Возродить Род Аккерманов

Снег крупными хлопьями падает вниз, чуть перекрывая вид из окна. Он не смотрит в него — перед его затуманенным взором её лицо. Она смеётся так чисто, словно перезвон тысячи колокольчиков; он разбивается о стены, словно волны о скалы. Ему нравится смотреть, как она вдумчиво читает очередной роман, тихо ухмыляясь глупости влюблённых, совершенно забывая о том, что они точно такие же глупые в своих мыслях и суждениях. Просто однажды им отрезали крылья, и они перестали летать, однако мир грёз снова и снова дарит им сладкий сон, где она с лёгкой улыбкой лежит у него на коленях, а он перебирает её короткие угольные волосы своими грубыми от долгой службы пальцами. Рядом с ними бегают их маленькие дети, звонко смеются, как их мама, только они не сломлены, ведь родители уберегли своих детей. Этот мир жесток, и если она умудряется дарить ему улыбку и любовь после всего пережитого, значит, её сердце невероятно сильное, не способное сломаться о глыбы несчастий и бед. Он вспоминает снова и снова ту поездку, когда в его глазах был вновь маленький и испуганный ребенок, чьи слёзы он аккуратно смахивал с её пухлых щёк в призрачном видении. Экспедиция №38, поездка в зачищенную от титанов Сигансину. Целью данной поездки на сей раз стал дом Аккерманов, а именно госпожи Кадавал Азумабито и Оливера Аккермана — ныне покойных родителей Микасы. По мнению капитанов, там хранились все записи о восточном клане. Им предстоит ненадолго переместиться в прошлое, им нужно найти правду о них. Как иронично, в пыльном архиве ничего нет ни об Аккерманах, ни об Азумабито. Эта знать знает, как усложнить им поиски, но разве упрямая Микаса может сдаться и прекратить поиски своих корней? Нет, она обязательно соединит прошлое и настоящее. Кадавал вела дневник, а значит, нужно его найти. Это их последняя зацепка, других нет. Микаса помнит, как боялась брать дневник мамы в руки. И нет, не потому, что она будет ругаться, а потому, что боялась узнать плохие стороны своей матери и разочароваться в ней. Тогда она была для неё идеальной матерью и женой, она не хотела рушить в своём неокрепшем сознании этот образ. И как только такие мысли уживались в её маленькой голове? Тому виной Оливер Аккерман — Кадавал всегда считала, что Микаса пошла вся в него, и это заставляло Кадавал любить свою дочь сильнее и одновременно негодовать и, конечно же, соболезновать будущему супругу Микасы. Кадавал ошибалась: её дочь полная копия своей матери в плане характера. Они остановились в пустом доме на ночь. Вероятно, это был дом терпимости. Повсюду разбросаны косметика, духи и иные инструменты для привлечения изголодавшихся по женским объятиям мужчин. Повсюду слышатся возмущенные крики и смешки. Кто-то из солдат уже примеряет корсет на три размера больше него самого и в шутку пристаёт к своему незрелому сослуживцу, который засмущался при виде женских кружевных трусиков. Микаса, сославшись на усталость после поездки, ушла спать в занятую ими комнату. А ведь когда-то здесь были слышны томные вздохи и игривый смех. Теперь посетителями этого места стали заблудшие путники или солдаты, работающие здесь, а их ночная спутница — луна. Леви ещё полчаса выгонял всех солдат спать, ведь завтра их ждёт трудный день, а эти придурки ещё не скоро успокоятся и отстанут от нижнего белья погибших в тот адский день женщин. Как она рада, что он сейчас не с ней, ведь эта поездка приобретает для неё иной характер. Микаса дрожащими руками упирается о стену. В области груди острая боль, которую, стиснув зубы, она терпит. Это боль жжёт грудь, словно пожар выжигая всё внутри. Она словно режет сердце изнутри острыми лезвиями, не давая ей сделать глубокий вздох. Аккерман на полусогнутых ногах добирается до кровати и ложится, жадно хватая воздух. Боль стихает, позволяя ей расслабиться и уснуть. Будучи в отвратительном настроении, Леви устало смотрит на жену, которая уснула прямо в одежде. Неужели поездка так вымотала её, что девушка забыла даже пальто снять? В любом случае он невесомо