позволяя ей покружиться вокруг своей оси багряным цветком, показывая свои ноги в чёрных туфлях, а затем резко прижал её к себе, возвращая руки к ней на талию, вызвав этим движением восторженный вздох зрителей. Они смотрели друг другу в глаза, он шёл на неё, она отступала. Отступала, чтобы потом резко приблизиться, загнать его в тупик. В их движениях было много страсти, казалось, своим танцем они показывали чувства, которые скрывались под их холодными масками. Всё было идеально и продуманно. От чётко отработанных движений до шёлкового чёрного платка, повязанного на шее девушки. Они идеально вошли в свою роль. — Всё идёт по плану, — уверенно заявил Смит, оглядывая заворожённую толпу. — После такого танца у них не останется сомнений в том, что отношения у Аккерманов настоящие. — Я почему-то уверена, что это давно перестало быть обычным спектаклем, — задумчиво ответила ему Хистория, не меняя выражения своего лица. — В Леви я уверен, но смогла ли полюбить его Микаса?.. Это остаётся для меня загадкой, — Смит наткнулся на недовольного Пьера. Мужчина пробрался в первые ряды и весьма недоверчиво наблюдал за столь ярким танцем. Музыка прекратилась, и Аккерманы под восхищённый гул снова откланялись. Послышались мелодичные звуки, и гости приготовились к дальнейшему веселью. — Я отойду ненадолго, — прошептал на ухо девушке Леви, замечая, как Смит поднялся со своего места. Микаса кивнула и уже хотела направиться к королеве, как вдруг её остановил хрипловатый голос. — Ваш танец, безусловно, прекрасен, — с наигранной учтивостью похвалил Пьер. — Спасибо, сэр, — с ледяными нотками в голосе поблагодарила девушка. Ахматов приблизился к ней. — Но не думаете, что я поверил в ваш спектакль. Микаса отстранилась от него. — Почему же вы так решили? — поинтересовалась она, стараясь выразить искреннее удивление. Пьер усмехнулся. — Капитан — военный, семейная жизнь не для бывшего разбойника. А ты, маленькая девочка, такая нежная, хрупкая, утончённая… — Не помню, когда это мы с вами перешли на «ты», — грубо остановила его Микаса. — Ну что вы, — Пьер изобразил смущение, — почему бы вам не позволить мне такую малость? «А почему бы вам не подавиться», — мысленно ответила Аккерман, буравя его своим тяжёлым взглядом и сжимая кулаки. — Такая шикарная девушка не должна принадлежать кому-то одному, — заявил он, недвусмысленно косясь на её откровенное декольте. — Сэр, мне кажется, вы что-то перепутали. — Леви появился неожиданно. — Она замечательный боец, надежда человечества, а не девочка для игр. Аккерман обошёл напуганного Пьера и взял жену за руку. — А сейчас примите мои искренние извинения, — судя по ледяному тону, извинения были скорее вымученными, чем искренними, — мы хотим уединиться в комнате для гостей. Леви, не дождавшись ответа от ошарашенного Пьера, повёл девушку к дверям «гостевой» комнаты под шквал заинтересованных взглядов. Хистория, заметив это, вопросительно посмотрела на невозмутимого Смита. — Всё идёт как нужно, — успокоил он её. — Смотри, как раздражён твой советник. Хистория пробежалась по перекошенному лицу Ахматова и невольно улыбнулась. — Они сбегут, я ведь правильно поняла? — спросила она, снова поворачиваясь к Смиту. Тот коротко кивнул. — Думаю, таким, как они, намного комфортнее с народом, чем в этом цирке. Хистория тяжело вздохнула. — Хотелось бы мне быть такой же свободной, — её глаза вдруг засветились идеей, и девушка, полностью развернувшись к Смиту, схватила того за руку. Эрвин удивлённо уставился на неё. — Эрвин, может, ты, как прекрасный принц, вызволишь меня из этого кошмара? — с надеждой спросила она, хотя и понимала, что это невозможно. Сидевший рядом советник напрягся. — Нет, — главнокомандующий покачал головой. — Хистория, я не прекрасный принц, а ты не принцесса. Ты в первую очередь королева и должна с честью нести свою корону. Что будет, если королева исчезнет с бала? Я как твой друг и возлюбленный могу поддерживать тебя на этом пути, но как главнокомандующий — не могу позволить тебе сбежать. Хистория кивнула и с прежним царственным лицом повернулась к гостям. То, что королева была расстроена, можно было заметить только по её побелевшим рукам, нервно сжимающим белую ткань платья. Эрвин наклонился к её уху так, чтобы другие не слышали и сказал: — Может, я и не смогу увести тебя с бала, зато после праздничной недели я увезу тебя обратно в свой разведкорпус. Хистория улыбнулась. — Не забывай, что через месяц мне уже рожать. Сможешь ли ты предоставить мне и ребёнку достойные условия? — иронично ответила она. — Поверь, на воле в окружении достойных людей ему будет намного лучше, чем здесь, среди этих напыщенных дам и самодовольных мужчин.

