Беркут под северным небом летает, Дым там за сопками вьётся. Кажется, снег никогда не растает, Солнце смеётся, смеётся. (Котуйская история — Белое безмолвие)
За стеной Мария воцарилось полное снежное безмолвие. Небо было хмурым, что солнца не видно, да и земля будто смешалась с небом. Не было той четкой черты, которая обычно их разделяет. Среди этого снежного ада можно было заметить медленно идущих лошадей, везущих за собой деревянную телегу, закрытую чёрной тканью. — Долго нам ещё ехать, Грек? — закрывая лицо от назойливых снежинок, спросил первый всадник. — Не знаю, Томас. Чем дальше от стены Мария, тем лучше, — ответил второй, ухмыляясь. Они ехали уже достаточно долго. Медленно, но упорно пробирались через огромные сугробы. Лошади еле шевелили копытами, а сами всадники изрядно проголодались и потеряли всё своё хвалёное терпение. — Почему этому старику захотелось вести их так далеко? Могли бы убить на месте и всё. Или ещё проще, ударить по животу хорошенько и всё — нет наследника, нет проблем. Да и сама Аккерман после такого погибнет. Но нет, приказал вести по этим сугробам, повезло хоть, что намело не так сильно, да лошади мощные, — ворчал Томас, поглядывая на телегу. Грек поправил шарф и присвистнул. — Да, намело так намело. Эту дорогу очистили специально для нас ещё до рассвета. Смотри, как за пару часов замело, — покачал он головой и закашлялся. Второй наездник раскрыл от удивления глаза. — Серьёзно? Кто-то кинулся в эту бездну в темень? Это же невероятный холод! И это всё из-за какой-то Аккерман? — Дурень ты, — сплюнул Грек, — не ради Аккерман, ради денег, и очень больших денег. Неужели ты тоже взялся за это дело лишь из-за ненависти к королеве? Нет же, всё ради денег, Томас, ради огромных денег. — Он поднял палец вверх. — Тем более разведчики рано или поздно смогли бы найти её, если бы Микаса оказалась внутри стен, гораздо сложнее найти её за стенами, да и шанс, что эти двое выживут очень мал. Считай, что грех на душу не взяли. Томас рассмеялся. — Да… Хоть титаны зимой не особо бушуют, но вот холод и голод правят здесь единогласно. Нужно было хоть тёплые платки с неё снять — быстрее замёрзнет, быстрее помрёт. — Ну что ты, Томас, — Грек изобразил возмущение, — как ты можешь быть таким жестоким? Мы не убийцы, мы солдаты, которые выполняют свой долг. Раздались противные самодовольные смешки. Этот тошнотворный, доводящий до слепой ненависти любого нормального человека, смех превратился в режущую боль в голове Редмонта. Мужчина поморщился и резко открыл глаза, стараясь понять, что происходит вокруг. Голова гудела — Брауна слегка мутило, окружающий его мир превратился в яркое, сшитое из разных кусков ткани, одеяло. «Соберись! — приказал он себе, пытаясь сконцентрировать свои глаза на чём-то одном. Тогда он и заметил лежащую рядом Микасу. Она была с закрытыми глазами, нос и рот завязаны. — Боже…» Редмонд начал поспешно развязывать над её головой тугой узел. Руки дрожали и совсем не слушались. Мерзкий смех всё не прекращался и тем самым лишь усугублял положение. Он переживал лишь об одном: живы ли она и ребёнок? Эта мысль была первой, что пришла в его разбитую голову. Непонятно, как эти уроды перетащили их через стену, кто их пропустил и куда они их везли. Всё это было делом вторым, хоть и не менее важным. Развязав узел, Редмонд снял с неё шарф. Из него выпал платок, от которого воняло так ужасно, что у мужчины заслезились глаза. Он накрыл его красным шарфом Микасы, который та намотала на себя в то злополучное утро. — Так, ещё минут двадцать и всё. Доедем до дерева и привяжем их там. Так надёжнее, — хрипловатый мужской голос эхом отразился в сознании. Браун потёр виски, соображая, что им теперь делать. «Надо хоть понять, где мы? — подумал он, осторожно открывая чёрную ткань и выглядывая через маленькую щелочку наружу. Ничего, кроме белой пелены, рассмотреть на получалось. — Влипли», — понял он, закрывая ткань обратно. Им несказанно повезло, что они были одеты достаточно тепло. Редмонд даже думать боялся о том, что было бы, если бы он не