МИКАСА
Бледная луна, прорываясь из-за туч, загадочно мерцала, освещая холодную комнату тусклым светом. За окном тихо покачивались деревья, листва с которых монотонно падала наземь, чуть шурша, а местами голые ветви настойчиво стучали по стеклу. Откуда-то из глубины корпуса доносились восторженные возгласы отдыхающих солдат. Одиноко. Микаса, пусто уставившись в потолок, пыталась уснуть, но дрема все никак не шла, как будто что-то не давало девушке покоя. Казалось, насыщенный праздничный день должен был выжать из нее все соки и заставить заснуть мертвенным сном. Разведчица поежилась. Холодно. Она недовольно накинула на голову одеяло, отвернулась к стене и, отбросив все мысли, решительно сомкнула глаза. Где-то вдали послышался топот. Аккерман прислушалась. Звук, исходивший от бегущего человека нарастал — еще немного и он пронесется мимо комнаты, и все окружающее пространство вновь погрузится в тишину. Девушка, в ожидании этого момента, затаила дыхание. Однако спешащий, как оказалось, вовсе не собирался просто пробегать мимо спальни. Деревянная дверь с оглушительным грохотом распахнулась, впуская запыхавшуюся Сашу Блауз. — Микаса! — возбужденно начала подруга, — срочно… проснись! Разведчица приподнялась на кровати, откидывая одеяло. — Что-то случилось? — встревоженно спросила она, внимательно вглядываясь в лицо соседки. — Микаса, — пытаясь отдышаться произнесла Блауз, — там… Эрен… дерется! Аккерман закатила глаза и откинулась обратно на постель. — Саша, мне неинтересно, — отрезала она. — Нет, — частое дыхание наполняло пространство, — ты не… поняла. Он дерется… с Леви! — С капитаном? — девушка вновь повернула голову на охотницу. Та утвердительно кивнула, хватаясь рукой за бок. Разведчица задумалась на пару секунд, собираясь с мыслями, кивнула, а затем встала с кровати, и, накинув первое, что попалось под руку, вышла из комнаты в сопровождении подруги. Столовая была наполнена звуком. Пьяные служащие неумело подначивали дерущихся, выкрикивая странные фразы невпопад. Рычание соперников, стук кружек, тосты, произносимые незаинтересованными в бою отдыхающими — все смешалось в единый гомон. Микаса тихо проскользнула внутрь большого зала, так, чтобы не привлечь к себе лишнего внимания, и аккуратно юркнула в угол, не отводя взгляда от импровизированного ринга из столов. Тусклый свет догорающих свечей едва освещал пространство вокруг, но этого источника хватало, чтобы разглядеть действо, развернувшееся перед Аккерман. В глаза бросился силуэт сводного брата, что широкой спиной заслонял соперника. Судя по тому, что движения Эрена были достаточно медленными, можно было смело сказать, что юноша уже изрядно устал. Однако внимание разведчицы было занято не этим. Чуть приоткрыв рот, девушка с беспокойством пыталась высмотреть второго участника. Ловкий силуэт неутомимо передвигался по площадке, не давая Микасе и шанса ухватиться взглядом. Раздраженная она двинулась вперед, и, смело расталкивая нетрезвые тела, заняла место в первом ряду. Леви сохранял каменное выражение лица, в противовес Йегеру, чей рот искривился в злобной усмешке. На раскрасневшемся лбу выступали крохотные, еле заметные капли пота, к которым липли пряди густых волос. Действовавший по собственной тактике, Аккерман ловко парировал немногочисленные выпады соперника, сохраняя ритм движения. Он танцевал. Микаса кинула мимолетный взгляд на пол ринга, где соленый пот участников смешался с густыми каплями крови. Девушка быстро подняла глаза, внимательно присматриваясь к солдатам. Плотный бинт, что был тщательно повязан на правой руке капитана, насквозь промок: из него, стекая по мускулистому локтю, на каменную кладку капала густая бордовая жидкость. Разведчица испуганно дернулась, вновь устремив взор на Леви. «Он ранен?». Аккерман, будто почувствовав промелькнувший страх, быстро оглянулся. Их глаза встретились. Жесткий взгляд сосредоточенного мужчины на мгновение смягчился. «Микаса». Волна мурашек окатила девушку с ног до головы. Дыхание перехватило. Ладонь правой руки заныла. Внезапный пыл боя захлестнул разведчицу. Казалось, она была сама готова выйти на площадку, чтобы преподать сводному брату урок. Девушка сжала кулаки. Незримая нить, что связывала ее с капитаном, будто материализовалась — эмоции, боль, чувства — все смешалось в единый канат ощущений настолько сильно, что тяжело было отделить собственные впечатления от других. Леви вновь вернулся к Йегеру, и, будто ощутив тот же прилив яростной силы, начал двигаться быстрее, не давая противнику ни секунды передышки. Пара мгновений — юноша грузно падает на пол. Чистая победа. Толпа стихла. Леви, оплёвываясь, направился к выходу, будто между делом кидая служащим: — Через пятнадцать минут здесь должно быть чисто. Микаса, чуть задержав взгляд на поверженном брате, что уже начал подавать признаки жизни, развернулась и направилась вслед за Аккерманом.ЛЕВИ
