***
Эрен сидел на холодном полу темницы и кидал в стену найденные им мелкие камни. Звуки ударяющихся о стены камней эхом разлетались по безлюдному коридору. Он был в отчаянии и прокручивал в голове разные варианты событий. Микаса в образе маленькой девочки то и дело появлялась перед ним. Сколько они дружат? Сколько всего пережили? Микаса всегда защищала его, была невероятно сильной и с лёгкостью расправлялась с его врагами. Их детство, что пахло вкусными пирогами, юность, что имела запах крови и гнили, настоящее, в котором только-только стал появляться аромат жизни. Неужели всё закончится таким образом? Тихие шаги отвлекли его от мыслей. Он поднял голову и увидел приближающуюся к нему бледную Ханджи. Она подошла к нему и достала из кармана штанов ключ. Пока Эрен непонимающе смотрел на неё, Зоэ открыла замок и, толкнув решётчатую дверь, вошла внутрь. — Как ты? — спросила она, умастившись рядом на полу и подхватив горстку камней, что Эрен собрал возле себя. — Нормально, — буркнул Йегер, поджимая под себя ноги и кладя голову на жесткие колени. — Если бы мы пришли раньше, этого бы не было. — Мы сделали всё, что было в наших силах, Эрен. Не стоит винить себя… — Зоэ положила свою ладонь ему на плечо. — Зоэ, нет! — Эрен резко повёл плечом. — Какая сейчас разница? Моя сестра умирает! Ханджи тяжело вздохнула и, не говоря ни слова, обняла Эрена. Что она могла ему сказать? Какими словами утешить? Подарить ложную надежду на спасение? Не будет ли это слишком жестоко? Он ревел и дрожал в её объятиях, пока Ханджи гладила его по голове, словно старшая сестра, успокаивающая младшего брата. По её щекам тоже стекали слёзы, но она, казалось, даже не замечала их. — Эрен, главнокомандующая? — Хистория появилась в проёме темницы. На ней было простое платье белого цвета, волосы убраны в аккуратную причёску, а в руках покоился кувшин с водой. — Всё в порядке, Ваше Величество, — Зоэ отодвинулась от Эрена. Хистория кивнула и направилась к ним. — Мне очень жаль, Эрен, — искренне сообщила она, протягивая кувшин с водой, — но я уверена, что она будет спасена. Йегер поднял на неё затравленный взгляд и, выдавив из себя подобие улыбки, протянул руки к кувшину. Его тёплые пальцы случайно соприкоснулись с аккуратными, холодными белыми пальчиками королевы, и Эрен вдруг резко отдёрнул руки. Зоэ и Хистория подхватили кувшин, с недоумением смотря на вдруг помрачневшего Йегера, что потирал руки. Глаза его резко стали мутными, словно зимнее небо, а губы согнулись в тонкую линию. Нельзя было сказать точно, напуган он или в прострации. Вроде лицо было безжизненным, отрешённым, но всё же тень непонятного ужаса отпечаталась на его лице. — Эрен? — осторожно окликнула его Зоэ, приблизившись к нему и потрепав за плечо. — Всё хорошо, — хрипло выдавил он, снова протягивая руки к кувшину. — Почему ты уверена, что она будет жива? Хистория отдала кувшин и ответила: — Пророчество, оно каким-то образом защищает… Эрен отпил немного и поставил кувшин на пыльный пол. — А что, если оно поддельное? Хистория и Ханджи удивлённо уставились на Йегера. На его лице была зловещая улыбка, но глаза оставались мутными. — О чём ты, Эрен?***
