***
Второе августа тысяча девятьсот девяноста седьмого года в истории Великобритании было определенно не самым благоприятным временем для выхода не то что в банк, но и на улицу. На Косой аллее повсюду проходили обыски местных лавок и магазинов. Засилье всяких криминальных упырей, называющих себя «новым порядком», вынуждало хозяев того, что не успело закрыться до сего момента, в экстренном порядке заколачивать окна, а на двери вешать надпись «закрыто». Примечательно, что вид представителей новой власти был не слишком отличим от представителей самого гламурного мета на Косой аллее, Лютного переулка. Оттого на аллее было не протолкнуться и было непонятно, кто здесь власть. Вот значит какие вы теперь, авроры. В такие моменты от напряжения в воздухе у меня начинал зудеть шрам на запястье, оставленный пожирательской меткой. Но на меня не обращали внимание, ведь в общем хаосе увидеть наполовину размытую фигуру было довольно проблематично. Хоть на магов заклинание отвлечения внимания не слишком хорошо действует, но на большинство срабатывает насколько неплохо, что меня легко принимают за "маленького человека". Зайдя в Гринготтс, я увидел почти ту же картину, что и на улице, разве что здесь не было люмпенов из Лютного и прочих прелестей «революции», в частности всеобщей разрухи. Однако коллапс в слабом виде все же застал этот банк и его белоснежные стены. Сейчас было не самое лучшее время, чтобы делать вклады, но самое лучшее, чтобы их изымать. И каждому бы хотелось возглавить процесс разграбления разжиревших коротышек, в том числе и мне. Сняв заклинание отвлечения внимания, я направлялся к столу не слишком занятого гоблина-клерка, когда меня, взяв за плечо, остановил человек-маг в кожаном пальто и русыми волосами, собранными в неаккуратный хвост. – Проходи на досмотр. – он указал мне другой рукой на небольшую очередь перед группой пожирателей, одетых как попало. – И смотри мне, без глупостей. Он не вызывал у меня никаких эмоций, кроме раздражения и желания расправы, подобной Роули и Долохова. Однако поняв, что здесь и сейчас вести себя вызывающе не стоит, я кивнул ему и пошел в очередь. В этот момент я снова почувствовал небольшой зуд в области шрама, связывая это с нервной обстановкой. Однако, развернувшись, я не мог видеть, как неизвестный пожиратель схватился за свое предплечье и начал тереть его, будто ошпарившись кипятком. Проверка состояла в том, чтобы человек прошел через детектор лжи – специальный прибор, предназначенный для выявления маскировки и магических артефактов. Работал он просто: пищит – значит преступник, никак не реагирует – значит ты законопослушный гражданин. В очереди из четырех человек я был последним, что и дало мне время вспомнить все, что могло мне помочь пройти через магический прибор без последствий. Я знал одно заклинание, которое можно было применить. Именно его я и применил на полиграфе, когда передо мной стоял всего один человек криминальной наружности, изрядно нервничавший в данный момент. К счастью, лишних глаз, которые должны смотреть на меня, не наблюдалось. – Detecto nox. – шепотом произнес заклинания я, вытащив из-под рукава с кобурой лишь кончик палочки. Заклинание сработало, так как оно не сработала ни на удивленном мужчине, ни на мне. Хотя в действии заклинания я и не сомневался. Еще во время моей учебы в Хогвартсе мародеры, среди которых был мой брат, часто его использовали против такого же детектора у Филча. Он же меня и научил этому тогда, чтобы я смог протащить на квиддич зачарованную на ускорение метлу. Вопреки всеобщему мнению, с братом мы очень часто общались, правда только наедине. Когда я окончательно избавился от всех лишних элементов, мешающих мне, я снова направился к гоблину-клерку, которому вручил визитку Гаспара де Колиньи, оставленную им мне в Дырявом котле. Ведь мне как раз он был и нужен. Посмотрев на зачарованную бумажку под разными углами и скривившись от отвращения, гоблин все же кивнул сам себе и указал мне путь в кабинет нужного мне человека, хотя его я уже знал. Я добрался до двери с надписью «проверка претендентов на наследство» практически без проблем, если таковыми можно считать взгляды гоблинов, которые были недоброжелательнее обычного. Открыв дверь, я обнаружил дивную картину – Гаспара, берущего кровь у какого-то блондинчика лет четырнадцати. Но прежде чем ткнуть иглой в палец парня, я дал о себе знать: – Добрый вечер, господин Колиньи. Француз, узнав мой голос, поднял свою голову и обратил