Раздраженный капитан покинул зал и быстрым шагом направился к собственной комнате. Какого черта она там делала? Дерьмо. Он не хотел, чтобы Аккерман видела это. Мужчина схватился за переносицу, пытаясь совладать с нахлынувшими эмоциями — теперь расправа над Йегером выглядела совсем по-другому. Леви сделал глубокий вдох. Теплое прикосновение заставило его замереть на месте. — Сэр? — тихий голос Микасы раздался из-за спины. — Да? — капитан развернулся, устремляя угрюмый взгляд на девушку, что мгновенно отдернула пальцы от него. — Ваша рука, — она сдержанно кивнула головой на сжатую ладонь, — ее нужно перевязать. Аккерман перевел глаза на поврежденную конечность. — Дьявол, — выругался он. — Я помогу, — твердо произнесла разведчица, переводя глаза на него. Леви коротко кивнул и, развернувшись, устремился в прежнем направлении. В корпусе было тихо. Угомонившиеся солдаты, вдоволь насытившиеся внезапным праздником, успели разбежаться по комнатам, и теперь ночная тишина наполняла коридоры. Комната капитана была идеально чиста, впрочем, как и всегда. Мужчина направился к умывальнику, повернул кран и резко начал снимать намокшую повязку. Микаса, последовавшая за Аккерманом, аккуратно закрыла дверь, стараясь не издавать лишнего шума. Ледяная вода приятно охлаждала пульсирующую ладонь, смывая густую, местами засохшую кровь. Леви блаженно выдохнул. — Бинты на столе, — бросил он девушке, — рядом с мазью. — Хорошо. Капитан закрыл кран, и, слегка отряхнув руку, сел на кресло, дожидаясь, пока Микаса отрежет нужное количество марли. Он слегка сгорбился, опустив локти на колени, и поднял голову на разведчицу. — Почему ты там была? — Саша разбудила меня, — небрежно произнесла Аккерман, — сказала, в столовой происходит что-то интересное. — Да? — хмыкнул Леви, — ну и как, достаточно интересное? — Вполне, — кинула девушка, разворачиваясь. Она быстро оглядела комнату в поисках подходящего стула, и, не обнаружив такового, пожала плечами и опустилась на пол перед капитаном. Мужчина, не сопротивляясь, протянул ей ладонь. — Кровь еще идет, — нахмурилась Аккерман, — глубокий порез. От бритвы? Леви не ответил, молча поджимая губы. — Я видела капли в ванной, — Микаса подняла глаза на солдата, — это тот же самый? — Да, — откровение за откровение. Девушка осторожно взяла протянутую ладонь и, набрав немного мази, начала аккуратно наносить лекарство на рану. Прикосновение холодных пальцев отрадно успокаивало горящую кожу. Кровь, будто по щелчку, остановилась. Разведчица взяла заготовленный бинт и медленно обернула руку десяток раз. Завязала узел на тыльной стороне и перевела взгляд на Аккермана, едва качнув головой. Темные, словно бездонные, глаза едва поблескивали в свете холодной луны. Сердце пропустило удар. Леви замер. Глубокое ровное дыхание заполнило все пространство вокруг, заглушая все прочие звуки. Микаса приблизилась, не отводя взгляда. Мужчина чуть подался вперед, нежно накрывая ее поцелуем. Ее губы были мягкими и теплыми — бесконечно приятными. Аккерман запустил ладонь в темные волосы. Они были такими, как он и представлял — едва жесткие, но до умопомрачения послушные. Неуверенное нежное касание загрубевших пальцев — девушка провела рукой по его лицу. Электрический разряд по всему телу. Все вокруг перестало иметь значение. Все, кроме ее губ. Все сплелось в единую нить — ласка, боль, страсть, горечь, нежность, сладость, отчаяние, злоба. На забинтованную ладонь упала капля, что неприятно защипала рану. Леви сжал кулак, и, прерывая поцелуй, чуть отстранился, утыкаясь в девушку лбом. — Микаса, — прохрипел он, делая глубокий вдох, — остановись. Девушка резко отвернулась, пытаясь утереть слезы, что градом катились по ее щекам. Она поднялась с пола и быстро подошла к двери, схватив ее за ручку. — Микаса, — Аккерман поднял голову, — еще не время. Разведчица молча вышла вон.