настоял на том, чтобы Микаса надела несколько кофт и куртку с зимними сапогами. На улице было ужасно холодно, и в одной лёгкой кофте она бы замёрзла уже через полчаса. Браун ощутил под руками нечто тёплое. Они лежали на старом, потрепанном временем ковре. Рядом с головой Микасы валялся моток веревки. «Прости, но нам нужно как-то выбраться». Редмонд осторожно приподнял Микасу и немного открыл чёрную ткань, желая убедиться, что похитителей всего двое. Да, их действительно было всего двое, и капитан уже почти подумал о том, чтобы напасть на них, как вдруг заметил рукоятки ножей, торчащих из карманов. Был бы он один, рискнул бы, но с беременной девушкой делать этого не стал — слишком опасно. Пока он обезвредит первого, второй уже подбежит к ней и возьмёт в заложники. Отчаянная мысль забралась в его голову, он понимал, что идея довольно рискованная, но из этой ситуации максимально безопасный для девушки выход был только такой. Браун, стараясь не наделать лишено шума и не привлекать внимание, вытащил из-под себя ковёр и накрыл этой частью девушку. Красный шарфик, который Аккерман так любила, капитан тоже схватил и осторожно повязал его на шею Микасы, стараясь игнорировать ужасный запах носового платка, валяющегося рядом. «Снег довольно мягкий, надеюсь, удар будет не сильным, — подумал Редмонд, снова открывая ткань, чтоб оценить высоту телеги. На великую удачу она была приземленной, старого образца. Обычно на подобных фермеры возили сено. — Это всё упрощает», — подумал он, аккуратно поднимая завёрнутую в ковёр девушку. С максимальной осторожностью, возможной в этот момент, он выпихнул её стараясь, чтобы девушка не перевернулась и не ударилась животом. Ковёр заскользил по гладкому протоптанному снегу, и капитан, убедившись, что наездники всё так же заняты пустыми разговорами о своём обещанном богатстве, отпустил уголок ковра. Уже полностью откидывая ткань, капитан оттолкнулся от деревянного бортика и с удивительным проворством запрыгнул на коня, вынимая нож из кармана первого всадника и втыкая ему же в шею. Брызнула алая кровь, запачкав лицо Редмонда, и Грек, давясь в предсмертном крике, свалился с лошади, уступая место новому наезднику. — Грек! — завопил Томас, отходя от ступора и хватая оружие. Капитан, не теряя драгоценного времени, дёрнул поводья, заставляя лошадь остановиться. Пока Томас пытался справиться с внезапно взбунтовавшейся лошадью, которая устала слишком сильно, чтобы вести всё на себе одной, и резко остановилась, поднимая вверх ноги, столкнул второго наездника в снег, ногами придерживаясь за шею уже своего коня. Мужчина упал в снег, его нож отлетел на несколько сантиметров, и солдат военной полиции начал медленно ползти к нему. — Ну что, скотина, рассказывай, кто твой хозяин?! — гаркнул Редмонт, спрыгивая с лошади и в считанные секунды добегая до Томаса. — Не скажу, отвали, — отмахнулся испуганный солдат, ускорившись. Браун схватил его за шкирку и приподнял над землей. — Говори, — сухо приказал он, и Томас, словно испуганный кролик, затрясся в его руках. — Аарен Одли, — вымученно произнёс он, смотря на капитана поросячьими глазами. — Одли? — Браун нахмурился. — Это бунт против королевы? Солдат забегал глазами, стараясь найти хоть какое-то спасение в снежной пустыне. Осознав, что помощи взяться неоткуда, он затрясся ещё сильнее. — Отвечай! — Браун встряхнул Томаса, да так сильно, что того чуть не вырвало под ноги капитану. — Он, месть… месть, сэр… капитан, Пьер Ахматов и Одли — любовники. Капитан скривился от накатившего на него омерзения. — Где мы? — он снова встряхнул бледного Томаса. — За Стеной Мария, сэр… Нам было приказано кинуть её тут. Чтобы тело не смогли найти и… — Он начал заикаться. — Чтобы никто не подумал, что это убийство. Капитан почувствовал дикую ярость и, плохо соображая, что делает, резанул Томаса по шее. — Как вы смели поступить так с беременной девушкой?! — выплюнул он в лицо бледному солдату, а затем отшвырнул его тело в снег, окрашивая белое покрывало кровавыми брызгами. Протяжный вой, сотрясающий всё внутри