Дверь скрипнула, и Леви перевёл взгляд на вошедшего в комнату Эрвина. Король снял с себя бордовую мантию и осторожно подошёл к нему. — Ты знаешь, почему Редмонд отдал за неё жизнь? — аккуратно спросил Смит, оглядывая Микасу. — Она умирает, разве это сейчас важно? — разозлился Аккерман. — Она не умрёт, — уверенно заявил король, — пророчество защитило Хисторию и нашего сына, значит, защитит и её. Леви поднял взгляд на Эрвина. — Что ты имеешь в виду? Смит дошёл до стоящего у стены стула и за спинку притащил его к Леви. — Обычный ребёнок бы погиб, но его жизнь была важна для пророчества. Точно так же как сейчас жизнь дочери Микасы имеет определённую ценность, — пояснил он, садясь на стул. — Тебе не следует переживать. — В этом есть определённое рациональное зерно, но разве то, что она сейчас страдает, не важно? Его глаза сузились, а руки сжались в кулаки. — Она воин, Леви. — Смит перевёл взгляд на зелёный мешочек, лежавший в луже крови на столе около окна. — Сейчас меня больше волнует Редмонд, а именно что он сделал. Микаса мало, что смогла объяснить, когда пришла в сознание, но, судя по тому, что она успела рассказать, он пожертвовал собой, — Смит снова перевёл взгляд на капитана. Ему было трудно видеть друга в таком виде. На Леви как будто давила тёмная аура — настолько плохо выглядел сейчас лучший воин человечества. — Редмонд, как и все, пожертвовал жизнью ради человечества, — констатировал факт Смит. Леви лишь фыркнул и отвёл взгляд от своих сцепленных в замок рук. — Сейчас даже я больше не сражаюсь только ради человечества, Эрвин. Впрочем, как и ты сам. Как мы поняли, человечество — это не только мы и жители Парадиза. — Так, по-твоему, зачем он пожертвовал своей жизнью? — без лукавства, с искренним интересом спросил король. — Ради неё, — кратко ответил Леви, вставая со стула и подходя к кровати Микасы. — Я с самого начала знал, что он влюблён в неё, поэтому и доверил жизнь жены ему. Смит минут пять озадаченно смотрел на Леви, пока тот заботливо поправлял жене подушку. Аккерман проверил температуру и, убедившись, что всё хорошо, снова вернулся к другу. — Но неужели ты не ревновал? — удивился Смит. Леви покачал головой. — Я всегда доверял ей. И буду доверять. Дверь резко распахнулась, и в комнату влетел запыхавшийся Йегер. Следом за ним вбежали девушки. — Капитан! — выкрикнул Йегер, тяжело дыша. Леви сердито посмотрел на него и поднялся со стула, скрещивая на груди руки. — Что-то случилось, Эрен? — Хистория! — Эрвин подошёл к жене и прижал её к себе. — С вами всё в порядке? — Смит перевёл взгляд на взволнованную Ханджи. — Эрен резко возбудился и побежал, — кратко объяснила Ханджи, даже не смотря в сторону короля. Она давно уже заметила, что чувства, которые она испытывала к Смиту, прошли, и теперь ей уже было не так важно поймать взгляд его серьёзных голубых глаз. — Ну, Эрен, может, ты всё-таки соизволишь объяснить причину, — капитан подавил смешок, — своего возбуждения? Эрен, вернув себе спокойное дыхание, выпрямился. — Прошу, капитан, прикажите Микасе выздороветь! Секунду все стояли в оцепенении, осматривая Эрена с головы до ног и решая, поехал титан головой или всё же это временное помешательство. Сам же Эрен был серьёзен и с достоинством выдержал на себе изучающий взгляд капитана Аккермана. — Что, прости? — прервал молчание Леви, поднимая левую бровь вверх. — Приказать? — Капитан, я знаю, что между вами возникла Аккерсвязь. Микаса мне обо всём рассказала. — В глазах Аккермана появилось некое понимание. — Не стоит надеяться на пророчество. Наверняка в глубине души вы это понимаете. Так прикажите ей вылечиться, она же Аккерман и сможет восстановиться, — закончил свою мысль Йегер. Леви кивнул. — Хорошо, Эрен, — капитан повернулся к присутствующим. — Ребята, можете выйти? Леви был согласен с Эреном. Его план был весьма разумным, и