Enigma

Этой ночью Гермиона больше не смогла уснуть. И чтобы не терять время зря, потратила эти часы на воссоздание сдерживающих чар. Работа над подобными чарами не из легких, и к тому времени, как взошло солнце, она не слишком продвинулась в этом деле. Первую часть заклинания ей удалось воспроизвести без особых проблем, но наложение второй составляющей оказалось весьма трудной задачей. Но, несмотря на все трудности, у нее все должно получиться. Она знает, что у нее получится — это просто вопрос времени. Позже. Тем же утром, после того, как ей пришлось прекратить свои полуночные попытки воссоздать второй слой заклинания, она отправилась в Министерство. Гермиона провела первые часы своего рабочего дня в размышлениях о чарах, Волан-де-Морте и о ситуации, в которую сама себя загнала. Эти эмоции не принесли хороших плодов, а только вывели девушку из себя. Она сдерживалась, правда, сдерживалась, но не смогла удержаться, сорвавшись на Барри из обслуживающего персонала, а также девушка почти накричала на секретаршу. К полудню Гермиона уже была готова бежать оттуда, чтобы ее расстройство не выплеснулось на кого-нибудь еще. И последней каплей стало то, что, когда она выходила из кабинета, столкнулась с Людовиком с третьего уровня, который пролил кофе на ее блузку. Поэтому Гермиона сбежала из Министерства так быстро, как только смогла. Это было глупо, и девушка это знает. Так поступил бы Гарри, за что она бы его хорошенько отчитала. Но она так устала от всего и так была зла, что не могла успокоиться — и не успела девушка опомниться, как прибыла в Азкабан и уже поднималась по лестнице. Когда Грейнджер достигла этажа Волан-де-Морта, ее живот скрутило от беспокойства, но она зашла слишком далеко, чтобы внять его советам. Вместо этого Гермиона отрывисто поздоровалась с Дином и Освальдом и стала ждать, пока они снимут охранные чары с двери и откроют камеру. Ожидая, она держала язык за зубами и не позволяла себе думать о том, что делает. — У вас час, — устало произнес Дин, и Гермиона чуть не подпрыгнула от неожиданности, позабыв на мгновение, где находится. Мужчина распахнул тяжелую дверь в камеру и жестом пригласил ее войти. Гермиона кивнула, засунула руки в карманы, крепко зажав спрятанную там палочку и вошла в камеру. Волан-де-Морт терпеливо восседал в своей обычной позе, сцепив длинные пальцы. Он снова стал молодым и выглядел совершенно скучающим, но, увидев ее, расплылся в теплой улыбке и вежливо поприветствовал ее: — Мисс Грейнджер. Под ее кожей клокотала ярость. Гермиона не ответила на его приветствие, выжидая, пока за ней захлопнется тяжелая дверь. Но как только та закрылась и по маленькой камере разнесся звук запирающихся замков, она достала свою палочку и направила ее прямо между глаз Волан-де-Морта. Он спокойно посмотрел на конец ее палочки и медленно поднял одну бровь, после чего встретился с ней взглядом и спросил: — Что-то случилось? — Что ты сделал? — потребовала Гермиона, резко сжав челюсти. Его вторая бровь приподнялась. — Я не помню, что произошло вчера, — сказала она, когда он ничего не ответил. — Я не помню, как я попала домой. Я знаю, что ты что-то сделал со мной. Ты изменил мою память? Он откинулся в кресле и нахмурился. Мужчина выглядел почти оскорбленным. — Я ничего такого не делал. Несмотря на то, что это заявление казалось честным, оно не сильно убедило ее, и Гермиона не дрогнула. — Ты лжешь. Волдеморт коротко рассмеялся, а после долгого тяжелого вздоха сказал: — После того, как мы закончили нашу увлекательную беседу о Дамблдоре, ты сообщила мне, что у нас закончилось время. После этого, ты стала собирать свои вещи, попутно топая ногами и требуя, чтобы я надел наручники, а затем, когда тебя окончательно удовлетворило отсутствие моего комфортного пребывания здесь, ты ушла. Гермиона сузила глаза и надолго задумалась. — Нет, — в конце концов решила она. — Мы никогда не говорили о Дамблдоре. Ты вообще отказался говорить со мной о Хогвартсе. Волдеморт пожал плечами. — Это все есть в твоих записях, если ты мне не веришь, — пробормотал он, изображая невинность, и кивнул в сторону ее сумки, перекинутой через плечо. Гермиона хмыкнула, а затем, стараясь не убирать палочку от его лица, стянула сумку с плеча и свободной рукой достала блокнот. Она бросила его на стол, открыла и… Она замерла, потому что там было написано все, что он сказал. На нескольких страницах сверху была нацарапана вчерашняя дата, а ниже — аккуратным почерком заполнены страницы с подробным разговором.