бедного капитана, разнёсся по белой пустыне. «Титаны?» — с ужасом подумал Редмод, старательно вглядываясь в белую степь. Но ничего, кроме рёва, не выдавало присутствие гигантов. Даже земля оставалась невероятно безмятежной и не сотрясалась от огромных ног. Лошади, громко заржав, бросились бежать, увозя проклятую телегу за собой. — Твою мать, — выругался Браун, освобождаясь от цепей ледяного ужаса и возвращая себе холодное сознание. Вспомнив об оставленной им девушке, капитан бросился по зыбучим сугробам, надеясь, что титаны далеко, и он успеет добежать до неё. «Зимой титаны обычно исчезают. Какого хрена?» — размышлял про себя Редмонд, с трудом раздвигая ногами густой снег. Наконец он заметил чёрную ткань ковра и ускорил шаг. Упав на снег рядом с Микасой, капитан начал судорожно хлопать её по щекам, стараясь привести в чувства. Девушка страдальчески поморщилась, но так и не очнулась. «Что же за гадость они заставили тебя понюхать? — разгневанно подумал Браун. Солнце уже садилось и скоро их должна будет настигнуть ужасающая темнота, а вместе с ней и убивающий холод. — Нужно срочно уходить», — подумал про себя капитан, с трудом находя в себе силы подняться. Браун огляделся, стараясь понять, как далеко они отъехали от стены, но, судя по всему, начинающаяся метель решила, что не даст спастись им так просто. Всё вдали было закрыто белоснежной вуалью, и теперь бедному капитану оставалось только гадать. С правой стороны, о величайшие из всех чудес, Редмонд заметил смутные очертания небольшой избушки, перекрытой белым одеялом. Только в некоторых местах, где снег ещё не успел осесть, можно было заметить серые доски, что выделялись среди белого безумия ярким пятном. Именно к этому домику, как к последней надежде, он и потащил на ковре Микасу, стараясь следить за её дыханием. Можно было пойти по протоптанной лошадьми дороге, но начинающая горячится метель явно указывала на то, что лучше этого не делать, да и солнце уже начало растворяться во мгле, предвещая скорую тьму. Тьму лучше всего переждать в каком-нибудь безопасном месте, согревая руки о нагретый огнём воздух, а не в пешей прогулке с находящейся в бессознательном состоянии девушкой. Ночью титанов точно быть не могло, что делало путь безопаснее, чем просиживание в незнакомом помещении, но смертельный холод был так же опасен, как и титаны, разгуливающие днём. От последних можно было хотя бы скрыться. Редмонд шёл медленно, таща за собой лежавшую на ковре Микасу. Ноги проваливались в сугробы, и солдату казалось, что вот-вот снег проглотит его с головой. То и дело он останавливался, чтобы смахнуть с лица Аккерман налетевший снег и ещё раз удостовериться, что она дышит. Потерять её было равносильно смерти. Он даже представить не мог, что природа может оказаться настолько жестокой к столь чистой и утончённой красоте и что позволит своему созданию так бесцельно сгинуть среди холодного снега. Он верил в неё, хоть разум усердно представлял перед ним картинки посиневшей и холодной Аккерман. «Нет. Такого просто не может случиться», — убеждал он себя, двигаясь вперёд. Беспокойство о девушке было сильнее его собственной усталости, глубже этих проклятых сугробов.***
Мария Луно с распухшим от многочисленных ударов лицом сидела привязанная к стулу жесткими веревками. Капитан был первым, кто нашёл её и доставил в кабинет Ханджи. Девушка ревела и от этого выглядела ещё более мерзко. Аккерман еле сдерживался, чтобы самолично не придушить змею, что всё это время наворачивала кольца вокруг его семьи. Он сразу догадался, что этот кем-то расчищенный проход был частью хитроумного плана, и первым делом бросился на поиски Редмонда. Нужно было попросить жену сидеть смирно за закрытой дверью кабинета и на всякую непредвиденную случайность оставить ей нож. Редмонд же нужен был своему отряду и самому Леви для выполнения плана по обнаружению угрозы. Всё стало предельно ясно, когда Аккерман, зайдя в кабинет, не нашёл там жены. Тревожное предчувствие мгновенно подкралось к его сердцу и захватило его. Он знал наверняка — что-то