капитан жалел, что сам не додумался до этого. В воспоминаниях сразу стал проявляться тот спокойный субботний вечер, когда они с женой, вернувшись после миссии по обследованию дома Аккерманов, разговаривали до самого рассвета. — Похоже, у меня возникла Аккерсвязь, — сообщила она тогда, краснея, словно говоря о какой-то очень интимной вещи. Он тоже почувствовал это. Догадался о том, что теперь они связаны. Ещё когда в его сознании вдруг появились воспоминания Микасы. Счастливые и трагичные. Сладкие и горькие. Постных не было. Хотя, наверное, теперь у всех так. Либо хорошо, либо больно. Третьего не дано. — Я тоже чувствую, что связан с тобой, — ласково ответил Аккерман, кладя ладонь на коленки Микасы. — Скажи, ты видела мои воспоминания? Это было для него мучительнее всего. Леви не хотел, чтобы она чувствовала то, что когда-то пришлось почувствовать ему. Когда воспоминания Микасы вторглись в его мозг, он смог на своей шкуре ощутить все переживания девушки и даже сейчас ощущал её волнение. Раньше такое было со Смитом. Леви всегда мог определить, в каком состоянии Эрвин, даже если на лице Смита застыла каменная маска. Она кивнула, тем самым подтверждая худшие опасения. Леви встал со стула и опустился перед ней на колени, взяв её ладонь в свои тёплые, немного шершавые руки. — Прости, я не хотел, чтобы тебе было больно, — признался он, нежно целуя её нежные руки, — прости… — Я рада, что смогла испытать её, — ответила она тогда спокойно, — ведь благодаря этому я смогла понять тебя. Леви поднял на неё глаза и искренне улыбнулся. В тот вечер и долгую ночь они вдруг осознали, что больше не одиноки в этом жестоком мире. Раньше они по отдельности несли свои кресты, сейчас они делят эту ношу на двоих. Аккерман не стал рассказывать об этом кому-либо. Просто не было необходимости. Сейчас же он был рад, что Микаса рассказала о случившемся Йегеру, ведь сам бы Леви, тонувший в своём отчаянии вряд ли вспомнил бы об этом. А если бы и смог, то уже поздно. Он винил себя за это, винил за то, что поддался эмоциям, позволил страху поселиться в его сердце, тем самым лишив себя главного оружия — холодного ума. Аккерман подошёл к её кровати и положил ладонь на её бледную руку. — Микаса, борись!***
Эрен стоял возле дверей в комнату Микасы и задумчиво смотрел на свои потёртые сапоги. Рядом с ним стояла Ханджи и сверлила взглядом разраставшуюся на стене трещину. Эрвин и Хистория ушли, сославшись на государственные дела, Зоэ же решила остаться с Йегером, которого стража чуть снова не увела в темницу. — Может, расскажешь про Аккерсвязь? — не выдержала молчания Зоэ, переведя взгляд с злополучной трещины на задумчивого Эрена. — Ты слышишь меня? Эрен вздрогнул, словно кто-то прикоснулся к нему холодной рукой, и затем тяжело вздохнул. — Помните поездку в дом Микасы? — спросил он и, получив одобрительный кивок, продолжил: — Тогда Микаса рассказала мне, что у них с капитаном был разговор после всего произошедшего. Как выяснилось, между ними появилась Аккерсвязь, что разрубила их прошлые привязанности, — с грустью в голосе закончил Эрен. Сердце Ханджи неприятно кольнуло, и она отвела взгляд. Зоэ смогла различить эту капельку грусти и сожаления в голосе Эрена, и это её совсем не радовало. — Тебя это волнует, Эрен? — спросила она, хмурясь. — Да, мне обидно, что наша связь так просто порвалась, но… — он секунду помолчал, что- то вспоминая, — сейчас я понял, что это довольно неплохо. Ей будет легче… — Он осёкся. — К тому же это доказывает, что