***

Оказавшись в комнате, Леви защёлкнул щеколду, располагавшуюся на двери. — Я устал от этой духоты и вони. От этих напыщенных самовлюблённых людей так и смердит, — Леви снял с себя жакет и бросил его на стул. Микаса села на кровать и расправила пышное платье. — Предлагаю сбежать в город. Всё-таки это наш медовый месяц, — предложил Леви, стягивая с себя штаны и рубашку. — Посмотри под кроватью. Микаса поднялась и, присев, нащупала под кроватью мешок. — Там вещи, в которые можно переодеться, и плащи, — объяснил он, ловя на себе недоумённый взгляд девушки. Микаса вывалила вещи из мешка на застеленную кровать. Оказывается, капитан взял заранее кое-какие вещи из их гардероба. Леви подошёл к девушке и дотронулся до стягивающего её корсета. — Я попросил Смита отнести охранникам немного алкоголя ещё перед началом бала. Думаю, к этому времени эта пьянь уже валяется. Микаса кивнула, придерживая руками расслабленный корсет. Аккерман отошёл от жены и принялся переодеваться в чёрные штаны и обычную серую футболку. Микаса же нацепила на себя такие же тёплые штаны и пушистую кофту синего цвета. Переодевшись, капитан достал коричневый утеплённый плащ и накинул его на Микасу. — Теперь лезем в окно.

***

В городе, в отличие от замка, было невероятно свободно и весело. Народ собрался на большой площади и танцевал под весёлую мелодию. Повсюду стояли палатки с различной выпечкой и фруктами. Леви повёл Микасу к одному из ларьков. — Я так и не дал тебе возможность поесть, что выберешь? Микаса оглядела прилавок: разнообразные булочки были представлены на продажу. Пышные и воздушные, словно облако с невероятным запахом. Горожане редко могли позволить себе наслаждаться подобным. — Думаю, вот эти, — она указала на пышные булочки, похожие на маленькие скомканные облака. — Заверните нам две! — попросил Леви, отвлекая продавца от созерцания танцующих девушек. — Конечно, сэр, — продавец засуетился. — О, разве вы не Леви Аккерман? — он расплылся в улыбке. — Добавлю сверху, если сделаешь вид, что это не я, — сухо попросил Аккерман. Продавец сразу стал серьёзным и упаковал булочки в крафт-бумагу. — Держите, сэр, которого я вижу впервые в жизни, — усмехнулся он. Капитан, расплатившись, схватил Микасу за руку и повёл её к свободной лавочке. Они сидели на старый весьма обшарпанной скамейке и лакомились булочками, которые, как оказалось, были с вишнёвой начинкой. Вокруг них пробегали дети, весело подпрыгивая и звонко смеясь. Горожане танцевали в скромных, но очень красивых нарядах. Здесь не было той духоты и напыщенности, что парила в бальном зале, только чистые эмоции и лёгкий запах беззаботного веселья. Люди здесь были живыми, искренними. Они были словно горящие факелы, что освещали эту огромную площадь. Во всеобщей суматохе никто и не замечал сидящих на лавочке величайших воинов. Сейчас они были просто людьми. — Давно я не была на подобных мероприятиях, — отрешённо заметила девушка, делая ещё один укус. — Последний раз веселилась на этой площади с друзьями ещё до училища. Леви отвёл взгляд от разноцветной толпы и посмотрел на сидевшую рядом девушку. Причёска её растрепалась, и сейчас некогда аккуратный пучок, украшенный розой, съехал набок, а столь заметное украшение и вовсе потерялось где-то при их побеге. — Не хочешь потанцевать? — предложил он серьёзным тоном. Микаса удивлённо уставилась на него — такое предложение от сурового капитана было весьма неожиданным. Леви