случилось. Да, возможно, она, как обычно, не послушалась и решила погулять по корпусу. Но Леви интуитивно понимал, что Аккерман угрожает опасность и что, скорее всего, она уже не здесь. Это было что-то необъяснимое. Он будто знал, что происходит что-то не то, и, когда уходил из комнаты, услышал в своей голове её звенящий голос. «Леви». Этого хватило, чтобы наполниться яростью, что уже выплёскивалась из капитана жгучими брызгами. Что-то необъяснимое, больше похожее на инстинкты, включилось в нём, заставляя всё тело напрячься больше обычного, а разум работать на все сто процентов. Почти тоже самое он ощущал, когда увидел тела лучших друзей. То, что будило его, вытягивало из тела силу невероятной мощности. Капитан не стал тратить время на прочёсывание территории, понимая, что здесь Микасы нет, — он сразу бросился искать Марию и при нахождении, может, даже чересчур жёстко впечатал в кирпичную стену. Она отказывалась говорить, сжимала зубы, глотая солёные слёзы и сопли, молчала, чтобы выиграть время. Аккерман понимал это и, приведя её в кабинет Ханджи, грубо бросил на пол к ногам главнокомандующей. Затем, надеясь, что её ещё не успели увезти, на лошади поскакал по протоптанной от тайного хода дорожке, не обращая внимания на пронизывающий до костей ветер. К его великому огорчению, следы уже успели искусно запутать. Капитан остановился на распутье трёх, ведущих в разные стороны, дорог, каждая из которых тонкой лентой уходила в свою сторону. «Успели-таки». Аккерман скрипнул зубами и сильнее сжал в руках поводья. Он попытался снова довериться интуиции, но было глухо. На его внутреннем радаре Микаса, что раньше отмечалась красным маячком, погасла, и теперь Аккерман не знал, где её искать. Он чувствовал, что она жива, догадывался, что рядом с ней Редмонд, и прекрасно понимал, что такая, как Аккерман, не умрёт просто так. «Микаса словно цветок василёк: стойкая, несмотря на внешнюю хрупкость. Недаром эти цветы так подходили её внешности. Она просто не может так умереть», — хоть и ненадолго, но всё же успокоил себя Леви. Он повернул назад. Когда вернулся в корпус, Ханджи уже хорошо позаботилась о Марии и всё же отправила группу для разведывания территории. — Рассказывай, иначе я на тебе живого места не оставлю! — опасным сиплым голосом пригрозил Аккерман, наклоняясь к ней. — Один мужчина попросил меня украсть ключи и передать их ему. Затем я должна была позвать её к хранилищу. Честно, я ничего не знаю… — она снова протяжно завыла. Леви держался спокойно. Былые чувства улеглись, и капитан максимально сосредоточился на деле, понимая, что лишние эмоции ему не помогут. Армия научила его всегда держать разум в холоде, не поддаваться эмоциям. — Что за мужчина? — снова задал вопрос он, отстраняясь. Ханджи тем временем взяла в руки кусачки и демонстративно покрутила их. Мария хоть и была довольно глупа, но всё же её обида из-за нераздельной любви придала ей ясность и хитрость. Её ненависть подарила ей некую слабость, ослепила, заставила желать лишь одного — смерти. Смерти Аккерман и её проклятому ребёнку. — Редмонд. Редмонт Браун, — уверено заявила она, вздёрнув подбородок. — Они хотели сбежать, сделать вместе с Микасой. Ханджи недоверчиво покосилась на Леви. — Врёшь! — вырвалось у Эрена, до этого мирно сидящего в углу и терпеливо ожидающего ответа. Он не меньше других переживал за неё и готов был в любую минуту обратиться в титана и броситься на её поиски. Но Ханджи попросила его усмирить пыл и постараться дождаться вразумительных ответов. Капитан нахмурился и выдвинул руку в немом приказе замолчать. Йегер покраснел от возмущения. Его руки сжались в кулаки и задрожали. — Неужели вы правда верите, что Микаса могла так поступить с вами? — ядовито спросил он, сверкнув глазами. Аккерман развернулся к нему и с такой же злостью ответил: — Я же приказал тебе молчать, Йегер! Леви снова развернулся к нагло улыбающейся Мари. — Правильно, капитан, — выдавила она из себя, — пусть вам будет так же больно, как и мне! — Она залилась истерическим смехом. — Надо поговорить