они искренне любят друг друга. — Ты сказал, что пророчество ложное, почему ты уверен в этом? — Я не могу сейчас рассказать. Просто поверь мне, Ханджи. Я знаю это и всё. Зоэ удивлённо уставилась на Йегера. Он редко позволял себе нарушать субординацию, а сейчас сделал это так спокойно. — Извините, всегда мечтал назвать вас по имени. Оно очень красивое, — выдавил Эрен, смотря прямо в глаза порозовевшей Зоэ. — Но это ещё не всё, о чём я мечтаю. — И о чём ты ещё мечтаешь? — словно под гипнозом спросила Ханджи, разглядывая в глазах Эрена дьявольский огонёк, от которого всё внутри неё переворачивалось. Эрен усмехнулся и вдруг резко притянул её к себе, впиваясь в губы Зоэ. Та, потеряв способность мыслить, прикрыла глаза. Словно безвольная кукла, она обмякла в руках Йегера, пока тот властно целовал её, блуждая руками по тонкой талии.***
Микаса лежала в тяжёлом состоянии месяц, но всё же очнулась и снова встала на ноги. Леви делал всё, чтобы жене было комфортно, и окружил её всем необходимым. Ханджи вместе с остальными вернулась на базу, Леви же взял отпуск на месяц, чтобы остаться с женой в замке. Никто не был против. Леви, разобравшись с отпуском, распорядился похоронить Редмонда. В зелёном мешке, который оказался свёрнутой тканью футболки, лежала откусанная голова бывшего капитана. Её-то и захоронили на местном кладбище, поставив на могилу капитана огромный каменный памятник с вырезанной надписью: «Герой человечества». Микаса смогла навестить могилу спустя два месяца. На дворе уже вовсю цвела весна, насыщая ароматом цветов и свежей зеленью всё вокруг и радуя людей звоном быстрых ручейков. Микаса, подойдя к могиле, положила на мокрую землю скромный букет из нежных лилий и дала волю накопившимся на глазах слезам. Пока Леви выдёргивал сорняки и чинил покосившуюся чёрную ограду, Микаса стояла напротив могилы и беззвучно плакала, нервно вздрагивая. Она не любила его, но всё же Редмонд был для неё хорошим товарищем и героем. Героем, что защитил не только её, но и их с капитаном детей. Она была благодарна ему, искренне благодарна. — Рад, что вы пришли, — голос командора заставил Микасу развернуться. Пиксис, игнорируя взгляды Аккерманов, положил на могилку тюльпаны. — Браун мне был как сын, — горько признался он, подходя к Микасе и прижимая её к себе. — Поплачь, станет легче. И тебе, и Редмонду. Он однажды мне признался, что боится, что на его могиле никто не будет плакать. Леви не стал что-либо говорить. Убрав инструменты, он оценивающее оглядел свою работу, а затем, дотронувшись до камня рукой, прошептал: — К сожалению, это всё, что я могу сделать для тебя. Я благодарен тебе, всё же ты выполнил своё обещание, Браун. Аккерман искренне благодарил Редмонда. Он уважал людей, способных выполнять свои обещания, людей, на которых можно положиться. Всё-таки тогда он не ошибся, разглядев в капитане хорошего человека. Вскоре после этого они вернулись в корпус, и их жизнь снова потекла по обычному руслу. Леви приходилось выходить на миссии, и Микаса сильно переживала за своего мужа и товарищей. Вскоре Аккерман родила, и это было ещё одним важным моментом. Схватки начались с утра, когда солнце ещё даже не успело подняться. Леви был собран и сразу же отправил Армина за повитухой. Они с Ханджи собрали чистые полотенца и нагрели несколько тазиков воды, пока Саша сидела рядом с Аккерман и забавляла ту смешными рассказами. Вскоре прибыла и королевская семья. — И тогда капитан назначил мне отработки! — весело повествовала