«…взволнован при упоминании Дабмлдора…»

«…считает смерть Дамблдора своей заслугой, даже спустя столько лет…»

«…частые оскорбления личного характера… все еще держит обиду…»

«…Дамблдор проявляет благосклонность к другим студентам,не интересуется Риддлом? не доверяет…»

Гермиона скрупулезно просматривала каждую страницу, каждую строчку своего почерка, пока не дошла до самого конца своих записей. Ее мысли быстро кружились в голове. — Это… это ничего не значит, — в конце концов заявила она, отбрасывая блокнот и напрягая мышцы лица. — Ты легко мог все это сфабриковать. Расскажи мне, что было до моего ухода. Повисла долгая пауза. Ничего не ответив, Волан-де-Морт провел рукой по подбородку. Черты его лица абсолютно ничего не выражали. Гермиону это раздражало, и она подошла ближе к столу. — Скажи мне, что произо… Волан-де-Морт оборвал ее на полуслове своим резким смехом. — О. Мисс Грейнджер, — произнес он в перерыве между смешками, как будто она действительно его разыгрывала, и теперь в его поведении произошел какой-то сдвиг. В его чертах больше не осталось ничего похожего на невинность. — С чего вы взяли, что вообще покинули мою камеру? В помещении воцарилась тишина. Гермиона моргнула в удивлении, не сразу поняв, что он сказал. — Ч-что? Но он не ответил ей. Вместо этого Волан-де-морт натянуто улыбнулся и сказал: — Пойдем, — после мужчина отодвинул свой стул и поднялся на ноги. Видя, как он обходит стол сбоку, снимая свои оковы, Гермиона настороженно осмотрела его с ног до головы, не опуская палочки. — Ну же, — жестом показал он на небольшой участок открытого пространства перед собой, когда его руки освободились. Девушка настороженно наблюдала за его действиями, но, успокоенная наличием палочки в руке, медленно сделала то, что он сказал, — встала перед ним, оставив между ними безопасное расстояние. Однако, она все равно не стала опускать древко. — Хорошо. А теперь, — сказал он, похоже, не обращая никакого внимания на палочку. — Закрой глаза. — Хм, — фыркнула она, — Это вряд ли. Мужчина пронзительно посмотрел в ее сторону. — Просто сделай это. — Нет! Если ты только попробуешь… — Я не собираюсь прикасаться к вам, мисс Грейнджер. Просто закройте глаза, — раздраженно приказал он. — Это ненадолго. Она сощурилась, не отводя от него пристального взгляда. Он лишь вздохнул. — Я обещаю, что не трону ни одного волоска на твоей кудрявой головушке. Я только хочу устроить тебе… своего рода небольшую демонстрацию. Просто закрой глаза на несколько секунд. Гермиона надулась и нахмурилась, и хотя она знала, что не должна делать ничего из того, что он говорит ей, но ей стало жутко любопытно. Поэтому она медленно закрыла глаза. Девушка все еще не опускала древко, но ощущение уязвимости от закрытых глаз заставляло волоски на ее шее и руках вставать дыбом. Решив не давать Волан-де-Морту больше пяти секунд, она начала обратный отсчет. Пять. Четыре. Три. Два… — Хорошо. Открывай, — проинструктировал мужчина. Она немедленно открыла глаза, и тут… Ее дыхание перехватило, кровь отхлынула от щек. Они больше не в его камере. Они даже не в Азкабане. Они стоят посреди залитого солнцем луга, укрытые в тени большого одинокого дуба. Дует легкий ветерок, и ветви колышутся над их головами, но птиц, сидящих высоко на дереве, это, похоже, не беспокоит. Под ногами трава, достаточно длинная, чтобы щекотать лодыжки, и теперь, в более яркой обстановке, чем в мрачной и сырой камере, Волан-де-Морт выглядит… ну, совсем неплохо. Неожиданно Гермиона поняла, что имел в виду Гарри, когда описывал Тома Реддла ей и Рону много лет назад. Он действительно… привлекателен. Не то чтобы Гермиона позволяла себе думать об этом, конечно. — К-как? — спросила она, медленно опуская палочку, когда ее гнев улетучился, а глаза удивленно блуждали по полю. — Как ты это сделал? Он обошел ее. Солнечный свет коснулся его волос, и в его улыбке было что-то