свое внимание на меня. – Мистер… – хотел было произнести мою фамилию Гаспар, но тут же осекся, видимо, вспомнив мою историю. – С чем пожаловали, уважаемый? – Разговор. – ответил я, переведя взгляд на паренька. – Важный и очень личный. Не предвещая ничего хорошего, француз все же решил спровадить клиента на некоторое время. – Извините, мистер Роули. – обратился он к блондину. – Мне нужно попросить выйти, так как ко мне пришел мой коллега. Это ненадолго, всего лишь… – Полчаса. – ответил я за француза, посмотревшего на меня. – Всего лишь полчаса, мистер Роули. Пацан лишь кивнул, развернулся и направился на выход. Как только мы пересеклись взглядом, я попытался изобразить внешне сочувствие к мальчику, потерявшему родителя, но тот не особо обратил на меня внимание. Лицом он был в точности свой папаша, вот только хмурый слишком. Хотя его можно понять, ведь вчера его отца отправил на тот свет никто иной, как я, что, впрочем, он уже не узнает. Как только Роули-младший вышел, француз взял свое слово: – С чем пришел? – устало и немного раздраженно спросил меня он. – Условно договаривались, что встречи будут в баре, а визитка была на крайний случай. – Случай крайний, Гаспар. – И какой же? – Вопрос денег. – Моих? – Твоих тоже. Француз сразу подобрел, а плечи его поднялись в приветствии, создавая вид, что встречает старого друга. Он отвел от стола свободный стул и жестом предложил мне сесть, чем я не преминул воспользоваться. – Mon cheri, я так рад тебя видеть, присаживайся! – Я тоже рад, дружище… – с сарказмом сказал я. – Особенно рад находиться не в клоповнике, похожем на подземелье, под присмотром какой-то старухи, всем своим видом говорящей, что оказался я в глубокой заднице. – Зато дешево и анонимно, Регулус. Я мог отправить тебя в апартаменты подороже, все равно ты бы за это заплатил. Это моя забота о новом друге. – Очень мило с твоей стороны, но мне не понятны причины твоей доброты при том условии, что нашему знакомству тогда не исполнилось и суток! – Ты мне нравишься, Регулус. – Весьма извращенное признание, мистер Колиньи. – я приподнял бровь и посмотрел на француза пристальным взглядом, ожидая дослушать его до конца. – No, no, no, Регулус. – поспешил ответить он. – Как бы ты ни был прекрасен, но ты не в моем вкусе. Я предначертан самой судьбой лишь одной-единственной! – Давай ближе к сути, Гаспар. Твой французский юмор понятен лишь тебе одному. Француз принял вид крайне серьезный, и я бы даже сказал – расчетливый. – Я считаю, что честность – самое лучшее оружие бизнесмена и поэтому нет смысла таить, что мой интерес к тебе заключается в возможностях, которые я смогу получить от сотрудничества с тобой. В ваше неспокойное время весьма трудно найти чистокровного компаньона, к тому же богатого и с почти чистой репутацией. И то, что ты только что сказал, явно говорит о моей выгоде! – Косноязычием Бог явно обделил тебя. – сказал я. – Вот только, сколь правды в твоей "честности"? Хотя я и так знал ответ на свой вопрос касательно этого человека, ведь передо мной сидел человек неискренний и абсолютно точно преисполненный корыстью,. если на его пороге замаячила звезда богатства. Но ведь корысть может и пригодиться, если есть выгода? Такой человек будет идти за тобой ровно до тех пор, пока ему это выгодно, его преданность равно пропорциональна его уверенности в получении потенциальной наживы. И тут будет неважно сколько правды в его словах о его прошлом, о котором я знаю только из его слов, настоящем и будущем. – Ровно столько, сколько может себе позволить бизнесмен. – ответил он и наконец задал правильный вопрос. – Так, о каких деньгах ты хотел поговорить? – Не хочешь вместо жалкой оплаты сотрудника банка сделаю тебе предложение, от которого ты не сможешь отказаться. – Это то предложение, которое меня несметно озолотит, - француз заметно подобрался. - Или то, после отказа от которого, гарантирует недолгую и не вполне счастливую жизнь? – Первое. – Я весь во внимании. – в глазах француза зажглась искра алчности. – Как ты знаешь, со вчерашнего дня началась настоящая гражданская война в ее горячей фазе. А во время гражданских войн всегда гибло много людей, часто богатых, а иногда очень и очень богатых людей. После их смерти, как правило, происходила грызня за наследство всех причастных. Эта война не станет исключением. Малыш Роули как раз стал жертвой такого тяжелого времени. – К чему ты клонишь, mon сheri? - спросил ради приличия мой весьма догадливый собеседник. – Так