1
Каким образом формируется понимание без слов? Как правило, вас с другим человеком должно что-то чертовски сильно роднить. Хотя, признаться, я бы многое отдал, чтобы того, что связывало меня и Карла Граймса, не существовало в природе — настолько это противоестественно, настолько глубоко уходит корнями к первобытному злу, что, даже, когда оно, это зло, всё же по страшным стечениям обстоятельств с вами случается — поверить в произошедшее иногда кажется невозможным. Ты думаешь: такого не могло со мной произойти! И это смешно, ведь на деле, как и чем бы ты не пытался отвлечься — какой-то частью ты продолжаешь находиться там. В тех событиях, в существование которые твоя другая часть никак не может поверить. Да, мы с Карлом Граймсом оба подверглись насилию со стороны тех, кем правило «первобытное зло». Наверное, именно поэтому я действительно (как и он меня, пусть ему и было невдомёк, насколько схоже наше горе) понимал мальчишку даже не с полуслова, а с полувзгляда. Но всё же, когда Карл замер, опустив взгляд на дурацкие презервативы, которые стали внезапно для нас сейчас предметом для шуток, я всё же спросил: — Что не так? И спросил, наверное, лишь по той причине, что надеялся: моя собственная догадка, моё собственное понимание окажутся неверными. В тот момент я был бы даже рад, попытайся Карл вновь переступить черту, задав какой-то вопрос или высказав нечто такое, что в очередной раз яснее ясного доказало бы нам обоим: мы уже с ним давно не друзья, не ученик-наставник, мы что-то иное — то, чего, как, наверное, и первобытного зла, не должно существовать в природе и вовсе. Но мальчишка ответил именно то, о чём я подумал с самого начала: это те самые презервативы, которые ублюдок... И на упаковке которых переливался сейчас, будто в насмешку, герб этого жалкого городишки.2
В том, что этот псих, возможно, живёт в этом городе, я смог убедиться ещё перед встречей с Вадсом: помимо денег от шерифа, я обнаружил в машине ещё один схожий конверт. В нём было очередное послание лично для меня. Оно-то и заставило меня принять окончательное решение о том, чтобы уехать из этого города. Ведь на кану стояло уже нечто большее, чем мои терзания относительно правильности общения с мальчишкой. Теперь на кону в очередной раз стояла его жизнь... Два года назад, окружная тюрьма — Почта! Эй! Поднимайте свои задницы, у меня нет времени ждать каждого по сто лет! Ханниган, живее! Держи! Твой звонок с адвокатом перенесён сегодня на послеобеденное время, за тобой придут, а пока… Вот. «О чём бы тебе ни хотелось поговорить с адвокатом или кем-то из полицейских служащих, которые расследовали дело похищения Карла Граймса — подумай несколько раз. Я слежу за тобой, старина Ниган. Но если стены тюрьмы всё же смогли сделать тебя менее человечными, заставили забыть о том, что в тебе нуждается наш маленький друг... Что ж, тебе напомнят о том, что лично для тебя всё может стать гораздо хуже. Хотя. Мне бы не хотелось прибегать к этой мере. Ведь, как говорится: дав обещание однажды, ты проклят им навек». На разговор со своим адвокатом, которому я собирался рассказать о том, что вынудило меня взять вину на себя, я тогда не явился.3
Я хотел что-нибудь сказать, но Карл опередил меня: — Отец… — Что? — Но подняв голову, я увидел, как с другой стороны парковки торгового центра припарковался шериф. — Он ездил за Джудит, а потом мы должны были идти в кафе… — Посиди-ка здесь, пацан, я сейчас. Преодолев быстрым шагом разделяющее нас расстояние парковки, я распахнул дверь шерифской машины: — Милая, видишь во-о-он тот внедорожник? Пойди-ка и составь на пару минут своему брату компанию, мне надо переговорить с твоим папаш… отцом. — Ниган, что ты себе позволяешь? — Дело срочное, шериф, и, я думаю, тебе бы не хотелось, чтобы в курсе него была ещё и Джудит? Я видел, что первой реакцией шерифа было желание мне возразить и поставить на место, но он всё же обернулся к Джудит и повторил мои слова: — Спроси пока у Карла, в какое кафе он хотел бы пойти, ладно? — А если я захочу в другое? — Думаю, мы найдём способ прийти к компромиссу, да? — Дурацкое слово… — недовольно пробурчав, Джудит всё же покинула машину. Мы с шерифом молча наблюдали, пока она не дойдёт до моей, пока заберётся в салон, и лишь после этого я первым нарушил молчание, и, казалось, Рик оторвался от своих мыслей лишь в тот момент, когда перед ним на панель управления я резко положил вскрытую пачку презервативов. — Давно ты живёшь в этом городе?***