с вышестоящими о следующем наборе новичков. Как так получается, что столько морально неуравновешенных идёт в армию? — покачала головой Ханджи. Эрен же сердито зыркнул на неё, искренне не понимая, почему в такой момент её заботят подобные вещи. Леви хорошенько ударил пленницу и, подняв её за волосы, сказал: — А теперь правду белобрысая. Разумеется, он не поверил. — Я сказала правду, капитан, — соврала Луно, победно улыбаясь. Прекрасно же понимала, что правду им не узнать. Она может обвинить кого угодно и им ничего не останется как поверить в это. Других ведь доказательств нет. Ханджи подошла к девушке и, толчком отпихнув Аккермана в сторону, схватила руку связанной, зацепив кусачкам аккуратный ноготок. — Я доверяю Редмонду, к тому же он мог украсть ключи и без твоей помощи, красавица. Либо ты говоришь мне правду, и мы отдаём тебя под суд… — Либо мы превратим твоё тело в месиво из крови и мяса, — закончил мысль Аккерман, скрещивая на груди руки. Его холодный взгляд был страшен — не оставалось сомнений, что он обязательно сдержит своё слово. Мария снова завопила, роняя тяжёлые слёзы на свою окровавленную форму. — Ладно, подавитесь вы своей Аккерман. Не Редмонд это был. Капитан вообще сопроводить её пошёл. И не знаю, кем были эти двое мужчин. Знаю что приказ выполняли. Один из них сказал что Одли заплатит хорошо. А я что? Они попросили помочь, вот я и помогла! Я вашу Аккерман вообще ненавижу. Появилась тут такая умная, благородная, да и в койку к капитану наверняка с радостью прыгнула. Да… пусть эту крысу вздёрнут, ненав… Она не успела договорить — Леви одним ударом лишил её сознания и с непроницаемым лицом подошёл к окну, опираясь на подоконник и прикладывая лоб к холодному стеклу. — Нужно доложить обо всем Эрвину и прочесать ближайшие поселения. — Ханжди бросила кусачки в жестяной таз. Леви молчал, пытаясь найти верное решение. План Ханджи был бесспорно хорош, только вот ему казалось, что что-то они упускают. Он старался мыслить логически. Но, чёрт, как же это было сложно делать в такой ситуации. В висках начало покалывать, а к горлу подкатил ком. Они потеряют много бесценного времени пока ищут их. — Но это как искать иголку в стоге сена! — возмутился Йегер, вскакивая со стула. Ханджи подошла к нему и сочувственно похлопала по плечу. — Это лучше, чем ничего, Эрен. Понимаешь ведь. Не перечь словам старшего по званию. Эрен кивнул, чувствуя, как его лицо заливается краской, и снова сел на место в ожидании вердикта от капитана Аккермана. — Прикажете действовать? — осторожно спросил Эрен. Леви несколько секунд молчал, но, всё же прокрутив все возможные развязки этой истории, ответил: — Да, приказываю отряду Редмонда отправиться на поиски Микасы и Брауна пока солнце ещё на небе. Пусть проверят те три дороги, обыщут каждый дом, расспросят жителей. Времени прошло мало, возможно, они не успели доставить её. — Одного отряда будет недостаточно. Отправлю ещё нескольких солдат. Но, Леви, мне самой тяжело говорить такое, но ты уверен, что она жива? Понимаешь же, не для выкупа они похитили её, — грустным голосом спросила Ханджи, буравя в спину напрягшегося Аккермана. Она, можно сказать, любила Микасу как родную сестру. Было больно даже подумать о том что с ней могли сделать. Логически Зоэ понимала что такой богатый человек как Одли явно не будет красть ради выкупа. Скорее всего это было спланировано ради смуты ,а может даже и ради мести. Эта мысль её пугала. — Я чувствую, что она жива, Ханджи, — ответил капитан сглатывая нервный комок-можешь считать это интуицией. Эрен, не видя в этих разговорах смысла, снова вскочил со стула. Ему уже порядком надоело сидеть на одном месте и ничего не делать. Сейчас каждая секунда была на счету. — Капитан, но что же нам делать? Леви развернулся. — Мы заскочим в гости к Одли. Но сначала нужно заручиться поддержкой Эрвина. Без него нас не пропустят к столь влиятельному человеку. — Эту дуру тоже надо взять. — Зоэ кивнула в сторону Марии. — Будет свидетелем, если Одли потребует объяснения столь дикого вмешательства в его дом.