целует её в висок, словно боясь нарушить её сон, ведь она так сладко спит. Аккуратно раздев брюнетку, он переодевается и ложится рядом. Недовольное мычание заставляет его повернуться к ней. Она с детской невинностью прижимается к обнаженной груди капрала и утыкается прямо носиком. Этот момент по-своему интимный и такой невинный, что он не может сдержать нежной улыбки. «Что же тебе снится?» — промелькнуло в голове капитана, и он целует девушку прямо в макушку, прижимая к себе. Ночь прошла спокойно, и с первыми лучами солнца все были на ногах. Готовить приходится самостоятельно, потому все солдаты занялись приготовлением завтрака. Тут и там слышались оживленные голоса разведчиков элитного отряда и отряда Брауна, как будто только элиты не хватит. К своему удивлению, Микаса чувствовала себя просто замечательно, поэтому и помогала остальным. Боль в сердце она объяснила беременностью и усталостью — зря, ой как зря. Простой завтрак в виде каши с чаем, и все солдаты вышли на построение, перед тем как отправиться по назначениям. Оба капитана и Микаса вышли из здания, и разведчики встали ровно в ряд. Вновь лёгкая боль кольнула Аккерман, и девушка касается груди в области сердца, пока на неё не обращают внимания. Главное, оставить выражение своего лица невозмутимым, чтобы никто не догадался. Она так долго упрашивала Леви и Ханджи, чтобы поехать сюда, и не может показать своей боли — эта поездка очень важна для неё, важна для Леви, и боль одного из солдат никак не должна влиять на всё это. Иначе всё будет зря, поэтому она будет терпеть до последнего, но каков её предел? — Значит так, все должны прочёсывать данный округ и, в случае чего, доложить нам. Йегер и Арлерт идут с нами, — произносит ровный голос капрала. После его взор направлен на Микасу, что уже успела убрать руку от ноющего места. — Может, мы разделимся? Так быстрее будет, — предлагает Армин. — Мы с вами в дом Эрена, а Микаса к себе. — Предложение Арлерта заставило Леви нахмуриться, но обеспокоенный взгляд колоссального титана на девушке дал ему понять, что Армин хочет дать ей возможность побыть в одиночестве со своими воспоминаниями. — Ты не против? — голос уже обращался к бывшему элитному бойцу. Лёгкий кивок и слабая улыбка Микасы в знак благодарности за чуткость к ней. Все разошлись по своим обязанностям. Редмонд распределил людей так, чтобы был больший охват территории. Трое мужчин находились в подвале Йегера, но если Леви и Армин искали информацию в надежде найти хоть что-то, то Эрен даже не собирался помогать, понимая, что отец не стал бы забирать документы из дома Аккерманов. Да и Леви не стал настаивать, понимая, что они тут торчат просто потому, что Микасе нужно время. Чтобы призраки прошлого укутали её и спели давно забытую колыбельную мелодичным голосом Кадавал Аккерман. Она сидит на кухне, развалившись на деревянном стуле. Всё вокруг такое одновременно родное и далекое. Руки держат кулон, подаренный Кадавал на шестой день рождения дочери, говоря, что это семейная реликвия и она должна её сберечь. Там призрачный образ её матери готовит что-то вкусное на ужин, на кресле-качалке сидит отец и читает книгу, ведь в нём не пробудилась сила Аккермана и ноги ослабли совсем. Их спокойные голоса ласкают ей слух. Девушка закрывает глаза и роняет одинокую хрустальную слезинку. — Знаешь, мама, я вышла замуж и жду ребенка, — полушепотом произносит дрожащий голос в пустоту. Её не услышат, но она надеется, что где-то там, на небесах, они за неё рады и с нетерпением ждут появления внука или внучки. Укол, острый укол в сердце. Ей кажется, она задыхается, катастрофически не хватает воздуха. На дрожащих ногах она поднимается со стула, но всё плывет перед глазами. Не удержалась, упала. А дальше темнота, безграничная темнота. Слышны лишь только приглушенные мужские голоса, которые повторяют одно лишь имя, ставшее для неё всем миром: «Леви». Несколько минут спустя запыхавшаяся Хитч, влетела в дом Йегеров и врезается в обломки. На погром прибежали все обитатели дома, что