вопросительно сморщил брови. — Думаешь, я не умею веселиться, как все нормальные люди? Микаса замотала головой и, быстро доев пирожок, поднялась со скамейки. Капитан ухмыльнулся и последовал за ней. Кажется, они совершенно забыли о конспирации. Капитан и его молодая жена вышли к остальным, даже не думая о том, что кто-то может их узнать. Леви без напыщенного поклона схватил её за талию и, прижав к себе, позволил их телам расслабиться под весёлую музыку. Их танец не был аккуратным и пушистым. Они не кружились, подобно первому снегу, но и не отдавались страсти, что им пришлось продемонстрировать на балу. Этот танец был полон противоречий: быстрый и мягкий одновременно, страстный и в то же время сдержанный. Порой в движениях Аккермана прослеживались вспышки желания, но они тут же затихали, переходя в нечто большее. Вокруг них крутились такие же пары, влюблённо смотрящие друг другу в глаза. Люди отдавались музыке, и более их ничего не волновало. Все проблемы будто оставались в тени этой яркой феерии — в месте, куда не попадал свет горящих факелов. Микаса засмеялась. Впервые за долгое время по-настоящему искренне — так, как она могла смеяться только в детстве, когда Эрен шутил над Армином, подкладывая тому за шиворот жуков. Её глаза блестели в этой суматохе, а раскрасневшиеся щёки придавали бледной девушке свежести и жизненной силы. Она искрилась, получая наслаждение от прикосновений капитана, впитывала в себя эту непосредственность городского праздника. Леви улыбался. До него самого дошло это поздно. Только когда девушка, прижавшись к нему, прокричала, что его улыбка — это что-то невероятное. Из-за громкой музыки она не могла говорить тихо. Сердце бешено стучало, им стало тяжело дышать. Она почувствовала покалывание, разрастающееся по всему телу. А он уже и не помнил, когда ощущал такую свободу. Было чувство, что призраки прошлого оставили его, позволяя хотя бы на один день оставить всю боль позади. Леви прижал её к себе, положив голову ей на плечо, и тихо смеялся, сжимая в правой руке её ладонь. Они были невероятно счастливы. — Это же капитан Леви! Восторженные вскрики заставили капитана снова вернуться в прежнее состояние. Он отодвинулся от жены и, не выпуская её ладонь, огляделся. — Микаса Аккерман, Леви Аккерман! Наша надежда! Аккерман! Бойкие детишки подбежали к ним и начали дёргать за одежду. — Капитан, я тоже хочу стать героем! — вопил синеглазый мальчик. — Дайте нам талисман на удачу! — просила рыжеволосая девчонка, пытаясь забрать у Микасы коричневый плащ, висевший на её плечах. — Наши герои! Какая честь! — люди начали кольцом закрывать озирающихся по сторонам Аккерманов. — Чёрт, — выругался Леви. — Микаса, бежим. И они рванули. Кое-как протиснувшись через толпу взволнованных граждан и побежав по незнакомой ранее улице. Бежали они быстро, толпа горожан быстро отстала от двух опытных разведчиков. Правда, Микаса сильно запыхалась, что было для неё весьма удивительным явлением. Они забежали за дом и плюхнулись в откуда-то взявшееся здесь сено. — Невероятно, — отдышавшись, прохрипел Аккерман, смотря на раскинувшееся над ними звёздное небо. — Быть героем очень сложно, — хмыкнула Микаса. Она тоже тяжело дышала после такого марафона. Небо сегодня было на редкость прекрасным. Россыпи звёзд на удивительно чёрном небе манили к себе, погружали в какую-то невероятную атмосферу. Казалось, что мёртвые смотрят на них с небес и зовут к себе в рай. Каждый