Сбросив какое-то странное оцепенение, Рик поднял голову и увидел лицо Нигана, в котором читалось недовольство вперемешку с усталостью. А потом Рик снова посмотрел на вскрытую упаковку презервативов, и мысль «является ли правильным общение его семнадцатилетнего сына с мужчиной больше чем в два раза старше» снова промелькнула в голове. Теперь же её дополняли картины того, в каких именно обстоятельствах Нигану понадобились презервативы в общении с его сыном? И знание, что Ниган «тайно» бывает в комнате у Карла лишь подкрепляло всю неправильность общения этого человека с его сыном. Но в то же время было и что-то ещё. Теперь Рик это чувствовал. И это что-то делало общение Нигана и Карла чем-то настоящим, чем-то… Большим, чем дружба, но крепче, чем может быть простая любовь (хотя это, конечно, Рик старался отрицать). — Ты с женой переехал сюда из Бостона? — Да, почти двадцать лет назад, Ниган. И тут из уст Нигана последовал странный рассказ о том, что выпускники в маленьких городках любят покупать местные презервативы и устраивать с ними розыгрыши, смысл которых был прост: унижение тех, кто не может уехать из маленького города, и грубое утверждение того, что кроме местных жертве никто не «даст», — и, по словам Нигана, получить такой подарок в маленьком городе было унижением. Особенно для тех, кто мечтал убраться подальше... Но Рик не особо улавливал другой смысл: причём тут его сын и лежащие на приборной панели презервативы. Не понимал до тех пор, пока Ниган не сказал, что производители презервативов делают партии с разными атрибутами того или иного города. — Видишь этот символ? — прервал Ниган попытки Рика одновременно сложить два и два и попытки убедить себя в том, что его догадка вовсе не может быть правдива. Но вот Ниган взял один из презервативов и поднёс его на свет. — Такие печатают на конкретных партиях, для конкретных городов, это так сказать «сувенирная» партия. Они были куплены сейчас в вашем чёртовом магазине. И Карл, увидев их… — Внезапно голос Нигана сошёл до шёпота, будто бы тот резко охрип. — Именно используя их этот ублюдок и… — Делал с Карлом... — невольно и сам перейдя на шёпот, подхватил мысль Нигана Рик, — то, что делал. На протяжении всех лет. Догадка оформлялась в факт, а Рик изо всех сил старался сохранять самообладание. — Но преступник, похоже, этого не знал, раз покупал именно такие, иначе зачем оставлять улики. — Хотел запутать? Но зачем эти лишние усилия? — Не за чем. Он просто покупал их там, где мог. Рик заставил себя собраться и произнёс это так… Рик уже и забыл это чувство: это нарастающее чувство уверенности, что, двинувшись с мёртвой точки, дело наберёт ход; что ещё пара мелочей, догадок, важных мыслей, которые сейчас в хаотичном вихре пытаются выстроится в нужную цепочку… Пусть это была сейчас очередная зацепка, но впервые за долгое время к Рику вернулось его чутьё: ещё немного — и этот кошмар закончится. Вот что оно, пульсируя, твердило сейчас ему. — Спасибо… — чуть слышно произнёс Рик, посмотрев на Нигана. — Это едва ли не первая настоящая зацепка в этом деле. Но… — Рик решился спросить о том, что уже через несколько минут точно потеряет свою значимость, ведь если похититель действительно живёт в их городе... Рик перевернёт это место уже совсем скоро, а пока... — Мне стоит спрашивать, каким образом эта упаковка презервативов фигурировала в общении между тобой и моим сыном? Несмотря на то, что это действительно было странным, Рик задал этот вопрос совершенно без задней мысли, без злобы или настоящей подозрительности. Из-за растущего чувства скорой победы Рик почти улыбнулся, произнося это, добавляя в голос деланной «отцовской строгости». Уже потом, вспоминая этот вечер и свои слова, Рик поймёт, что не испытывал злости или подозрения не потому, что его слова действительно были «без задней мысли», а потому что уже тогда, ещё в самом начале, Рик мог доверить сына Нигану: уже тогда, видя иногда случайно этих двоих, лежащих на кровати, смотрящих фильмы, читающих... Рик уже тогда, наверное, и смирился с тем, что Карл, возможно, лишь рядом с этим человеком будет чувствовать себя по-настоящему живым. Что бы это ни значило. — Не будь речь о Карле, я бы пошутил про уроки сексуального воспитания, но… — Да, не будь речь о Карле. — Он просто хотел вывести из себя продавщицу, отказавшуюся продать мне еду и сигареты. — Не могу даже представить… Он просто обычно всегда такой тихий, вежливый и… — Не терпит несправедливости, и это, полагаю, у него в тебя, шериф. — Я рад, что после всего случившегося он сохранил себя — свою важную часть. — Да, я тоже этому рад. Но и… Мне в принципе всё равно. Я и не ищу в нём того мальчика, с которым был знаком, и не только потому, что я мало, как можно подумать, его знал. А просто потому, что этот… Он тоже мне нравится. — Но, знаешь, Ниган... Ему бы не помешал такой урок. Я не говорю, что ты обязан… Но я бы хотел, чтобы он понял, что то, что с ним делал этот монстр — оно не имеет никакого отношения к тому, как это обычно бывает. — Думаю, он понимает это… Это был странный разговор, совершенно неуместный в сложившейся ситуации и новых знаниях, но отчего-то Рику стало намного легче после этих нескольких фраз. Они были словно гарантом того, что скоро всё закончится и настанет светлое будущее. Эти несколько фраз были маленьким перерывом, разгрузкой (хотя в ином случае Рик никогда бы не предположил, что разговор о таких вещах с Ниганом о его сыне может быть чем-то лёгким) перед последним рывком, отделяющим их всех от победы. Рик чувствовал, что это конец. И это чувство было сейчас сродни проведению, которое обычно настигает в процессе расследования: Рику нужно было прямо сейчас вызвать специалистов для сбора показаний Нигана и Карла, нужно было приобщить это к делу и дать возможность другим умам в участке попытаться помочь решить эту задачу, найти ту самую нить, потянув за которую можно было бы наконец прийти к монстру, сломавшему Карл жизнь. Им всем.