разговаривали в подвале о Хистории, стараясь не обсуждать Микасу. Армин подбежал к девушке и помог ей подняться. Когда-то во время переворота разведки она присоединилась к разведчикам и здорово помогла им, будучи солдатом военной полиции. Девушка помнит, как Жан проверял их, и с тех пор восхищается его действиями. — Капитан Леви, госпожу Аккерман нашли без сознания. Ранений нет, только жар. Думаем, ей просто стало плохо. Последние её слова были в пустоту, ведь все трое на УПМ побежали к импровизированной базе в Сигансине. За эти несколько минут он уже тысячу раз обвинил себя в том, что был невнимателен к ней и оставил одну в том доме. Хотел сделать лучше и не уследил, прекрасно знал, что она не скажет, если ей будет плохо или ещё что-то. Микаса самостоятельная девочка и не любит просить о помощи, просто не привыкла, зато сама оказывать помощь бежит первая. Вот только её глупость и упрямство на сей раз сыграли с ней злую шутку. Она привыкла доверять себе, но только учится доверять другим. Его излюбленный вопрос: «Довериться себе или товарищам?» Она, не задумываясь, скажет, что первый вариант, ведь уже миллион раз разочаровалась в людях и продолжала за них сражаться просто потому, что за них сражается Эрен. Но, кажется, теперь что-то меняется. В её утробе стучит маленькое сердечко. Эрен большой мальчик и уже слабо нуждается в её сильном плече, да и Леви давно обещал за ним присматривать. Она нужна беззащитному маленькому сердцу, она нужна угрюмому капитану, чьим кислородом стала мрачная девочка. Она нужна им обоим. Тучи сгущаются над их головами, когда одна из разведчиц, наиболее преуспевшая в медицине, говорит плохие новости: «Ей будет тяжело выносить ребенка — организм сильно истощается и то, что произошло лишь капля в море». В комнате гробовое молчание. Эрен сжимает кулаки, уже готовый прибить капитана за то, что не уберег Микасу, и только хрупкая ладонь колоссального титана, а также бессознательная Микаса не дают ему напасть на капитана. Армин с горем пополам вывел Йегера из комнаты и увел подальше, оставляя супругов наедине с собственными печалями. В его голове — хрупкие образ Кушель, которая просит его быть сильным и обещает, что всё будет хорошо. Его зубы сжимаются от накопившейся боли. Она его слышит, но не может сказать, что всё хорошо, как когда-то сказала ему Кушель и умерла. Он берет её руку в свои и с яростью отдает приказ: «Не уходи». Вместо обещанного чуда её глубже засасывает в сон. Приказ короля открывает Аккерсвязь, король изменился, и теперь другой отдает приказ, вот только что же делать, если у этого короля есть такая же, как и он сам, королева. Двоичная аккерсвязь — первое исключение, открывающее новые возможности. Затемненная комната, погруженная в мертвую, траурную тишину. В комнате лежит тело исхудавшей женщины, которую, казалось бы, даже вскрывать не нужно, чтобы изучить все кости. Она заснула, голодая, и больше не проснулась. Шорох, в углу безжизненными глазами смотрел мальчик куда-то вперед своими дымчатыми глазами. В комнату заходит мужчина, и они о чём-то говорят приглушенно, так, что слов не разобрать. Но он смотрит с надеждой, в маленьких детских глазах засиял луч надежды, и вскоре он уходит с ним. Картинка меняется. Тут он уже жадно ест заработанный нечестным делом хлеб, но какая разница? Его жизнь — борьба за выживание, и «отец» учит его всему тому, что знает. «Кенни», — проносится в голове Микасы. Ужасная догадка начинает сосать под сердцем. Снова меняется картинка. Та поляна за стенами, на ней полуживой Кенни. Вновь она не слышит их голоса, но боль в глазах уже повзрослевшего мужа ярко читается. Вот только она не до конца уверена, что Кенни погиб, но какая разница? Он для него мёртв. Леви потерял мать и потерял дядю. Леви потерял Петру Рал и своих брата и сестру. Леви потерял их всех. И теперь теряет её. Снова приказ не уходить. Она с силой открывает глаза. Комната пустая, рядом с ней лишь Армин. Аккерман собирает все силы, что есть, и пытается дотянуться, но нет. Она ещё слишком