Блауз, пока Микаса вежливо, через силу, улыбалась, сжимая спинку кровати. — Но ради картошки ничего не страшно! — закончила она, доставая откуда-то картофель. — А-а-а-ай! — вскрикнула Аккерман, и Саша, выронив картошку из рук, закричала вместе с Микасой в унисон. В комнату вломился обеспокоенный Эрен, которого поставили сторожить Микасу. Скользнув сердитым взглядом по хнычущей над картошкой Саше, Эрен бросился к скрючившейся пополам Микасе. — Держись, скоро Армин приедет! Только прошу, держись! Микаса снова вскрикнула и облокотилась на плечо Эрена. Тут уже к ним вломился Леви вместе с повитухой и двумя молоденькими медсёстрами. Роды прошли быстро, и уже через пару часов Леви стал отцом. Тогда он стоял в коридоре вместе со Смитом и ожидал новостей. Эрвин пытался шутить, чтобы немного разбавить атмосферу, но Леви упорно пропускал его плоские шутки, никак не реагируя на них. Крики Микасы были слышны даже в коридоре и заставляли переживать капитана ещё больше. Они, словно ножи, пронзали его сердце, заставляя нервно вздрагивать при каждом вскрике. Он чувствовал её страх. Аккерсвязь передавала им чувства друг друга, и девушка, находящаяся за стеной, ощущала волнение и беспокойство мужа так же хорошо, как и сам Аккерман чувствовал боль Микасы. Наконец послышался долгожданный плач, и Леви выдохнул. Но, как оказалось позже, слишком рано. — Что? Ещё один? — раздался удивлённый голос Ханджи, что лично присутствовала на родах. Леви снова напрягся, ощущая непонимание жены. Снова крики и через секунду новый детский плач. — Ещё один?.. Леви, не выдержав, бросился в комнату как раз в тот момент, когда повитуха помогла родиться последнему ребёнку. Аккерман так и застыл в дверном проёме, наблюдая за тем, как последнего малыша обмывают в жестяном тазу и укутывают в пелёнки. — Поздравляю, Леви, — Ханджи подошла к нему и ударила по плечу, — ты теперь отец двух девочек и одного пацана! Капитан всё ещё стоял как вкопанный, невидящими глазами смотря на ворочающиеся кулёчки. — Леви… — тихий шёпот Микасы заставил Аккермана вздрогнуть, — ну чего ты? Ханджи взяла двух девочек в руки и подбежала к капитану, демонстрируя детишек. У малышек были серо-голубые глаза Леви и торчащие короткие угольные волосы. Младенцы уже не плакали — в отличие от своего рыдающего брата, они внимательно рассматривали своего папу. Папа, к слову, сейчас был больше похож на растерянного подростка, чем на капитана элитного отряда. — А вот и сынишка! — объявила повитуха, передавая ребёнка в руки Леви. — Ну и капризный же он у вас! — закачала она головой, возвращаясь к Микасе, чтобы провести послеродовой осмотр. — Леви, ты хоть покачай, — посоветовал Эрвин, ухмылялась. Вид растерянного Леви был ещё тем развлечением. Аккерман неуверенно покачал свёрток, а затем с такой же нерешительностью попросил: — Не плачь. Эрвин и Ханджи прыснули со смеху. Сыночек закрыл ротик и преданно устраивался на сердитого отца, что сейчас убивал взглядом своих друзей. — Отец года! — смеялась Ханджи, вытирая слёзы. — Можно потише? — разозлилась медсестра. — Приношу свои извинения, — ответил Смит, пытаясь отойти от смеха. — Смотри, они так смотрят на тебя, — изумилась Зоэ, переключая внимание капитана. Тот, словно ударенный, смотрел то на своего сына у него на руках, то на дочерей, разложившихся в объятиях Зоэ. — Леви? — ошарашено позвала друга Зоэ. — Леви, ты плачешь? Глаза Аккермана были расширены, а рот слегка приоткрыт. Он был похож на ребёнка, впервые увидевшего свою маму. Капитан