самодовольное, игривое. — Я же говорил тебе, — ответил он, как будто это так просто. — Иногда магия — это то, чем она не является. — Но ведь это… — Ах-ах, — прервал он, подняв тонкую руку. — Просто подумай над моими словами. Она вздохнула и отвлеклась от него, чтобы посмотреть на ярких, разноцветных птиц на дереве, скачущих между ветвями и поющих песни друг другу. Иногда. Магия — это то, чем она не является. Магия — это то, чем она не является. Она сглотнула. Какая чушь. Гермиона быстро повернулась, чтобы встретиться взглядом с Волан-де-Мортом, который сделал шаг вперед и встал рядом с ней. Ей что-то пришло на ум. — Ты имеешь в виду, это… это не трансфигурация, — сказала девушка, и ей кажется, что она все поняла. — Да? Он медленно повернул голову и одарил ее открытой улыбкой. Он по-прежнему безмолвен, но поднимает брови, как бы говоря: — Продолжай. — Это… — она протянула руку и осторожно дотронулась до листочка на ветке, ощутив его плотные волокна между пальцев. Он гладкий. Твердый. Такой же твердый, как и она сама. — Это не… это не реально. Мужчина внимательно наблюдал за ней. — Нет, — согласился он, его голос понизился. — Не реально. — Но тогда… — Гермиона выпустила листок и уделила все свое внимание мужчине. — Если это не трансфигурация и мы не аппарировали, то что же это? Он наклонил голову. — Ты уже близко, — произнес Волан-де-Морт. Его требовательный взгляд скользил по ней, когда он подходил еще ближе. — Объедини все. Если бы Гермиона не была так поглощена окружающим ее миром, она бы, наверное, отступила назад. — Это не реально, — пробормотала она себе под нос. — Это не реально. Но тогда, если это не реально, если мы все еще в камере и если предположить, что, как и твою внешность, вижу это только я… Грейнджер резко вдыхает, и ее глаза устремляются к нему, когда на нее снисходит озарение. Волан-де-Морт широко улыбнулся, и в лучах солнца багровый цвет его глаз словно засверкал. — Скажи это. — Ты просто заставляешь меня думать, что это реально, — прошептала она. И как только это вырвалось из ее уст, она поняла, что права. — Это все в моей голове. Не так ли? Низкий гулкий смешок раздался в его горле. — Очень хорошо, мисс Грейнджер. — Но… — девушка снова посмотрела вверх, отмечая замысловатые детали на ветвях дерева. — Как тебе удалось все это создать? Волан-де-Морт облизнул губы. — Легилименция — не просто чтение мыслей или изучение памяти, — он шагнул еще ближе к ней, настолько близко, что ее палочка коснулась его мантии, и ей пришлось запрокинуть голову, чтобы не спускать с него глаз. — Как и в большинстве других магических направлений, мы можем сделать куда больше того, чему учат в учебниках. При правильном подходе, правильной технике, — он поднял руку и, будто собираясь погладить ее по щеке, сказал: — Я могу сделать так, что ты увидишь все что угодно. Теперь она это слышит. Под его спокойным тоном скрывается угроза. Гермиона не успевает возмутиться, потому что в тот момент, когда ледяные подушечки пальцев мужчины касаются ее кожи, мир вокруг нее внезапно меняется. Солнечный свет пропал, птицы прекратили свое пение, и вдруг она слышит не просто ветерок, а шум волн. Девушка отпрянула назад. Теперь вокруг них бушует сильный шторм, а снизу доносятся ледяные брызги. Внизу бушует море, и они стоят на краю обрыва. Сверху темные и густые тучи грозят обрушиться на них. Интуитивно Гермиона пятится назад, отдаляясь все дальше от края обрыва, а вот Волан-де-Морт даже не сдвинулся с места, оставляя между собой и краем скал считанные дюймы. — Где мы теперь? — вопросила она, хотя ей пришлось почти кричать, чтобы её было слышно за шумом ветра и волн. Кажется, его это забавляло. — Мы никуда не уходили. — Ты понимаешь, о чем я, — прошипела девушка, не удержавшись от того, чтобы обхватить себя руками в попытке согреться. Окинув взглядом морскую стихию, Волан-де-морт слегка пожал плечами, а затем вместо ответа спросил: — Почему бы тебе не попробовать вернуть нас обратно? Гермионе хотелось наброситься на него, но в этом предложении звучал вызов. Несмотря на то, что меньше всего ей бы хотелось ему подчиниться, она никогда не отказывалась принять магический вызов, и поэтому делает попытку. Используя все, что она знает об окклюменции, она старается сделать это. Однако, ей не удается вернуться в камеру. Методика медитации, которой ее научил ментор, не помогает, как и жесткий, принудительный метод, которому она научилась у Кингсли. Девушка пробует и пробует, и хотя она делает все возможное, окружающий мир не меняется. — Я-я не могу, — в конце концов признается Гермиона. Волдеморт издал звук, который затерялся в ветре, и медленно повернулся к ней лицом. Он кивком головы подозвал ее к себе. — Иди сюда. Гермиона колебалась. — Вы сами сказали, мисс Грейнджер. Это не реально, — указал он, еще раз сделав жест рукой. — Иди сюда. Грейнджер крепко обхватила себя руками и осторожно приблизилась к нему и краю обрыва. Тем не менее она оставила между ними достаточно большое расстояние. Внешне Волан-де-Морт казался довольным. Он снова повернулся к океану и указал вниз на скалы. — Видишь там, внизу? Этот лаз? Она кивнула. — В детстве я часто спускался туда, — вспомнил он. — Это было одно из моих любимых мест, потому что никто из детей не мог меня там подстеречь. Гермиона смахнула волосы с глаз и посмотрела вниз на скалы. Девушка с замиранием сердца поняла, где они находятся. Гарри детально описал пещеру, которую он посетил с Дамблдором на шестом курсе. — Хм, — она нахмурилась, глядя то на Волан-де-Морта, то на скалы внизу. — Почему ты показываешь мне это? Мужчина, не отрываясь, смотрел на воду, и, казалось, морские брызги не беспокоят его так, как ее. Но Гермиона посчитала, что если все эти пейзажи только в ее голове, то он, вероятно, совсем не ощущает всего этого. — Ты хотела научиться, но не желала прислушиваться к моим методам, — проговорил он, посмотрев ей в глаза. — Поэтому я решил показать тебе. — Знаешь, ты мог бы просто сказать мне, как ты это делаешь, — сказала она, пытаясь остановить стук своих зубов. Холод казался таким реальным. Уголки его губ дрогнули. — Если бы я рассказал тебе. Ты бы впустила меня, чтобы я мог продемонстрировать это? Гермиона замешкалась, но ей не нужно было времени на ответ. Она слишком хорошо помнит, как Гарри боролся с вторжениями Волан-де-Морта в свой разум. — Нет, — согласилась она. На этот раз в смехе Волан-де-Морта она отчетливо слышала этот низкий и мягкий звук, и, вопреки всему, ей кажется, что он ей очень нравится. Но Грейнджер напоминает себе, что он уже несколько дней копается в ее мыслях, и она предпочла бы, чтобы он не знал, что она думает о его смехе. Поэтому девушка заставляет себя подумать о чем-нибудь другом. — Постой, — после паузы сказала она. Ее мысли зацепились за то, что он сказал ранее, и смысл сказанного внезапно осенил ее. — Ты ранее сказал… Вчера я ушла из твоей камеры, — уверенно произнесла она. — Я пошла домой. Я знаю, что пошла, — посмотрев вниз, она увидела свою свежую одежду, покрытую брызгами моря. Сегодня утром она специально выбрала голубую блузку. Волан-де-Морт молча наблюдал за ней, и теперь на его губах появилось странное подобие ухмылки, будто он насмехается над ней. — В самом деле? — Я… Да! Я не спала всю ночь. Сегодня утром я была в Министерстве и беседовала там с несколькими коллегами, а не более получаса назад разговаривала с Эдвином у ворот. Я уехала вчера. Я уверена в этом. И сегодня, хотя это был до смешного глупый поступок с моей стороны, я вернулась. Пожав плечами, он тихонько хмыкнул и осмотрел ее с ног до головы. — Если ты уверена. Он соглашался с ней. Он говорил спокойно и мягко, но это только усиливало ее раздражение. — Нет, — возразила она, подходя ближе. — Я уверена. Я ушла. Мужчина вновь пожал плечами. — Как скажешь. На этот раз Гермиона