слаба. Арлерт отрывается от книги и садится поближе. — Ты как? — обеспокоенно спрашивает парень. Он быстро натягивает на себя улыбку, чтобы не перенести свои переживания на Микасу, дабы не нагнетать. — Эрен и капитан ушли к тебе домой, ищут дневник и другие документы, я взял с них обещание не открывать их до тех пор, пока ты сама не разрешишь, — произносит он. — Сколько меня не было? Слабый голос заставляет его заметно напрячься. Но он старается не показывать виду, что напуган и что ему страшно за неё. Они с Эреном заменили Арлерту семью, стали верной опорой, а теперь они оба могут скоро уйти. Эрен из-за силы титана, а Микаса из-за ребенка. А ему, Колоссальному, останется только носить траур по всем и ждать, когда силу титана передадут другому. Она видит: Армин чем-то напоминает ей Леви, её Леви, который ничего не боится, кроме смерти людей, самый человечный из всех бывший преступник Леви. — Два часа, — отвечает Армин и натягивает улыбку на лицо. — Я принесу нам по чашке чая, полежи тут пару минут, я скоро буду. Чай как предлог, чтобы привести себя в чувства. Невыносимо было смотреть на такую слабую Микасу. Он больше любил её задорную улыбку и звонкий смех, когда холодная вода по их с Эреном вине попадает прямо в неё. Вскоре он вернулся в комнату, но уже с чашками чая. Два часа назад. Армин убедил Леви и Эрена отправиться в дом Аккерманов, убеждая, что Микаса не хотела бы, чтобы поездка прошла зря, и сейчас они ей не помощники. Капрал отправил Йегера в библиотеку или архив города, дабы найти что-то там, а сам решил зайти в дом, где некогда его жена убила человека, будучи ещё малышкой. Здесь словно застыло время, никто даже чашку с чаем не помыл, а пыли-то накопилось будь здоров. Он качает головой, понимая, что, если останется время, надо будет навести здесь порядок, но времени нет, а значит, надо заняться задачей первой важности. Он смотрит в то место, где ещё есть пятна крови Аккерманов, впитавшаяся в доски и застрявшая здесь навсегда. Взгляд затуманен, но ненадолго. Картинка меняется. Перед ним стоит маленький ребенок со слезами на глазах, маленькая девочка. Она стояла и ревела там, где были трупы. Животный страх и боль ребенка окутали его с ног до головы, заставляя чувствовать то же самое. Да, он уже испытал страх, но не такой, он не был полон отчаяния как сейчас. Для него это чужие чувства, ведь на смену страха пришла ненависть. А здесь беззащитная девочка, которой приказ Эрена спас им обоим жизнь. Он опускается на одно колено и прижимает её к себе. Она осторожно прижимается, ведь ей дарят тепло, а она замерзла до кончиков пальцев. Картинка меняется, теперь это падение стены Мария. Эрен и Микаса отчаянно пытаются спасти Карлу Йегер. Нет, их уносят, и на их глазах едят приемную мать Микасы. Их нет: Карлы, Кадавал и Оливера. Поэтому она так боялась потерять и Эрена с Армином, а теперь ещё и Леви с Ханджи. Картинка вновь меняется. Ворча, Микаса и Леви тащат пьяную Ханджи в её комнату, а она несет всякий бред, от которого плакать хочется. Со стороны это выглядит забавно, но тогда он чуть не убил её за очередную шутку про его рост. Картинка вновь меняется на моменте, когда он нашел её слабое место — щекотка. Она звонко смеётся и видит коварную улыбку на чистом личике мучителя. На смену печальным событиям пришли и радостные, как бы говоря ему, чтобы наконец отпустил призраков прошлого и научился жить настоящим. Спустя столько потерь она не забывала улыбаться, и он должен научиться заново радоваться, хотя бы дарить свою улыбку своей семье. Видение рассеивается, Леви садится на стул, потирая переносицу. Им ещё предстоит разобраться с этим, но теперь они стали ближе друг к другу. Он трёт глаза и поднимается со стула. Не время отдыхать, пора приступить к поискам. Каждую комнату он перерыл спустя ровно один час, всё пусто. Осталась комната Микасы. Он прошелся по идеально убранной комнате и остановился у одной доски, которая лежит как-то неправильно. Открыв тайник, он увидел весьма сложную систему, где был замок и отсутствовала