даже не заметил, как по его щеке пробежала скупая мужская слеза, оставив после себя мокрый след. — Всё у нас хорошо, теперь можете показать детей матери, — радостно сообщила повитуха. — Нужно доложить Хистории о рождение детей! Ох и большой выбор будет у вашего сына, Ваше Величество! Целых две девочки! Эрвин резко перестал смеяться и немного испуганно посмотрел на Ханджи. Та аккуратно переложила девочек Микасе на кровать и, смеясь, покинула комнату, предварительно схватив и потащив за собой Смита. Леви и Микаса любовались своими детьми, словно чудом, что упавшим на них с небес. Возможно, это было действительно так. Никто не спорит. Микаса нежно улыбалась и нюхала детишек, поворачиваясь то к одной девочке, то к другой. Леви вместо одной девочки положил сына, чтобы мать смогла полюбоваться и им, а сам взял на руки вторую дочку. — Как назовём? — хрипло спросил Леви, всё ещё любуясь детьми. «Ещё увидимся», — этот далёкий голос призрачный эхом отразился в голове девушки, заставив зажмуриться. — Что-то не так? — обеспокоено спросил Аккерман. Микаса, улыбнувшись, покачала головой. Кажется, теперь она поняла, почему тогда, в том странном сне, с ней попрощались таким образом. «Ещё увидимся». Смотря на своих детей, ей почему-то казалось, что они уже жили когда-то раньше. Леви почувствовал это и горько усмехнулся. Он не верил в бред про перерождение, но, судя по растерянному и в тоже время вдохновлённому лицу матери, Микаса в это верила. — Фарлан, Изабель, и… — начала давать имена Микаса. — И Кушель, — закончил за неё Леви, прижимая к себе дочь. — А почему не Петра?.. — Кушель. Микаса кивнула и закусила губу. Леви с такой нежностью смотрел на своих детей. От этого на душе Микасы сразу же стало спокойно и легко. Дверь распахнулась — сколько раз за день! — и в комнату ворвалась шумная толпа, состоящая из мрачного Эрена, Армина, Саши, Конни и самой королевы. Они кинулись поздравлять их, наперебой желая всего самого лучшего и задаривая смутившуюся Микасу презентами. Эрен притащил с собой пакет с тремя маленькими шарфиками, Армин — энциклопедию по материнству, Хистория — расшитые наволочки, Конни и Саша обещали втащить три детских кровати. Из-за всеобщего шума и гама дети испугались и громко захныкали, тем самым давая понять окружающим, что смотрины закончились. Поблагодарив каждого, Леви выпер друзей за дверь и плотно закрыл дверь, тяжело вздыхая и поднимая чёлку рукой, стараясь снять нервное напряжение. — Не переживай ты, — ласково успокаивала его Микаса, — теперь всё будет хорошо.***
Ханджи танцевала на деревянном столе, поднимая вверх наполненную пивом кружку. — Будем пить за капитана Леви, Микасу и их замечательных детей! — кричала Ханджи, и все шумно поддерживали её и поднимали такие же огромные кружки с пивом. Армин танцевал с Сашей и Конни, Хистория и Эрвин сидели за столом, на котором танцевала Ханджи, и удивлённо хлопали глазами, наблюдая за пьяной Зоэ. Среди этой праздничной суеты только Эрен сидел хмурый, подавленный и не обращал внимания на происходящее вокруг. «Что же ждёт её детей?» — думал он, всё глубже и глубже погружаясь в трясину собственных раздумий. — Эрен, чего дурака валяешь?! — пьяная Ханджи подсела к нему и закинула на него руку. — Веселиться надо, ой как веселиться! Эрен закатил глаза и поднялся. — Извини, мне не до веселья сейчас, Ханджи. — Ты такой ханжа, — заныла она, поднимаясь за ним следом, — ну чего?.. — Зоэ запнулась и чуть не упала. Эрен успел вовремя схватить Ханджи за талию и