вышло, – продолжал я. – Что большинство активов всех волшебников находится в Гринготтсе. Каждый наследник того или иного состояния обязан пройти через этап проверки личности. Но ты не думал, что вместо реального наследника на месте получателя семейного богатства может оказаться человек, никоим образом не относящийся к этой семье, или даже настоящий наследник, но только преследующий интересы того, кто его контролирует. Этот кукловод и получает все: и деньги, и семейные артефакты, и прочие ценности. И ты не думал, что этот человек может работать или служить, скажем, на меня? Однако, чтобы мой человек получил деньги покойного, он должен обойти все проверки. – И тут появляюсь я. – И тут появляешься ты. – Но ты подумал о том, как это провернуть? Потенциальных получателей нельзя обрабатывать, их сразу засекут. А гоблинов невозможно купить. Гоблинов… – последнее слово он произнёс, будто учёный, озаренный величайшим открытием. – Именно. – улыбнулся я. – Сейчас настало время, когда гоблинов начали смещать с постов, необходимых нам для дела. На их места приходят люди, которые хоть мать родную продадут за новый Нимбус. – Но могут быть неподкупные и просто идейные. – произнес с сомнением француз. – Постепенно будем вводить их под Империо или Конфундус после того, как ты найдёшь в банке надёжных и, что самое главное, беспринципных людей. Такие всегда есть. Одних мы подкупим, других возьмём под контроль. Это невозможно будет обнаружить просто, так как гоблины, как я видел сегодня, не имеют права проводить ни проверок, ни опросов людей-сотрудников. – Это будет дорого стоить. – У меня есть деньги, а у тебя появятся возможности их реализовать. – Выгорит ли дело? – Безусловно! – показал я свою палочку в руке. – В ближайшие месяцы ожидается повальный мор среди высшей знати. – А что насчет подставного счета, куда мы будем скидывать все активы? – спросил Гаспар. – Тут же нужен человек не только надежный, но на которого никто сможет подумать о совершенном. – У меня есть на примете один такой. – вспомнил я одного из своих новых знакомых. – Я за, mon сheri. – ответил воодушевленный француз и задал главнейший вопрос из всех. – Вот только как мы поделим полученное? – Заключим контракт и дадим по нему непреложный обет. Каждый из нас. Тоже самое нужно будет провести и с завербованными в Гринготтсе. Какое то время я составлял текст договора для пешек и лягушатника. Наконец, дело было сделано, и я передал стопку Гаспару. Когда тот начал читать свой контракт, я начал говорить ему мотивационную речь: – Друг мой. Никогда в истории современной Англии у Блэков не было шанса обобрать столько волшебных семей. Никогда у Блэков не было такой возможности возвыситься над остальными. Никогда у Блэков не будет столько богатств, сколько я получу от этого. Никогда у Блэков не будет такого влияния, которое я получу. И я предлагаю тебе, Гаспар, разделить часть этого богатства и влияния. – 1,5 процента?! - возмутился француз. Видимо плохой из меня оратор. Наверно, надо было сказать что-нибудь про него, а не про меня все время говорить. – Да это же грабёж! Я жизнью рискую вообще-то. – Подписывай, – У тебя нет выбора. Если без тебя мой план ждет провал, то меня поймают и на тебя в любом случае выйдут. Где-то у меня, кстати, был запасной договор, но там твоя доля сокращается до 1 процента... – Мerde, я согласен! – он взял перо и подписал договор – всего лишь небольшую формальность перед обетом. – Кстати, ты ничего не слышал про реликвии Основателей? – Интересуетесь чем-то конкретным, мистер Блэк?***
На полу валялся измученный человек в кожаном пальто. Вокруг него ползала огромная змея, постоянно обнюхивая этого несчастного. Все это происходило в огромном загородном поместье дивной красоты, о которой теперь мало вспоминают. Помещение было слабо освещено. Было лишь видно змею, жертву и безносого темного мага. – Так скажи мне, мой друг. – говорил Волдеморт. – Почему ты явился ко мне? Мужчина поднял свою голову в вертикальное положение, не в силах тоже самое с остальным телом, и сказал: – М-мой лорд. – заикался Струпьяр. – Вы вызвали меня. Моя метка… – Ты не умеешь врать, егерь. Вспоминай, что заставило метку активироваться или Нагайна отберет у тебя ее вместе с рукой. Видя, что его слова плохо дошли до егеря, Волдеморт на парселтанге уже приказал змее напасть на мужчину, когда тот заговорил: – П-после… После того, как я коснулся того человека… – Говоришь "коснулся"? – зашипел Темный лорд. – Легилименс!