зарычала. Волан-де-Морт опять рассмеялся — громче, чем раньше, и прикусил губу. — Я только что сказал тебе, что все вокруг тебя — это хорошо прорисованная картина, которую я поместил в твой разум. Ты согласилась с этим. Тогда почему ты так уверена, что вчерашний вечер, проведенный в твоем доме, не был просто еще одним моим произведением искусства? Взгляд Гермионы метался между его глазами, и теперь, когда он это сказал, в глубине ее сознания возникло сомнение — зарождалась паника. Однако, Гермиона уверена в этом. Она была дома. Он не мог знать таких тонких деталей ее планировки, даже с используя легилименцию. Прошло бы много часов. Охранники не оставили бы ее в его камере дольше чем на час. Она не была в его камере все это время — это просто невозможно. — Я просто знаю это. Это то, что ты здесь сделал… это невероятное проявление магии. Я признаю это, но есть пределы тому, что может сотворить магия, и есть пределы тому, на что способен даже ты. Он слегка нахмурился и выглядел почти разочарованным. И только тогда она осознала, насколько близко подошла к нему, но прежде чем она успела отступить, Волан-де-Морт посмотрел вниз — на ее руки — и медленным, но уверенным движением потянулся к ней. Когда он коснулся подушечками пальцев ее мизинца, Гермиона резко вдохнула, и хотя она хотела отстраниться, но… ее охватило то же болезненное любопытство, которое она испытала недавно, и она не стала отходить. Тогда он скользнул по ее руке, соединяя их ладони между собой так, как если бы мужчина приглашал женщину на танец. Большой палец обхватил ее пальцы. От этой хватки почему-то стало холоднее, чем от брызг воды. Он двигал большим пальцем вперед-назад по костяшкам, держа их достаточно крепко, чтобы, если она попыталась бы вырваться, не смогла этого сделать. Впрочем, она и не пыталась. — Теперь я понимаю, — пробормотал мужчина сквозь ветер, и даже от трения кожи о кожу он все еще казался таким холодным. — Почему ты была так полезна Поттеру. Ты такая… смелая. Уверенная, собранная, упрямая, — он встретился с ее глазами и расплылся в почти грустной улыбке, а затем сказал: — Но глупая. И прежде чем она успела остановить его, он подтолкнул ее к краю обрыва, а затем отпустил. Влажные туфли заскользили по мокрому камню, и когда сила тяжести подхватила ее, Гермиона закричала. Ледяной ветер хлестнул ее по коже, и она закрыла глаза, собираясь наложить амортизирующие чары, чтобы смягчить падение, но тут ее тряхнуло, и она… Уже не летит вниз. Фактически она и не падала. Открыв глаза и вдохнув воздух, девушка обнаружила, что сидит на стуле в дальнем углу камеры Волан-де-Морта — в Азкабане. Она не промокла, не разбилась о камень — она сидит целая и невредимая. Настолько, насколько это вообще возможно, когда напротив находится Волан-де-Морт и наблюдает за всем происходящим с легким интересом. — Что… — оглядев себя в поисках хоть какого-то доказательства того, что только что произошло, — на предмет влаги или повреждений, — Гермиона обнаружила, что ее розовая блузка в идеальном состоянии и аккуратно натянута до запястий. Девушка вздохнула с облегчением. Но ее облегчение было кратковременным, поскольку, как только она заметила, что ее блузка в порядке, также отметила, что вещь розовая. Розовая блузка была на ней накануне. Она была уверена в этом. Сегодня на ней была голубая. Она знала это. Она специально выбирала ее. Она знала… — Чт… — Гермиона обеими руками смахнула волосы с лица. — Что происходит? Слова застряли в ее горле, ведь когда она отвлеклась от вчерашней одежды, заметила, что в длинных пальцах Волан-де-Морта находится палочка, которую она пронесла с собой тайком. Девушка даже не заметила, что выпустила ее из рук. Волан-де-Морт начал улыбаться — широко, весело и самодовольно. И хотя его улыбка, несомненно, прекрасна — она совсем не похожа на ту теплую, которой он ее одаривал раньше. — Вы еще учитесь, мисс Грейнджер?