притянуть к себе. — Будь осторожнее, — прошептал он ей на ухо и, не обращая внимания на красное то ли от выпивки, то ли от смущения лицо главнокомандующей, направился к выходу. Ханджи догнала его в коридоре. Сбила на большой скорости, припечатывая парня к стене. — Ну ты бука! — она пыталась отдышаться. Йегер смотрел на её вздымающуюся грудь, и зрачки его постепенно расширялись. — Ханджи, уйди лучше, — осипшим голосом посоветовал он, — опасно быть в таком состоянии наедине с парнем. Зоэ усмехнулась и подняла на него хитрые глаза. — Да ну? Что, Йегер, неужели ты у нас такой опасный? — Её рука взлохматила волосы парня. — Такой опасный, я прям боюсь. Ты хоть знаешь, сколько мне лет? — Ханджи схватила Эрена за воротник. — Много! — заявила она, растягивая слово. — Я сама учёная, прям учёная. Не надо меня пугать, юнец, — она коварно улыбнулась. — Ханджи, — Эрен легонько оттолкнул от себя Зоэ, — пожалеешь же. Главнокомандующая надулась, словно маленький ребёнок. — Эрен, ещё кто пожалеет! — гордо заявила она. — Ты как с главнокомандующей разговариваешь? Сегодня праздник, а ты себя так ведёшь! О… — она ненадолго задумалась, — у Хистории и Микасы уже есть дети, почему же у меня их нет? — Она хлопнула себя по лбу. — Точно, хочу детей. Лицо Эрена перекосилось. Ханджи смотрела на него с таким энтузиазмом, что ему стало невероятно страшно. — Ханджи, — выдохнул он, — пожалуй, тебе хватит на сегодня. Эрен схватил Зоэ и потащил её вперёд по коридору. — Ну, я тоже хочу быть мамой! — ныла Зоэ. — Чем я хуже? Эрен молча выслушивал её и время от времени закатывал глаза. До комнаты главнокомандующей они дошли быстро. Йегер с большим усилием заставил её лечь на кровать. — Только с тобой, Эрен! — заявила она, поднимаясь и скрещивая на груди руки. — Ханджи, — заныл Эрен, снимая с неё куртку и вешая её на спинку стула, — какие тебе дети? Ты же командующая! Ханджи надулась. — Всё равно спать не лягу, пока ты со мной не ляжешь. Это приказ! — заявила Зоэ, хлопая по кровати. Эрен усмехнулся. — Ну, раз приказ… Резкая вспышка. Такая яркая и колющая. Эрен покачнулся и приложил руку ко лбу, стараясь остановить этот вихрь в его голове. «Ещё увидимся, Ханджи!» — тяжелый, наполненный скорбью голос Леви раздался у него в сознании, вызывая резкую вспышку боли. «Армин Арлерт, я назначаю тебя главнокомандующим разведкорпуса!» Затем он увидел её тело, падающее в лапы колоссальному гиганту. Страшные картины изуродованного, истерзанного тела Зоэ повергло Эрена в невероятный ужас. «Она умрет?..» Видеть будущее — ужасный дар, больше похожий на проклятие. Сила, что была дарована Эрену вместе с титаном. Сила, что жгла его душу горящим клеймом. Потребовалось лишь одно прикосновение к Хистории, чтоб обрести знание. Знание, которое совесть не позволяла игнорировать, а душа ныла и до последнего отказывалась принимать как данность. Он смирился со своей смертью, смирился с теми событиями, что ожидают этот мир и его друзей. Смирился с тем, что не сможет отомстить. Микаса всё же тогда отдала письма, хотя до последнего сомневалась, стоит ли вообще их отдавать. Эрен помнил, с какой злостью перечитывал страшные строчки. Помнил, как комкал и рвал бумагу, словно зверь, убивающий свою добычу; какую испепеляющую ненависть он испытывал. Его мать убили, убили намеренно, просто за то, что она любила своего мужа, просто за то, что она посмела быть счастливой. После этого идея о захвате мира не казалась столь глупой и жестокой. Люди в глазах Эрена не заслуживали