одна шестерёнка. Встав с пола, он ухмыльнулся: «А они умеют хранить тайны. Надо вернуться обратно». Не оставалось сомнений, только Микаса может открыть замок, ведь кто-то из её родителей так сильно постарался, чтобы только её руки коснулись священных документов клана Азумабито. Вернувшись на базу, Эрен и Леви вздохнули с облегчением — Аккерман выглядит намного лучше и уже во всю разговаривает с Армином. Конечно, чувствовалась слабость в голосе, но лучше простая слабость, чем жар в бессознательном состоянии. Он встал у стены и рассказал, что нашел в старой комнате Микасы. Вот теперь уже она крепко задумалась и в голове всплывает один диалог. Поздний вечер, Кадавал вызвалась на сей раз уложить дочь, хоть Микаса и говорила, что любит, когда читает ей отец. Сегодня Оливер вновь работал в магазине, и потому дорога вперед и назад вызвала у него сильную усталость. Подойдя к маленькой книжной полке, девочка берет одну из книг, её взор падает на безымянную книгу. — Мама, а это что за книга? — молвит тонкий голосок ребенка. Кадавал подходит к дочери и смотрит на указанную книгу. Она ждала этот вопрос позже, но никак не сейчас. В любом случае ещё слишком рано ей знать, из чего состоит семья Азумабито, имеющая репутацию трусливых торгашей. Как же это? Кадавал Азумабито богата и без денег, у неё прекрасный муж и любимая дочь. И плевать на трудности — они мелочны, когда вечером Оливер читает Микасе сказку своим ровным и бархатистым голосом, а она спит, ведь голос родного отца как колыбельная. Они мелочны, когда они по выходным выходили в город и заработанные на неделе деньги тратят на продукты и вещи первой необходимости. Она счастлива не в замке, она счастлива здесь, в Сигансине. — Обещай мне, что обязательно прочтешь эту книгу, когда будешь старше. Сейчас ты не поймешь, о чём эта сказка, зато потом обязательно догадаешься, — произносит Кадавал и садит дочь на кровать.

***

Микаса возвращается из воспоминаний и смотрит на всех окружающих в комнате. — Я знаю, как открыть замок, — произносит девушка уже более бодро. Это мимолетное воспоминание временно подарило ей крылья. Она уже готовилась встать, но, кажется, все остальные были против. Ещё битый час они уговаривали её открыть замок завтра с утра, а сейчас поесть и отдохнуть как следует. В итоге взволнованные мужчины получили от девушки лишь недовольный взгляд и надутые губы. Тем не менее она послушно легла спать, понимая, что в любом случае сейчас от неё пользы будет катастрофически мало. Утро нового дня обещает ей хороший день. Ночь прошла без происшествий, а значит, ей сегодня придется вновь вернуться в дом, где она появилась на свет. Быстрый завтрак, и отряд Брауна с частично элитным отрядом начали готовиться к отъезду. Тем временем четверо бойцов уже находились внутри дома. Сняв кулон с шеи, девушка открыла его и достала шестеренку — недостающую деталь механизма. Следом подошла к полке с книгой и открыла её у уплотнения. Выделенные слова «Я люблю тебя» маминой рукой. Она грустно улыбается, ведь перед смертью позаботилась о том, чтобы её дочь жила счастливо. Достав ножик, она вырезала в странице ключ и вернулась к замку. Все молча наблюдали, как госпожа Аккерман виртуозно разгадала эту загадку. Вставив ключ в замок, она повернула его. Из импровизированной шкатулки полилась до боли знакомая колыбельная. Щелчок. Крышка открылась, а внутри было то, за чем она так охотилась. — Все документы и мамин дневник тут, — констатирует факт Микаса и смотрит на окружающих, прижимая к себе драгоценные бумаги. — Значит, можем ехать обратно, — заключает Леви, и вся компания покидает дом полный печали. Вновь перед его глазами падает снег, он уже не вспоминает, когда впервые залез в её воспоминания. Теперь перед ним плачущая Микаса, которая читает трогательные слова любви своей матери. — Твоя печаль такая красивая, но я больше люблю твою редкую улыбку, — тихо шепчет в пустоту капрал в немой молитве, что она услышит его слова. Он их обязательно повторит ещё раз, когда будет обнимать её тело.