из этих двоих видел в этих звёздах родные глаза. — Мне холодно, — прошептала Микаса. Всё-таки был не май месяц, а на ней ничего, кроме штанов да серого, хоть и тёплого плаща, не было. — Иди ко мне, — хрипло приказал Леви, раскрывая для неё свои объятия. Девушка легонько улыбнулась и подползла к нему ближе, кладя голову ему на грудь. Он прижал её к себе, согревая теплом своего тела, и снова устремил взгляд к небесам. Из-за крыши дома вынырнула красивейшая луна. Своим сиянием она освещала всё вокруг и затмевала звёзды. Сегодня девушке показалось, что луна выглядит как-то по-особенному. Ей вдруг вспомнилось, как однажды мать сказала ей: «Луна светит по-особенному, когда рядом с тобой находится любимый человек. Есть ведь в этом что-то магическое, не правда ли?» Сглотнув нервный ком и покосившись на Леви, девушка с замиранием спросила его: — Луна сегодня особенная, не правда ли? Она чувствовала себя невероятно глупо, когда произносила этот вопрос. Такие вещи больше бы подошли романтичной Хистории, чем сдержанной и серьёзной Микасе. — Мы ведь сейчас не о луне говорим? — настороженно спросил капитан. Он слышал о подобном от своих солдат. Никогда не понимал, почему после этой фразы они начинали целоваться, как будто бы разговор о луне был каким-то тайным шифром. Позже Эрвин объяснил ему, что означает услышать от девушки этот вопрос. — Понимаешь, Леви, многие девушки боятся в открытую признаваться в своих чувствах, — объяснял Смит с серьёзным лицом. Он выглядел так, будто открывает важную вселенскую истину. — Но почему именно луна? — поинтересовался тогда Леви, непонимающе смотря на главнокомандующего. — Говорят, луна светит по-особенному если рядом с тобой любимый человек, — пожал плечами Смит. Леви помнил, как тогда скептически отнёсся к этому. — Да, — с такой же осторожностью подтвердила она, внимательно наблюдая за реакцией капитана. Тот, немного опешивший и слегка смущённый, изучал её глаза, словно пытаясь понять, насколько слова девушки были правдивы. Наконец, решив для себя, что Микаса вряд ли бы стала шутить подобным образом, он, с сильно бьющимся от волнения сердцем, всё же ответил: — Я тебя тоже. Разумеется она знала об этом. Он не в первый раз говорит ей о своих чувствах. Только сейчас Микаса хотела услышать именно это — всё остальное просто не имело больше никакого значения. Они лежали молча, смотря друг на друга и не в силах сказать что-либо ещё. Но молчать вечно было просто нельзя. Капитан снова посмотрел на небо и с напускным хладнокровием всё же произнёс: — Луна и правда сегодня невероятная. Микаса прыснула и, чтобы не смеяться слишком громко, закрыла себе рот плащом. Капитан, пытающийся быть романтичным, выглядел весьма комично. — Что? — растянуто и недовольно спросил Леви, хмурясь. — Я сказал что-то не так? «Не пойму я этих молокососов. Ведут себя странно. Вроде же ответил как надо. Чего она смеётся? Чёртов Эрвин, если он узнает, что я подобным образом отвечал на признание, то будет кататься на полу от смеха». Не успел он подумать о том, как врежет за ложную информацию Смиту, как вдруг его губы были накрыты нежными и такими родными губами. Леви успокоился и накрыл её своей рукой, углубляя поцелуй. — Я рад, — прошептал он, когда девушка отодвинулась, чтобы выровнять дыхание. — Не думала, что вы знаете о таких вещах, капитан Леви, — с усмешкой ответила она. — Это не похоже на вас. — Я тоже так думал, — честно ответил Аккерман.