милосердия. Он должен был пробудить дрожь земли и уничтожить другие народы. А его друзья были обязаны уничтожить его. Таким было предназначение. Вовсе не дети Аккерманов и Рейс должны будут стать символом мира. Это было бы наверняка красивее и романтичнее, чем суровая, холодная действительность. Миру для мира нужна кровь. Его кровь. — С тобой всё хорошо? — Ханджи по-детски поджала под себя ноги и хмельным взглядом уставилась на Эрена. «Я не могу её потерять». Он обещал, что не будет вмешиваться в будущее. Обещал, что не станет спасать тех, кому предначертано умереть. Но позволить уйти ей он не мог. Ханджи, милая Ханджи Зоэ. Слишком игривая, на первый взгляд несерьёзная. Она была отличным командиром, можно сказать, самым лучшим. В минуты опасности она всегда становилась серьёзной и решительной. Её острый ум и желание узнать что-то новое, ранее неизвестное, восхищали, и Эрен за эти месяцы понял, что по-настоящему был влюблён. Их отношения, начавшиеся так внезапно, казались самому Эрену нелепыми. Он считал, что она достойна большего, и был рад, что не сможет отравить ей жизнь. Только сейчас он знал точно — она погибнет. Погибнет во время дрожи земли, и это будет самая героическая, но весьма глупая смерть. Эрен видел новый мир, знал, каким удивительным он будет. Этот мир для таких, как Ханджи. Она была достойна жить в этом мире, и Эрен просто не мог позволить ей так просто умереть. — Ханджи, — томно начал он, подсаживаясь к ней, — а может, я тоже хочу детей. Глупо, нерационально. Но что он мог сделать ещё? Женщину от выполнения своего долга могло остановить лишь одно — рождение ребёнка. Ханджи не станет бросаться в бой, если будет беременна, а значит, её жизнь будет в безопасности. Она сможет увидеть новый мир, в котором станет учёным. Мир, в который она принесёт много нового и удивительного. Было весьма по-свински пользоваться не очень адекватным состоянием Зоэ. Но Эрен больше не предписывал себе клеймо честного героя. У него была цель — защитить Зоэ. Он сделает всё ради этого, и пускай его поступок будет нечестным и тошнотворным. Его отец, когда убивал семью Рейсс, тоже был омерзителен. — Н-ну… — Зоэ вдруг замялась, краснея, словно шкодливый подросток. — А кто мне заливал, что она уже женщина, которой очень много лет? — иронично спросил Эрен, приближаясь к Ханджи и кусая ту за кончик уха. — Эрен! — возмутилась она, но была тут же остановлена напористым поцелуем. Солнечные лучи пробивались через холодные стёкла в комнату главнокомандующей. На расправленной кровати лежала обнажённая Ханджи, заботливо укрытая тёплым, но довольно жёстким одеялом. Эрен сидел рядом и задумчиво наблюдал через окно за лёгким весенним дождём, что так звонко барабанил по крыше корпуса. Ханджи громко сопела, время от времени что-то бурча сквозь сон. Она уснула быстро, а вот сам Йегер так и не смог заснуть. Он теперь всегда спал довольно плохо. Постоянные раздумья и зловещие картины горького будущего постоянно следовали за ним, как проклятие. Впрочем, он действительно был проклят. Он не жалел о том, что сделал, более того, был настроен повторить это при необходимости. Спасти Ханджи нужно было любой ценой, пусть даже такой банальной. Воспользоваться пьяным состоянием было проще всего. Проще и отвратительнее. Если пьяная Ханджи была податлива, то вот на трезвую голову она точно не пошла бы на такое. Казалось бы, что было омерзительней? Но Эрен почему-то не чувствовал себя плохим. Он уже давно для себя осознал, что их мир имеет серый цвет.